Против моей воли!

      Праздник Майли несмотря на инцидент во дворце испытаний, устроенный Луи, завершился на довольно высокой ноте, благо длился целую неделю. За это время наставнице Дженни удалось привести в чувство Мелиссу, а уж её подруги позаботились о том, чтобы её впечатления о празднике были хоть немного, но реабилитированы.       Самого Луи, наставник Фольтес, как и грозился, запер в Академии. Тому, за свою выходку предстояло выслушать очень многих старых и мудрых чародеев, ибо его высказывания об изменении мира были услышаны и теперь парню предстояло очень долго доказывать, что это была шутка.       Однако, время шло, торжества прошли, разъехались многочисленные прихожане и храм погрузился в привычную каждодневную рутину. Жрицы вернулись к своему распорядку. Послушницы вновь взялись за тренировочные посохи, засели за тексты с молитвами, а жрицы вновь возобновили свои утренние мессы.       В один из таких вечеров леди Изабель и застала свою вечную соперницу, стоящую на коленях у алтаря в молельном зале. Поникшие плечи и плохо уложенные как бы потускневшие в полутьме рыжие волосы даже со спины давали понять, что у Мелиссы не всё гладко. Натура не позволила Изабель просто взять и пройти мимо соперницы, не уколов ту хотя бы словом, но увы, заготовленная колкость застряла где-то в груди, когда вздрогнувшая от шума шагов девушка оглянулась и быстро вытерла ладонью слёзы, стекающие по щекам.       — А, леди Изабель, это вы. — улыбнулась Мелисса и встала с колен. — Тоже захотели вознести хвалу Майли этим прекрасным вечером?       — Да, леди Мелисса, именно так. Этот прекрасный вечер можно завершить только молитвой нашему Майли. — нашлась златовласая.       — В таком случае, оставлю вас наедине с Ним. — Мелисса сделала несколько неуверенных шагов в сторону выхода, но остановилась и обернулась к своей извечной сопернице. — Как прошла ваша церемония откровения? Надеюсь, Майли явил вам образ вашего героя?       — Ну разумеется! Бог войны Майли явил мне образ прекрасного юного воина с чистым сердцем! — Вздёрнула нос блондинка.       — Вот как? Рада за вас, — грустно улыбнулась Мелисса и вновь повернулась к выходу.       — Э… леди Мелисса, — неожиданно окликнула её Изабель. — Этот Луи… Он действительно ваш Герой?       — Да, никто, кроме самого Луи в этом даже не сомневается.       — Вот как? — искренне удивилась соперница. — Но почему? Неужто ему невдомёк, какая это честь?       Мелисса погрустнела ещё сильнее и опустилась на ближайшую лавочку. Изабель присела в нескольких шагах от неё.       — Как я уже вам однажды сказала — у Луи очень своеобразный взгляд на многие вещи. В частности то, кого можно назвать героем, а кого нет. Например, он искренне не понимает для чего нужен герой сейчас.       — Но как же так? — брови Изабель взлетели к потолку. — Ведь герой нужен всегда!       — И он с этим не спорит.       — Тогда в чём проблема?!       — Я… я не знаю! — из глаз Мелиссы с новой силой хлынули слёзы.       В полнейшем недоумении леди Изабель протянула Мелиссе свой платок, и та не преминула им воспользоваться. Прорыдавшись, девушка посмотрела на Изабель полными мольбы глазами, чем вызвала у той полнейшее замешательство, но ещё больше ту выбил из колеи последовавший вопрос:       — Леди Изабель, а зачем вам нужен герой?       — Ну… э… это же…       Почему-то Изабель всегда знала, что ответ «Потому что у тебя он есть, бесячая сучка, и у меня должен быть, притом лучше, сильнее, красивее и благороднее!», пусть и является искренним, но озвучивать его как-то не прилично даже в более благоприятной обстановке, а уж сейчас и подавно. Однако в данную минуту побеждённая безо всякого её участия Мелисса вызывала не желание глумиться, а искреннее сочувствие, что наводило Изабель на очень-очень странные мысли.       — А вообще, что значит, для чего нужен герой? — неловко попыталась съехать с темы блондинка, благо её неожиданная собеседница и не собиралась вступать в теологические споры. — Герой — это в первую очередь пример доблести и благородства! Тот, кто способен осветить самые тёмные времена!       — А если… времена совсем не тёмные, а вот… как сейчас?       — Не имеет значения! — с уверенностью, которой на самом деле не испытывала, отрезала Изабель. — Герой — это символ и идеал. Вне зависимости от обстоятельств.       На словах об идеале Мелисса скривилась особенно сильно.       — Прекрасные слова, леди Изабель, сомневаюсь, что даже наставница Дженни сказала бы лучше.       — Да, раз в год я могу! — самодовольно расхохоталась Изабель.       — Уверена, вы можете и чаще. Вашему избраннику невероятно повезёт.       Это был удар, пронзивший самолюбие надменной жрицы и начисто снёсший все её барьеры из колкости и ехидства. О! Как сильно она всегда хотела превзойти эту… эту… Мелиссу! Вечно спокойную, кроткую, красивую… которой всё всегда давалось в разы легче, чем остальным! Ну как можно даже в такой ситуации быть такой доброй и искренней! Изабель даже представить не могла чтобы она была такой же, окажись она в такой ситуации…       В ту же секунду Изабель представила себя в такой ситуации, что именно ей "даровали" такого «героя», не видящего своего счастья, и её пробила крупная дрожь. Воистину, у Майли ужасный юмор. И чем его прогневила столь чистая душа?       — И как только этот мерзавец додумался так над вами глумиться?! Он хотя бы извинился?       Мелисса вновь воспользовалась платком совершенно неприлично в него высморкавшись, затем залезла куда-то в складки своего платья и извлекла полностью исписанный листок плотной бумаги. Всхлипнула ещё раз, окончательно успокаиваясь и пояснила.       — Да, вот. Из академии он теперь не скоро выйдет, так что наставница Дженни передала письмо, в котором он говорит, что совершенно не думал, что его глупая выходка может вызвать именно такой эффект, — тяжкий вздох, — а ещё он уверяет, что никогда не станет злым волшебником, потому что это экономически не выгодно при его характере, да и вообще, неинтересно.       — Не выгодно? Не интересно?! И вы ему поверили?!       — В этом весь Луи, — грустно усмехнулась Мелисса. — Он очень часто бывает невыносим, ещё чаще говорит непонятные вещи и почти всегда делает то, что мы с девочками не понимаем в принципе. И названным героем он быть не хочет, потому что вкладывает в это понятие совершенно другие смыслы, нежели втолковывали нам. Но когда мы идём в поход он меняется. Становится собранным, внимательным, меньше шутит, беспрекословно слушается более опытных товарищей и никогда не жалуется на тяготы пути.       — И вам этого достаточно? — скептически изогнула бровь Изабель. — А храбрость?       — Он определённо не трус, хотя прежде, чем куда-то полезть, постарается узнать об этом месте как можно больше, — чуть подумав ответила Мелисса. — Да и на дуэли мог отступить…       — Дуэль? Интересно! Расскажите?       — Ну… ладно. Всё началось довольно внезапно, когда меня нашёл Конрад…       

***

      Совсем уже не молодой маг встал со своего кресла и принялся расхаживать по кабинету от большого во всю стену окна к книжным стеллажам. В глаза, после прочтения монографии на шесть свитков мелким почерком, будто песок насыпали, но оторваться от прочтения он просто не мог. В то, что подобный труд чуть ли не с бухты барахты выдал его непутёвый пасынок, старый маг верить просто отказывался.       Там же на столе лежало измятое, сильно побитое по краям старое серебряное блюдечко, сплошь исписанное мелкой рунической вязью. Притом не просто так, а по кругу, чтобы слова сами по себе образовывали узор. Что именно было начертано, магистр Карвис разглядеть уже не мог — глаза давно стали подводить его. Время, чтоб его, не щадит никого, пожалуй, кроме Дженни. Но об этом было очень подробно изложено в упомянутых выше свитках. А ведь было ещё и сердце, на котором тоже по идее есть подобная руновязь, вот только её искали всем преподавательским составом и до сих пор не нашли. Парень слишком хорошо уловил суть магии! Признаться же в этом и самим спросить Луи, как он это сделал не позволяла гордость. Как же! Самый бездарный ученик академии оставил в дураках всю магическую братию! Да это даже Фольтесу в голову не пришло, хотя он-то и проверял артефакт перед монтажом! С другой стороны Фольтес больше алхимик, за Руны в академии отвечает Дисмас, однако тот прямо сейчас сидел за столом и так же скрупулёзно, как и Карвис пару минут назад, вчитывался в свою копию писанины Луи.       — Ну не молчи ты уже, Дис! — просипел Карвис.       — А что тут скажешь? В заклинании нет ничего сверхординарного.       — Да ну?!       — Кроме подхода, — поправился артефактор. — Ты бы стал корпеть над одноразовым предметом несколько вечеров кряду?       — У меня что, других дел нет что ли?       — Ну, у Луи, похоже, не было и он заморочился.       — И это всё, что ты можешь сказать?       — Нет. Терминология, — лысеющий, но ещё не старый мужчина поправил очки на носу. — Не напомнишь мне суть термина «Состояние покоя»? А «вектор движения»? «Заданная скорость»?       — Я даже не помню, чтобы в хоть каком-то труде было написано подобное. Вроде пару лет назад слышал нечто подобное на приёме у Рижарла Первого. Выступал какой-то молодой архитектор.       — Я, вот, тоже. — артефактор ещё раз поправил очки за дужку и зачитал. — "Левитация тела обеспечивается компенсацией за счёт просчитанного магического вливания созданием вектора силы, компенсирующим естественное ускорение свободного падения. Важно! Привязку тела к управляющей структуре (ладони), нужно накладывать именно поверх заклинания левитации вторым кругом, иначе стабилизация тела может быть нарушена». Во завернул! И давно это с ним?       — Да вот, как из храма Майли со жрицей в охапку припёрся. Так и сидит, читает что-то, если в походы не ходит и в истории не встревает. Гулять по вечерам перестал, и у него образовалась просто прорва свободного времени. — Карвис кашлянул в кулак и пробубнил уже тише. — Лучше бы я его и дальше по утрам из кутузки вытаскивал, воистину.       — Что насчёт сердца голема?       — Вскрыл. Безрезультатно. Линии вижу, слов нет. Они нанесены по контуру декоративного орнамента, но сам рисунок не должен иметь магической силы. Сторонних наводок на него тоже нет. Такое ощущение, что Луи поймал фею и заставил её писать самым мелким почерком, на какой она только способна.       — Ну да, а попутно обучил ту фею грамоте и рунам. Ну давай уж совсем в фантазии скатываться не будем, — маг поморщился, — придётся смотреть все книги, что он брал в библиотеке.       — Тогда у меня вариантов больше нет, — развёл руками преподаватель. — Что говорит Луи?       — Не говорит, — отмахнулся Карвис. — Да я и не разговаривал с ним. В тот вечер, после того как мне опять высказала Дженни, был зол настолько, что думал убью сопляка, а потом дела, в столицу вот, съездил, Король совета спрашивал. Ну а потом как-то из головы вылетело, пока Фольтес мне вот эту вот писулину не принёс.       — Слушай, а это не мог быть… — рунный маг замялся, — кто-нибудь другой…       — Демон что ли?       — Ну… мы все заметили, как парнишка изменился.       — Пф! — Карвис отмахнулся от этой идеи, как от надоедливой мухи. — Я тебя умоляю, Дис, изменился он! Всё такой же раздолбай! Вот если бы он с драконом НЕ вытворил бы чего-нибудь подобного, вот тогда я бы и засомневался, а так — не. Луи и есть Луи.       — Хах! — развеселился его собеседник. — Ну раз ты так говоришь! То да, как парнишка был бедовым, так и остался.       — Кстати, что-то тихо больно в Академии. Ты не в курсе, где он сейчас? Не в походе же?       — Не-е-е-е. Фольтес сильно огорчился за выходку с сердцем и теперь парень почти безвылазно драит подвалы и кладовки.       — То есть, он почти две недели торчит в шаговой доступности от манускриптов и артефактов почти без надзора?! — сбледнул с лица Карвис.       Дисмас, от такой перемены настроений друга тоже напрягся.       — Знаешь, после того как ты это сказал…       — Вытаскиваем его оттуда! Живо! И заклинания доступа все обнови! Нет! Смени к демонам!       

