Спор, Желание, Вино

      

***

      Мое тело стремительно падало в абсолютную тьму. Охваченная диким ужасом я машинально вытягивала руки, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, и затормозить падение. Все было таким странным. Я не слышала ни гула ветров, ни собственных криков. Мне казалось, что мозг от осознания неминуемой гибели стал отключать мое тело раньше, чем произойдет столкновение. Быть может, он и зрения меня лишил?              Я отчаянно пыталась вспомнить, что предшествовало этим событиям, но ничего, кроме звука флейты и разряженных людей с фестиваля, не появлялось в моей голове. Пульсирующая боль в висках и первозданных страх мешали мне вспомнить что-то, что интуиция называла спасением.              Резкий удар горячего воздуха вырвал меня из воспоминаний, заставляя прикрыть руками лицо. Я чувствовала, как жар, идущий снизу, терзал тело, каждый вдох приносил волну чудовищных болей в груди. За тяжелым и прерывистым дыханием последовало удушье, заставляющее впиваться ногтями в горло, царапать кожу. От невозможности больше терпеть эти муки я молила о смерти.              Внезапно раздался тихий звон в ушах, а за ним, словно включенный на максимальную громкость, заговорил ветер. Реагируя на резко возникший шум, я невольно открыла глаза, слегка отдаляя руки от лица. К моему величайшему удивлению, ожидаемой боли в глазах не последовало.              Присмотревшись, я заметила, что тьма начала рассеиваться.        — Тшш…— раздалось приглушенное шипение, исходящее откуда-то снизу, за которым последовало резкое понижение температуры.              Издав от страха непонятный звук, я прижала ладони ко рту, ожидая, что что-то ужасное меня сейчас настигнет. Сердце безжалостно пропускало удары. Звук становился все громче, заставляя умирать в мыслях тысячу раз. Мне хотелось разрыдаться, но я почему-то не могла. Единственное, на что я была способна — вытягивать руки вслед удаляющемуся мраку, ставшему уже размытым пятном, скрывающимся с каждой секундой все больше и больше за серой пеленой.              Лишь сейчас, сфокусировав взгляд на руках, я увидела нечто странное. Мое тело менялось: руки, покрываясь чешуей, приобретали оливково-зеленый цвет и металлический блеск; ногти, удлиняясь, принимали форму когтей хищных птиц.        — Что это? Кто… Я становлюсь монстром? — внезапно сорвалось с моих губ, тут же заставляя пожалеть об этом.              Вертикальный порыв воздуха снизу вверх затормозил падение, поворачивая меня, и развеял густой туман, мешающий разглядеть дно. Но вместо земли или камней, я увидела больших варанов и ящериц, напоминающих драконов, хищных тварей, ожидающих меня.        — Чтобы выжить среди монстров, нужно стать монстром, — раздался смутно знакомый голос в моей голове.              

***

Сжалившись над местными жителями, погода порадовала их ясным небом и полным отсутствием ветра. Свежий морозный воздух окрашивал лица детей, желающих побыстрее разобраться с домашними хлопотами и убежать погулять. Снег, белым саваном укрывший дома, мирно спал, будто зная, что сегодня его не потревожит буря.        Шум, охвативший деревню, нарастал с каждой минутой. Виной тому был местный рынок, на который хлынул поток людей из соседних деревень, мечтающих что-то продать приплывшим или выкупить у них диковинные вещи.        — Как улий, — недовольно процедил Торгрим, машинально прижимая голову к плечам, чтобы холод не проскальзывал к шее. — Но если подумать, то наверняка новые девицы приехали.        — Сомневаюсь, что они привезли рабынь, — лениво протянул Атли, шедший немного позади брата.        — Я и не о рабынях, — внезапно остановившись, сказал Торгрим.        — Но потом могут быть проблемы…        — Смотря, как себя поставишь: если создашь впечатление, что можешь причинить вред, то да, а так… — произнёс воин с важным видом, и, сделав небольшую паузу, добавил: — И их никто не заставляет, они сами не прочь.        Атли слегка нахмурил брови, слушая Торгрима, но свои мысли предпочел оставить при себе. Не дожидаясь, когда брат вновь решит сдвинуться с места, он пошел по реке в сторону моста.        — Ты так не считаешь? — не унимался Торгрим, догоняя воина. — Один, мне иногда кажется, что ты не мой брат.        Какое-то время даны брели в полной тишине, пока Торгрим не решил добиться прямого ответа от своего брата. Резко ускорив шаг, он обогнул Атли и повернулся к нему лицом, продолжая пятиться к мосту, немного сбрасывая темп.        — С каких пор ты стал думать иначе?        В ответ Атли схватил брата одной рукой за накидку в области груди и резким движением оттолкнул в сторону.        — Что ты творишь? — прорычал воин, чудом сохранив равновесие.        — Ты чуть не упал, — произнес Атли, не отрываясь от недавно образовавшегося, но еще тонкого слоя льда.        Торгрим некоторое время просто хлопал глазами, переваривая услышанное. Сделав шаг, воин стал внимательно рассматривать зияющую бездну, разукрашенную узорами, напоминающими голые ветви молодых деревьев, и окаймленную белой рамкой.        — Какой дурак так делает? Еще и такую большую, — наконец подав голос, злобно выругался он.        Сделав несколько шагов в сторону, желая обойти препятствие, Торгрим задел что-то небольшое ногой. Раздался еле слышный скрежет.        Пока он любовался своей находкой, крутя ее в руках, Атли обошел кругом тонкий лед, собирая стрелы. Сев на корточки, воин стал водить руками вокруг, пытаясь найти что-нибудь еще.        — Что-то мне подсказывает, что это Александры… — задумчиво произнес Алти, отряхивая руки от снега.        — А это тогда чье? Бьерна? Он никогда бы не оставил свой меч.        Атли многозначительно посмотрел на Торгрима, чуть крепче сжимая стрелы. Наконец осознав, что до него хочет донести брат, Торгрим несколько раз кивнул.        — Надо сказать капитану, сейчас… — отрешенно произнес Атли, взъерошивая волосы.        — В этом нет смысла, — властно прервал его Торгрим. — От этого ничего не изменится. Учитывая, что стрелы и меч здесь, для этих двоих уже нет разницы, когда мы донесем это до Аскеладда.        Атли понимал, что в словах его брата был смысл, поэтому спорить не стал.        — Жаль, конечно, что во время зимы, — продолжил полноватый викинг, — хвори много. Но, принимая во внимание, как она к нам попала, от нее можно было ждать беды в любой момент.              

