Жажда крови

Совсем скоро оказалось, что Элю не требуется помощь Хельсинга. Он всё ещё дремал после ночной прогулки по штабу, да и слабость не давала так легко проснуться. Всё, что Хельсу теперь оставалось делать — это отправиться в комнату и не беспокоить Революционеров одним своим видом. Так он и поступил. Покинул комнату Эль-Бобо, чем успокоил напуганного Шизо, и направился к своей. Вернее же: к комнате Перца и совсем недавно — Джеймса. Шраму пришлось потрудиться, чтобы первый согласился принять Хельсинга у себя, но, к счастью, ему удалось всё уладить. Пусть Острый и остался недовольным, по крайней мере он не продолжил злиться и оскорблять Хельса. Не то чтобы ему становилось от этого легче, но осознание того, что Перец не попытается (хотя бы какое-то время) с криками выгнать его, немного успокаивало Хельсинга. Он приоткрыл нужную дверь и зашёл внутрь. Перец, несмотря на мысленную готовность к прибытию Хельсинга, всё равно не был готов увидеть его именно сейчас, а оттого невольно вздрогнул. Именно сейчас клон рисковал показать себя тем ещё трусом, но вовремя сосредоточился и состроил серьёзное выражение лица. «А, вот и ты. Ну, добро пожаловать и всё такое. Нападёшь — убью, как ты убил Вампира», — отстранённо произнёс Острый, чтобы запугать Хельсинга. К сожалению для него, на того подобные уловки не действовали. Он едва заметно кивнул, не заинтересованный высказываниями Перца, и сел на кровать. Он решил немного подумать обо всём случившемся, забыв про всякие эмоции. Что же произошло? Из-за обоснованной ненависти к нечисти невзлюбил новичка — Вампира. Как только тот подтвердил его слова о дикости и напал, Хельсинг избавился от него. Но, как оказалось, укус упыря не был нацелен на утоление жажды. Хельса обратили, и вот уже через пару дней мучений он поддался собственной чудовищности, после чего впился в шею Эль-Бобо. Разумеется, репутация Хельсинга среди членов команды упала до невозможного. Теперь он не знал, сможет ли восстановить её, но поддержка Эля дарила лёгкую надежду. Джеймс также не испытывал к Хельсу ненависти... Шрам отказался убивать, несмотря на приобретённый им вампиризм. Возможно, ситуация была совсем не так плоха, как ему показалось сначала. — Эй, — вдруг прервал его размышления Перец. — Ну что, как тебя все сразу простили, так и будешь теперь спокойно сидеть, думать? Ты смотри: я за тобой приглядываю. И я очень не советую тебе оставаться таким же безразличным. Думаешь, тебе повезло, раз тебя, в отличие от того вампира, никто убивать не стал, несмотря на нападение? Ну да, ты везунчик. Но я тебе просто так впиться в мою шею не дам, — гордо высказался он. — Я вовсе не собираюсь впиваться тебе в шею без твоего разрешения. Поверь, мне не нужно угрожать. Я умею ладить со своим разумом и контролировать собственные эмоции. Да, признаю: я лишился этих способностей во время неконтролируемой жажды. Но я сам виноват в её появлении. Если бы я сразу сказал команде о произошедшем, я бы спокойно пил чужую кровь и не вредил бы им так, как Эль-Бобо. Я понимаю твои опасения, но хотелось бы, чтобы ты мне поверил. Знаю, доверие — это непросто. Особенно нечисти. Я бы на твоём месте также не поверил вампиру. В общем-то, из-за этого я и превратился в такового сам. Но мне стало понятно, что лишняя агрессия ни к чему хорошему не приведёт, — ровно высказался Хельсинг, почти не меняя интонацию. — Поэтому я хочу спросить: ты уверен, что намерен меня ненавидеть? Если мы сумеем поладить, уверен, проблем будет меньше. — Ну... — Острый запнулся, ведь Хельс высказал именно то, о чём он думал. Возможность поладить... — Ладно! Хотя всё равно сложно тебе доверять после того, что ты сделал с Элем. К тому же... Почему все мы не должны были верить тому вампиру, а тебе — должны? Ты ведь тоже напал на клона. Тем более Вампир сговорился с предателем — Флэшем. А ты просто не проконтролировал жажду. Значит, ты ещё опаснее, разве нет? — Не спорю, твои рассуждения имеют смысл. Возможно, все мои высказывания звучат, как оправдания и отговорки. Но всё же то был единичный случай в попытке защитить вас же. Да, он провалился. Это моя вина. Да и... Каждый вампир по-своему опасен, но мы ничего не знали о том. И, несмотря на случай с Элем, обычно я не желал команде зла, не так ли? Наоборот, ждал, пока вы нападёте на меня. Но в итоге, когда я понял, что меня не окружают доппельгангеры... Думаю, ты и сам знаешь. Я не позволил Шраму спасти клона, одержимого дьяволом, зная, что это просто неуправляемое чудовище. И хотел спасти всех от вампира. Здесь-то я и подвёл и вас, и себя, — он ненадолго опустил