Mechanism animae

«Я нравлюсь одному из чудовищ в твоей голове А мои есть меня перестали, готовясь к борьбе Против внешней угрозы сплотились, против демонов со стороны Но друг друга миры поглотили, и переплелись наши сны...» (с)Flёur

У неё холодные руки и тонкие пальцы. Изящный изгиб обнажённой спины, тонкая линия шрама на шее. Алые волны коротких волос, что в темноте чернее крови. И бледная, словно луна на дне озера, бархатистая кожа. Эльза спит, пряча лицо в одеяле, спит так близко, всего в прикосновении от него, и так далеко, словно часть иного мира. А он лежит рядом, не смея даже... Она вздрогнет от его поцелуя, от случайного прикосновения, от тёплого дыхания. Вздрогнет, проснётся. Чтобы ещё сильнее зарыться в шёлке простыней и себе, растворится во мраке комнаты и собственной души. Чтобы хотя бы в мыслях быть где угодно, хоть на самом дне ада, лишь бы не рядом с ним, в одной постели. Во сне она так обманчиво тепла. А пробуждение дарит лишь отстранённый взгляд полных холода глаз и белизну сжимающих ткань пальцев. И чувство крови на её губах. Он слишком сильно сжал крылья её души в своих руках, и теперь никогда не сможет искупить принесённой ей боли. Джерар знал это. Он каждым сантиметром кожи чувствовал её боль от своих прикосновений, её страх, её ненависть и дрожь. Чувствовал, и не отпускал. Теперь, когда он наконец-то увидел... ...как хрупок оказался механизм её души... ...он просто не мог её потерять. Горькая правда, которую он понял, но не принял. Ничего общего ни с похотью, ни со слепым желанием. Ни тем более с влюблённостью или любовью. С самого начала, с того момента, когда его пальцы впервые ощутили шёлк её волос, аккуратно и нежно сжатых в ладонях, с той секунды, как он больше не скрывал своих намерений к "леди командиру второго магического отряда", повелитель нового мира хотел лишь одного. Владеть ей. Он жаждал её. Настоящую Эльзу с Эдораса, а не безжизненную куклу Найтуокер, что тенью ступает за ним. Что прячет боль за молчанием, усталость - за равнодушием, а отчаяние - ножнах своего меча. Мёртвая средь живых, стала ли она такой, когда исчезла магия или до этого ей лишь удавалось более умело прятаться за маской безжалостной и жестокой Охотницы на Фей? А с наступлением нового мира это стало ни к чему, и даже те признаки человека, пусть и искажённые, как ненависть и злоба, покинули её. - Эльза, у тебя вообще есть душа? - тогда он был раздосадован. И зол. На этот мир, что свалился на его плечи. На безмерную глупость людей, вновь развязавших очередной конфликт даже и без магической поддержки. На самого себя, за то, что смирился с выбранной кем-то для него судьбой сначала принца, а затем и короля Эдораса. Но больше всех Джерара злила абсолютная бесстрастность Найтуокер. Лучше бы она спорила с ним по пустякам, называла бездарным правителем и даже гоняла по комнате тактики и стратегии с мечом наголо. А он бы смеялся и отшучивался. Он бы улыбался её вспыльчивости и несдержанности, возможно, даже полюбил эти две черты страстной воительницы. Но ничего этого не было. Эльза не спорила с ним, она подчинялась. Любому приказу, даже необдуманному и опрометчивому. Она не ругала его, она не говорила со своим королём вообще, лишь пара бесцветных фраз из этикета повелителя и слуги. Она не обнажала своё оружие против него, меч Найтуокер карал врагов королевства. Пожар неспокойного сердца потух, и Охотница на Фей вместе со всеми своими эмоциями отказалась и от воли к жизни. Это раздражало, это бесило. Толкало на бессмысленные вопросы. Но тогда Джерар даже не мог предположить, чем обернётся её ответ. - Нет, Ваше Величество, - всё тот же холод, тот же тон и равнодушие. Зереф побери тебя, Эльза! Даже сарказма и того в тебе нет! Лгунья, лги сама себе сколько хочешь, но не смей врать своему повелителю! - А это мы сейчас проверим... - обычная досада порой бьёт в голову сильнее ненависти. А пальцы сами собой сжимаются на затылке в алой пламени волос, вынуждая девушку запрокинуть голову... От неё пахло безумием и страстью одновременно. Этот едва уловимый аромат кожи можно было почувствовать, лишь коснувшись её губ. ...