Сломанные крылья

      После полёта Свободы Северус перестал опасаться того, что ястреб может оставить его, и позволил птице «доращиваться на воле», что на жаргоне сокольников означало: «дать птице абсолютную свободу в том, чтобы улетать и прилетать тогда, когда ей захочется, без ограничений». Сняв опутенки, Северус сотворил маленький серебряный браслет, который надел Свободе на правую щиколотку. На браслете было выгравировано имя ястреба, а на задней стороне — «Хогвартс, СС». Это было сделано на тот случай, если Свобода во время своих блужданий по дикой природе наткнётся на каких-нибудь безжалостных охотников. Те будут знать, что у этого ястреба есть хозяин. Втайне от хищника, Северус также наложил на браслет Притягивающие чары, чтобы в случае опасности они активировались и перенесли Свободу домой, к нему. Притягивающие чары не имели отношения к аппарации, так как, в основном, использовались для передвижения предметов и животных, хотя и то, и то было включено в категорию транспортировочных чар. Северус помнил, что испытывал, когда ястреб был ранен, и не хотел проходить через это снова, а так он мог предотвратить несчастье.       В разное время дня ястреба можно было заметить вместе со Снейпом. Обычно, он сидел у него на плече, которое Северус обезопасил крепкой кожаной подкладкой, чтобы Свобода мог спокойно приземляться, при этом не боясь, что ранит своего волшебника или продырявит его мантию. Северус также носил на левом запястье модифицированную защитную перчатку, которая не закрывала только пальцы, чтобы была возможность свободно держать палочку или помешивать зелье, и Свобода, если хотел, мог устроиться на ней.       Однако пока Снейп преподавал, Свобода чаще всего охотился или просто летал, так как много раз ученики варили зелья, которые были вредны для здоровья ястреба. Свобода не возражал: он обожал летать, где ему вздумывалось, и жители замка часто видели, как он лениво кружит над башнями Хогвартса, а иногда резко бросается вниз, заприметив мышь или зазевавшуюся птичку.       Для своего юного возраста Свобода был потрясающим охотником, хотя ему и не нужно было слишком утруждаться — у Северуса всегда была припасена еда, на тот случай, когда он упускал свою добычу. И всё же молодой ястреб наслаждался погоней за уткой, мышью или зайцем и старался сам добыть себе завтрак или что-нибудь на закуску. Обедал он всегда с Северусом, в комнатах профессора зельеварения, тишину которых он предпочитал гвалту, стоящему в Большом зале.       Летая по замку, он, однако, краем уха уловил некоторые тревожные слухи, касающиеся, по-прежнему, пропавшего Гарри Поттера. И почти все они были о том, что Гарри вконец сошёл с ума и либо покончил с собой, либо попал в руки приверженцев Того-кого-нельзя-называть.       Драко Малфой твердил, что Поттер слишком труслив, чтобы лишить себя жизни, и, скорее всего, он сейчас прячется где-нибудь, словно перепуганный ребёнок, молясь, чтобы Тот-кого-нельзя-называть, — если он, и правда, вернулся, как заявил Поттер, — ни в коем случае не нашёл его.       — Всегда знал, что он сломается, — разглагольствовал Малфой. — Полукровка, как-никак, низший класс, знаете ли.       А Свобода тем временем размышлял над тем, чтобы использовать на заносчивом недоноске приёмчик а-ля пикирующий бомбардировщик, затем подумал, в какие неприятности бы попал этот мальчишка, если бы Снейп или Поппи услышали его замечание, ведь они оба были полукровками. Малфой, без сомнения, две недели драил бы без всякой магии судна в больничном крыле, в дополнении к тем наказаниям, которые он до сих пор отрабатывал за то, что, чуть было, не убил Свободу и вломился в лабораторию зельевара.       Но ни Снейпа, ни Поппи в этот момент не было поблизости, поэтому ястреб решил сам преподать урок надменному хвастуну. Он, собственно, так и не простил Драко за то, что тот столкнул его с жёрдочки, когда он был абсолютно беспомощен.       Подлетев к теплице, хищник ринулся вниз, заставив Малфоя заверещать и скрючиться, выбросив над собой руку в защитном жесте.       — Аххх! Чокнутый ублюдок! Отвали от меня!       Свобода вырвал несколько волосков из белобрысой головы — этот жест можно было бы назвать игривым, если бы он при этом не был столь болезненным.       Выхватив палочку, Малфой проорал, что сейчас разнесёт чёртова ястреба на мелкие кусочки, но Крэбб резко перехватил его руку.       — Драко, ты спятил? Забыл что ли, чей это фамильяр? Ты даже глазом моргнуть не успеешь, как Снейп прикончит тебя.       — Мне наплевать! Эта проклятая птица опасна! — рявкнул не на шутку разошедшийся наследник рода Малфоев. — Она заслуживает только того, чтобы из неё сделали чучело и прикрепили к стене.       От чуткого слуха Свободы, который, тем временем, кружил над их головами, не ускользнуло издевательское замечание слизеринца.       — Сделать чучело и прикрепить к стене, а? Да ты сам не лучше переносного ящика для птичьего помёта, Малфой!       И он устремился прямо к светловолосому подростку, про себя усмехаясь своим зловредным мыслям.       Мгновением позже Драко почувствовал что-то мокрое на своём плече.       — Что за… аххххх! — он лихорадочно начал очищать свою мантию платком, но от этого одежда испачкалась ещё больше. — Ты, проклятый сукин сын! Ну, погоди, птица! — он погрозил кулаком небесной синеве, на фоне которой можно было заметить стремительно удаляющуюся чёрную точку.       Крэбб, прикрыв рот ладонью, непроизвольно хихикал.       Разъярённый Драко зло посмотрел на друга.       — А ты над чем тут смеёшься? Думаешь, это забавно, а, Крэбб?       — Ээ… ну… ты должен всё-таки признать, что заслужил это. В конце концов, ты его чуть не угробил.       — Заткнись, Винс! Ты что, превратился в добренького любителя ястребов, благодаря идиотским наказаниям Снейпа? Эмоции напоказ и вперёд — помогать бедным животным, так что ли?       Крэбб кинул на него гневный взгляд.       — И что? По-твоему, лучше кидаться в них проклятиями, которые их могут погубить?       Драко закатил глаза.       — Ну и ну, да ты раскис, Винс! Твой папочка вряд ли будет доволен, когда услышит об этом.       Крэбб побледнел, но затем произнёс:       — Он и так недоволен всем, что я делаю в последние дни, Малфой, так какая разница? Идём, нам нужно успеть на урок, а то ещё Спраут снимет баллы за опоздание.       И они продолжили свой путь к теплице, а тем временем круживший над ними ястреб сосредоточенно размышлял над их словами, подумав, что, возможно, Крэбб не такой уж и плохой, каким Свобода его считал вначале, несмотря на то, что он — лучший друг Малфоя. По крайней мере, ему было не чуждо чувство вины, и он принял урок Снейпа близко к сердцу.       