Пропасть и падение

Антонин постоянно думает о ней.       Он знает, что она мертва; даже с его проклятием, ослабленным из-за того, что на него наложили Силенцио*, она мертва. Только он знал контрзаклятие. Вот почему дементоры не лишили его мыслей и фантазий о ней.       Он помнит тёмные карие глаза; зрачки расширились от страха, когда она лежала беззащитная из-за него на полу. Помнит пушистые каштановые волосы, взъерошенные вокруг головы, когда она стоит перед ним и искрится от неконтролируемой магии. Он чётко может увидеть в своём разуме её нестандартную красоту: личико в форме сердечка, высокие скулы, нос пуговкой и соблазнительные приоткрытые розовые губки, когда она отчаянно наложила на него Силенцио. Он никогда не узнает, было бы её следующие заклятие таким же простым, как остолбеней или хекс, или более сложным заклинанием, предназначенным причинить вред, возможно, проклятием, которое бы позволило ей выжить.       Но он хочет этого. Хочет знать.       Однако сработал инстинкт. Враг, угроза.        После своего освобождения он был проинформирован о детях тем малым количеством информации, которой они обладали. Амбридж не была особо полезна, несмотря на всё её стремление избавиться от них и их последователей во время её пребывания в должности. ОД, он вспомнил её жеманные слова.       Отряд Дамблдора.       Фарс.       Её называли самой выдающейся ведьмой своего времени. Она была признана как мозг, стоящий за так называемым «Золотым Трио», причиной, по которой Гарри Поттер был до сих пор жив. Из всех детей, бросивших вызов Тёмному Лорду, она была единственной потенциальной угрозой, которую можно было воспринимать всерьёз.       Эти детали несущественны. Лёжа на жёсткой койке в Азкабане, сложив большие руки пианиста на груди и скрестив в лодыжках длинные ноги, он думает о Гермионе Грейнджер и обо всех его упущенных возможностях из-за одного плохо продуманного заклинания.       Несмотря на то, что он видел её всего мгновение, его разум восполняет пробелы. Когда дементоры близко, он сожалеет о своей спешке, задаваясь вопросом, если бы он захватил её и успешно привёл к Тёмному Лорду, смог бы он умолять о спасении её жизни? Если бы она выжила после этого, он бы мог легко потребовать её себе, и его любопытство к ней могло бы быть удовлетворено прежде, чем он заскучает и убьёт её.       И, хотя в первую очередь он всегда предан своему господину и своему делу, Антонин не настолько предубеждён, чтобы не насытиться хорошенькими грязнокровками, когда появляется такая возможность. Он не женат и полон решимости навсегда таковым и остаться, но это не мешает небольшому веселью и тут, и там.       Разница между его «развлечением» и Гермионой Грейнджер ему неизвестна, но он никогда не… считал грязнокровку ценной. Он никогда не жалел, что убивает одного из них. Но смерть этой грязнокровки обеспокоила его. Об этом он действительно сожалеет. Он оставил себе только воображение, более не утоляющее его.       И поэтому, когда дементоры уже близко, он сожалеет о её смерти, но, когда они находятся дальше и занимаются чужим отчаянием, он фантазирует о том, как качается между её бёдер, набрасываясь на неё, пока она борется с ним. Иногда она подчиняется, иногда нет; но в каждой фантазии она жёстко кончает вокруг его члена, и он наполняет её своим семенем. Почему он должен заботиться о её оплодотворении? Он всего лишь хотел убить её, но это не означало, что сначала она бы не нашла себе применение.       Так что он лежит там и мечтает, и думает, фантазирует о мёртвой Гермионе Грейнджер и обо всём, чего он лишился после её смерти, раздражается, закипает и ненавидит её за то, что была слабой и умерла из-за недостаточно сильного заклинания, запущенного её собственной рукой. Затем эти мысли трансформируются.       Он решает, что, возможно, в конце концов и не убил бы её в конце. Возможно, он бы оставил её себе. Может, когда война была выиграна и Гарри Поттер повержен, он мог бы добиться её покорности и она могла бы подчиняться ему, как жена. Хотя она и не нужна ему, но мысль о ней, готовящей ему еду, убирающей его дом, согревающей его постель…       Это было бы привлекательно.       Возможно, если бы Поттер каким-то образом преуспел и выиграл, он мог бы взять её с собой в Россию, в его родовое поместье и оставшимся в семье домовым эльфам. Он бы не убил её, возможно, он даже не причинил ей вреда за пределами спальни, разве только наказал за неповиновение.       Он знает, признаёт, принимает то, что одержим мёртвой девчонкой. Это бесполезная вещь, которая, как он думает, скоро сведёт его с ума, и в каком-то смысле ему даже всё равно. С другой стороны, он просто оплакивает её потерю и будущее, которое могло бы быть, если бы он выбрал другое, менее смертоносное проклятие.       Однажды он снова будет свободен.       Он вдыхает холодный, туманный воздух и чувствует ледяные брызги океана на своём теле. Он возвращается в Малфой Мэнор, он возвращается домой, и обнаруживает, что Гермиона Грейнджер выжила, её Силенцио в конце концов спасло её жизнь, и он это знает.       Он знает, что, когда в следующий раз увидит её, то не позволит ей сбежать. Он знает, что будет её прошлым, настоящим и будущим.       Он знает, что она принадлежит ему, и как она завладела его разумом, так он завладеет её душой.