***

      А-а-а-а-х! На свободу с чистой совестью! А вообще, хороший подвал, ещё бы на недельку в нём зависнуть. И чего только эти два старикана такие запыхавшиеся, будто бежали от самого кабинета ректора? А вообще, пока не просёк фишку, то выживать в подвалах академии было довольно сложно. Первые два дня за мной практически беспрерывно бдел сам лично Фольтес, затем, судя по всему, у него нашлись дела, и он приставил ко мне завхоза, но тот уже под вечер свалил, оставив меня на подчинение одному из своих подай-принеси мальчиков, парнишки моего возраста на жаловании. И вот тогда-то у меня дела и наладились. Инвентарь для уборки он предоставлял мне бесплатно, а за скромную мзду не гнушался сбегать до ближайшего трактира и принести мне горячего, солёного, а также пенного и вяленого. Ну а то, что посох у меня забрали, то не беда. Об этом я позаботился задолго до праздника Майли. Простецкий медный перстень фокусировал в себе силу с куда меньшим КПД, да и творить сложную магию с помощью него — откровенно плохая идея, но бытовые заклинания сложными никогда и не были, а уж найти эти самые бытовые заклинания вообще проблемой не было.       Уже четвёртый день наказания для меня выглядел так: с утра злые алхимики во главе с Фольтесом приносят мне гору реторт, котлов, колб, трубок, змеевиков и обугленной вонючей мебели и забирают то же самое, но принесённое днем ранее. Я картинно сокрушаюсь, как тут много всего и сколько это работы, Фольтес злобствует и сваливает, я читаю заклинание, а пока грязь сама соскабливается с поверхностей, мы с Мэвом, тем самым мини-завхозом, отдаём должное нарезке из баранины под кружечку-другую сидра. Потом парень сваливает к подружке, или забивается спать в какую-нибудь нору неподалёку, а я остаюсь предоставленный сам себе. И все местные сокровища брошены мне на поругание! Под конец дня тот же Мэв идёт к Гарольду, моему одногруппнику-зубриле, и тот направляется в мою скромную обитель, где опять же под кружечку пенного рассказывает, что было на занятиях и что задали. Не бесплатно, конечно, уж больно ему мой перстенёк приглянулся, так что придётся справить ему такой же. Ну, дурное дело нехитрое, можно денёчек-другой на ритуал выкроить. А ещё, домашку на пару делать проще. В общем, идиллия.       И тут заявляются эти два обломщика, ректор и артефактор, и обламывают всю малину своими бреднями об амнистии, ну а я и не против, потому как подполье подпольем, а по дневному свету истосковался.       Первым делом прихватил меч и отправился к Джини. Всё-таки чуть ли не за месяц, успел привыкнуть к тренировкам. Да и заодно ситуацию пробить. Она баба, конечно, строгая, но адекватная. Пару раз вломит — это да, но хоть подскажет, как остальные супергёрлы мою неудачную хохму пережили. В частности Мелисса. Миррель спектакль пропустила, так что вполне могла всё это и не принять близко к сердцу.       В общем, к концу дня мы уже вдвоём заломились в трактир для приключенцев, где нас уже поджидала плутовка. Заказали лёд мне (на компресс) и обильный стол для Джини и Миррель. Всё, естественно, за мой счёт, ну да и ладно, с меня не убудет. Что до леди Мелиссы, то письмо, с которым я подсуетился сразу же, как только оказался у себя в общаге, оказалось верным ходом. На высокий слог времени уже не оставалось, поэтому на бумагу лёг мой чистый и искренний поток сознания вперемешку с раскаянием и честным обещанием, что я чтоб ещё раз да ни в жисть. Также хотел добавить, что тёмные и пафосные Злые Маги В Больших Мрачных Цитаделях Со Скелетами — это всего-навсего претенциозные плаксивые сучки, фу-такими-быть, но в последний момент решил этого не делать, а донести эту мысль до жрицы уже лично как-нибудь в другой раз.       Расстались на том, что Джини обещала пробить почву под следующий совместный поход, передать привет и узнать для меня, как там Мелисса вообще поживает.       Вернулся в общагу с ощущением сорвавшейся с цепи собаки. Сбежал из дома, пил, где ни попадя, жрал всё, до чего дотянулся, общался с сомнительными личностями, а теперь пора в родную конуру спатьки. Но до кровати не дошёл, и так был слегка во хмелю, но вдруг почувствовал себя вообще хорошо и не смог сопротивляться ставшему вдруг таким мягким и притягательным полу.       