голову, но, сосредоточившись, вновь пристально взглянул на Перца. — Ладно, ладно. Это имеет смысл. Хм-м... — на миг он призадумался. — Что ж, возмо-о-ожно, ты в самом деле никому вредить не будешь. И особенно мне. Знаешь, просто неуютно находиться в одной комнате с вампиром. Может быть, если Шрам спасёт кого-нибудь нормального, тебя поселят с ним. Или меня... Меня ведь любят таскать из комнаты в комнату, — Перец недовольно усмехнулся. — Шрам уверен, что я почти никому здесь не нравлюсь. Ну, либо теперь ты заслужишь «почётное» звание изгоя в команде, либо они продолжат жаловаться на меня. — Что ж, если мы поладим, ты уже не будешь казаться настолько недружелюбным. Не мне судить о дружбе и командной работе, но разве это не так работает? — спокойно предположил Хельсинг. — Ну да, ты прав. В общем, разговор у нас неплохой вышел. И ты не напал. Уже что-то, а? Хельс кивнул головой. Их взаимоотношения наконец сдвинулись с мёртвой точки, и он не сказал бы, что всё прошло плохо. Несмотря на сомнения Острого, он смог разговориться с Хельсингом и сказать о чём-то, кроме боязни быть внезапно укушенным. Разумеется, после их небольшого диалога тот не рассчитывал на то, что вся команда тут же повторит за Перцем и мгновенно изменит своё отношение к тому, кто напугал члена команды и лишил его значительного количества крови. Хельсинг понимал только то, что не может сидеть без дела и наивно надеяться, что Революционеры совсем скоро забудут о несчастном случае и снова увидят в нём такого же клона, готового бороться против Диктора. Ему стоило поднапрячься, чтобы восстановить осквернённую репутацию. Уважительное отношение к остальным, контроль своих потребностей (сразу же сообщать о жажде!), походы на все миссии, на какие он только мог. Поискать еду возле фабрики ночью, когда на небе нет и луны, отражающей солнечный свет! Пусть даже один, но Хельсинг мог бы добыть для Бобов нечто полезное и доказать, что и будучи вампиром способен не только пить чужую кровь. Первый спасённый упырь был слишком пассивен и почти ничего не делал — только лишал остальных сил. Но Хельс всегда считал работу важнейшим занятием в жизни. Отказаться от неё, несмотря на возможности? Никогда! Он не догадался предложить Шраму такую помощь на собрании и больше не должен был терять шансов...

***

Весь оставшийся день ничего не происходило. Шрам и Джеймс, будто бы закрывшись ото всех, обсуждали планы в своей комнате. Эль-Бобо просыпался и вновь бродил по штабу: иногда с помощью Хельсинга, а иногда и самостоятельно. Порой пытался перекусить чем-нибудь из запасов еды. Или же возвращался в кровать, почувствовав слишком сильную слабость. Остальным же нечего было делать, и они провели этот день в спокойствии. Никаких миссий, никаких внеплановых собраний, никаких происшествий. Только одна проблема и возникла уже вечером. Она несколько пошатнула спокойствие в укрытии, но не привела к катастрофе. Всё было просто: к Хельсингу вернулась жажда. Сколько бы ему ни хотелось сдержаться, чтобы не вредить Бобам и дальше, сам Шрам настоял на том, что он обязан выпить чью-то кровь. Не переборщить и не ослабить очередного клона, как Эль-Бобо, но и не доводить себя до состояния неконтролируемой жажды. Хельс нисколько не радовался этой идее и искренне не понимал, почему лидер скорее позволит жуткому упырю выпить кровь и ослабить другого члена команды, чем избавится от источника неприятностей. А многие клоны так боялись его после нападения на Эля, что никто не спешил вызваться и одолжить Хельсингу кровь. Он совсем не удивлялся этому, но понимал, что из-за растерянности и страхов Бобов рано или поздно жажда вновь достигнет абсолюта. Пустынный спокойно отказался: всё-таки ему пришлось быть первой жертвой ещё у прошлого вампира! Боец также не позволил притронуться к своей шее. Шизо после просьбы Хельса попятился назад, но, к счастью, от него никто не требовал делиться кровью. С Шизофреником было слишком сложно, да и в его крови оставались лекарства... Хельсинг бы и сам не рискнул выбирать его. Эля и вовсе нельзя было трогать после случившегося ночью. Оставались только Шрам, Джеймс и Перец. Но если бы Хельс попросил последнего, стал бы бесконечно выслушивать его возмущение... Он уже было подумал, что именно Шраму придётся ответить за решение оставить в команде вампира и поплатиться собственной кровью и силами, но в последний момент произошло неожиданное. «Ладно, хватит тянуть! — вдруг воскликнул Перец. — Можешь у меня выпить. По крайней мере, буду знать, что ночью ты не нападёшь, потому что утолишь жажду сейчас», — грубовато высказался он. Пожалуй, этого не ожидал никто. Чаще