Эффект домино

      — Он не мой парень, мама! — совершенно автоматически слетело у меня с языка.       — Правда? — не поверила она. — А почему не твой парень тебя до дома подвозит?       — Ну, понимаешь, мам, тут такое дело… — замялась я, посмотрев в сторону.       — Конечно понимаю — дело молодое, — усмехнулась мать.       — Мама! Всё совсем не так! — возмутилась я, чувствуя, как на щеках заиграл предательский румянец.       — Краснеешь…       — А как здесь не покраснеть? — с жаром воскликнула я. — Такие вещи говоришь…       — Обыкновенные житейские вещи, — пожала плечами она, — однажды это со всеми происходит. Когда я познакомилась с твоим отцом, то…       — Мама, прошу!       — Ладно, ладно, дочь. Но ты всё-таки представь молодого человека.       — Х-хорошо. Мама, это Хачиман Хикигая, мой одноклассник. Хикигая, это моя мама.       — Здравствуйте, госпожа Сагами. Для меня большая честь познакомиться с вами, — Хикигая галантно поклонился.       Я чуть рот не разинула от удивления — мой шаблон был только что с треском порван. Куда только делся его всегдашний хмуро-усталый вид — смотри, как чопорно кланяется.       — Ты и так можешь…       — А чего ты ждала? — выпрямившись, Хикигая выразительно посмотрел на меня. — Что начну бубнить и запинаться, как последний дурак? Или просто скажу «йо»?       — Ну, в общем-то, да… — растерявшись, брякнула я.       — Пфф, невысокого же ты обо мне мнения. Я, между прочим, третий в школе по японскому, так что свои мысли выражать умею. А на каком месте находишься ты?       — Да причём здесь глупое третье место?! — Не стану же ему признаваться, что болтаюсь где-то в последней трети списка.       — А притом!       Одновременно фыркнув, мы уставились друг на друга, сверля своего оппонента взглядом.       — О-о-о, ребята, я смотрю, у вас всё очень серьёзно, — разрушила наши гляделки отчего-то развеселившаяся мать.       Я совсем забыла про неё!       — Мы просто с трудом переносим друг друга, — выдала я первое, что пришло в голову.       Хикигая усмехнулся:       — Да, наши отношения трудно назвать идеальными.       Что ты только что ляпнул, идиот? Прибить тебя мало! Ещё и покраснел при этом, безмозглый придурок. Третий по японскому, бестолочь!       Мама многозначительно посмотрела на меня, как бы говоря: «Может, хватит уже отпираться-то?»       Тебе не жить, Хикигая. Гарантирую. Только выберу время и найду место побезлюдней.       — Понимаешь, — начала я осторожно подбирать слова, словно идя по минному полю, — в прошлом мы сильно разругались из-за школьного фестиваля.       — А до этого у вас всё складывалось замечательно?       — Нет, нет и нет!       — То есть, было совсем плохо?       — Ну дай же мне договорить, мама! — чуть ли не зарычала я с досады — терпеть не могу, когда перебивают. — До школьного фестиваля мы друг друга вообще никак не замечали, а потом нам пришлось работать вместе. И мы разругались в пух и прах.       — Почему?       Какой простой вопрос и насколько сложный ответ. Врать нельзя, но и сказать правду не могу.       — Скажем так, наши с ним подходы к работе сильно различались. Короче говоря, мы не сработались.       — Определённо, — усмехнулся Хикигая, — это ещё мягко сказано.       Чего ты лыбишься, тупица?       — Вот как? Тогда не понимаю.       — Что именно?       — Исходя из ваших же слов, отношения у вас как у кошки с собакой, а что я вместо этого вижу? Он укрывает тебя своим пиджаком, — мои щёки против воли вновь потеплели от её слов, — довозит почти до самого дома, вы нормально прощаетесь без всякой ругани. Прости, дочь, но что-то здесь явно не сходится.       — Ну, Хикигая, он… — Я лихорадочно пыталась как-то выкрутиться.       — И опять краснеешь…       — Это потому, что разговор на такую тему меня ужасно смущает! — выкрикнула я, схватившись за щёки. Ещё одна давняя привычка.       — Смущает он её, понимаете. А помнишь, что ты устроила в восемь лет?       — Н-нет… — А что тогда произошло? Не помню.       — Представляешь, Хикигая-кун, — обратилась к однокласснику мама, — однажды моя дочь средь бела дня приводит в дом за ручку мальчика… Причём держит очень цепко.       О нет, только не это…       — И что? — спросил Хикигая.       Он изо всех сил пытался скрыть заинтересованность, но я по глазам видела, что его разбирает неслабое любопытство.       Хотелось закричать, прервать рассказ матери, но на меня навалилась непонятно откуда взявшаяся апатия, повреждённую ладонь задёргало, а сознание словно поплыло. Да что же, в конце концов, со мной происходит-то? Стоит лишь перенервничать, как начинаю отвратительно себя чувствовать. Или это просто накопившаяся усталость за эти сумасшедшие недели? Нескончаемые совещания в школе, подработка на выходных до позднего вечера... Эх-х, знать бы ответ.       — Это мой жених и будущий муж — вот что она сказала, причём на полном серьёзе, ни капли не стесняясь, — меж тем продолжила мать. Её голос стал постепенно отдаляться. — Бедный мальчик стоял весь красный, будто спелый помидор, готовый сквозь землю провалиться от крайнего смущения. Мы просто чуть на месте не упали, услышав подобное заявление. Как тебе такое, Хикигая-кун?       — У меня нет слов, — издал приглушённый смешок одноклассник, — хотя в последнее время я понял одну вещь — от неё всего можно ожидать.       — Ты даже не представляешь, насколько прав! — громко воскликнула в ответ мать. Наболело? — Она иногда такие фокусы в деревне устраивала, что мы подчас не знали, плакать нам или смеяться.       — Вы жили в деревне? — удивился Хикигая.       — Да. Хорошее было времечко.       Говорят, как будто давно друг друга знают — поразительное дело. Словно тёща с зятем. Э-э, стоп! Скорее у нас с братом отношения наладятся, чем я за Хикигаю замуж выйду. Пусть лучше Юигахама с ним страдает — поделом ей будет.       — Кстати, дочь, — обратилась ко мне мама, — а что стало с тем мальчиком?       Мамин голос звучал так, словно она говорила с другого конца длинной трубы. По телу мягкими волнами разливалась слабость, и я чувствовала, что с трудом удерживаюсь на ногах. Ужасно захотелось прилечь на тротуар, свернуться калачиком и задремать прямо здесь. Мир вокруг покрывался дымкой тумана, который принялся сгущаться с каждой секундой. Несмотря на мои потуги взять себя в руки, сопротивление навязчивому желанию истаивало на глазах.       — Струсил он. А как до этого пел — заслушаешься, — буркнула я, вытирая дрожащей перевязанной рукой выступившую на лбу холодную испарину, — перестал со мной общаться и обходил за три километра. Мальчишка, называется. Ненавижу врунов и трусов.       Хикигая поморщился, услышав столь категоричное высказывание. А ещё я не переношу пьяных. Готова им горло перегрызть, но это — отдельная история.       — Дочь, ты себя хорошо чувствуешь? — встревожилась мать, по ходу дела заметив моё состояние. — Ты вся побледнела. И откуда у тебя повязка?       — Что-то не… очень… — кое-как выдавила я, заваливаясь на бок. Асфальт ринулся навстречу, но беспамятство оказалось ещё быстрее.       

***

      Резкий запах ударил в нос, заставив рефлекторно дёрнуться и чихнуть.       — Что… Апчхи!.. такое?       Проморгавшись, я обнаружила себя в небольшом кабинете, полулежащей в удобном кресле. На меня сверху вниз смотрела женщина лет сорока в белом халате.       — Ну вот ты и пришла в себя. Как самочувствие? — спросила, по-видимому, врач.       Я прислушалась к внутренним ощущениям: голова не болит, только чувствуется небольшая лёгкость, в ушах не шумит и сердце бьётся ровно и спокойно, зрение чёткое и ясное.       — Вроде бы нормально, — не совсем уверенно ответила я, — надо встать, чтобы узнать наверняка.       — Хорошо, давай попробуем, — предложила она.       Медленно спустив ноги с кресла, я осторожно встала. Затем отпустила спинку, сделала первый шаг. Доктор внимательно наблюдала за мной, готовая в случае чего сразу прийти на помощь.       Я сделала ещё несколько шагов, покачнулась, но сразу же восстановила равновесие, победив мимолётное головокружение — женщина даже не успела дёрнуться, чтобы схватить за локоть. Прошлась кругом по кабинету, двигаясь уверенней с каждым шагом.       — Всё в порядке, — заключила я, улыбнувшись медработнику, — можете выпускать.       — Пока рано, — возразила врач, — сначала надо решить, что делать с твоей рукой.       Ах, да. Совсем про неё забыла. Вот, опять неприятно дёрнуло. Я недовольно поджала губы — очередная проблема нарисовалась. Любят они меня в последнее время.       — Болит?       — Да, — нехотя призналась я.       — Ложись обратно в кресло, — распорядилась она.       Я послушалась, устраиваясь поудобнее. Тем временем врач выдвинула подлокотник, с помощью липучек неподвижно зафиксировав руку. Затем осторожно сняла импровизированную повязку Хикигаи.       Увидев рану женщина нахмурилась.       — Плохо выглядит? — робко поинтересовалась я.       — В рану попали грязь и ржавчина. Руку дёргает?       — Д-да? Это плохо? — В животе похолодело.       — Ничего хорошего, — вздохнула врач, — придётся промывать под местным наркозом, иначе есть риск заражения.       — К-крови?       — Да.       — Всё так серьёзно… — прошептала я, чувствуя усиливающийся холод в животе.       Вот и нашла себе приключения на пятую точку. А вдруг мне ампутируют руку, и я буду ходить с протезом всю оставшуюся жизнь или вообще умру от гангрены. Я и сама не заметила, как задышала часто и прерывисто, в ушах зашумело, а в голове закрутилась одна мысль, затмившая остальные: «Ампутация, инвалид, уродина».       — Девочка, что с тобой? — сквозь вату в ушах пробился голос врача. — Да не переживай ты так — случай не сильно запущенный и ничего страшного тебе не грозит, даже если ограничиться одной промывкой раны с обработкой антисептиком. Если сильно беспокоишься, то несколько дней поколем антибиотики.       В самом деле?       — Успокойся и дыши глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох.       Я послушно задышала, как сказала доктор, и вскоре сердце успокоилось, а шум в ушах исчез.       — Лучше?       Я слабо кивнула:       — Да.       — Ну вот и хорошо. Сейчас сделаем несколько уколов, и ты ничего не почувствуешь. Договорились?       — Договорились.       Женщина полностью разложила кресло, а я попыталась максимально расслабиться, пристроив голову на мягкий подголовник. Удобно.       Ладонь неприятно, но не очень больно последовательно кольнуло в нескольких местах — врач приступила к работе.       — Немного подождём, пока анестетик не начнёт действовать, и продолжим, а ты пока закрой глаза; можешь немного вздремнуть.       