А её душа - прекрасна и холодна, недосягаема и так близка. И она не в сильном и весьма болезненном ударе, не в поспешном шаге за его спиной. Не в шёпоте: "Ненавижу!", нет. Это всё эмоции, столь долгожданные и столь горькие на вкус. А её душа лишь на мгновение мелькнула в тёмных глазах со страхом и непониманием пополам, в тот миг, когда между ними не существовало расстояния. Такие тонкие и хрупкие крылья у этой сильной девушки... И Джерар пойдёт на всё, лишь бы увидеть вновь, вновь хоть краем пальца прикоснуться к истинной сущности аловолосой воительницы. Нет, чтобы завладеть ей. Даже если придётся собственными руками сорвать эту маску безразличия и отчуждённости с прекрасного лица. Даже если придётся сломать этот проклятый механизм внутри неё, навсегда сделав беззащитной. Даже так, даже в обмен на презрение, но он не отступит. Ибо она - его самая сладкая паранойя. Это не любовь, а желание обладать. И не только телом, всей ей. Всем её механизмом. Механизмом души. И король Эдораса никому не отдаст свою Эльзу, Эльзу этого мира. Жестокую, своенравную, надменную, до безумия упрямую и верную. Он ни с кем не будет её делить, она никому не будет принадлежать, кроме него. Даже самой себе. Эгоистично? Куда более, чем да. Но кто виноват, отчего так сложилась, что повелителю целого мира не нужно ничего, лишь одна аловолосая девушка с судьбой воина и душой бабочки? И отчего она стала его безумием? Эльза спит, и Джерар не может сдержать улыбки: он надеется, что ей снятся светлые сны. И пусть они будут куда светлее той серой реальности каждого её дня. А ему остаётся лишь гладить падающие на подушку волосы и одними губами шептать слова, что он никогда не произнесёт вслух... ...Отчего-то вспомнилась старая земная сказка о том, как отважный принц поцелуем разбудил от вечного сна прекрасную принцессу. Но, видимо, с Эдорасом всё же что-то не так, даже сказки здесь иные. Уставший король поневоле не будил аловолосую валькирию. Он жестоко и зло, от скуки и гнева, отчаяния и безысходности, оголил её душу. И неподдельно удивился, не найдя там сталь и мрамор, а лишь испуганную и растерянную девушку. Бабочку, попавшую в паутину, и переставшую сопротивляться. Чтобы хоть на миг отсрочить свою гибель. Ему открылась другая Найтуокер, у которой не было ничего общего ни со стервозной Охотницей на Фей, ни с бесстрастным командиром второго магического отряда, ни даже со своей земной копией, Скарлет. Одинокая, такая же, как и он. Даже рождённые Эдорасом, они оставались чужим этому миру. Джерар был обречён на одиночество с того самого мгновения, как навсегда простился со своими товарищами из "Фэйри Тэйл". Он не принял этот мир, зная куда более лучший. А новый мир без магии не желала принять Найтуокер. Ведь она сохраняла верность тому Эдорасу, который знала всегда. И эту преданность невозможно отринуть, слишком глубоко она высечена в сердце. Там, где даже разум бессилен. Как слеп же он был! Та, та единственная, что могла его понять, разделить эту боль, та, что лучше всех знала цену горечи разочарования, она всегда была рядом, в двух шагах молчаливой тенью за спиной, а он увидел это так поздно! Прозрение всегда болезненно и оттого безумно, и Джерард позволил этому чувству захватить себя с головой, потеряв контроль над своей паранойей, что так едва уловимо пахнет розами и темнотой. Узнать её лучше, узнать её всю. Завладеть ей всей. Такая вот навязчивая идея, жестокая в своём эгоизме и нечеловеческом желании. Наверное, правду говорят люди, всё зло в мире приносят одержимые. И не важно, мировое ли это господство или одна-единственная девушка. ...В ту ночь время рвалось на клочки, а шагом в бездну могло стать одно дыхание. Эльза не сопротивлялась его тьме, устала ли сражаться или же... Запах самой желанной и теперь уже его, без остатка его, дурманил, пьянил. Её прокусанные до крови губы, жар руки на спине и вся она, так испуганно и доверчиво прильнувшая к нему. Торжествующая улыбка, самые нежные объятия. Не отпустит, никогда. Свою Эльзу. Но механизм её души оказался слишком хрупким для него. Сжатые крылья остались в ладони, а сама бабочка лежит рядом, прячась в собственном мирке, отвернувшись от него. Сломанная, сломленная. Ещё более одинокая. Теперь она его. Его пленница. Его жертва. Его Эльза. Та, с которой он будет самым заботливым, самым внимательным и близким. Та, что больше не должна быть сильной или отрешённой, та, которую он хочет защищать. Единственная для него... Улыбаясь темноте, он обнимает её за талию, придвигая ближе к себе и вдыхая горький аромат бездны на кончиках алых волос. Она вздрагивает, но не просыпается. А он лишь лучше накрывает её одеялом, чтобы через мгновение уснуть, растворившись в таком близком и дорогом тепле. И пусть утром всё будет по-прежнему: спрятанный за ресницами взгляд, боль в глазах и сломанный механизм её души. Пусть...он не простит себя за это, никогда не простит. Но Эльза его, только его. И каждый день будет попыткой вновь зажечь в ней жизнь. И взаимность. Любовь пленённой бабочки к своему мучителю - вот и всё, чего хочет Джерард. А ещё возможность каждую ночь видеть сны рядом с ней...