Наверное, не все слизеринцы плохие, решил он, затем удивился тому, откуда вообще взялась такая мысль. Ведь слизеринцы, которых он встретил в гостиной во время собрания факультета, показались ему достаточно любезными для людей, проявляли надлежащее уважение к своему декану и выразили не только свой гнев и возмущение по отношению к тому, как с ним поступил Малфой, но и желание осудить и наказать своего за совершённый проступок.       И всё же… всё же… В сознании промелькнула картинка: тот же рыжеволосый мальчишка, который в гадкой манере пожелал Северусу смерти, сказал ему: «Не связывайся со слизеринцами, Сам-знаешь-кто был выпускником их факультета, и с той поры почти каждый тёмный волшебник попадал в Слизерин».       Но это было неправильно, так как он сам убедился, что все слизеринцы разные, что есть и хорошие, и плохие.       «Может быть, Слизерин и выпускал самых злых волшебников, но в него также входит один из лучших — мой волшебник Северус Снейп. Он рискует своей жизнью, чтобы защитить нас, и никто об этом даже не догадывается… из студентов, то есть. Интересно, если бы они знали, они бы всё равно называли его сальным ублюдком или летучей мышью? Не знаю, почему, но думаю, что нет».       Но ястреб знал, что то, что делал Северус, должно оставаться тайной, иначе он окажется в ещё большей опасности, чем сейчас. А Свобода не собирался рисковать жизнью своего Тёмного защитника только ради блага его репутации. Хотя, может быть, когда-нибудь Снейп без опасений сможет раскрыть то, чем занимался все эти годы, и, возможно, его наконец-то будут ценить, а не проклинать. Интересно, когда это произойдёт, и сколько времени понадобится для этого, подумал Свобода, но затем решил, что это не имеет значения, — ведь ястребы жили настоящим и не задумывались о таких вещах, как время.       Полетав над озером и поиграв с воздушными потоками, он устремился обратно в замок, так как в желудке уже урчало, а его врождённое чувство времени подсказывало ему, что пора обедать, и Северус уже, должно быть, закончил свой последний урок.       Грациозно летящий через коридоры замка Свобода стал уже настолько привычным зрелищем, что студенты, когда замечали его, почти перестали делать замечания по этому поводу. Некоторые, в основном, те, кто испытывал неестественный страх перед крылатыми существами, и те, кто считал, что раз это фамильяр Снейпа, то и характером далеко от хозяина не ушёл, остерегались его, но большинство учеников знало, что ястреб не станет их беспокоить, и обращалось с ним так же, как и со школьными совами.       К этому времени птица уже запомнила, как попасть в подземелья и апартаменты Северуса, ведь ястребам, так же, как и голубям, был свойственен навигационный инстинкт, и Свободе не стоило бояться того, что он может заблудиться, даже в замке таких размеров, как Хогвартс. Его острое зрение уже с расстояния трёх метров выхватило силуэт профессора зельеварения, выходящего из дверей классной комнаты, и Свобода прибавил скорости, издав странное подобие пыхтения, дабы поприветствовать своего профессора и заодно предупредить о том, что он собирается приземлиться.       Вскинув голову, Северус приглашающе вытянул запястье, и секунду спустя Свобода приземлился на аккуратную перчатку на руке зельевара.       — Здравствуй. Надеюсь, твой день прошёл гораздо лучше, чем мой, — доверительно шепнул Северус. — Эти маленькие тупицы реально испытывали сегодня моё терпение. Я еле-еле успел предотвратить пожар и три взрыва, назначил пять наказаний и снял в общей сложности шестьдесят очков, по двадцать с Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпаффа. К тому же пришлось отчитать троих учеников моего собственного факультета за то, что рисовали разные глупости на страницах учебников и болтали про своих дражайших партнёров вместо того, чтобы сосредоточиться на задании. Подростки!       — Звучит как день, проведённый в аду, — сказал ястреб, издав сочувствующую трель.       — К сожалению, будет ещё хуже, — ответил Северус, отпирая дверь своих комнат. Зайдя внутрь, профессор зельеварения скинул с себя учительскую мантию, изготовленную из плотного, нервущегося пятноустойчивого хлопка, а также заговорённую таким образом, чтобы ткань отталкивала большинство случайно пролитых ингредиентов для зелий, повесил её на крючок на стене, затем снял туфли и, пройдя к дивану, устало опустился на мягкую поверхность.       — Твикси, — позвал он.       Хлопок.       — Чем могу быть полезна, хозяин Северус? — спросила эльфийка.       — Будь добра, принеси мне большой стакан холодной воды с лимоном. Я чуть было не лишился голоса, пока отчитывал этих проклятых паршивцев, — Северус с отвращением покачал головой.       — Будет сделано, сэр.       Эльф исчез, и Снейп потёр виски, зная, что причина, по которой его голос был таким хриплым, крылась ещё и в Эликсире. Пока что никакого пуха на его лице не появилось, но он был уверен, что следующий побочный эффект не заставит себя ждать. И всё равно он не хотел прекращать пить снадобье, ему слишком нравилось говорить со Свободой. Как бы ему ни хотелось признавать это, но Хагрид оказался прав — беседа с фамильяром отлично избавляла от стресса.       Вернулась Твикси, держа в руках стакан с водой. Она тихо произнесла:       — Хозяин Северус, вы просили меня напомнить вам о том, что преподавательский состав собирается к ужину в семь часов вечера.       — Говорил. Спасибо, Твикси, можешь идти.       Твикси испарилась, а Северус, сделав глоток, нахмурился.       — Чёртов Альбус и его совместные ужины раз в месяц. Мало того, что придётся выслушивать очередные разглагольствования Трелони о вторжении Венеры в Дом Марса и тому подобный идиотский бред, так ещё мы должны мириться с новой доктриной Амбридж. Ох уж этот её приторный голосок маленькой девочки, от которого начинает тошнить, просто до отвращения фальшивый. Эта особа так же слащава, как и ламия, Свобода, и так же опасна, ведь она на самом деле верит во всю эту гниль, что проповедует Министерство, о том, что возвращение Тёмного лорда — всего лишь лживые слухи, что Поттер спятил и страдает галлюцинациями. О Поттере можно многое сказать, но он уж точно не сумасшедший. Амбридж, как и её начальник Фадж, прячется от правды, страшится её. Думает, если будет всё игнорировать, то с ней ничего не произойдёт. Ха!       — Северус, я голоден.       — Не повезло сегодня?       — Я поймал бурозубку, но мне этого мало.       — Вот, — призвав свою охотничью сумку, Северус извлёк оттуда большой окорок и кинул его ястребу.       Ловко поймав угощение, Свобода устроился у своей жёрдочки, на старых выпусках Ежедневного пророка, и принялся за еду.       — Ням! Заяц!       Снейп между тем потягивал воду, угрюмо размышляя о том, если есть какая-нибудь возможность увильнуть от этого проклятого ужина. Начать варить дополнительную порцию зелий для больничного крыла? Нет, уже слишком поздно для этого. Так же, как и неожиданно подхватить инфекционную болезнь. Пропустив вариант своей преждевременной смерти, он смирился с мыслью о том, что ему придётся посетить это сборище и вытерпеть Долорес, расиста волшебного мира, идиотку-ясновидящую Трелони и Альбуса с его чёртовыми сверкающими глазами. Уж лучше снова Круциатус, чем всё это.       