Вздремнуть, говорите? Не думаю, что смогу. Но я всё же закрыла глаза, да и сама не заметила, как уснула.       — ...вай... закончилось, — кто-то теребил меня.       Я потянулась — правую руку что-то стесняло — широко зевнула и только потом открыла глаза, одновременно поднеся её к лицу. Рука была перебинтована по запястье; вдобавок наложили сетчатый жгутик.       — Самый лучший пациент — крепко спящий, — врач широко улыбалась, глядя на меня.       Я смутилась:       — Н-наверное.       — Как теперь ощущения?       Я прислушалась к себе.       — Ничего не чувствую.       — Анестезия ещё действует. Но не беспокойся — болеть уже не будет, так, слегка потянет несколько часов и отпустит. Но на перевязки придётся походить дня два, а потом я тебе выпишу мазь, чтобы полностью залечить твою очаровательную ладошку.       Разве ладонь может быть очаровательной? Скорее, её владелица. Впрочем, что это я непонятно о чём думаю. Надо поблагодарить.       — Спасибо.       — Пожалуйста, — женщина пожала плечами, — обращайся, если что.       Я бы, по возможности, воздержалась — слишком много в моей жизни мелькало докторов.       — Ты свободна, только маму позови.       — Ага, — я слезла с кресла, открыла дверь и вышла в коридор.       А там меня поджидал сюрприз. Неприятный. На металлических креслах для посетителей сидели мама с Хикигаей и мило так беседовали. Я машинально протёрла глаза — может это от анестезии почудилось. Но нет, одноклассник не растворился в воздухе, а продолжил как ни в чём не бывало разговаривать с матерью.       Я замерла на месте, уставившись на них. Голова враз отупела, лишь одна мысль выбивалась из неуклюже копошащегося кома: «Почему он ещё здесь? Ему разве не надо домой?»       Видно почувствовав на себе пристальный взгляд, они одновременно повернулись ко мне.       — О, Минами! Доченька, ты освободилась? Всё в порядке?       — Вполне, — я подошла к ним, — тебя врач просила зайти.       — Хорошо. — Мать чуть ли не вспорхнула с кресла и быстрым шагом направилась к кабинету, — Не дай нашему гостю заскучать, ладно?       Она подмигнула мне и исчезла за дверью. Я мысленно размяла кулаки — уж будь спокойна, мама, скучать он не будет. Зуб даю.       Плюхнувшись на освободившееся место, я спросила в лоб:       — Ты чего здесь делаешь?       — Сижу, как видишь, — расслабленно хмыкнул одноклассник.       Ах ты ж... Приказав себе успокоиться, я медленно вдохнула и выдохнула.       — Хикигая, — мой голос лязгнул металлом. Он вмиг напрягся, расслабленность как ветром сдуло. Хорошо. — Мы не в цирке, и клоун из тебя никакой.       — Твоя мать пригласила на ужин, — тотчас поняв намёк, отрапортовал Хикигая, добавив в конце, — уже не босс.       Вот так значительно лучше, если опустить окончание фразы. Но на фига ты на семейном ужине сдался?       — Почему не отказался? — вырвалось у меня. — Что ты у нас забыл?       — Я, конечно, в курсе, что ты меня терпеть не можешь, — одноклассник несколько опешил от резких слов, — но прояви хотя бы чуточку такта. Или ты с ним совсем не знакома?       Его слова пристыдили. Чуть-чуть, но всё же.       — И-извини, — пробормотала я, стараясь не отвести взгляда, — но разве тебе не надо домой? Да ты и сам меня не особо жалуешь, верно? — Тут я усмехнулась. — Или просто захотел поесть за чужой счёт?       А вот теперь мне стало реально стыдно — хватила через край. Я отвела взгляд и принялась нервно теребить края школьной юбки здоровой рукой.       — Права была Юкиносита — за словом в карман ты не полезешь, — вздохнул он, — как тебя бедные подружки-то терпят? Меня твоя мать пригласила, причем вариант «нет» её категорически не устраивал. От таких предложений отказываться — себе дороже.       Он прав — она это хорошо умеет. А мои подружки не особо и подружки, раз бросили одну.       — Значит, никуда не денешься? — Теперь уже я вздохнула.       — А кому сейчас легко — рад бы домой поехать, — одноклассник и сам не стремился отужинать с нами.       Это немного утешало. Но плохо то, что он встретится с младшим братом, чего я сильно не хотела — начнёт потом доставать и глумиться, мелкий засранец.       — Как рука? — спросил Хикигая, думая сменить тему.       — Да нормально. До свадьбы заживёт, — отмахнулась я, как от ничего не стоящего пустяка. Рана сейчас интересовала в самую последнюю очередь.       — Интересное выражение, никогда раньше не слышал.       — Век живи — век учись, — сказала на это я, добавив от себя, — и дураком помрёшь.       — И это тоже... — пробубнил он себе под нос, не обидевшись на подначку.       — Ну ты и темнота, а ещё эксперт по японскому, — съязвила я.       — Не уверен, что это изначально японский…       Если честно, то я сама не знала, откуда отец взял эти фразы. Несколько раз пробовала его спросить, но он всё переводил в шутку, немного нервничая при этом. Я даже не знаю, как они пишутся! В конце концов оставила бесплодные попытки, а он — использовать их в своей речи. Но их необычность глубоко врезалась в память.       — Вот я и говорю — тоже мне эксперт. Не можешь определить — японский это или нет.       — Послушай, Сагами... — Хикигая неожиданно начал злиться.       Оу, мистер. Оказывается, вот где у тебя болезненная точка. Запомним на будущее. И при случае используем.       