Мы опять поменялись?!

      Направляясь из аэропорта прямо к прежнему месту жительства, Анита очень надеялась, что Громов дома. Она была настолько зла, что готова была начать их диалог со звонкой пощечины. Именно поэтому лучшим исходом было присутствие Алекса дома. Если бы его там его не оказалось, гнев девушки достиг бы размеров вселенной.       Вот он, знакомый дом, с которым было связано так много хороших и плохих моментов. Только сейчас Ниту это волновало меньше всего. Ей были куда важнее непонятные действия Александра. Она бесилась. День конкретно не задался. У чемодана отвалилось колесико, поэтому тяжелый предмет пришлось тащить на руках, из-за дождя вся одежда промокла насквозь, так как у таксиста прокололо колесо в паре километров от их с Громовым дома. Причёска была безнадежно испорчена, как и без того не самое хорошее настроение девушки. Анита еще не знала, что приход в этот дом сможет сначала испортить настроение еще больше, а потом…       Стоило девушке только зайти в дом, как она сразу же услышала какие-то непонятные звуки наверху. Сначала ей даже показалось, что она тут появилась явно не вовремя, но, прислушавшись, она поняла, что это Алекс, и ему очевидно было плохо. Удивившись такому раскладу событий, она не без труда затащила чемодан и оглянулась. Жильё определённо потрепала жизнь в последние пару дней. На полке в коридоре лежала какая-то рубашка Громова, которую изначально Нита даже не признала. Вещь явно была неудачно постирана, потому что отливала синеватым оттенком, хотя первично являлась белой. В первые минуты присутствия в жилище Ните показалось, что Алекс — ребёнок, который не может даже просто содержать дом в чистоте, но потом девушка заметила, что беспорядок был не такой уж и сильный, а это означало, что Громов все-таки повзрослел. Кроме того холодильник был заполнен продуктами, а не какой-то заказной едой.       «Вы хотите сказать, что он сам себе готовит? Ни за что не поверю» — усмехнулась девушка своим мыслям. Вдруг, она опять услышала какие-то непонятные звуки из ванной на втором этаже. Легкое чувство тревожности засело где-то в груди. Сделав глубокий вдох, Анита направилась наверх, морально подготавливая себя к первой за долгое время встрече наедине. «Я не готова его увидеть» — пронеслось сомнение в ее голове, но исправить ничего уже было нельзя. Что-то тянуло вперёд.       Перед дверью девушка остановилась, услышав, что Алекс с кем-то разговаривает. Как оказалось, это был монолог, чему Анита удивилась не меньше, чем все предыдущим его изменениям.       «Сами с собой разговаривают только шизофреники, ты что, сумасшедшая? Хотя, действительно, у кого я спрашиваю»       Аниту передернуло от воспоминаний. Ванна. Скандалы. Совместный душ. Снова скандал. — Да что ж такое-то, а? Черт, я знаю, что мудак, но это слишком болезненные наказания… — Алекс говорил достаточно громко, потому что думал, что в доме никого нет, кроме него. Анита могла расслышать каждое его слово, — ладно, Саша, все временно, все пройдёт. Каждую болезнь ты заслужил сам. Проходя через жизненные испытания ты становишься сильнее. Все не может быть плохо, обязательно будет что-то хорошее, ты же чувствуешь это. — вслед за этим послышались отчетливые звуки рвоты.       У Ниты внутри вспыхнуло чувство жалости и желание помочь. Нет, в ее душе не поменялось отношение к Алексу, но какое-то довольно банальное чувство ответственности никак не хотело ее отпускать. — Что случилось? — Спросила она, легко постучавшись в дверь — Глюки уже что-ли начались? — Послышалось за дверью, а затем перед ней предстал Алекс. И нельзя было сказать, что во всей красе. Бело-зелёная кожа, синяки под глазами, его всего трясло. Проще говоря, Громову было ну очень плохо. — Анита? Ты уже вернул.? А, ну да, глупый вопро… Прости! — Вскрикнул он и, захлопнув дверь, вновь спрятался в ванной комнате. — Ты что, отравился? — Пыталась понять Нита и, услышав, что звуки прекратились, зашла к Громову. Он сидел на полу, пытался отдышаться и прийти в себя.       