Покончив с зайцем, Свобода подлетел к Северусу и устроился на его плече.       — Было просто восхитительно, спасибо! А как долго, обычно, длится это мероприятие?       — Не больше двух часов, слава Мерлину. Два часа — это максимум, в течение которого мы в состоянии вынести болтовню Сивиллы о её видениях будущего в складках скатерти или в серебряной бороде Дамблдора. А теперь ещё и Долорес с её отношением к маглорожденным и полукровкам, таким, как Хагрид. Да на её фоне Люциус Малфой — сопливый мальчишка, повторяющий то, что ему вбила в голову старшая сестра, — он потёр переносицу. — Сегодня будет несладко.       — Может, возьмёшь меня с собой? Я могу разговаривать с тобой, когда станет совсем скучно, а ты потом сможешь уйти пораньше, просто скажи директору, что я всё ещё немного болен, и что тебе нужно вернуться обратно, в наши комнаты.       Северус задумался.       — Очень хорошо. Я возьму тебя туда, — наконец сказал он.       Вид у Свободы был восторженный.       Но потом профессор зельеварения строго добавил:       — И, конечно же, веди себя прилично. Не кусаться, не кидаться на них, просто оставайся у меня на плече и наблюдай, ясно?       — Да, Сев. Я буду хорошим. Но я хотя бы могу оскорблять Амбридж?       Снейп коварно усмехнулся.       — Разумеется. Я бы никогда не стал лишать тебя всего веселья.       Свобода ущипнул свой коготь, янтарные глаза сияли.       Северус позволил себе полчаса отдыха прежде, чем принять душ и приготовиться к выходу. Хотя ничего официального не намечалось, он, однако, не хотел появляться там в своём повседневном наряде, решив надеть обычные чёрные брюки и белую рубашку с короткими рукавами и с воротником под свою вторую лучшую учительскую мантию.       Эта мантия сидела на нём более ладно, чем его каждодневная, она облегала его стройную фигуру, подчёркивая точеную талию и мускулистые плечи, — профессия зельевара обязывала всё время находиться в движении, к тому же он постоянно гулял, чтобы держать себя в форме. Рукава были немного украшены зелёным и серебристым узорами, а слева на груди была вышита эмблема профессора зельеварения — серебряный котёл с вылетающим из него драконом.       Заклинанием очистив свои ботинки так, что они засияли как новенькие, он убрал с лица часть волос, завязав их в аккуратный хвост, чтобы они не лезли в его лицо. Этот «трюк» он использовал только в отношении студентов, чтобы сохранить образ ужаса подземелий. Но за намечающимся ужином он будет только профессором Снейпом, так что сегодня вечером, находясь в окружении своих коллег, можно не соответствовать своему старому имиджу.       Он натянул перчатку, и Свобода тут же устроился на его запястье. Затем Северус бросил в огонь полную горсть летучего пороха и произнёс:       — Учительская!       Через несколько секунд он вышел из зелёного пламени, оказавшись в учительской, которая было немного увеличена, чтобы вместить в себя длинный стол, стараниями домовых эльфов ломившийся от блюд.       Тут были глазированный окорок, жареный каплун, говядина в соусе, какой-то вид креветок в масляной подливке, Йоркширский пудинг, похожий на лапшу с маслом, рисовый плов, печёный картофель со всяким разным гарниром, батон хлеба, салат, морковка и зелёная фасоль.       Оглядев всё это, Северус почувствовал, как внутри всё переворачивается. Он не был сильно голоден, и от одного лишь вида такого количества еды ему стало немного нехорошо. Или, возможно, это было от того, что его взгляд упал на Долорес Амбридж, которая сидела по левую сторону от директора, одетая в какую-то дикую комбинацию платья и жакета с пеной кружев и оборочек отвратительного оттенка розового лимонада. От этой картины у Северуса возникло желание закрыть глаза ладонью и выбежать из комнаты.       «Мерлин милосердный, неужели эта женщина СОВЕРШЕННО не умеет одеваться? Даже моя бабушка Принц, которая была известна своим ужасным вкусом, ни за что бы не надела подобное. Откуда она взяла это? С абажура?»       Будто бы было недостаточно того, что платье, как великодушно назвал это Северус, было, мягко говоря, плохое, так Амбридж окрасила свои щёки и губы в не менее шокирующий оттенок розового, а её коричневые волосы были собраны на макушке в таком стиле, который бы хорошо смотрелся на пасеке. Долорес самозабвенно болтала с директором, который выглядел немного отстранённым, а в его голубых глазах погас их привычный блеск.       Вскинув голову, он увидел Северуса, выступающего из камина, и в небесных радужках засияло кристально-чистое облегчение.       — Ах, Северус! Присоединяйся к нам, мой дорогой мальчик! — произнёс Альбус, жестом прося его сесть рядом с ним.       Снейп неохотно подошёл к ним, Свобода же сверлил пару недоверчивым взглядом.       — Добрый вечер, господин директор, мисс Амбридж, — в холодном тоне проскользнула нотка надменности при обращении к женщине.       Увидев ястреба, Амбридж неодобрительно посмотрела на Северуса.       — Кхе-кхе! Обязательно было брать с собой своего фамильяра, профессор Снейп?       Тот спокойно выдержал её взгляд.       — Это не запрещено правилами.       Поймав взор янтарных глаз, Амбридж вздрогнула. Очевидно, она не любила птиц или, скорее всего, не любила ястребов, которые свободно сидели на запястьях своих хозяев.       — Свободе здесь всегда рады, Долорес, — мягко, но твёрдо продолжил Дамблдор, словно дедушка, сделавший выговор своей чрезмерно дерзкой внучке. — Он придаёт ужину особенный характер.       Амбридж вновь прочистила горло, затем одарила Северуса приторной улыбкой, от которой зельевару захотелось навестить уборную.       — Какой необычный фамильяр, Северус. Ты же не против, если я буду называть тебя так? — она похлопала ресницами в его сторону. — Мы же коллеги, как-никак.       Северус не ответил. Он очень старался не выдать того, что у него сразу же завертелось на языке после этих слов, а именно: «Только те, кого я уважаю и люблю, могут называть меня по имени, чопорная старая дева». От похлопывания её острых ресниц он чуть было не запаниковал. Должно быть, она совсем отчаялась, раз начала строить ему глазки. Одной лишь мысли о ней в таком ключе было более чем достаточно, чтобы податься в монахи, с содроганием подумал зельевар.       К счастью, его спас приход Флитвика, Спраут и Макгонагалл, которые в эту же минуту вошли в помещение.       — Добро пожаловать, Филиус, Помона, Минерва! — сказал директор, сияя так, словно приветствовал родственников, которых давно не видел.       