Он покраснел, запыхтел, забавно надул щёки и готовился выдать, не сомневаюсь, какую-нибудь разгромную фразу, но я его опередила.       — Винни-Пух.       — Что? — Сбитый с толку, он принял такой потешный вид, что мне пришлось закрыть рот рукой, чтобы удержать смех внутри.       — Ты — Винни-Пух, — пояснила я, — лицо круглое и пыхтишь забавно.       — Не смешно, Сагами, прекрати.       — Очень даже, — всё-таки не выдержав, прыснула я в ответ, потом вскочила с места, — Винни, Винни, Винни-Пух…       — Сагами, заткнись! — Мне показалось или в его голосе прозвучали угрожающие нотки?       — Простофиля и лопух! — игнорируя угрозу, задорно выкрикнула я, продолжая хихикать.       — Между прочим, он, вроде, был довольно умным, хоть и простаком, — раздражённо проворчал Хикигая, — но порой вёл себя, как идиот.       А не противоречишь ли ты сам себе, парень? Хотя, я очень подозреваю, что мы с тобой говорим о разных Винни-Пухах.       — Конечно умным, — согласилась я, — для того, у кого опилки вместо мозгов. Ты хочешь сказать, — я выразительно постучала себе по лбу, — что у тебя здесь то же самое, что и у него, да, мистер дуболом?       Хикигая весь побагровел.       — Я тебе сейчас покажу дуболома, засранка мелкая! — он вскочил с места и шагнул ко мне.       Я взвизгнула, застигнутая врасплох его нетипичной реакцией, но тем не менее вовремя кинулась за соседний двойной ряд кресел для посетителей. Вот уж не думала, что его так легко вывести из себя — помнится, на крыше он вёл себя намного сдержанней. Одноклассник попытался меня схватить поверх спинок, но в последний момент удалось уклониться. Мы замерли друг напротив друга, разделённые местами для сиденья. Уфф, а он быстрый — чуть не попалась.       Хикигая резко дёрнулся вправо, потом влево, проверяя мою реакцию. Оба раза я чуть подавалась в противоположную сторону, насторожённо сузив глаза — нельзя ему дать себя перехитрить.       Сотрудница на ресепшене, забыв о работе, таращилась на нас и наши игрища — мы стояли к ней боком, отчего она попадала в поле зрения. Ну и пусть. Главное, что кроме нас посетителей нет, поэтому вполне можно позволить себе некоторые вольности.       А прямо сейчас мне было немножко страшно и весело. Страшно, потому что не знала, как поведёт себя Хикигая, если сможет поймать. А весело — потому что давно так не развлекалась.       — Винни-Пух, ты — лопух! — Я показала ему язык. Адреналин жарил тело, провоцируя на разные глупости.       Хикигая вспыхнул лицом и одним стремительным движением перескочил через кресла, выбросив в мою сторону руку, но я тут же отпрыгнула и сама перескочила на другую сторону. Прямо по сиденьям, в отличие от него. И снова нас разделяли металлические спинки...       — Какая же ты всё-таки зараза, — устало ругнулся Хикигая, будто израсходовав за один рывок все силы. Он метнул взгляд в сторону ресепшена. — Зла на тебя нет.       Одноклассник выглядел ну о-очень сердитым, а я чувствовала, что вся охвачена радостным возбуждением вперемешку с негодованием. Сотрудница многозначительно кашлянула, деликатно давая понять, что пора бы и остановиться. Подождите немного, мы скоро.       — А нечего было чушь пороть про отношения, дурила! — Вот, собственно, почему я негодую. — Можно и по-другому выразиться, третье дитя по японскому. Теперь мама не знаю что подумает про нас. Тебе-то хорошо — свалишь домой, а мне потом день за днём выслушивай её подначки.       Ну, такая уж у меня мама. Любит подтрунивать на тему личной жизни дочери, ещё бы знать, почему. Обычно наоборот — родители настороженно относятся к подобным новостям (или даже в штыки воспринимают), а не шуточки отпускают на данную тему. Да я сама, если буду иметь детей, то их предмет воздыханий проверю от и до, прежде чем сказать своё, без сомнения, веское слово. Если только она не использует какую-нибудь хитрую схему, о которой я пока не догадываюсь.       — Думаешь, тебе одной так «повезло?» — язвительно заметил Хикигая. — Мне дома тоже продохнуть не дадут после сегодняшнего. Ты сейчас потеряла кучу очков Ха...       Тут он вздрогнул, а его глаза недоумённо, я бы даже сказала, со страхом, расширились. Он не мигая, посмотрел на меня и пробормотал едва слышно:       — Чего это я, идиот, говорю?       Соглашусь, странный ты тип, Хикигая и речи непонятные ведёшь. То, что ты идиот, мне давно известно, но причём здесь какие-то очки «ха...» что бы там ни было дальше?       — И каким же образом тебя начнут доставать дома? Уже обменялся номерами с моей матерью? — в шутку поинтересовалась я, по-прежнему не спуская с него глаз — вдруг уловка какая с его стороны.       — Совсем дура? — Он покрутил пальцем у виска. — Школьные подружки сестры видели нас у её школы. Я даже слышал, как они сказали, что надо Комачи рассказать...       Хикигая осёкся и недовольно нахмурился.       — Значит у тебя есть сестра... — задумчиво протянула я. — Которую зовут Комачи... Младшая, да?       Одноклассник нехотя кивнул.       — Хорошенькая? — Вот какое мне до неё дело, а?       — Ещё бы!       Я поразилась внезапной перемене: вся его злость и недовольство разом испарились, словно их никогда и не было, взгляд оживился, плечи расправились, а на губах заиграла улыбка. И вовсе не неприятная. Видать, сильно её любит. Мне аж прямо завидно стало — у нас с братом совсем другая история.       — Нет девушки лучше Комачи! — с энтузиазмом выдал он, вскинув сжатый кулак над головой.       — Сестролюб и чунибьё, — насмешливо фыркнула я над его реакцией, пытаясь не пропустить зависть в голос.       — Не вижу в этом ничего плохого, — тут же огрызнулся Хикигая.       О, наверно, я не первая, кто ему об этом говорит.       — Повезло тебе, а у меня брат, — вздохнула я, — тоже младший, но жутко вредный.       — Ну, это и не удивительно, — пожал он плечами.       — Что?! — Я грозно воззрилась на него.       — Ну так ты и сама далеко не душка, правда? — Хикигаю не испугал мой суровый вид.       Я снова фыркнула:       — Кто бы говорил. Грубиян, каких мало.       — Если надо, и человек хороший, то веду себя вежливо, в отличие от некоторых — не будем показывать в их сторону пальцем, — не остался в долгу одноклассник.       — Аналогично.       — С трудом верится, — скептически хмыкнул Хикигая.       — Устроим челлендж? — хитро прищурилась я.       Меня неожиданно покоробил его скептицизм. Сказал так, как будто я и вежливость — абсолютно несовместимые понятия. Ты серьёзно ошибаешься, мистер Тухлый Взгляд.       — Чего? — не понял одноклассник.       — Так мой брат-компьютерный задрот выражается, — пояснила я, — это соревнование или состязание.       — Не совсем понимаю.       — Всё очень просто, — ответила я. Меня снова охватил необъяснимый азарт. — Начиная с этого момента и до окончания спортивного фестиваля мы с тобой ведём себя вежливо по отношению друг к другу. Идёт?       — И в чём подвох?       — Тот, кто проиграет, исполнит желание победителя.       Хикигаю при этих словах всего передёрнуло.       — Ни за что! — категорично заявил он.       Ух, как быстро! Но я не отступлю.       — Желания загадаем прямо сейчас, чтобы обойтись без лишних сюрпризов.       — Вот как... — задумался Хикигая. — Это несколько меняет дело, но...       — Ещё ты можешь перестать называть меня боссом, — нетерпеливо перебила я. И сразу мысленно ругнулась — выдержанней надо быть, а не сразу идти на уступки.       Взгляд одноклассника заметно посветлел, но он всё ещё сомневался. Ну ничего, сейчас дожмём.       — Слушай, чего ты так переживаешь? Разве ты сам не называл меня грубиянкой? Не верю, что и дальше хочешь ругаться.       — Называл, — согласился он. — Ругаться с тобой не хочу, как, впрочем, и дел иметь, только чувствую — есть подвох.       И я того же мнения — побыстрей бы от тебя отвязаться. Что же касается подвоха, то я его ещё не придумала. Но что-нибудь организую, не сомневайся.       — Может я просто хочу тебе доказать, что ты ошибаешься, — пришёл мой черёд пожать плечами. — Ты лучше скажи, какое у тебя желание. И, предваряя следующий вопрос, просто так напрягаться неинтересно.       — И мне не сахар с тобой общаться, прорицательница, — усмехнулся он, — хорошо, желание у меня простое: неделю делай мне обеды.       Думает лишь о том, как бы забесплатно живот набить — что до отвращения примитивный тип. Я задумалась, стоит ли игра свеч. И тут на память пришло то, что уже как месяц хочу купить в интернет-магазине: современный дизайн, большие колёса, электропривод, продвинутые амортизаторы... А ведь хороший получается повод! Решено — буду готовить нам двоим, а выдаваемые на еду деньгу начну откладывать. Блин, копить придётся долго. Впрочем, если приплюсовать к ним средства на каждодневные поездки в школу и обратно, то можно ускорить... Деньги с подработки тоже помогут. Всё, я в деле.       — Действительно, простое, — сделав пренебрежительный вид, хмыкнула я, — ладно, сойдёт.       — Не могу поверить — согласилась сразу, — недоверчиво качнул головой Хикигая. — Хорошо, а какое у тебя?       — В середине октября выходит полнометражка Pretty Cure, — в глазах одноклассника на миг загорелся непонятный огонёк, но тут же погас, словно тёмное покрывало опустили, — я хочу её посмотреть, но неохота тратить деньги — они мне на другое нужны.       — То есть, ты хочешь, чтобы я тебя на него сводил, правильно? — уточнил Хикигая. — А с подружками нельзя?       — Что ты заладил: подружки, подружки. Они за меня платить не будут. И ещё в парк хочу сходить на аттракционах покататься. За всё платишь ты.       Да и после стычки с Миурой обижена на девочек — нет желания с ними идти.       — Это слишком похоже на свидание, — пробурчал он себе под нос.       — Не валяй дурака, Хикигая, — я закатила глаза, — мы оба знаем, что это вовсе не так.       — Согласен. Но всё равно — вдруг кто увидит. Попробуй потом объясни.       — Блин, Хикигая. Волков бояться — в лес не ходить.       — Не совсем понял, но будь по-твоему.       — Не войдя в логово тигра, не достанешь тигрёнка. Так понятно?       — Теперь вполне, — оживился Хикигая. Третий по японскому, хе-хе.       Хм, как-то он подозрительно легко уговорился, даже немножко разочаровывает — думала, придётся повозиться. Мм, что-то здесь явно нечисто. Но не буду копать — всё равно не скажет.       — Ну как, договорились? — Я протянула ему левую руку.       — Договорились, — он вернул рукопожатие.       — Разбиваем!       — Стоп! — быстро произнёс он. — Сарказм приравнивается к оскорблению?       