Это было так...

— ДАЗА-А-АЙ!!!       Гневный вопль пронёсся по всему офису Вооружённого Детективного Агентства, заставив всех, кто в этот момент находился там, вздрогнуть и чем-нибудь поперхнуться.       Секунду спустя дверь распахнулась, и в помещение ворвался обладатель имени и по совместительству самоубийца со стажем, держа в руках пёстрый, очень красивый и явно не мужской шарфик. Осаму заметался в поисках места, где можно было бы спрятаться, выбирая между двумя огнями — кабинетом Фукудзавы и огромным письменным столом Куникиды, и наконец залез за книжный шкаф, где оставался небольшой зазор между мебелью и стеной, пытаясь слиться с оной и стать как можно незаметнее… Всё агентство дружно покосилось в его сторону, однако никто не произнёс ни слова.       В следующий миг всё их внимание переключилось на девушку по имени Т/и, формально — одну из своих коллег, которая вломилась (по-другому и не скажешь) в офис и со всей силы пнула многострадальную дверь, да так, что от удара об стену у последней чуть стёкла не вылетели. — Где Дазай?! Я точно видела, он побежал сюда! А НУ, ВЫЛЕЗАЙ СЕЙЧАС ЖЕ, ТЫ, КРЕТИН!       Разъярённая Т/и походила на валькирию, и это сходство усиливалось зажатой в её руке шваброй, которую та держала на манер копья и явно не с мирными намерениями. Она обвела помещение внимательным взглядом, ища место, куда бы мог спрятаться неприятель. С первого раза такового не находилось, и она стала обходить офис, сосредоточенно проверяя каждый закуток и бормоча что-то про её любимый шарф и какого-то идиота, который имел несчастье его стащить.       Все работники агентства, не сговариваясь, следили за этакой своеобразной игрой в прятки, которая для проигравшего заканчивалась весьма плачевно. Даже Куникида, обычно рьяно следящий за тем, чтобы все «работали, работали и ещё раз работали», всё-таки отвернулся от монитора компьютера и с интересом наблюдал за действиями Т/и, испытывая смешанные чувства: с одной стороны ему очень хотелось, чтобы неугомонного Дазая таки поймали и, может, хоть немного мозги ему вправили. С другой — кровь на стенах и поломанная мебель — это довольно внушительные расходы для бюджета, которых и так хватает… Но, пожалуй, ради такого дела ему ничуть не жалко потратиться!       Глядя на девушку, которая с видом берсерка, желающего только убивать, обследовала комнату, все понимали, что как бы хорошо ни умел прятаться Дазай, его скоро обнаружат, и уж тогда ему, цензурно и мягко говоря, несдобровать. Но это будет после, а пока можно наслаждаться зрелищем и уповать на то, что их коллегу найдут не скоро…       Вообще, нельзя сказать, что Дазай Т/и очень уж не нравится. Даже совсем наоборот — она испытывала к нему нежные чувства, но ни в какую не хотела это признавать, утверждая, что, мол, «он меня бесит из-за того, что таскает мои вещи и лезет ко мне с предложениями двойного самоубийства, только и всего!» Почему — одной ей известно. А вот как относится к дорогой коллеге он сам, замечали все — даже его бывшие сослуживцы из Портовой мафии, которые с недавних пор старались (от греха подальше) обходить эту особенную для него девушку стороной, но только не та, на кого были направлены его чувства. Т/и видела в его ухаживаниях только стремление её поддразнить и просто тягу к коротким и беспорядочным отношениям с девушками, и никак не связывала этот факт с тем, что все её поклонники таинственным образом куда-то исчезали, только появившись…       Однако до того места, куда втиснулся Дазай, оставалось всего несколько метров. Т/и, хищно и по-настоящему страшно улыбнувшись, направилась к соседнему от «укрытия» шкафу, думая, что нашла-таки его убежище, как вдруг раздалось оглушительное «АПЧХИ!», заставившее её мгновенно обернуться в нужную сторону.       Как и ожидалось, она метнулась прямиком туда, и через несколько секунд уже вытаскивала из-за шкафа Дазая, который яростно (пусть и не очень натурально) сопротивлялся. Схватив за шиворот, девушка потащила его из комнаты вместе с шарфиком, который тот упорно не отпускал, и попутно извиняясь перед коллегами за доставленные неудобства с самой милой из всех возможных улыбок на лице. Её провожали испуганными взглядами, а Осаму — сочувствующими. Все знали, что злить Т/и чревато… Неприятностями.       