Хагрид прибыл следующим, а с ним — профессора Вектор и Синистра — преподаватели арифмомантии и астрономии. Следом за ними пришли Чарити Бербидж, учитель магловедения, и мадам Хуч, тренер по полётам, которая проинформировала директора, что Батшеда Бабблинг, преподаватель древних рун, не сможет прийти, так как у неё мигрень.       «Повезло ей», — с тоской подумал Северус.       Последней должна была прибыть Сивилла Трелони. Отказавшись воспользоваться камином, она твёрдо решила пройтись до учительской пешком. Провидица вплыла в учительскую, как всегда, находясь в своём репертуаре: огромные очки делали её похожей на перепившую сову, а разнообразие цветов, которые она носила, хорошо бы смотрелись разве что на базаре. Навешанные на руки и шею браслеты, бусы и ожерелья раздражающе позвякивали.       — Прошу простить меня, Альбус! — грудным голосом выдохнула она. — Но я была погружена в чайные листья… которые открыли мне странную вещь… сегодня на ужине будет присутствовать незваный гость, но здесь нет никого, кого бы я не знала.       — Садись, Сивилла, — спокойно произнёс Дамблдор. — Возможно, твоё видение станет чётче после стакана хереса? — бокал вина подплыл к Трелони.       Сидящая рядом с Северусом Макгонагалл фыркнула в свою салфетку.       — Чётче станет, как же. Альбус, старый дурак, думай прежде, чем подбивать её на это. В последний раз, когда у неё было похмелье, конца и края этому не предвиделось целых три месяца, — она повернулась к Снейпу. — Надеюсь, у тебя есть антипохмельное зелье, правда, Северус? Потому что ещё раз проходить через это… Ни за что.       Ухмыльнувшись, Северус кивнул.       — Предполагаю, что бесконечное исполнение «Знахаря» и «Зелёных рукавов» кого угодно доведут до крайности.       Минерва закатила глаза.       — Северус, не заводи меня. Ты, по крайней мере, можешь спрятаться у себя в комнатах, мои же находятся прямо под ней, и мне приходится выносить её… верещание каждую ночь.       — Заместитель директора — рискованная должность, Минерва, — поддразнил Северус.       — Ох, замолчи! — приказала она, хихикнув. — Когда-нибудь, мистер Снейп, я подсуну вам аспиранта, совсем зелёного аспиранта вам на обучение, чтобы он сводил вас с ума.       — Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты найдёшь кого-то, кто по доброй воле согласится работать со мной.       — Уверена, если очень хорошо постараюсь, то найду.       — Уже через неделю и следа его не будет рядом со мной.       Минерва пригубила белого вина, весело сверкая глазами.       — Тогда мне придётся найти кого-нибудь, кто не испугается постоянного ворчуна, обожающего прожигать в других дырки своим взглядом, — она задумчиво посмотрела на фамильяра Снейпа. — По виду очень смышленая птица. Ещё раз, как ты её назвал, Северус?       — Свобода, — ответил зельевар, отпив воды из стакана. Возле него также стоял маленький бокал с вином, но он редко пил в смешанной компании.       С позволения Свободы, Макгонагалл легко прошлась рукой по его перьям, ласково ероша их. Сам же хищник устроился на спинке стула Северуса, внимательно наблюдая за членами преподавательского состава. Странно, но больше половины присутствующих здесь были ему знакомы, и отнюдь не из его недавних полётов по просторам школы. Он вспомнил, как Флитвик, заколдовав перо, произнёс: «Запомните — рассечь воздух и взмахнуть», а ещё, как профессор Спраут передала им защитные наушники и продемонстрировала пересадку мандрагоры. Эти воспоминания тревожили его, так как инстинктивно он знал, что подобные видения не должны быть у ястреба, по крайней мере, у нормального ястреба. Он очень хотел, чтобы они прекратились, иногда они появлялись так быстро, что полностью подавляли его, вызывая головную боль.       Тут в сознании снова всплыло очередное воспоминание. На этот раз об Амбридж, которая стояла перед ним и тоном, приторным, словно отравленный мёд, произносила: «Я не потерплю лжи на моих занятиях. Сейчас вы напишете для меня двести раз одну фразу — «Я не должен лгать». Будете писать вот этим», — она протянула ему своё перо, длинное, чёрное, с необычайно острым концом. «У него есть свой запас чернил», — проинформировала она его, при этом в её голосе проскользнуло что-то такое, что заставило его похолодеть.       Но до того как он смог вспомнить что-либо ещё, директор резко вырвал его из водоворота мыслей, звонко постучав вилкой по бокалу.       — Прошу минуту внимания. До того, как мы примемся за это восхитительное множество блюд — стол просто великолепен, и вы ещё даже десерта не видели… кхм… я бы хотел сделать несколько заявлений. Первое касается нашего пропавшего студента, Гарри Поттера. Как вам всем известно, мистер Поттер до сих пор не был найден, хотя то, как ему удаётся скрываться от нас всех, остаётся загадкой. Самой волнующей загадкой. Если у любого из вас возникнут подозрения о его возможном местонахождении, настоятельно прошу незамедлительно сказать мне об этом. Долорес сообщила мне, что министерство ввело новую политику касательно отсутствующих учеников. Если студент, не предложив уведомления, подписанного родителями, опекуном или целителем, не присутствует в стенах школы больше двух месяцев, то он считается исключённым и не сможет посещать Хогвартс, пока не будут выявлены причины такого поведения. Мне остаётся только горячо надеяться на то, что Гарри вернётся до истечения этого срока, поэтому хочу попросить вас всех продолжать искать его. Я твёрдо верю в то, что он всё ещё находится где-то в пределах замка и его территории или, возможно, в Хогсмиде, под гламурными чарами.       — Но зачем ему это, директор? — спросила профессор Синистра. — Я знаю мальчика только по его репутации, но зачем ему отстранять себя от занятий и от своих однокурсников? Ему скучно? Или он ленивый?       Северус перевёл взгляд на директора, гадая, что же он ответит. До разговора с Хагридом зельевар, возможно, думал бы так же, как и Синистра, списывая всё на лень и заносчивый характер Поттера, который, подобно своему отцу, ставил себя выше таких вещей, как посещение занятий и соблюдение правил. Но сейчас он так не считал, чувствуя, что исчезновение мальчишки скорее связано с психическими проблемами, чем с обычным подростковым желанием пошутить или побунтовать.       Глядя на Аврору, Альбус тихо произнёс:       — Нет, я не думаю, что Гарри ленив, или что ему наскучила школа. Скорее всего, всё намного серьёзней, но пока мальчик не появится, чтобы подтвердить это, я не могу быть уверенным в этом, и посему пока ничего не смогу сказать по этому поводу.       — Должно быть, он использует какое-то мощное волшебство, раз он умудряется прятаться от вас так долго, господин директор, — заговорила Чарити. — Сколько недель уже прошло со дня его исчезновения?       — Почти три.       