Я немного подумала:       — Если лёгкий, то нет. Ну и безобидные шутки и подколки — тоже. Главное — не грубить и не обзывать.       — Хорошо, разбивай,— кивнул он.       Я легонько хлопнула забинтованной правой по нашим соединённым ладоням, скрепляя сделку. Готово!       Мы вернулись на свои места, будто ничего и не случилось. Сев на кресло, я с удивлением поняла, что настроение у меня вполне себе приподнятое. Блин, что за дела? Разве надо обязательно с Хикигаей поскандалить, чтобы почувствовать себя хорошо? Фигня какая-то.       Ладно, забудем. Сейчас необходимо заняться нашей легендой.       — Так, про инцидент на пешеходном мосту ни слова, — с ходу предупредила одноклассника. — Отделались мы довольно легко, — я демонстративно помахала перевязанной рукой, — нет нужды придавать его огласке.       — Уверена? — засомневался он.       — У нас фестиваль в следующий понедельник. Дел выше крыши — не до разборок сейчас. Если же прознают родители, то скандал нам обеспечен. Плюс, нет никакого желания выслушивать причитания и нотации дома.       Хикигая задумчиво кивнул:       — В принципе, ты права, но их бы следовало наказать.       — Согласна с тобой, однако это грозит провалом с подготовкой, чего совсем не хочется, правда?       — Верно, — одноклассник почесал затылок, — а как объяснишь повреждённую ладонь?       — Ну, это просто, — объявила я, — скажу, что споткнулась на мосту и неудачно схватилась за ржавое ограждение.       — Не поверит — слишком очевидное враньё, — покачал головой Хикигая, — кроме того, это не стыкуется с моим рассказом.       Что? Нахмурившись, я выжидательно посмотрела на одноклассника.       — А ну-ка, Хикигая, будь добр, просвети, о чём ты там лялякал с моей матерью.       — Да ни о чём особенном, — поспешно ответил он, — рассказал, почему тебя довёз…       — И почему?       — Ну, потому что меня попросила президент школьного совета, так как я твой секретарь, а ты очень устала на последнем совещании...       — Это всё?       — Не совсем, — он отчего-то засмущался, — она ещё немного расспрашивала обо мне, в каком клубе состою и как мы с тобой в классе… взаимодействуем. Вот, собственно, и всё.       Слово-то какое выбрал — «взаимодействуем». Не иначе, как что-то скрывает.       — Не верю, — изрекла я, принявшись буравить его взглядом, — ты явно темнишь. Я чувствую, не отпирайся.       Он вздохнул:       — Не отстанешь?       — И не подумаю!       — Ну и фиг с тобой. Она спросила, нравишься ты мне или нет.       — Хикигая, ты сейчас проиграешь, — угрожающе процедила я.       — Ой, что-то я забылся, — он развёл руками в извиняющемся жесте. — Прости.       — Хорошо, но больше предупреждать не стану. Что ты ответил?       — Естественно, я сказал, что нет, сославшись на твой… не самый лучший характер. Думал, вспылит, но обошлось.       — Значит, моя внешность, сама по себе, не отталкивающая? — решила его подковырнуть.       — С этим у тебя всё в порядке, — пробубнил он, отвернувшись, но мне удалось заметить розовый оттенок на его щеках.       — Ладно, проехали, — довольно ухмыльнулась я.       Хоть он и не тот человек, внимания которого ищу, но осознавать, что неприязненно относящийся одноклассник всё же считает мою внешность привлекательной немного льстило. А у какой девушки было бы по-другому? Вот именно.       — Кроме того, — глухо продолжил он, — я сказал, что подвозил тебя от самой школы, поэтому твоё объяснение не прокатит.       Хм-м, верно говоришь. Но есть ещё один вариант, правда меня за него, вероятно, поругают, но не думаю, что сильно.       — Давай тогда скажем вот как: когда ты проезжал мост, я попросила остановиться и полезла через забор на старый закрытый пешеходный переход, но сорвалась и ободрала ладонь.       Хикигая некоторое время молчал, видимо обдумывая сказанные слова. Затем, примерно через минуту повернувшись ко мне, он не очень уверенно произнёс:       — В качестве рабочей версии сойдёт, но тебя за это по головке явно не погладят. Не говоря о том, что для девушки это странно.       — Да и пусть, — возразила я, — зато сэкономим время и нервы. Кроме того, знай ты меня раньше, то про странности и не заикался бы.       — Да? Ну ладно, — не стал спорить одноклассник.       — И ещё, — словно чувствуя, что время на исходе, сказала я, — не говори про мои обмороки. Надеюсь, ты не успел о них сболтнуть.       Хикигая отрицательно помотал головой.       — Вот и отлично. И не надо.       — А смысл про них умалчивать? У тебя же только-только один случился, — возразил одноклассник.       Хоть он, по сути, прав, но я упрямо поджала губы:       — Всё равно не говори, а по последнему случаю что-нибудь придумаю.       — Как скажешь, — безразличным тоном отозвался он.       Интересно, а как я вообще оказалась в частной больничке? В сознание ведь пришла только в ней.       — Послушай, Хикигая. Что случилось после…       В этот самый миг дверь в кабинет врача широко распахнулась, и из него выскочила мама.       — А вот и я, мои дорогие! — весело воскликнула она. — Не скучали?       «Дорогие?» — удивилась про себя я. Досадно — не успела спросить.       Мы переглянулись и пожали плечами.       — Нет, — ответили в унисон.       Мама расплылась в улыбке:       — Тогда вперёд! Молодой человек наверняка успел проголодаться.       Между прочим, я тоже.       