всего Острого приходилось уговаривать, чтобы он что-то сделал или кому-то помог. Из-за своей грубости, несговорчивости и вспыльчивости он чаще отлынивал и разве то ходил на миссии по спасению клонов или за едой, но не торопился помогать кому-либо в самой команде. Поэтому такое неожиданное решение позволить Хельсингу выпить его кровь казалось настоящим подвигом со стороны Перца. К тому же, ещё утром он возмущённо кричал о том, что не потерпит вампира в своей комнате. И пусть даже сейчас он высказался грубо, Революционеры были впечатлены. Хельсинг поблагодарил Острого и пообещал, что будет осторожен. Да и совсем скоро он убедился, что не может так уверенно и бесстрашно пить чужую кровь, когда жажда не мучает так сильно, как в те жуткие мгновения. Нежелание вредить обычному человеку перекрывало собой всю храбрость и хладнокровие Хельса. Он одновременно не хотел казаться трусом, который один раз напал на клона, а теперь боится и прислониться к чужой шее, и так же не желал заставлять Острого страдать. Впрочем, Бобы не собирались часами ждать, пока он решится. Хельсингу пришлось это сделать, несмотря на беспокойство. Совсем скоро он укусил Перца, отчего тот мгновенно замер. Он не успел и испугаться, как вдруг Хельсинг уже отстранился. Тогда же Острый ощутил лёгкую слабость и ухватился за голову. Всё произошло так быстро, что в его голове не проскочило ни единой мысли. Испытал ли он страх, заволновался или на секунду возненавидел Хельса? Перец и сказать не мог. Только почувствовал тогда неприятную боль на месте укуса. Кажется, когда Вампир совершал с ним то же самое, он чувствовал себя так же... Или же нет, ведь Хельсинг был совсем другим и действовал не так, как тот клон? Сказать Острый не мог, да и довольно быстро оказался на своей кровати. Хельс привёл его туда и посоветовал приготовиться ко сну. Тогда он только кивнул головой. Совсем не знал, что сказать или сделать... Радовало Революционеров уже то, что спустя время Перец не начал жаловаться ни на Хельсинга, ни на них за то, что никто не вызвался отдать кровь. Последующее спокойствие позволило Хельсингу предложить Шраму свою идею о ночной работе. До того, как лидер уснул, он поинтересовался, может ли поискать еду сейчас, в темноте. Конечно, на одиночной миссии он рисковал быть пойманным, но ведь и вампирские способности должны были помочь. У вампиризма было множество недостатков. Но также полезные силы, которые Хельсинг мог бы использовать, если бы постарался. Об этом он рассказывал Шраму, и тот внимательно выслушивал. Вампир бы не просил выдать ему задания, но Хельс всегда был трудоголиком и не желал отлынивать, даже превратившись в упыря. — Хорошо, я позволяю тебе отправиться на одиночную миссию. Но будь осторожен. Не дай дронам засечь тебя. Иначе у тебя, как и у всех нас, появятся проблемы, — предупредил Шрам Хельсинга. — Я не подведу, — пообещал тот. — О, и ещё... Мы так и не знаем, что случилось с Флэшем после того, как Джеймс изгнал его из команды. Будь внимательнее. Быть может, он ещё жив. Бродит там, среди мусора, и будет не против убить клона ради Диктора, — также напомнил КБ. — Понял, — Хельсинг уверенно кивнул. — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Так он и покинул укрытие. Небо снова закрыли тучи, а значит, преимущество было на стороне Хельсинга. Никакой луны — никакой опасности. Хельсинг ускорился и направился к фабрике. У него даже получилось использовать вампирскую скорость, чтобы сократить путь! Конечно, так же быстро, как изгнанный Флэш, он бегать не смог, но приобретённая способность в каком-то смысле впечатляла Хельса. Увы, но сам вампиризм скорость не искупляла. Слишком долго радоваться он себе не позволил, а вскоре прибыл к BobSoc. Теперь времени размышлять об особенностях вампиризма не было вовсе. Хельсингу стоило приступить к делу и как можно скорее, чтобы не заставлять Бобов ждать. К счастью, его зрение тоже изменилось. Хельсинг был уверен, что стал лучше видеть в темноте. Любую вампирскую способность у себя самого он не мог принять, но решил, что будет пользоваться ими ради Революционеров, даже если они вызывают у него отвращение. «Если уж мне суждено быть вампиром, я должен выложиться на максимум и с этим. Посмотрим...» — с этой мыслью Хельс пригляделся к кучам мусора возле самого здания. На поверхности не заметил ничего подходящего, но это ещё не значило, что он не попытается и не отыщет хоть что-то среди грязи. Пока небо вместе с луной закрывали тучи, а новые способности оставались при нём, Хельсинг не намеревался сдаваться. Слух же помогал понять, не летят ли поблизости дроны. Хельс