Перешёптывания возобновились, затем Амбридж откашлялась и произнесла:       — Я считаю это непростительным — позволить Поттеру столько времени шататься невесть где. Ясен день, что этот мальчишка использует ситуацию в свою выгоду, его нужно поставить на место. Я нахожу его весьма грубым и пронырливым, имеющим привычку врать, чтобы привлечь внимание своих сверстников. Возможно, этот побег — его новая интрига.       При этих словах на лице Альбуса появилась болезненная гримаса, а Минерва яростно прошипела Снейпу:       — Я его декан, и я никогда не слышала, чтобы Поттер грубил или обманывал. И он никогда не любил повышенного внимания к себе, ни со стороны прессы, ни со стороны своих сокурсников. Ты разве не согласен со мной, Северус?       Северус глотнул воды перед тем, как ответить:       — Если честно, Минерва, Поттер несколько раз повёл себя грубо со мной, а также пару раз солгал мне. Впрочем, не больше и не меньше, чем любой другой студент Хогвартса. Тут, действительно, что-то не так, и дело отнюдь не в желании обратить на себя внимание сверстников. Возможно, одного из нас…       — Думаешь, кто-то из них содействует ему? Например, Уизли, может, даже Грейнджер? — вслух размышляла Минерва. — Я долго ломала голову над тем, как ему до сих пор удаётся обходиться без еды и воды, и подумала, что, возможно, его друзья тайно помогают ему. Но, проследив за совятней, я не увидела ни одной совы, которая бы улетела с подозрительного вида посылкой.       — Разве что он получает помощь от кого-то из домовиков. Есть тут один эльф — кажется, его зовут Добби — который, по-видимому, предан Поттеру. Думаю, ты захочешь расспросить его.       — Да, это хорошая идея, Северус. И я ещё раз поговорю с Уизли и Грейнджер, хотя именно они первыми сообщили мне о том, что Поттер пропал.       Но прежде, чем они смогли продолжить разговор, слово вновь взял Дамблдор.       ― Кроме того в систему образования будут введены некоторые… изменения. Долорес расскажет вам об этом поподробнее, — и он сделал знак Амбридж.       — Кхе-кхе! После заседания Визенгамота по делу Поттера Министр магии был… обеспокоен некоторыми вещами и поэтому решил, что настало время для перемен. Он любезно попросил меня помочь ему осуществить их, — Амбридж сладко улыбнулась. — Его весьма тревожит тот факт, что на сегодняшнюю молодёжь могут повлиять лживые слухи о возвращении мёртвого волшебника, и хочет принять определённые меры, дабы избежать паники и сохранить статус кво.       «Лживые слухи о возвращении мёртвого волшебника?» — с презрением подумал Снейп. «Может, вам стоит показать, на что способен этот мёртвый волшебник, а, Амбридж? Показать вам последствия его «золотых» рук? Стали бы вы тогда и дальше твердить, что его нет?» Бледные пальцы стиснули кубок с водой.       Не обращая внимания на мага, который, сидя напротив неё, буквально кипел от ярости, Амбридж продолжила:       — Для этой цели он назначил меня высшим инквизитором Хогвартса. Я буду проводить надзор над школой, где будет нужно — замещать директора Дамблдора и подстраивать школу под политику Министерства.       Минерва вскинула бровь.       — Подстраивать школу? И что это должно значить, Долорес?       — Именно то, что я сказала, Минерва. По мнению Министерства, некоторые дисциплины, преподающиеся тут, уже устарели и должны быть заменены. Я начну исполнять обязанности Инквизитора со следующей пятницы, и со всеми вопросами, касающимися отпуска, болезни и учебных планов, вы будете обращаться ко мне. Кстати, об учебных планах. Я буду проверять каждого из вас на предмет того, что вы преподаёте и как вы преподаёте, дабы удостовериться в том, что вы следуете новой политике. Вы получите список того, что одобрено Министерством, и я ожидаю, что вы будете придерживаться его. Если вы не будете соответствовать, то получите от меня предупреждение. Первое и последнее. После этого любой ваш промах выльется в… увольнение.       Учителя переглянулись между собой и в ужасе уставились на свои тарелки. Затем все как один перевели взгляды на Дамблдора, словно ожидая того, что он скажет, что всё это — не более чем неудавшаяся шутка. Но на лице директора были написаны усталость и обеспокоенность, и Северус почувствовал, как по спине пробежал холодок.       «На этот раз он не сможет помочь нам. Старый волк загнан в угол, и теперь мы должны сами заботиться о себе. А мне придётся скрывать намного больше, чем кому-либо из них. Интересно, она знает о том, что я был пожирателем смерти на протяжении шести месяцев до того, как в семнадцать лет стал шпионом? Меня, правда, никогда ни в чём не уличали, но Министерство всегда отличалось подозрительностью».       Если Амбридж когда-нибудь пронюхает о его прошлом, он сразу же вылетит из школы, и никто даже глазом моргнуть не успеет.       — Северус, как это понимать? — прошипел Свобода на ухо зельевару. — Значит, Дамблдор тут уже не главный? Как они могут так? Как они могут просто выкинуть его и поставить на его место эту… эту ведьму из преисподней? Она же ничего не знает о том, как управлять школой, и её все ненавидят. Даже ТЫ её ненавидишь!       — Знаю, но после недавних событий Министерство посчитало Дамблдора сумасшедшим, так как он согласился со словами Поттера о возвращении Тёмного лорда. Поэтому они и дали Амбридж место преподавателя в школе, сделав её своим шпионом, а затем вытолкнули в главные роли. Идиоты! Думают, что этим они что-либо изменят?       Долорес тем временем уже копалась в огромном розовом портфеле.       — А, вот оно! Ваши новые учебные планы и требования к каждому разделу. Это должно значительно облегчить вам задачу. В конце концов, организованность нужна во всём.       Призвав домашнего эльфа, она поручила ему раздать пергаменты с планами.       — Спасибо, Долорес. А теперь, давайте поедим, — радостно произнёс директор, добавив: — Всего понемногу, пожалуйста, — на его тарелке появились маленькие порции от каждого блюда, и Дамблдор тут же принялся за еду.       Пройдясь взглядом по новому учебному плану по зельям, Северус страстно возжелал проклясть Амбридж до такой степени, чтобы та начала молить о милосердии.       «Кому, по её мнению, я тут преподаю? Детсаду? Ну… хоть они иногда ведут себя именно так, но это же полный бред! Я не могу рассказывать им о ядах и противоядиях, хорошо, что мы закрыли эту тему ещё в прошлом году. И никаких зелий, имеющих отношение к нелегальным препаратам. Ради Мерлина, как будто бы я допустил на урок подростков, которые находятся под кайфом…»       Список был длиною где-то два фута, и к тому времени, когда Северус дошёл до конца, он уже готов был подлить Амбридж психотропного зелья. Список «безопасных» снадобий, которым он мог обучать студентов, был предназначен разве что для младенцев. Всё равно, если бы он учил их заваривать чай.       Сунув омерзительный клочок пергамента в карман, Северус принялся буравить свою тарелку хмурым взглядом.       — Что-то не так, Северус? — промурлыкала сидящая напротив него ведьма. — Вид у вас весьма… встревоженный.       — Неужели? — Северус приподнял бровь, а затем проговорил, смакуя каждое слово: — Вы ошиблись, мадам, я всего лишь размышлял над своим новым учебным планом и о том, какой вклад в образование детей принесут методы Министерства. Новой генерации очень пригодятся мудрые знания о том, как видеть глазами страуса. Это всегда пригодится в жизни.       Он знал, что лучше бы не стоило язвить ей, но ярость и отвращение к ней были слишком уж сильны, к тому же он всегда плохо реагировал на напыщенных идиотов, указывающих ему, что можно делать, а что нельзя.       — Совершенно верно! — воскликнула эта корова, расплывшись в глупой улыбке.       Сидящая рядом с Северусом Минерва тихо хихикала в свою салфетку, насмехаясь над тупостью Амбридж, которая даже не поняла, что Северус оскорбил и её, и её политику образования.       Скрыв усмешку, Северус призвал немного цыплёнка, макарон с креветками, риса и овощей и принялся поглощать пищу, надеясь, что проблем с пищеварением не возникнет, так как царящее в комнате напряжение можно было даже рукой потрогать.       — Ну, ты ей сказал, Северус! — заметил Свобода, восторгаясь остроумием своего хозяина. — Она что, совсем тупая? Ведь все знают, что страус прячет голову в песок!       — В самом деле, — уголком рта пробормотал Северус, прикрыв рот салфеткой. Приятно знать, что его фамильяр умнее Амбридж. Он вновь вернулся к еде, заметив, что голубые глаза директора вновь весело мерцают.       Тут Амбридж резко отложила свою вилку и холодно произнесла:       — Может, есть какой-то способ заткнуть эту птицу, Северус? Он нарушает спокойную атмосферу ужина.       — Какая жалость, жаба! Ты уже успела её нарушить! — прошипел Свобода, поднявшись на несколько дюймов над стулом Северуса и смерив Амбридж таким взглядом, каким он обычно смотрел на аппетитную мышь или зайца. — Знаешь, я ем жаб на завтрак.       Амбридж побледнела.       — Усмири это животное, Снейп! — гаркнула ведьма. — Пока я этого не сделала, — палочка тут же очутилась в её руке.       Так же, как и палочка Снейпа. Это был чистый рефлекс, он не стал даже задумываться над этим. Ни один волшебник не будет угрожать его фамильяру. Маска ледяной вежливости исчезла, и он пронзил коренастую ведьму предупреждающим взглядом.       — Попробуй только когда-нибудь тронуть моего фамильяра, Амбридж, — прорычал Северус.       — Ты смеешь угрожать мне? — ахнула она, её массивная грудь тяжело вздымалась. — Это существо опасно!       — Это существо ничего вам не сделало, и всё же вы хотите проклясть его, — холодно парировал Снейп. — Это и есть ваше хвалёное министерское правосудие? Нанесение вреда беззащитному ястребу по причине того, что он может сделать? Зрелость и самоконтроль, которые вы демонстрируете, просто поражают.       Амбридж уже хотела было открыть рот, чтобы ответить, но вмешался директор.       — Северус, Долорес, прошу вас! Уберите свои палочки, вы не на арене! И не нужно так горячиться.       Амбридж повернулась к нему со скоростью вихря, яростно сверкая глазами.       — Не нужно, Альбус? Как вы могли разрешить ему притащить этого… этого зверя сюда?! А теперь он угрожает мне, почётному члену Министерства!       — Ну-ну, Долорес, вы преувеличиваете. Северус ничего такого не делал. Свобода никогда бы не причинил вам вреда, он просто немного вспыльчив. Знаю, вы не привыкли к хищным птицам, — и он успокаивающе погладил её по руке, совсем как перепуганного ребёнка или обидчивую старушку. — Но вам не стоит бояться, ястребы нападают только на свою добычу, например, на зайцев, мышей и… жаб, — добавил он, хитро подмигнув ей. — Пожалуйста, спрячьте свою палочку, дорогая моя, крики только больше испугают Свободу, вы же не хотите, чтобы он взлетел?       При этих словах Амбридж убрала своё оружие в карман.       — Ненавижу летающих существ! — прорычала она. — Так же, как и монстров с человеческими частями тела. Мерзость, не более того!       Лёгким движением Северус спрятал палочку в рукав, а затем вытянул запястье.       — Свобода, ко мне, — мягко велел он.       Рассерженный ястреб тут же послушался, усевшись на руку профессора.       — Лучше следи за тем, что делаешь, змея. Ещё раз направишь на меня свою палочку, и я покажу тебе скорость своего удара, чёртова фурия.       — Шшш. Тихо! — приказал Северус, поглаживая коричневые перья. — Держи себя в руках, чтоб тебя! — вполголоса прошипел он.       — А я что, не держу?! Она хотела заткнуть меня, Северус! Лучше бы её кто-нибудь взял и заткнул! От неё одни неприятности. Дамблдор просто обязан выкинуть её из замка! Все студенты ненавидят её, я слышал пару разговоров. Она совсем не умеет преподавать. Всё, что она знает, так это учебник, и её наказания тоже ужасны.       Северус не ответил, он всё ещё пытался успокоиться. Он не знал, на кого злится больше — на Долорес или на себя, за то, что потерял над собой контроль. Целые годы он не позволял своим вспыльчивым эмоциям управлять собой, но один лишь вид Амбридж, направляющей палочку на Свободу, заставил все его защитные инстинкты хлынуть наружу, и Северус среагировал, не раздумывая. Или, вернее будет сказать, не раздумывая о последствиях для самого себя.       Северус сжал зубы. Надо как-то сгладить произошедшее. Определённо, Амбридж относилась к тем, кто не забывает об оскорблении так просто. И как только она будет за главного, то, как минимум, устроит ему очень не сладкую жизнь, а в худшем случае, превратит её в ад. А уж если она начнёт совать свой нос в его прошлое, пытаясь откопать на него какой-нибудь компромат…       Поэтому Северус сказал, чувствуя, как каждое слово оставляет во рту горький привкус:       — Мои извинения, мадам. Если бы я знал, что вы так боитесь птиц, я бы отсел от вас подальше. Альбус прав, мой фамильяр не настолько жесток, он никогда не причинял вреда людям.       — Но в случае чего она будет второй в моём списке, сразу после Тёмного лорда.       — Ха! — презрительно фыркнула Амбридж, смерив ястреба сердитым взглядом, затем взяла вилку и вернулась к поеданию жаркого из говядины. — Никогда не понимала, почему некоторые маги предпочитают птиц кошкам. Из кошек куда более лучшие компаньоны, их можно обнимать, ласкать, а ещё они избавляют мир от мелкого сброда, — она гадко посмотрела в сторону Снейпа.       — Так же, как и ястребы, — возразил Северус, — они держат в рамках популяцию мышей, крыс, зайцев, змей и жаб. Без ястребов мир был бы наполнен такими существами, и люди вымерли бы от голода, — его слова были воплощением невинности, но вот сарказм, скрытый под ними, отнюдь. К счастью, Амбридж не поняла этого, она была так же проницательна, как и кирпичная стена.       