юность

Сумерки встретили барабанной дробью звонких капель и гомоном усталых одногруппников с фехтования. Потягиваясь и зевая после изнурительной трениновки, они один за другим выходили из коллежа, недовольно цокали, столкнувшись с дождём и оборачивались друг к другу, чтобы возмутиться и поддакнуть общему негодованию. Проводив их невидящим взглядом, Кагами подставилась ласковому ветру: он гонял листву и приносил запах свежести. Тёплые блики фонарей подмигивали из отражений луж. В дождях не было ничего плохого. Стрелки наручных часов обещали скорое прибытие автомобиля. Лестница у входа в коллеж быстро опустела: все, кто под укрытием зонта, кто накинув капюшон, а кто с сумкой над головой, скомканно прощались и спешили разойтись до прихода темноты. Кагами осталась. Остались и пошедшие рябью лужи, и монотонное постукивание мороси. Адриан поравнялся с ней бесшумно — шорох ткани, щелчок автоматического зонта. Его водителя пока ещё не было видно. В тишине дождь накрапывал, хрупкие капли, точно крохотные драгоценные камни, разбивались о лужи. — Тоже ждёшь машину? — вдруг заговорил Адриан. Кагами бросила на него косой взгляд. Она взяла реванш, и Д’аржанкур охотно её принял, но победа была пресной: слишком легко она ей досталась. Совсем не тот захватывающий с головой трепет, что был в первый поединок, когда они выкладывались на полную и весь мир вокруг стал фехтовальной площадкой. Прежде такого волнения от дуэли испытывать не доводилось; все её соперники, не считая матери, и пары секунд не могли продержаться. Победы не приносили ей удовлетворения, а сегодняшняя была постыдной. Адриан поддался. Поддался, и унижение сейчас сдавливало рёбра куда сильнее, чем в их прошлое сражение. — Да, — сухо ответила она. Вдалеке грянул гром и где-то за тучами на землю опрокинулось ведро колкой воды. Они помолчали. Адриан, должно быть, не ожидал сухого ответа и растерялся, а Кагами не хотела с ним сталкиваться больше положенного Каждый раз, когда он оказывался рядом, что-то обязательно шло неправильно. — Извини, — сказал Адриан наконец, — я и правда тебе поддался. Кагами обернулась — его признание, взволнованные глаза и виноватый голос застали её врасплох. — Я думал, что так помогу тебе, но оказалось… — он запнулся. Пожал плечами. — Я с детства почти ни с кем не общался, а теперь не знаю, как начать. Его губы дрогнули неуверенной улыбкой, короткий взгляд в завесу грозы, затем — на чёрный зонт в своей руке. — Может, ещё один реванш? В этот раз по-настоящему, — он подмигнул, протягивая ей зонт. Его голос стих, снова остался только звон разбитых капель. Секундная растерянность тенью пробежалась по лицу Кагами; она осторожно протянула ладонь и перехватила тёплую ручку зонта. — Спасибо, — Кагами спохватилась: японские слова вырвались сами собой. Адриана это не смутило — напротив, его неуверенная улыбка вдруг переросла в настоящую. — Увидимся, — Адриан помахал ей рукой и поспешил к чёрному автомобилю. — Увидимся, — эхом отозвалась Кагами, провожая его фигуру пристальным взглядом. Может, ей тоже нужно улыбнуться. Или помахать рукой. А может, и то, и другое, но хлопнула дверь — и машина двинулась с места, забрызгав тротуар водой. — Кагами-сан, вы с ним похожи, — Лонгг высунулся из кармашка её пиджака, а Кагами вдруг поняла, что всё-таки сдалась улыбке, и смущённо прокашлялась. Такого оппонента не каждый день встретишь. Она подумала об ожидающих её поединках, и предвкушение охватило её. — Да… — раздумья не были долгими. Одинокое детство, суровый родитель, любовь к фехтованию. — Может, в чём-то похожи. Квами довольно кивнул и скрылся из виду. Её красный автомобиль подъезжал, и Кагами недоумённо взглянула на зонт: она ведь уезжает на машине, так зачем он ей? Как неловко! Завтра же надо его обязательно вернуть.