был уверен, что и он тоже обострился. Только теперь, среди куч мусора, совсем рядом с самым опасным для всех клонов местом, он начал понимать, какими способностями обладает. Скорость, зрение, слух... Нормальный человек не должен был обладать такой огромной силой. Да и кто знал, сколько ещё навыков скрывал в себе вампиризм... Хельсинг хотел бы разгадать эту тайну, но сейчас у него не было на это времени. Главной задачей по-прежнему оставался поиск еды. И если бы Хельс ничего не отыскал со всеми новыми возможностями, он бы так и остался диким упырём, способным лишь впиваться в шеи людей. Он наконец сосредоточился. Задание обещало быть долгим. Хельсинг не торопился скорее всё обыскать и без достойного результата вернуться в укрытие. Приходилось разбираться с мусором, бродить вокруг фабрики, разыскивать более подходящие места для поисков... Очевидно, новых опытов в проекции ещё не происходило, и Диктор не выбрасывал ничего оттуда. Собственную же еду он наверняка не намеревался вот так легко отправлять на свалку, чтобы её забрали ненавистные ему Революционеры. В этом и заключалась вся сложность. Хельс внимательно присматривался и так же прислушивался, но натыкался разве что на совсем мелкие или давно сгнившие объедки, питаться которыми было попросту опасно. Совсем скоро Хельсинг понял, что так ничего не добьётся, даже обладая вампирскими способностями. Ночное зрение не помогало отыскать настоящую еду. Хельс поглядел вдаль. Вряд ли там могло оказаться что-то съедобное, но если он не добивался успехов здесь, стоило попробовать уйти дальше. Ещё какое-то время он побродил возле BobSoc, но это так и не дало результатов. Судя по всему, члены команды собрали всё, что смогли найти, ещё до него. Да и полезных деталей Хельсинг здесь не наблюдал. Вдалеке же, возможно, было хоть что-нибудь полезное. Он покачал головой, будто бы поспорив с самим собой. В самом подходящем для поисков месте — ничего, вдали — неизвестность. Если бы Хельсинг был трусом, вернулся бы в штаб. Но он решил рискнуть. В этот раз он не спешил. Идти к незнакомой территории стоило спокойно, не используя скорость, но прислушиваясь и приглядываясь ко всему. Дроны могли засечь в любой момент, да и никто не знал, скрывается ли среди мусора изгнанный Флэш. Хельсинг предполагал, что Диктор уже убил своего неумелого помощника за то, что тот подвёл, но никто не мог сказать наверняка. Безопаснее было оставаться внимательным, что Хельс, всегда готовый к поджидающей опасности, и делал. Двигался вперёд крайне медленно, почти крался, чтобы не издавать ни звука. Из-за своей тёмной одежды он напоминал ожившую тень, пусть чёрного плаща с арсеналом на нём и не осталось. С образом вампира же «преображение в тень» сочеталось удачно. Хельсингу не было до этого дела, но кто-нибудь из членов команды бы наверняка подметил, если бы увидел его таким. Однако Хельса больше беспокоил поиск хоть чего-нибудь полезного для команды. Ночь казалась ему идеальным временем для демонстрации нового себя, но почему-то он не предвидел, что на свалке не окажется ничего нужного. Хельсинг списал это на лишнюю наивность и теперь сосредоточенно и тихо бродил кругами, всё больше отдаляясь и от фабрики, и от укрытия. Но ничего дельного так и не появлялось. О еде он давно забыл: было очевидно, что так далеко её бы никто не забросил. А вот детали... Если члены команды здесь почти не бывали, так далеко могло что-то заваляться. В отличие от еды, их можно было хранить и подальше от основного здания фабрики. Если бы Хельсингу попалось что-нибудь достойное, он уже был бы доволен. Ничего, ничего — только лишь мелочи и грязь. Физической усталости Хельсинг не чувствовал, а вот моральную — очень даже. Мысли о том, что из-за этих безрезультатных поисков он подведёт команду, начали возвращаться, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы отогнать их прочь. Страдать можно было вечно, но Хельс предпочёл работать и добиваться результата. Поиск его не приносил? Стоило сделать нечто другое! Вот только какое ещё задание Хельсинг мог выполнить в одиночку и не подвергнуть никого опасности? Отправляться одному прямо на фабрику было слишком рискованно. Он помнил, что Диктор установил на камеры специальные датчики, отслеживающие вампиров. Здесь способности бы никак не помогли. У него был только один выбор: продолжить бессмысленные поиски или вернуться в штаб ни с чем. Размышляя об этом, Хельсинг не останавливался. Поэтому совсем скоро мысленные рассуждения резко прервались. Он наткнулся на нечто неожиданное. То была не еда и не полезные детали, не оружие и не что-либо, что помогло