Зато другие учителя молча поздравили своего коллегу за хорошее попадание в яблочко, так как Амбридж дружно не любил весь преподавательский состав. Они считали её агрессивной, надутой мегерой, которая была скорее заинтересована в политике, чем в образовании, и её прибытие сюда, так же, как и тот факт, что она говорила им, как надо выполнять свою работу, с учётом того, что некоторые преподавали тут больше десяти лет, не вызывали ничего, кроме отвращения.       — И кошки, и ястребы полезны и необходимы для окружающей среды, — тактично вмешалась Минерва. Хоть она была склонна согласиться с Амбридж, так как сама любила кошек, но от одной лишь мысли о том, чтобы согласиться хоть в чём-то с этой особой, ей хотелось скривиться. Повернувшись к Северусу, она спросила, читал ли он последний выпуск журнала по алхимии. Какой-то молодой волшебник заявил, что он изобрёл зелье, которое превратило оловянный слиток в золото.       Северус хмыкнул.       — Невозможно. Какую формулу он использовал?       Взяв пример с Минервы, Флитвик, сидящий по другую сторону от Амбридж, втянул её в разговор на тему того, какие виды чар лучше всего влияют на кожу. Таким образом, первая часть ужина закончилась без дальнейших баталий.       Пока не подали десерт — пирожные, пироги и печенья всевозможных видов со взбитыми сливками и глазурью, и засахаренные фрукты. Были также поданы чай и кофе, домашние эльфы положили по чашке рядом с каждой тарелкой, что оказалось большой ошибкой.       Трелони, всегда чувствовавшая себя не в своей тарелке, находясь в окружении коллег, старалась развести на разговор свою соседку, Роланду Хуч, которая была полной противоположностью витающей в облаках Сивиллы. Соответственно, ладили они друг с другом так же хорошо, как и вода с маслом. Роланде до слёз было скучно выслушивать вещание Трелони о мистических символах и знамениях. Впрочем, Сивилла с тем же успехом интересовалась Квиддичем.       — А, чайные листья! — воскликнула провидица. — Мой любимый способ прорицания.       — Неужели? — Роланда зевнула, желая, чтобы ужин поскорее закончился. — Тогда, может быть, вы сможете предсказать, кто победит в следующем соревновании между Гарпиями и Пушками, Сивилла?       Та раздражённо посмотрела на неё.       — Моё внутреннее око не предназначено для таких банальностей.       — Да? Значит, вы можете предсказывать только природные катастрофы и конец света? — отстрелялась Хуч.       — Я не Вижу по команде, Роланда, как цыганка, — надменно произнесла Сивилла. — Моя способность предвидения посещает меня, когда того соизволит, от моего желания это не зависит.       — Е-рун-да! — рассмеялась Хуч. — Вы говорите это потому, что никогда не умели управлять своим даром, если он у вас вообще есть.       — Вы намекаете на то, что я некомпетентна? — огрызнулась Сивилла. Она быстро осушила свою чашку и, кипя от злости, вперилась взглядом в оставшиеся на донышке чайные листья. — Я вижу… вижу… грядёт большая опасность… тень Тёмного лорда восстанет, дабы покрыть собою всё… — драматично проскрипела она.       Хуч закатила глаза.       — Типично. Вечно у вас большая опасность. Что-нибудь ещё? Может, рыцарь в сияющих доспехах?       — Не насмехайтесь над Силами! — монотонно произнесла предсказательница. Теперь все, не отрываясь, смотрели на неё. —…Но тень будет побеждена… самопожертвованием и истиной, и… — тут она запнулась.       — Ну? Продолжайте, — Хуч нетерпеливо вздохнула. — Вы упустили ту часть, в которой кто-то, сидящий близко ко мне, должен умереть.       — Два ястреба… два ястреба в полёте… вместе они найдут то, что сокрыто, и научат смерть умирать! — закончила она, взмахнув своими усеянными кольцами руками.       Хуч хихикнула.       — Вот! Я знала, что кто-то умрёт. Молодец, Сивилла!       Несколько профессоров, находящихся в её близи, тоже усмехнулись, так как предсказание прозвучало слишком уж бредово.       Амбридж, однако, поднялась и смерила провидицу хмурым взглядом.       — Вы всегда… предсказываете такие… странные вещи… Трелони?       Сивилла подняла глаза на ведьму, хлопая ресницами на манер совы.       — Не понимаю, о чём это вы. Я вижу только то, что даёт мне увидеть моё Око. Поэтому я провожу столько времени в своей башне, воздух там намного чище, свободный от чужого воздействия и мыслей…       — Да, да, — Амбридж презрительно отмахнулась от неё, — но вы упомянули о том, что «тень Тёмного лорда восстанет вновь». Что именно вы под этим подразумевали?       — То, что я сказала, — растерянно проговорила Трелони.       За столом воцарилась мёртвая тишина.       — Вы говорите мне, что видели возвращение… Того-кого-нельзя-называть в чайных листьях? — угрожающе сдвинула брови Амбридж.       — Я… я видела великую опасность… — пролепетала Сивилла.       — Он мёртв, Трелони! Мёртв вот уже четырнадцать лет, и он не может вернуться! — прокричала Долорес. — Вы свихнулись, раз предсказываете такую чушь… тени, покрывающие землю, ястребы, побеждающие смерть… честное слово, мадам, вы меня за дуру считаете?       — Я говорила о том, что видела! — горячо возразила Сивилла. Но тут Амбридж грозно нависла над ней, и она отпрянула назад.       — Вы ничего не видели! Вы выдумали это, или же подталкиваете остальных к мятежу против властей! Нету никакого Тёмного лорда, и никакая великая опасность не грядёт, разве что ваше возможное увольнение за то, что распространяете ложь среди впечатлительных детей! — Амбридж ткнула Трелони пальцем в грудь. — У вас испытательный срок, профессор, и если вы не станете соответствовать нашим требованиям, можете не сомневаться — вы больше не будете тут работать! — и она одарила Сивиллу ядовитой ухмылкой. — Я ясно выразилась, моя дорогая провидица?       Съёжившись на своём стуле, перепуганная Сивилла только и могла, что кивать головой, словно буёк в море.       На какое-то мгновение все словно застыли. Хотя большая часть персонала Хогвартса считала Трелони наполовину свихнувшимся эксцентриком, которая могла легко заблудиться в ярко освящённой комнате, они ненавидели Амбридж и её жестокие методы.       — Эй, Долорес, не обязательно пугать бедную Сивиллу до смерти, — запротестовала Хуч, метая в сторону «розовой» ведьмы острые, как кинжал, взгляды. — Может, она действительно видела великую опасность.       Амбридж резко повернулась к ней.       — Но вы… вы тоже сказали, что не верите ей. Я слышала вас.       Роланда пожала плечами.       — А что, если я не права? Ну и что? Вам нужно перестать воспринимать себя слишком серьёзно, старушка. А то морщины появятся раньше времени.       Амбридж с шумом втянула воздух, уже готовая пойти в атаку, но тут раздался голос директора.       — Сивилла, ты выглядишь довольно уставшей. Может, тебе стоит вернуться в свою башню?       — Я… да, я чувствую себя не очень хорошо… Голова кружится… воздух здесь такой туманный…       — Вот именно, тебе нужно отлежаться, — он повернулся к Снейпу, который поглядывал на Амбридж так, словно хотел освежевать её. Свобода тоже далеко не ушёл от своего хозяина, поэтому Дамблдор принял мгновенное решение. — Северус, будь так добр, проводи Сивиллу в её комнаты.       Снейп недовольно вздохнул, тем не менее, не то, чтобы ему нравилась преподавательница прорицания, скорее, наоборот, но и смотреть на то, как над ней измывается Амбридж, ему тоже не хотелось.       — Очень хорошо, директор.       Встав, он пошёл в конец стола, где сидела Трелони — та теперь напоминала мышь, которая столкнулась лицом к лицу с разъярённой кошкой.       — Идём, Сивилла, — он протянул ей правую руку.       Трелони, отчаянно желая убраться подальше от Амбридж, вскочила на ноги, при этом споткнувшись о свой стул, и упала прямо на Северуса. Зельевар покачнулся, но всё же удержался на ногах, крепко сжав Трелони, дабы не дать ей упасть.       — Господи, Сивилла, ты словно несчастный случай, который только и ждёт того, чтобы произойти! — прорычал он.       Зато сидящего на его запястье Свободу угораздило свалиться, и птица с силой взмахнула крыльями, стараясь вернуть равновесие.       Прямо перед лицом будущего инквизитора.       Амбридж, которая своим ростом доставала только до груди Северуса, успела только увидеть надвигающиеся на неё крылья и когти ястреба. Завизжав, она вскинула руки, защищая лицо, при этом ещё больше перепугав Свободу, и тот взлетел над столом.       — Уберите это! Уберите! — взвыла Долорес, отступая назад и всё ещё защищая ладонью глаза.       Споткнувшись, она упала лицом на нагруженный десертами стол, не переставая верещать. Результатом «аварии» стал обрушившийся на неё трёхэтажный торт и башня из сладостей.       Северус свистнул, подзывая своего фамильяра, и Свобода, воспользовавшись случаем, ринулся вниз и, плавно пролетев прямо над головой Амбридж, устремился к своему хозяину.       Убеждённая в том, что ястреб нападает на неё, Амбридж пискнула и, вскочив на стол, попыталась убежать, по-прежнему ничего не видя перед собой. Но далеко уйти ей не удалось. Попав каблуком в бланманже, она дёрнула ногой, а в следующую секунду растянулась на столе, угодив лицом в клубничный трайфл.       Приземлившись на руку Северуса, Свобода издал победный клич.       Профессор зельеварения одарил заносчивого фамильяра укоряющим взглядом, а затем поспешил вывести из комнаты Сивиллу, которая, уткнувшись лицом в складки его мантии, подозрительно подрагивала. Только бы она не рыдала, с мольбой подумал Снейп.       — Пойдём, Сивилла. И не нужно так отчаянно пытаться похоронить себя в моей мантии, злой ведьмы больше нет, — произнёс он с лёгким сарказмом в голосе.       — Ага, её сделала миска с клубничным трифле.       — Что ты сказала?       Сивилла подняла голову, и Северус, к своему бесконечному облегчению, увидел, что она вовсе не рыдает, а смеётся.       — Ох, Северус! Я… у меня и в мыслях не было… что я стану свидетелем того, как эта мерзкая женщина… угодит лицом в клубничное трифле… Я до конца жизни этого не забуду!       Снейп позволил себе усмехнуться.       — Ну, десерт она всё-таки получила, разве нет?       При этих словах Трелони вновь начала хохотать, а смех у неё был как у гиены. Северуса даже передернуло.       — Тише ты. Перебудишь весь замок.       Быстро проведя провидицу через вестибюль, он поднялся с ней в её башню и оставил там, правда, до этого посчитав себя обязанным предупредить её поменьше светиться.       — Она будет искать повод уволить тебя, Сивилла, так что будь осторожна.       — Ты тоже, Северус. Спокойной ночи, — повернувшись к двери, Трелони уже было хотела войти внутрь, но потом добавила через плечо: — Знаешь, за все эти годы, что я здесь, это был первый совместный ужин, который доставил мне удовольствие. Почаще бери туда своего ястреба.       — Спокойной ночи, Сивилла, — только и ответил Северус, но Трелони увидела, как в глубине обсидиановых глаз замерцали еле заметные искорки веселья.       Закрыв за собой дверь, она ещё успела услышать, как профессор зельеварения мягко отчитывал своего фамильяра:       — Ещё один такой фокус, и я привяжу твои крылья к телу, несносная птица!       — Это не моя вина, Северус! Я свалился с твоей руки.       Северус покачал головой, спускаясь вниз по лестнице.       — Но тот полёт над столом был умышленным, так что можешь не отрицать.       — Ну, хорошо, не буду. Но ведь было классно, разве нет?       — У тебя что, нет никакого чувства самосохранения? Хочешь очутиться перед комитетом по устранению опасных существ?       — За что? За полёт по причине испуга? — дерзко парировал Свобода. — Она даже не пострадала. Разве что, только её гордость. Да ладно тебе, Сев, не скажи, что тебе не понравилось.       Северус вздохнул.       — Это было… очень удовлетворительно, — наконец признал он. — Но почему-то у меня такое чувство, что сегодняшний вечер принесёт с собой невиданные последствия для всех нас.       — Например?       — Не знаю. Но люди, подобные Амбридж, всегда опасны.       — Ты слишком волнуешься, Сев, — пропел ястреб, ласково ущипнув зельевара за ухо.       — О да, в отличие от тебя, — огрызнулся Снейп. — Когда-нибудь эта черта твоего характера погубит тебя, если не научишься владеть собой.       — Хорошо, хорошо. Прибереги лекцию, а то у меня башка раскалывается, — жалобно протянула птица. Головная боль, с которой он до этого боролся, вернулась с новой силой.       Северус обеспокоенно посмотрел на ястреба.       — Как это, голова болит?       — А вот так. Я устал, и она болит.       — Я осмотрю тебя, когда вернёмся домой, — пообещал Северус. Он волновался, ведь животные обычно не страдают головной болью, а если и да, то это указывало на ещё более серьёзную проблему.       Но диагностические чары не выявили никаких травм головы или кровяных сосудов. Северус наслал на птицу ещё несколько заклинаний, чтобы убедиться, что в венах ястреба нет никаких эмболий. И когда всё оказалось в порядке, он растерялся.       — Может, это просто стресс. Вот, выпей обезболивающего, а потом постарайся заснуть.       К удивлению зельевара, Свобода даже не протестовал, когда Северус поил его зельем. Очутившись на своей жёрдочке, птица мгновенно заснула.       «Надеюсь, утром он почувствует себя лучше. Только не хватало, чтобы он опять заболел. Чёртова Амбридж! Может, она прокляла его, пока никто не смотрел».       — Ревеларио малус магика!       Ничего.       Северус облегчённо вздохнул и тоже пошёл готовиться ко сну. Хоть он и не придал значения предсказанию Трелони, тем не менее, он не мог избавиться от какого-то тревожного чувства. Когда Амбридж станет фактически главой Хогвартса… Он был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. Эта женщина была такой же целеустремлённой и жадной до власти, как и Волан-де-Морт. Линии фронта уже проведены, но кто же будет победителем?