***

      Холод на запястьях в сочетании со сквозняком и жёстким каменным лежбищем обеспечили довольно-таки неприятное пробуждение. Попытался свернуться калачиком и потянуться, но был неприятно удивлён непривычной э… скованностью. Звякнули цепи. В следующий момент я распахнул веки и с просто внеземным изумлением обнаружил себя, прикованного лёжа на здоровенной каменной плите, в круге, исписанном мелким шрифтом. Надписи, как им и положено, зловеще пульсировали кислотно-фиолетовым светом и не предвещали совершенно ничего жизнеутверждающего. По диаметру очерченного круга были расставлены зажжённые свечи       — К-какого хера… — севшим голосом произнёс я, для приличия дёрнувшись пару раз, разумеется безрезультатно.       — Эй! Что здесь вообще творится?! — заорал я не своим голосом, — Это вообще ни разу не смешно! Мелисса! Это твоих рук дело?! Если это твоя месть, то признаю её справедливой! Ты меня по всем фронтам уделала! Поверь мне, я оценил подход и креатив! А теперь можно меня отковать? Мне правда в туалет надо!       — Твоей жрицы здесь нет. — раздалось откуда-то из-за моего левого плеча. Голос был женским, звонким, знакомым. Вот только эхо пустого каменного помещения исказило его, а гудящая голова не позволила определить владелицу. Да и вообще, какие мои шансы? Мало ли по этому миру бродит чокнутых на всю голову баб? Троих лично знаю!       Под почти невозможным углом изогнул шею и увидел, как ко мне приближается фигура в чёрном монашеском балахоне с низко надвинутым на лицо капюшоном.       — И вырваться ты не сможешь. — продолжила приближаться ко мне неизвестная, открывая какую-то зловещего вида книгу. — Я достаточно хорошо знаю пределы твоих сил.       Пламя свечей отразилось от до боли знакомых очков-велосипедов. Сердце пропустило удар.       — Айла?!       Подтверждая мою догадку, девушка сбросила капюшон. Решительно поджатые губы, опасный блеск в глазах, вся поза выражает неумолимое желание сделать то, что она задумала.       — Айла… — я старался очень аккуратно подбирать слова. — Пожалуйста, объясни мне, твоему другу, что ты задумала?       — Ты мне не друг, — девушка взмахнула посохом, взметнув пламя свечей на уровень пояса. — Ты всего лишь жалкий демон, занявший его тело и подавивший его душу.       — Айла, мы же уже с этим разобрались! — взмолился я. — И ты сама знаешь, что я меньше всего был доволен своим переселением! Что мне говорили все вокруг, когда я во всеуслышание кричал, что не тот, кого они во мне видят?!       — Это да. Но ты как-то очень быстро свыкся со своим текущим положением. Сдался. Настоящий Луи никогда бы не сдался и твёрдо стоял бы на своём.       — При всей моей симпатии, Айла, тот Луи был не очень подкованным в вопросе парнем…       Очередной взмах посохом. Цепи, подобно змеям расползлись в разные стороны, распяв меня похлеще витрувианского человека. Из груди вырвался болезненный стон.       — Не смей даже рот открывать в сторону Луи! Ты понятия не имеешь о ком говоришь! — сорвалась девушка на крик.       — Айла, ты помешалась! — прорычал я, пытаясь пересилить цепи. — Ты сама знаешь всю эту историю! Ты наблюдала всё из первых рядов!       — Да! Я всё видела! И сейчас вижу! Ты не он!       — Да я знаю, что я — это не он! Тоже мне Лодосс открыла! Месяц всем это доказывал, пока меня самого в обратном не убедили!       — Тебя убедили?! - задохнулась от возмущения Айла. — А ну прекращай этот поток лжи, демон, и возвращайся в ту же бездну, откуда и прибыл!       — Во-первых, не в бездну, а в мир, куда более развитый, чем этот! А во-вторых — легко тебе говорить: возвращайся!       — Ладно, — неожиданно смягчилась Айла. — Можешь не возвращаться.       — Что, правда? — не поверил я.       — Да. Можешь остаться в этом мире. Можешь идти куда хочешь, захватить кого угодно. Можешь творить любые непотребства. Мне плевать!       — Э… не думаю, что…       — Но верни мне МОЕГО ЛУИ! — вскричала девушка, роняя на каменный пол крупные слёзы.       — Но я и есть Луи! Айла! Да услышь же ты меня! Вспомни, что сказала настоятельница Дженни! — Ничуть не тише заорал я. — Сам в это поверил с трудом! Во мне та самая душа того самого Луи! Так сам Майли сказал! Да даже магистр Карвис меня признал!       — Жрицы скажут всё что угодно, лишь бы не уронить честь своего божества, а магистру Карвису всегда было, по большому счёту, плевать на Луи! Но меня ты не обманешь! Настоящий Луи добрый! Он никогда бы не стал так жестоко шутить! Никогда бы даже в шутку не примерил на себя мантию тёмного мага! И он никогда бы так не отдалился от МЕНЯ! Я была с ним с самого детства и уж поверь: я отличу его от любой подделки!       В блеснувших в пламени свечей глазах отразилось безумное отчаяние, не сулящее мне ничего хорошего. Рванулся ещё пару раз. Отчаянно, изо всех сил! И ничего. Вообще. Цепи даже не дёрнулись. Айла… действительно очень хорошо знала пределы сил Луи. Да и вообще в магии подкована, пусть и слаба. Меня она не просто связала. Она забрала посох и даже кольцо стянула с пальца. Так что сейчас я был совершенно абсолютно и безвозвратно перед ней беспомощен. А в том состоянии, в котором сейчас пребывает магичка, доказывать ей что-либо вообще бесполезно.       Я расслабился и прикрыл глаза. Цепи перестали тянуть меня в стороны, пусть и остались натянуты, позволяя провести последние минуты жизни если не в комфорте, то хотя бы без физической боли.       — Ладно. Давай уже покончим с этим. — проговорил я с убийственным спокойствием. — Это было интересным приключением.       Айла не ответила. Раскрыв книгу, девушка затянула длинную заунывную песню на… кажется, темноэльфийском. Не уверен, но, насколько знаю, в стародавние времена маги любили писать подобные заклинания именно на их наречии. А между тем, перед глазами разворачивалась самая настоящая феерия из фиолетового огня, облаков и молний, сплетшихся в удивительном и ужасающем танце. Айла то повышала голос, то снижала его до шёпота, наполняя воздух в кругу энергией, а моё сердце страхом. Что будет со мной дальше? Есть ли жизнь для души после уже третьей смерти? Ощущения были соответствующими. Как будто в меня, как в песок погрузили гигантскую ладонь и собирались зачерпнуть пригоршню. Наконец пение резко оборвалось, перед глазами что-то вспыхнуло и мир погрузился в темноту.       Очнулся… там же. Свечи давно потухли, камень нагрелся от тепла моего тела, а сам же я продрог до костей. В помещении царил полумрак, но уже не такой тёмный, как был до и во время ритуала. То, что цепи меня больше не держат, я сообразил только, когда принялся растирать запястье левой руки правой. Всё тело ломило и зудело, во рту будто кошки отметились, а в голове набилось ваты на целого плюшевого слона. Со стоном поднялся сначала на четвереньки, потом встал на ноги.       Чуть не споткнулся о магический посох. Поднял и сразу выстрелил в потолок несколькими светляками. Магия была при мне. Оглядел царящую вокруг разруху. Увидел в углу лежащую девушку и поспешил убедиться, что с ней всё в порядке. Да, слава богам, только без сознания. Рядом с ней валялось то, что осталось от книги: только переплёт, а внутри сплошной уголь.       Что произошло? Сработал ли ритуал? Помешал ли Айле кто-то из всевышних? Если честно, меня мало волновали ответы на эти вопросы. Главное, что я всё ещё был в теле Луи и ощущал его, как своё собственное.       Слегка размяв затёкшие мышцы взял девушку на руки и побрёл в сторону входа. Спустя какое-то время она зашевелилась у меня на руках.       — Луи? — тихо простонала она.       — Да. — стараясь не смотреть на неё отозвался я.       — У меня… получилось?       — Нет.       — Но как же… я так долго готовилась… так много раз всё проверяла… — всхлипнула Айла.       — Не знаю. Пойдём домой.       Остаток пути до Академии я так и нёс на руках рыдающую девушку.