бы в борьбе с Диктором. Всего лишь... Кусок голубоватой ткани. Хельсу тут же вспомнилась одежда Пустынного. Его жилетка была такого же цвета, и Хельсингу не составило труда понять это даже при отсутствии освещения. Никаких других намёков на одежду клонов здесь не было. Да и Диктор, похоже, в последнее время экспериментировал ещё и с нарядами Бобов. Встретить среди них кого-то в стандартной одежде, которую таковой назвал ещё Шрам, было уже не так просто. А вот раньше... Раньше они только такую и носили. Это навело Хельса на некоторые подозрения. Флэш... Он ведь носил такую же одежду! И никто до сих пор не знал, что с ним произошло. Возможно, он скрывался где-то здесь, и Хельсинг с лёгкостью мог от него избавиться, чтобы точно навсегда покончить с предателем. Или же Диктор всё же убил его, а клочок одежды — лишь то, что от Скоростного осталось... Но второй вариант не объяснял, как ткань попала именно сюда. Хельс не верил, что Диктор проделал весь этот путь от фабрики до практически пустоши, чтобы бросить там остатки от одежды Флэша. Более вероятно, что он пробегал здесь, а затем зацепился за что-то или поранился. Осталась эта улика. Это могло значить только одно: он выжил! И скрывался где-то здесь. Звать его и надеяться, что Флэш сразу покажется, было бы до безумия наивно. Но теперь Хельсинг понял, что не может так сразу вернуться в укрытие, даже с найденной уликой. Он снова осмотрелся. Никаких намёков и на маленькое убежище, где бы спрятался Скоростной, поблизости не было. Впрочем, бегал он быстро и мог обустроиться намного дальше этой безжизненной пустоши. Хельсинг бы отыскал его, но одними укусами он бы от самого быстрого клона, которому он по скорости уступал и в обличие вампира, не избавился. Наверняка бы тот сбежал, только завидев Хельса. Здесь нужен был другой план. Сообщить команде... Хельсинг привык быть одиночкой, но что-то подсказывало ему, что это один из случаев, который не помешает обсудить со всеми. Хельс кивнул самому себе, развернулся и уже направился обратно к штабу, как вдруг... Услышал подозрительный шум! Он исчез так же быстро, как появился, но заставил Хельсинга обернуться. Никого и ничего поблизости не было. Ни дронов, ни Флэша. Но первые бы не проскочили мимо него столь стремительно. Да и вампирский слух отличался от простого человеческого: Хельсинг наверняка расслышал шорох, что доносился издалека и был бы упущен обычным Бобом. Ему хотелось разузнать о происходящем побольше и раскрыть эту загадку, но разум подсказывал, что нельзя поддаваться собственным желаниям и следовать первому же зову сердца. К счастью, разуму Хельс всегда доверял больше. Он сжал кусок ткани в руке посильнее и побежал прочь.

***

Уже утром Шрам наконец проснулся первым. Они с Джеймсом неплохо поработали над планами, а до опыта с клоном оставался день. У них были все шансы спасти его и не позволить Диктору его убить. Лидер направился к необходимой комнате, где его уже ждал Хельсинг. Ткань он спрятал, чтобы не тревожить КБ заранее, но был готов высказаться сразу же, как собрание начнётся, о чём незамедлительно сообщил. Того немного насторожило поведение Хельса, слишком серьёзное даже для него. Но если уж он намеревался рассказать о чём-то важном, найденном ночью, Шрам был готов его выслушать. Хельсинг всегда отличался внимательностью. Он бы не стал высказывать нечто бессмысленное! В остальном Бобы собирались, как обычно. Скоро прибыл Джеймс. Затем Боец. Пустынный немного задержался, а тот не стал его будить. В итоге он подошёл немного позже. Шизо на этот раз оказался среди клонов раньше, чем Эль-Бобо и Перец. Шрам мог поклясться, что раньше такого не случалось. Раньше последнего укушенного, но чтобы до того, как объявится сразу несколько?.. Впрочем, учитывая их состояние, лидер быстро понял, что удивляться нечему. Да и Эль-Бобо вскоре подошёл. Он признался, что всё ещё чувствует себя не лучшим образом и ощущает лёгкую слабость, но уже не испытывает того же кошмара, что и вчера. Чтобы доказать это, тореадор радостно улыбнулся Хельсингу, и тот попытался ответить тем же, хоть и не умел улыбаться столь же дружелюбно. Перец подошёл последним. Клоны не могли не заметить, как порой он дотрагивается до места укуса. Да и в целом он совсем не выглядел таким же смелым и уверенным в себе, как раньше... Похоже, укус со стороны Хельсинга для него оказался более шокирующим событием, чем со стороны обычного вампира, который являлся таковым изначально. Сел за стол Острый молча, совсем рядом с Хельсингом. Неизвестно, подумал он тогда, что ему досталось самое неудачное место, или же нет. Он, кажется, и