Я ничего не ел три дня, чтобы отравиться… Вообще ничего. Только воду пил. Аппетита как-то не было. — Быстро бормотал Саша, опасаясь не успеть договорить, но переживал зря, потому что его уже начало подотпускать. — Ты что, совсем больной?! Ты угробить себя решил? — Негодуя воскликнула Анита, подходя к парню ближе и проводя импровизированный осмотр. Прикоснувшись к лицу, та сразу же ощутила жар, поэтому не задумавшись ни секунды, достала с полки и протянула мужчине градусник. Да, прямо в ванной, потому как встать с места он не мог — настолько тому было плохо.       Пока Громов ожидал ответа градусника о его состоянии, Нита успела отметить, что всего Алекса знобит, он щурит глаза от света, и у парня определённо болела голова, ведь он даже не осознавал нормально все происходящее вокруг. — У тебя голова болит? — Заботливо интересовалась девушка, совершенно позабыв обо всех обидах. Сейчас, в эту самую минуту ей было не важно, что Алекс за человек. Анита чувствовала своим долгом помочь ему. — Голова и все тело ломит… Блин, ещё утром ничего не было, а тут, буквально за пару часов так плохо стало… Нит, я умираю? Это так умирают люди? Ну да, я уже старый, видимо, уже отжил своё, но я не хочу умирать… — Громов был всегда тот ещё паникёр и поэтому, когда ощущал нечто подобное — всегда боялся, что это конец. — Дурак ты, умирает он. Старый нашёлся тут. Тебе сорок лет, угомонись. — Девушка бесилась. Саша всегда очень опасно относился к своему возрасту, да и по сравнению с Анитой всегда чувствовал себя ближе к смерти, чем близкие. И Громову всегда это невероятно раздражало. Она никогда не считала его старым, но зато он сам частенько заставлял об этом задумываться. — Сорок лет… Видимо, прожил свое и… — Громов, если ты сейчас же не заткнешься, я обещаю, я уйду и даже дожидаться пока ты смеряешь температуру не буду, — строго заявила Анита, заставив Алекса тут же замолчать.       Термометр показал тридцать девять и шесть, но Анита не стала говорить Громову об этом. По всем симптомам был грипп, а если бы тот узнал свою температуру, то запаниковал, повышая ту ещё сильнее. Ну и к тому же разговор о том, какой гроб он хочет и какие похороны — ей были не слишком приятны. — Пойдём, тебе надо полежать… — Девушка смотрела на это ни на что не способное сейчас тело и пыталась продумать план дальнейших действий.       Саша не мог нормально идти. Его всего трясло, шатало, поэтому Нита помогала ему, поддерживая и буквально донося на своих плечах Алекса до кровати. Как только он оказался в постели, то в то же мгновение сначала закутался в одеяло, а спустя пару секунд полностью откинул его от себя. — Нита… Мне жарко и холодно одновременно… Нита… Ты что, звонишь доктору? А какая температура, она что, высокая, да? Нита, почему ты молчишь? Нита, я умираю, да? Всё-таки умираю? — Даже несмотря на то, что глаза Алекса были полуприкрыты, Анита заметила как испуганно бегал его взгляд, прося поддержки.       