Эспер протащила своего пленного до самого общежития агентства, всё ещё не отпуская ворот его плаща, чтобы избежать посторонних зрителей и слушателей во время их разговора. Во внутреннем дворе редко кто-то бывал, да и сейчас почти все находятся в офисе, так что их разговор точно останется приватным. Подойдя к одной из стен, она отпустила Дазая и прислонилась к ней, скрестив руки на груди, и, не дожидаясь, пока тот твёрдо встанет на ноги, начала такое ответственное дело, как выяснение отношений. «Не иначе как желая меня добить», — обречённо отметил несчастный. — Дазай, я же столько раз говорила тебе не брать мои вещи! Мне всё равно, что ты с ними делаешь, но потрудись их хотя бы возвращать в целости и сохранности! И вообще, зачем тебе понадобился мой шарф на этот раз?! — сердито спросила Т/и, прожигая виновника ссоры раздражённым взглядом.       Сам же Осаму пропустил её слова мимо ушей, откровенно засмотревшись на неё. «А злость ей очень к лицу», — подумал он, любуясь. Обычно аккуратно собранные в причёску, из-за быстрого бега её каштановые волосы растрепались, щёки покраснели, а в глазах светились уже утихающий азарт от погони и искреннее возмущение пополам с… Тревогой? — Дазай! Ты вообще меня слушаешь?! Видимо, девушка пыталась уже в который раз докричаться до него. — Да, Т/и-тян?.. — отрешённо отозвался он, глядя на ещё более яркий румянец, вспыхнувший на щеках возлюбленной после его слов. — Ах, ты про это! Видишь ли, твой прелестный шарфик был нужен мне для того, чтобы лишиться жизни красиво. Ведь на таком аксессуаре повеситься гораздо приятнее, чем на простой верёвке, понимаешь? — Т/и покрутила пальцем у виска, раздражённо фыркнув. — Ты чего, совсем с ума сошел с этим своим извращённым хобби?! Я же тебе столько раз говорила — хватит пытаться себя убить! Тем более с помощью моих вещей! — Ах, неужто ты за меня волнуешься, Т/и-тян? А может… — Осаму наигранно удивился, — я тебе даже нравлюсь?       Щёки девушки стали совсем пунцовыми от смущения и опасения, что её сейчас раскроют, и, стремясь это скрыть, она даже забыла о том, что злится на этого невыносимого Осаму Дазая. — Г-глупость полнейшая! Вовсе ты мне не нравишься! Выдумал тоже, ага… — А вот это мы сейчас и проверим… — на его устах расцвела хитрая улыбка, и Дазай резко схватил Т/и за запястья, прижимая к стене дома. Девушка даже не успела понять, что произошло, как мужчина быстро нагнулся и поцеловал её в губы.       Внутренняя маска, за которой Т/и упорно скрывала свои чувства, и так сегодня почему-то дала ощутимую трещину, а под властным напором удивительно мягких губ и вовсе разлетелась на кусочки. Та любовь, что была засунута куда подальше хозяйкой, вырвалась наружу, спеша восполнить всё, что упустила. Сама того не осознавая, девушка, раньше стоявшая столбом, теперь начала отвечать. Вопреки её ожиданиям, поцелуй был очень мягким и нежным. Осаму словно спрашивал, любит ли она его так, как он любит её, и Т/и своими действиями отвечала ему твёрдым «да».       Наконец новоявленным влюблённым пришлось оторваться друг от друга. Дазай отпустил возлюбленную и прищурился: — Ну что? Станешь снова ругаться на меня? Или, может, ты меня накажешь, а? Т/и сделала вид, что не поняла намёка, и, нахмурившись, ответила: — Если будешь дальше пытаться свести счёты с жизнью, то да, буду. Она смущённо отвернулась и тихо сказала: — А вообще… Извини меня, что я столько времени вела себя как идиотка и не замечала, что ты любишь меня… Тебе, наверное, было плохо, а я…       Осаму рассмеялся и запустил руку в волосы девушки, прижимаясь к ней ещё ближе. — Ну зато теперь у нас с тобой много времени, так ведь? Но имей ввиду, сегодня я тебя на работу не отпущу, — прошептал он на ухо Т/и и вновь прильнул к её губам, заставляя забыть и былые разногласия, и то, что они всё ещё на улице, поддаться ему и исчезнуть в мире страсти и наслаждения… Успеть бы до его комнаты добраться.