вовсе не желал много раздумывать об этом. Главным сейчас было то, что все наконец-то собрались, и Шрам мог начать собрание. — Спасибо, что собрались, — как и всегда поблагодарил всех Шрам. — Первым делом я хотел бы поинтересоваться, как прошла твоя ночная миссия, Хельсинг. — Что ж, признаюсь: я не нашёл еду или полезные детали. Однако, когда я ушёл достаточно далеко от штаба и даже от фабрики, я наткнулся на кое-что подозрительное, — с этими словами он продемонстрировал клонам кусок ткани. — Цвет напоминает стандартный жилет клона, не так ли? Пустынный, можешь даже сравнить со своим. — Хм-м, — Боб из пустыни внимательно присмотрелся. — Да, точно такой же цвет! Но что этот кусок ткани делал вдали от штаба и фабрики? — Я тоже задаюсь этим вопросом, — признался Хельс. — Мне кажется, что где-то там прячется Флэш. Скорее всего, Диктор так и не смог убить его. Никого увидеть мне не удалось, но зато я услышал очень подозрительный звук. Это не могли быть камеры. Он появился и исчез мгновенно. А вот Флэш обладает невероятной скоростью. Возможно, он пробежал где-то далеко, а вампирский слух это уловил. И если я прав, Флэш всё ещё представляет для нас угрозу. — Вот как... — Шрам взял найденную ткань. Это был тот же материал, из которого делались жилеты Бобов. Хельсинг не ошибался. — Пока не могу утверждать точно, но ты можешь быть прав. Нам следует разобраться в этой ситуации. И, к счастью, других миссий сегодня не предвидится. Хельсинг, тебе придётся остаться здесь. Ты не можешь выходить днём, что, думаю, и сам знаешь. Кто готов пойти со мной? — Я схожу! — уверенно вызвался Боец. — Думаю, что-нибудь, да найдём. — И я пойду! — воскликнул вдруг Перец. — Перец, тебе следует оставаться в укрытии. После вчерашнего укуса ты ослаблен, — спокойно, но строго подметил Джеймс. — Лучше схожу я. — Джеймс прав. Тебе стоит отдохнуть сегодня. Когда ты наберёшься сил, мы возьмём тебя на задание. И тебя, Эль, — взгляд лидера пал на тореадора. — Конечно! Хотя я уже чувствую себя лучше, — всё с той же радостной улыбкой заверил он Бобов. — В общем, как хотите, — отрезал Перец, встал из-за стола и направился к комнатам. — Думаю, мне тут больше делать нечего! Шрам не стал его останавливать. Ему не составляло труда понять, что Перец попросту обиделся из-за запрета лидера, но пытался скрыть разочарование за грубостью и криками. Если он обладал таким желанием помочь команде, КБ мог взять его спасать клона. Но до эксперимента оставался ещё день, за который Острый должен был полностью оправиться. Сейчас Шрам только позвал с собой Джеймса и Бойца. Они взяли оружие и незамедлительно направились к выходу. «Хельсинг, посторожи штаб, пока нас не будет!» — строго попросил его лидер перед тем, как все трое покинули штаб. Хельс был не против убедиться в том, что никто не пострадает. Хоть он и жалел о том, что не сможет сам отвести Шрама, Джеймса и Бойца к нужному месту, осознание того, что ему всё ещё выдают задания, отгоняло негатив прочь. А троица клонов времени не теряла. Они не переговаривались друг с другом и не отвлекались. Раз уж где-то на пустоши, вдали от штаба и фабрики, мог находиться Флэш, они были обязаны избавиться от него навсегда. Если предатель был жив, то наверняка замышлял новый план, как отправить Диктору всю команду разом. Джеймсу уже удавалось прогнать Скоростного, но это ещё не значило, что он не вернётся. А Шрам, как лидер команды, желал покончить с ним и удостовериться наверняка, что Революционеров больше никто не обманет, как и всех других клонов. Он не застал момента изгнания предателя, но собственные подозрения и подробные объяснения Джеймса, в котором КБ никогда не сомневался, никак не позволяли сомневаться и в намерениях Флэша. Джеймс тоже был бы рад избавить команду от предателя раз и навсегда. Теперь он понимал, что решение всего лишь изгнать его и оставить в неизвестности было далеко не самым лучшим. Но если бы он без объяснений убил Флэша прямо там, в штабе, это вызвало бы только больше вопросов и порицание со стороны Шрама. Джеймс сделал вс, что мог, но и этого оказалось недостаточно. «Если мы найдём Флэша, на этот раз он не сбежит от нас так просто. Он должен поплатиться за предательство. Попытки скрываться вдали от всех его не спасут», — серьёзно размышлял агент, при этом снаружи сохраняя прежнее спокойствие и не позволяя остальным понять, как он настроен на самом деле. Да и Боец был бы не против покончить с Флэшем. Когда он только появился в команде, поговорить ему было не с кем, кроме этого клона. Шрам всегда был занят планами, а Скоростной отвлекался, чтобы немного пообщаться. Знал