***

      — Прошу прощения за вторжение, — вполголоса проронил Хикигая, переступая порог.       — Дочь, рассчитываю на тебя, — подмигнула зашедшая первой мама и исчезла в глубине дома.       — Ставь обувь вот сюда, — я указала рукой на полочку, ловко скидывая свою, — а здесь можешь оставить сумку с пиджаком, — я отодвинула в сторону дверцу шкафа-купе.       — Понял. — Хикигая завозился с одеждой.       Я нетерпеливо дожидалась, пока он не закончит. Да быстрее ты, не тормози. В животе давно скворчит, будто масло плеснули на раскалённую сковородку.       — Поскорее можешь? Есть охота. — Блин, не сдержалась. Ладно, хоть без грубости обошлась — помню условия.       — Готов, — он аккуратно задвинул дверь и повернулся ко мне, — что дальше?       — Следуй за мной, — я повернулась, чтобы пройти вглубь дома... и встретилась взглядом с младшим братом.       — Решила вернуться к своему старому прикиду? — неприязненно спросил он, стоя в коридоре недалеко от прихожки. — Чтобы парнями было сподручнее крутить?       — Не твоего ума дело.       — А кого это ты с собой привела? — задал он вопрос, переведя взгляд на одноклассника. — Неужели нашёлся мазохист, который решился с тобой встречаться? — и добавил чуть слышно: — Или тупица.       — Поговори тут у меня! — по привычке раздражено рявкнула я. — Следи за своим языком, мелочь!       — Оу, вы явно друг с другом не ладите, — тоже едва слышно пробормотал одноклассник.       Я разобрала его фразу, а Тэкэхиро нет, потому что он никак не отреагировал на заявление Хикигаи.       — Кто бы говорил, — презрительно скривился брат, поправляя очки, — представь уж несчастного.       — Это Хачиман Хикигая, мой одноклассник. И попрошу тебя впредь относиться к нашему гостю уважительно, — сквозь сжатые зубы ответила я, — Хикигая — это мой брат Тэкэхиро.       — А куда фамилию дела? Забыла сказать?       — Не тупи — он знает, какая у меня фамилия, поэтому говорить её вовсе необязательно.       Брат лишь что-то недовольно проворчал — сказать нечего.       — Приятно познакомиться, — сказал Хикигая, пытаясь сгладить негатив. Он не слишком уверенно протянул руку брату.       Тэкэхиро раздражённо цокнул в ответ, как будто не замечая жеста:       — А мне не особо — доверия не внушаешь. Советую тебе её бросить, иначе пожалеешь, что связался.       Его наглое заявление возмутило меня до глубины души. Да что ты себе позволяешь, сопляк! Он же нас позорит перед гостем, пусть это всего лишь Хикигая.       — Знаешь, при всём моём уважении, — неожиданно произнёс одноклассник, опуская проигнорированную руку, — но так непочтительно относиться к старшей сестре — верх невоспитанности.       — Тоже мне, защитничек выискался, — хмыкнул засранец-брат, — видел бы ты, как она со мной обходится — молчал бы как пришибленный.       — Это не отменяет сказанных мною слов, — упрямо возразил Хикигая.       Я удивлённо воззрилась на него — чего это он, в самом деле, взбрыкнул?       — Смотрю, ты такой же упёртый и зануда, как моя сестра, — ответил на это брат, — неудивительно, что вы нашли друг друга, — саркастически бросив напоследок, — поздравляю. Совет вам да любовь.       Он развернулся и потопал на кухню, не обращая внимания на моё злое пыхтение и сжатые кулаки. Надавать бы ему как следует, но выйдет полномасштабная драка, как в позапрошлом году. Ох и знатно помутузили мы друг друга… Повторения не хочу, тем более начинать её при Хикигае.       — Мда, он точно не из приятных в общении, — покачал головой одноклассник, — сказал бы, что это фамильное, но твоя мать явно не вписывается в общую схему.       — Мне только твоего анализа не хватало до полного счастья, — с хмурым видом проронила я, — пойдём, вымоешь руки и умоешься.       — Интересно, у тебя, оказывается, ещё есть внутренняя дверь в коридор, — отметил он, проходя дальше в дом.       — Ну и что такого? Не отставай.       Мы повернули направо и прошли в дальний конец коридора, где напротив крутой лестницы, ведущей наверх и смахивающей на корабельную, находилась уборная. Несколько пар тапочек аккуратно стояли около закрытой двери.       — Тэко, помоги, — донеслось из кухни, — они наверняка проголодались.       Однозначно попытается отказаться.       — Тапочки наденешь? — я вопросительно посмотрела на одноклассника. — Если не нужны — вперёд. Тёплый пол мы пока не включаем, поэтому подошвы будет холодить.       Он качнул головой, отказываясь. Ну как знаешь — моё дело предложить. Я обулась в подходящую пару и толкнула дверь влево. Она почти бесшумно отъехала в сторону, открывая доступ в маленькое помещение, выложенное квадратным кафелем песочного цвета с коричневую крапинку. В метре от входа у стены стоял умывальник.       — Я тоже должен с вами ужинать? — донесся из кухни недовольный голос.       — Конечно, сын. Иначе своим поведением ты выскажешь пренебрежение к гостю.       — Не хочу. Он мне не нравится — мутный тип.       Мы, между прочим, всё слышим, кретин очкастый. Хикигая едва слышно вздохнул.       — А придётся, — сказал, как отрезал, на кухне мамин голос. — И прекрати, пожалуйста, так о нём отзываться —отвратительно поступаешь.       Так и знала — попробовал, да без толку. Что, братишка, съел? Когда же уже поймёшь, что с мамой бодаться совершенно бесполезно — ты не отец.       — Прошу, — я шагнула в сторону, сделав рукой приглашающий жест.       — После тебя.       — Ну уж нет — гости вперёд. Давай, заходи скорее, — я несколько раз помахала рукой из стороны в сторону. Ладонь лодочкой покачалась на невидимых волнах, замерев тыльной стороной вверх. — Потерянное время не вернуть.       Глаза Хикигаи расширились на краткий миг.       — Ладно, — он не стал больше спорить, зайдя первым.       — Жидкое мыло слева, сушилка справа, дальше сам разберёшься.       — Не дурак.       Я хотела было отпустить очередную колкость в его адрес, но вовремя вспомнила, что это запрещено правилами. Не пойму, что на меня нашло в частной больничке и зачем понадобилось устраивать соревнование. Верно, скучно мне живётся.       — А как там... — Хикигая неуверенно поднёс ладонь под закреплённый на стене флакон с жидким мылом и получил свою дозу моющего средства, — ...понятно.       — Главное, смотри на картинки, и всё получится, — ухмыльнулась ему, вставая рядом, и пихнула бедром — подвинься, больно широко стоишь.       — Эй! Что это было? — возмутился он, покачнувшись и сделав шаг вправо, восстанавливая равновесие.       — Невербальная просьба не занимать слишком много места, — моё отражение в зеркале над раковиной широко улыбалось, — и пошевеливаться. Кран тоже сенсорный, к слову.       — Понаставили себе всякой дорогущей техники, — бурчал одноклассник себе под нос, смывая пену и умываясь, пока я в сторонке намыливала руки.       Зашумела сушилка — он покончил с водными процедурами, освободив кран. Кожа на руках ощутила слабое дуновение тёплого воздуха.       — А лицо как сушить?       Ну что за бестолочь, в самом деле.       — Говорю же, смотри на картинки, которые на корпусе — на них всё разжёвано, и малыш разберётся.       — Ну-ка... — сушилка вновь заработала. Тёплая струя защекотала лицо. — Вот, значит как... Круто...       — А ты думал!       — У вас, наверное, и унитаз продвинутый.       Решил поддеть? Не выйдет — сама сейчас подколю.       — Естественно. Со встроенным биде: душ, струя и сушилка. Ничего вытирать не нужно и согреешься, если вдруг озяб — самое то в холодную погоду. Да и руки потом мыть не обязательно.       — Урк, ненужные подробности, — на лице Хикигаи промелькнуло выражение некоторой брезгливости, — могла бы их опустить.       — Говорю заранее, чтобы ты впопыхах не искал туалетную бумагу, если вдруг снова неожиданно приспичит.       Я прямо зажмурилась от удовольствия — не переходя дозволенной черты, припомнила ему за ту безобразную шишку, которую он мне наставил с неделю назад.       — Как у тебя так получается? — Когда открыла глаза, то увидела, что одноклассник сердито пялится на меня, покончив с сушкой лица. — Признайся, у Юкиноситы частные уроки брала, как оскорблять других, оставаясь в рамках приличий?       — Хочешь, обучу? Тысяча йен за одно занятие, — не моргнув глазом, ответила я, продолжая улыбаться, — и нет, у меня своя школа.       Парень закатил глаза.       — Вот уж не надо, — он раздосадованно покачал головой, — если так будет продолжаться и дальше, то вечер у тебя в гостях окажется невозможно долгим, как и ты сама.       Пытаешься ответить тем же? Молодец — только веселья добавишь.       — Я настолько невозможна, что тебе до меня ещё расти и расти, — я протянула к сушилке чистые руки. Аппарат послушно зашумел.       Одноклассник хотел ответить, но успел лишь рот открыть.       — О чём воркуем, голубки? — В дверях возникла мать. — Заболталась и совсем забыла про ужин, дочка?       Она подмигнула, но не мне, а Хикигае! От удивления я едва не открыла рот. Мама, неужели ты с ним заодно?!       — Я-я просто рассказываю, какая у нас дома крутая техника стоит.       Тепло на щеках, тепло-о… Как у неё каждый раз получается меня смутить? Мастер, что ни говори. Мне самой расти и расти до её уровня.       — Всё хвалишься? — мягко укорила она. — Потом ещё наговоритесь, а теперь марш ужинать!       Она исчезла в проёме.       — Один ноль в пользу твоей матери, — с едва скрываемой усмешкой отметил Хикигая. — Хватит болтать! — отрезала я, украдкой взглянув на наше отражение — его щёки тоже самую малость, но порозовели! — ну хоть не одна смутилась. — Пойдём.