Обещаю вернуться никогда

      Я не могла понять, отчего проснулась на рассвете. Кот пришёл час назад и дрых у меня в ногах. Кажется, кто-то меня звал… впрочем, что за ерунда, кто мог меня звать. Мы одни с котом, родители уехали в Москву, и у меня появился шанс пожить в одиночестве. Полежав несколько минут, я решила, раз уж всё равно проснулась, захватить фотоаппарат и дойти до конца огорода – вдруг получится сделать сносные фотографии рассвета. На улице было сыро, пасмурно и холодно. Я мгновенно озябла в своём коротком платьишке и, обхватив руками плечи, поспешила к задней калитке.       С погодой не повезло. Небо заволокли тучи, разве что осталась розовая полоска на востоке, там, где надумало всходить солнце. Отсюда её не было видно. Ясно было, что достойных фотографий мне не видать, как своих ушей, и я пошла к дому, однако остановилась, едва дойдя до самого большого дубка, росшего возле рабицы. Кто-то меня звал – из поля.       Я пожала плечами и побрела к калитке, чтобы покончить с этой галлюцинацией, а заодно и проверить, есть ли розовая полоска на востоке.       Дойдя до места, где начиналась некошеная трава, я остановилась. Идти по мокрой траве не слишком приятно, а по высокой - тем более. Розовая полоска была на своём месте. Полюбовавшись на неё с минуту, я решила возвращаться домой, под тёплое одеяло, к тёплому уютному коту. Окинула прощальным взглядом высокую траву, подняла ногу, чтобы сделать шаг, и тут же поставила её обратно.       Справа от меня лежал человек.       Это был крупный мужчина с белыми, как молоко, волосами, в чёрной одежде, отдававшей средневековьем и напоминавшей форму, которую носят в Братстве. Лежал он ничком, и лицо его разглядеть не представлялось возможным. Но было ему явно нехорошо, если не сказать больше – трава за ним была примята, будто он полз, и по ней тянулся кровавый след.       В классических любовных романах, наткнувшись на такое, барышни орут благим матом и несутся со всех ног прочь, иногда за помощью. Я не орала (орать, по-моему, не входит в мои таланты), и на меня напал столбняк. Да и бежать-то было не к кому… После пары минут оцепенения в мою малость неадекватную голову забрела мысль о том, что неплохо бы проверить, нуждается ли этот субъект в чём-либо, кроме услуг гробовщика. Я наклонилась, чтобы пощупать пульс у него под челюстью. Раздался слабый стон, и от неожиданности я плюхнулась рядом.       Положение складывалось затруднительное. Будь это обычный человек, я бы просто позвонила в скорую. Но меня сильно смущала одежда и то, как этот тип здесь появился. Похоже, он просто рухнул из ниоткуда, прополз несколько метров и потерял сознание. И одежда… Да, в Братстве не носят чёрную кожу с серебряными нашивками, но общий стиль… Кто его знает, в конце концов, лучше позвонить Ладимиру.       Оставлять раненого на сырой земле в такой холод не хотелось даже мне, однако, вздумай я его оттащить в избу, он мог и умереть по пути. Я вскочила и побежала к дому.       Кот по-прежнему блаженно спал в одеяле. Я схватила телефон, набрала Ладимира и начала слушать бесконечно длинные гудки. Только бы он был в России! Что делать без него, я не представляла. Вообще, у Ладимира было отличное чутьё на неприятности, и он всегда брал трубку, если случалось что-то действительно из ряда вон выходящее. И если при этом он находился в нашем мире…       Меня охватила паника, и я уже хотела сбрасывать звонок и набирать заново, но тут в трубке что-то щёлкнуло, грохнуло, и после длиннющей паузы раздался сонный голос Ладимира: – Да… Когда Ладимир просто говорил, голос его был далёк от соловьиных трелей, но в этот момент сладостнее звука для меня не существовало. – Лад, слава Богу! Я уж думала, что ты не здесь… Ладимир мгновенно проснулся. – Что случилось? – Лад, у меня тут раненый… если не мёртвый уже… Он лежит в поле за огородом, вся трава в крови… – Выпей хотя бы воды и не волнуйся. Я сейчас вызову ментов и скорую. – Лад, он, кажется, из