бы тогда боксёр, что его первым другом в команде оказался обманщик... Покалечил бы его уже тогда. Радовало его то, что в итоге он сильнее сблизился с Пустынным. Если бы Скоростной так и остался его единственным близким другом, Боец бы куда более ярко среагировал на его предательство. Впрочем, это не значило, что сейчас ему всё равно. Флэш должен был жестоко поплатиться за такой долгий обман и попытки избавиться от команды ради Диктора. Того, кто наверняка убил бы и его, как очередного клона... Но вся их уверенность и желание навсегда избавиться от Флэша вдруг угасли, когда они добрались до пустоши. Ничего, кроме грязи, там не было. Ни единого намёка на чьё-то присутствие. Они не могли ошибиться и перепутать место. Не только укрытие давно осталось позади, но ещё и фабрика. Всё, как описывал Хельсинг. Да и Шрам раньше бывал здесь. Та самая пустошь, без еды, деталей или каких-либо признаков жизни. Лидер мог бы подумать, что Хельсинг попросту обманул их, но он знал, что тот почти никогда не лгал. С какой целью он бы отправил трёх клонов так далеко от убежища? Нет, дело было совсем не в нём. Очевидно, что Флэш прятался ещё дальше. Если действительно был жив. КБ приказал бы клонам разделиться, но знал, что эта территория им почти не знакома. Если бы они потерялись здесь, ему пришлось бы разыскивать их и нарываться на неприятности. Трём Революционерам пришлось идти дальше вместе. Но чем дольше они бродили кругами, тщетно пытаясь отыскать что-то, похожее на укрытие, тем более безжизненным казалось это место. Шрам вглядывался вдаль, но и там не замечал ничего подозрительного. Поиски Джеймса и Бойца также не увенчались успехом. Похоже, даже если Флэш остался жив и прятался в собственном убежище, находилось оно вовсе не здесь. Клон просто появлялся в этом месте и порвал жилетку. И всё же, просто позабыть об этом случае и вернуться в штаб ни с чем они не могли. «Попробуем поискать ещё немного, — заявил КБ после продолжительных поисков. — Но я всё больше уверен в то, что если Флэш и жив, прячется он в другом месте. Если мы не найдём его сейчас, придётся вернуться в штаб. Но тогда нам стоит быть внимательнее. Он может оказаться где угодно», — тихо посоветовал он. Так поиски продолжились. И всё ещё не давали результатов... Сколько бы лидер ни всматривался, надеясь увидеть кого-то или хотя бы что-то, больше улик здесь не было. Джеймс пытался найти следы, но и их не замечал. Если Флэш и пробегал рядом, его след всё равно пропал. Боец пинал маленькие кучи грязи и бесполезного мусора, но внутри них тоже ничего не было. Они зря тратили время. Стоило вернуться в убежище. Остальные клоны уже ждали их там. Некоторые, как Пустынный и Эль-Бобо, беспокоились о том, что с ними могло случиться что-то ужасное. Все трое ушли совсем далеко от укрытия, а где-то там мог поджидать их Флэш — предатель! Боб из пустыни переживал всё в себе: Боец ушёл, и ему не с кем было поделиться страхами. Зато Эль был не против немного поговорить с Хельсингом! Всё-таки именно он нашёл улику, указывающую на Флэша. К тому же, тореадору было очень интересно, как прошло ночное задание Хельса. Он сказал, что не нашёл ничего, кроме куска ткани, но это не значило, что ему не о чем рассказать! — Так что, — начал говорить Эль, когда устроился на соседнем с Хельсингом месте в комнате для собраний, — тебе на миссии помогли способности вампира? — Можно и так сказать. Я стал быстрее бегать. Лучше видел в темноте. Да и улавливать начал даже негромкие звуки, которые исходили издалека. Так я предположил, что где-то там, на пустоши мог пробежать Флэш, — рассказал Хельсинг, но так и не дал тореадору ответить. — Впрочем, я всё равно не считаю, что вампиризм — это хорошо. Эти преимущества меркнут на фоне появляющейся жажды, возможности лёгкой смерти от обычного солнца и невозможности прикоснуться к своему же арсеналу. Не говоря уже о том, что многие теперь осуждают меня из-за того, что я сделал с тобой. — Но ведь мне уже намного лучше! Конечно, иногда чувствую себя немного уставшим, но это не проблема. Несправедливо до сих пор осуждать тебя за этот укус. Конечно, ты действительно виноват в том, что не признался в превращении в вампира, но ведь теперь ты куда более осторожен, чем в тот момент. Да и если благодаря тебе найдут Флэша, это наверняка покажет тебя с лучшей стороны, — несмотря на то, что поначалу Эль-Бобо снова начал поддерживать Хельса, к концу собственной речи он призадумался о том, что будет дальше. — Что ж, может, и так. Конечно, вампиризм в каком-то смысле помог разобраться с ним, но не думаю, что из-за одного Флэша стоит