Но она спокойно позвонила врачу, выйдя при этом в другую комнату, и ожидала его прихода. Примерно пятнадцать минут ей оставалось терпеть истерику Саши, потому что когда его осмотрит врач, хоть немного, но мужчина успокоиться. — Анита… Нита… Почему ты молчишь? Я что, уже умер? Я в аду? Почему так ломит всё тело? Нет, не умер? Я не хочу умирать! Не хочу! Я жить хочу! Только же терапия стала легче… Только же понимать свои действия начал. Анита, скажи, что я не умираю, пожалуйста… Я же буду жить? Нита… Скажи Луизе, что я невероятно люблю её. И родителям… А ещё я тебя люблю, помни об этом, потому что когда я умру… — Он испуганно схватил её за руку, крепко сжав ладонь, в то время как Анита закатила глаза, понимая, что Саша просто сильно паникует. Нет, она тоже не была спокойна на сто процентов, потому как температура была высокой, но не до такой же степени. — Mamma mia, ragazzo di 40 anni si comporta peggio di un bambino. Guarda la sua temperatura! Dio, perché sei così allarmista? Stava per morire! Scemo! Cosa faresti qui ora se non ci fossi? Ordinereste una bara? Oh, stupido!* — вдруг запричитала Анита, тяжело вздыхая. Ей нравилось причитать, когда её не понимают, да и нравился итальянский язык, поэтому злиться на нем — было особой отдушиной. Но при всем при этом девушка не отпускала руку Алекса. Если бы она прервала это прикосновение, истерика у мужчины превратилась бы в паническую атаку, а такого счастья сейчас было не нужно.       Алекс лежал, непонимающим взглядом смотря на Ниту и пытаясь понять, что вообще происходит. — Я умер? Ты говоришь так непонятно… Это на языке ангелов, да? А вообще, я знал, что ты мой ангел… Я ничего не понимаю, но надеюсь, ты сказала, что я в раю… — Stupido… — прикрыв лицо второй рукой, она нервно хихикнула, — если ты так хочешь на тот свет, Громов, могу устроить. Успокойся ты уже, все будет нормально. Сейчас приедет Олаф, осмотрит тебя и скажет, что жить тебе ещё долго. Но если ты прямо сейчас не прекратишь истерику, обещаю, я лично сокращу годы твоей жизни до нуля. — Анита смотрела на перепуганного Алекса, который, с трудом приподнимая веки, смотрел только на неё. Его горячая рука сжимала её ладонь очень слабо, но она знала, что если бы он мог, то придерживал крепче, желая получить поддержку. — Stupido? Italiano? Ты говоришь по-итальянски? — Вдруг осознал мужчина, удивлённо приподнявшись и тут же вновь обессиленно упав на кровать. Анита коснулась его груди, как бы не позволяя тому больше вставать, но этим прикосновением заставила Алекса зажаться ещё сильнее. Теперь, помимо смерти, он ещё и боялся сделать что-то не так, от чего девушка прервет тактильный контакт или попросту уйдёт. — Si… Немного. Я занимаюсь на курсах. — Ответила Нита, осторожно продолжая поглаживать его по груди, понимая, что постепенно успокаивает этим мужчину. — Вау… Это очень круто. Ты прекрасно разговариваешь. Уверен, у тебя всё получится. И акцент такой классный, словно и правда итальянка… — Шептал Громов, удивляя Аниту всё больше и больше. От Алекса таких слов она не ожидала. — А как же твоё: «итальянский? Ха, кого ты хочешь насмешить? Ты английский и норвежский нормально не выучила, а хочешь ещё и итальянский?» — Внутри что-то больно сжалось. Она прекрасно помнила, как Алекс посмеялся над ней, очевидно, специально стараясь причинить как можно больше боли. — Я был не прав. Я вообще во всём был не прав. Извини. — Резко Громов замолчал, переведя взгляд в сторону. Он стыдился. Стыдился своего прошлого, того, каким он был и какую боль причинял возлюбленной. Даже вспоминать это было противно.       Когда в доме появился врач, Алекс зажался ещё сильнее, нехотя выполняя просьбы показать горло, описать симптомы и вновь измерить температуру. Ему вкололи жаропонижающее, доктор взял кровь на проверку, грипп это или нет и сказал, что результаты будут к вечеру, а пока у мужчины строгий постельный режим, при котором все, что ему можно — спать, есть и лежать, даже не думая о телефоне или других гаджетах. — Всё, успокоился, умирающий? — Спросила Анита, проводив доктора и вернувшись в спальню, где лежал больной. — Побудь со мной рядом, пожалуйста… — Попросил Громов, который хотя и успокоился, но после недавней паники чувствовал себя ещё хуже.       