ваших. Этого Ладимир не ожидал. – Ты уверена? – Нет, вообще ни разу. Но он может оказаться вовсе не отсюда. У него длинные белые волосы и одежда напоминает вашу форму, только кожаная и с серебряными заклёпками. Вот на уши его я не посмотрела. – Не байкер, случаем? – Не знаю… понимаешь, странный он какой-то. Что-то в нём нездешнее. – Ладно, не переживай и не трогай его. Сейчас выезжаю, только Дива найду. – Хорошо! Я выпила воды. Посидела на диване. Залезла под одеяло, но было ясно, что заснуть всё равно не получится. Первая нервная трясучка уже прошла, голова начала соображать, и я поняла, что не могу отсиживаться в доме, когда незнакомец умирает на улице, в холоде и сырости. Я встала, натянула штаны, тёплую футболку, набросила лёгкую куртку, захватила плед и отправилась за огород. Была у меня слабенькая надежда, что, пока я в панике дозванивалась Ладимиру, незнакомец исчез так же таинственно, как и появился. Но нет, он оставался здесь, и вид у него был ещё более беспомощный, чем тогда, когда я увидела его впервые. Я накрыла его пледом, присела на корточки и попыталась нащупать пульс под челюстью. Однако он лежал, неудобно повернув голову набок, да и к тому же зарос густой бородой, и у меня ничего не получилось. Зато удалось ощупать левое ухо и убедиться, что серёжки там нет и оно вообще не проколото. Я осторожно взяла незнакомца за руку. Познания мои в медицине весьма и весьма скромные, и прошло немало времени, пока мне удалось нащупать нечто, напоминающее пульс. Удары были очень редкие и медленные. Я села на краешек пледа и приготовилась ждать. Страх перед незнакомцем прошёл. Очень хотелось увидеть его лицо, однако пока приходилось довольствоваться тем, что было на виду. Таким образом я обнаружила странную перевязь, и до меня не сразу дошло, что это ножны для меча, который, очевидно, носился за спиной. Следовательно, это тип ни в коем разе не был байкером, но и к Братству отношения не имел, там мечи носили не так. Солнце поднялось, но тучи не рассеялись, мало того, пошёл мелкий дождик. К счастью, мне не пришлось долго ждать. Див гнал машину, глубоко наплевав на все правила дорожного движения, а возможно, в некоторых местах и на сами дороги, и менее чем через час я увидела УАЗ, который лихо развернулся напротив дорожки в поле, подняв тучу брызг (как раз там была глубокая хорошая лужа), и, чуть сдав вбок и назад, замер как вкопанный. Я мельком подумала, что резина на Дивовой машине не чета нашей. Из машины выпрыгнули Див и Ладимир и побежали ко мне. Дива я видела всего два раза, и близкого знакомства с ним свести не удалось. У меня и желания такого не возникло. Он был нереально красив, однако к этой красоте прикладывался столь же невероятный ум и жуткая проницательность, и я, хотя готова была любоваться им часами, его побаивалась. Он никогда не смотрел на меня свысока и обращался со мной спокойно и даже с некоторой бережностью, но тем не менее это был Див Ворон. Див окинул меня быстрым взглядом, слегка кивнул и склонился над незнакомцем. Ладимир встал рядом со мной и наблюдал за ним, нюхая воздух и время от времени морщась. Диву не потребовалось много времени на осмотр. – Скажи-ка мне, Аннушка, – задумчиво спросил он, вновь укрывая раненого пледом, – ты ведь сейчас одна здесь живёшь? Я кивнула. – Видишь ли, забрать его не получится. У него внутреннее кровотечение. До больницы мы его не довезём. – Я поняла. Оставляйте здесь. Родителей не будет неделю точно, а то и две, у нас машина очень вовремя сломалась. И соседей нет, ни за стенкой, ни за забором, как будто так и надо было. – Див Мирославич, а он вообще живой? – поинтересовался Ладимир. – У меня такое чувство, что он сейчас помрёт, если уже не помер. Я не могу уловить дыхание. – Он точно помрёт, если ты будешь стоять здесь и разглагольствовать. Живо к машине, возьми два комплекта стерильного белья, чемодан с инструментами и мою сумку. Ладимир умчался к машине, а я побежала домой, снимать постельное бельё с дивана.