жертвовать всей своей прежней жизнью. Из-за его собственной глупости его раскрыли. Новые способности помогли мне обнаружить, что он может быть жив. Но я уверен, что его разоблачили бы и другим способом. Теперь же он, похоже, до сих пор жив, а я так и останусь вампиром, — спокойно разъяснял Хельсинг и тем самым показывал Эль-Бобо, что никогда не будет рад новым силам. — Ну, ты настроен довольно пессимистично, но... — Эй! — не успел тореадор договорить, как его грубо прервал голос со стороны. Это был Перец. Он явно заинтересовался разговором Хельсинга и Эля. — О чём разговариваете? Опять про вампиров, да? — Да, — кратко и холодно ответил Хельсинг. — Ну, меня вот из-за твоего укуса на задание не взяли, хотя я уже хотел показать, на что способен. Думал, что отыщу Флэша. В итоге Шрам оставил меня здесь. Как неудачно вышло... — открыто жаловался Острый. — Я понимаю твоё негодование, но помни, что ты сам вызвался вчера. Я вовсе не просил тебя это делать, — напомнил тот. — Да, я знаю. Но чёрт возьми, неужели лёгкая слабость становится такой серьёзной причиной оставаться в укрытии? Мы же не клона идём спасать! Может, там мне и было бы трудно. Но здесь! Сходил бы с ними и попытался что-то сделать! — восклицал Перец с всё более нарастающим недовольством, но вдруг схватился за след от укуса, почувствовал там лёгкое покалывание. — Гх, вот чёрт... — Тебе больно? — беспокойно спросил Эль. — Так, немного. Это ерунда. На задании я бы вообще забыл об этой штуке, — Перец глубоко вздохнул. — Ладно, возьмут на следующее задание. И там мне никакие укусы не помешают! — гордо заявил он и взглянул на Хельсинга то ли с насмешкой то ли просто излишне уверенно. — Так и будет. Но лучше не хвастаться лишний раз. Бесконечная самоуверенность может привести к проблемам, — подметил Хельс. Перец пожал плечами, но не ушёл. Клоны продолжили переговариваться. Эль-Бобо решил, что и Перца, и Хельсинга стоит отвлечь от разговоров про вампиризм и укусы. Он вновь напоминал Бобам о том, что Шрам, Джеймс и Боец сейчас внимательно выискивают Флэша и трудятся ради всей команды. Тореадор не мог отрицать, что очень за них волнуется, но, как и всегда, надеялся, что всё пройдёт хорошо и они смогут обезвредить Скоростного. Конечно же, он не желал никому смерти. Но Флэш оказался предателем. Если выживет он — умрёт вся команда! Этого Эль-Бобо боялся куда сильнее, чем гибели одного клона — жестокого обманщика. Перец и Хельсинг не могли поспорить с ним. «Да попадись он мне на глаза — сразу тростью изобью!» — уверенно заверял собеседников Острый. Эль не любил хвастовство, но восхищался его энтузиазмом. Хельсинг сдержанно улыбался, выслушивая их обоих. Окружённый обычными людьми со своими мыслями и проблемами, он вновь чувствовал себя таким же. Будто бы никакого вампиризма не было. Жажда, жуткие способности? В этом разговоре они никак себя не проявляли. Эль уже не напоминал о нападении Хельса, да и Перец теперь молчал и не жаловался на укус. Разговоры о членах команды, обсуждение Флэша — всё оно делало жизнь ярче. Острый вскоре начал подмечать, что Хельсинг не так уж плох, хоть и перевоплотился в вампира. Он уже не стремился ни на кого напасть. Только поддерживал разговор. Не так активно, как он сам или Эль-Бобо, но всеми силами старался не молчать и не демонстрировать излишнюю отстранённость. Перец никогда и никому не хотел показывать, что в глубине души боится, но сейчас чувствовал, как страх на самом деле исчезает. Верно, Хельсинг не был ужасающим чудовищем. Он оставался самим собой. С немного иной внешностью, с новыми потребностями, но собой. Когда Хельс открылся Революционерам, ему самому стало проще. И если уж самому холодному и скрытному клону это удалось, Перцу тоже стоило попробовать. Но вот Хельсинга, сколько бы он ни демонстрировал дружелюбие, до сих пор кое-что беспокоило. И то была не жажда, которая пока не возвращалась. Он не мог избавиться от исключительно тревожных мыслей о Флэше. Был ли тот вообще жив, или ткань попала в то самое место по случайности? Имела ли она к нему отношение, или в пустоши умело спрятался совсем другой клон, а Хельс и вовсе поспешил с выводами? Но он точно слышал подозрительный шум. Такой быстрый и резкий. Был — и сразу же пропал. Именно Флэш со своей невероятной скоростью был на такое способен. При этом никто не мог его найти. А поскольку этот жалкий предатель скрылся так хорошо, он представлял собой ещё большую угрозу, чем Революционеры могли представить! Хельсинг должен был найти его, если это не удастся другим. Даже если в этом ему придётся положиться исключительно на способности вампира...