Он тяжело дышал, не мог нормально открыть глаза и двигаться в целом. Тело будто было связано цепями, которые не просто сковывали движения, но и, по ощущениям, ломали кости. Его потрясывало в лихорадке. Очевидно, он был близок к галлюцинациям и врач сразу предупреждал об этом. Алекса не забрали в больницу лишь потому, что Анита попросила об этом Олафа. Знала же, боится больниц как огня.       На мгновение девушка засомневалась, стоит ли ей быть с ним рядом или жестоко оставить его одного. Пусть бы мучился, ведь он причинял столько боли. Нет, эти мысли были отогнаны уже спустя секунду. Нита села рядом с Громовым, и тот вновь осторожно взял её за руку. Она аккуратно поглаживала его от кисти до локтя, чем немного успокаивала мужчину. — Спасибо… — Шепнул он, поборов свой организм, и, открыв глаза, посмотрел на Аниту. Она видела в его взгляде нечто новое. Что-то, чего не было раньше. И правда меняется? — За что? — Удивлённо спросила Нита, прикоснувшись ко лбу Громова и у себя в мыслях заключив: «надо сделать компресс, он весь мокрый». — Просто за то, что ты есть, что рядом… — Саша вдруг закашлял и голос его осип. — Спи, тебе нужен сон. Так будет проще. — Девушка сделала вид, что никак не отреагировала на сказанную им фразу, хотя внутри сразу же стало теплее. — Не могу. Тебя так долго не было рядом, что я просто не хочу потерять время и не провести с тобой хотя бы пятнадцать минут или через сколько ты там уйдёшь. — Хриплым голосом бормотал Алекс, продолжая придерживать её руку в замке, хотя слабость становилась все сильнее и он уже с трудом сжимал пальцы. Лекарство очень быстро снижало температуру, да и организм сам по себе был ослаблен. — Саш, я побуду ровно столько, сколько нужно. Засыпай, — Девушка достала из прикроватной тумбочки салфетки и осторожно протерла пот с лица мужчины. — Я… Ты… Ты назвала меня Сашей? Впервые за все эти месяцы… — В его глазах появился блеск и маленький огонёк. Надежда — вот, что заполнило его изнутри. А этот самый маленький огонёк был настоящим пламенем любви, хотя раньше нечто подобное означало гнев.       Анита легко улыбнулась, потому что видела, как он становился все более счастливым. У Громова открылось второе дыхание, и он сжал её руку чуть крепче. Девушка как-то подсознательно чувствовала, что мужчина не сделает ей больно. И не потому что он просто был слаб, нет. В его прикосновениях не чувствовалась жестокость. «Кажется, терапия и правда пошла ему на пользу» — задумалась Нита и сначала даже не заметила, как хватка вновь ослабла и Алекс постепенно провалился в сон.       Мужчина засопел, пока девушка смотрела на это больное тело. С Алекса ручьём лился пот и Анита осторожно стирала его полотенцем. Она и подумать не могла, что задержится здесь при таких обстоятельствах. Но, честно говоря, её это не смущало. Надо вылечить — значит, вылечит.       Со всеми этими событиями она совсем забыла, что приходила уж точно не за тем, чтобы маленько беседовать и спасать его от смерти на почве истерики. Анита прикусила губу, не зная теперь, как выяснить, почему он перенес суд. На несколько минут она начала ненавидеть его ещё больше. «Почему ему вечно везёт? Почему постоянно случается что-то, что идёт ему на руку? Он даже заболеть умудрился вовремя, будто бы зная, что был возможен очередной скандал», но потом она быстро отмела эти мысли, понимая, насколько же все глупо.