***

Аскеладд смотрел на рубиновую жидкость, плескающуюся в его роге под монотонный голос Атли. Дослушав до конца его рассказ, капитан громко вздохнул и посмотрел на сидящего рядом Олафа.        — Есть предположения, куда она оттуда могла уйти?        Ответ практически сразу пришел кузнецу в голову и он уверенно кивнул.        — П-подождите, думаете она выжила? — удивленно спросил Атли.        — Иначе бы собака вернулась домой, не думаю, что она бы стала охранять ее труп, — охрипшим голосом произнес капитан.        Олаф выглядел удрученным. Капитан предположил, что его состояние было вызвано беспокойством о здоровье сестры. Торви еще не выздоровела, а положение, в котором прибывала Александра, вряд ли ей позволит заниматься лечением.        — Капитан, а как же Вульф? — проговорил Атли, когда капитан практически открыл дверь.        Аскеладд еле заметно скривил рот, проклиная глупость своих людей, но сдержал себя от едкого замечания об умении делать выводы из сложившейся ситуации.        «Однако будь они умнее, ими было бы сложнее управлять», — подумал Аскеладд, выходя на улицу к ждущему его кузнецу.               При приближении вечера мороз практически не чувствовался. Дул слабый ветерок, подгоняя на небе редкие тучи, подкрашенные оранжевым светом закатного солнца у горизонта. Лениво загорались первые звезды. Пока по реке шли неспешно две фигуры.        — Почему ты лично пошел за ней? — спросил Олаф, жестом указывая, куда дальше идти. — Не Бьерн?        Аскеладд предполагал, что рано или поздно услышит этот вопрос. Ему и самому хотелось бы знать истинный ответ.        — Договор с тобой я заключал, мне теперь с этим разбираться, — слегка усмехнувшись, проговорил он. — А тебя взял, чтобы собака к себе подпустила, а не огрызалась.        Несмотря на улыбку Аскеладда, тон его голоса выдавал нежелание продолжать дружескую беседу.        Приглядевшись, капитан поймал себя на мысли, что небольшая оттепель ночью и легкий морозец с утра сохранили первозданный силуэт дорожки, и он был слишком широкий и глубокий для обычного человеческого шага. Опустившись на колени около кустарника, спящего под белоснежным покровом зимы, Аскеладд заметил значительное углубление рядом с ним и несколько сломанных ветвей.        «Тут совсем недалеко от берега, — подумал Аскеладд, глядя на обшарпанный сарай, — и подъема практически нет. Но ей все равно пришлось сделать остановку».        Странное чувство одолело Аскеладда, когда он уже собирался зайти внутрь постройки. Ему совершенно не хотелось обнаружить девушку, которая только что умерла или сделает это через несколько дней. Он настолько привык к живучести Александры, что не допускал мысли о ее смерти. Капитан считал удачным стечением обстоятельств, что в их команде появился лекарь, имеющий долг перед ним и обладающий такими навыками. К тому же она не принадлежала ни к датским зверям, ни к сакским ублюдкам, когда-то убивавших коренное население Англии. Это делало ее еще более ценным лекарем в его глазах.        — Аскеладд, — раздался громкий голос кузнеца, выдергивая воина из непонятного состояния.        — Что-то со мной не так, — тихо произнес капитан, заходя в темный сарай. — Видимо, старею.               Какое-то время оба дана стояли неподвижно, лишь радостная Абели тыкалась мордочкой в ногу кузнеца. Опираясь на больную лапу, полукровка поскуливала, нарушая воцарившуюся тишину.        — Зажги факел, — проговорил капитан бесцветным голосом, мельком бросая взгляд на раненую собаку.        Александра лежала на правом боку, свернувшись клубочком на скудных остатках сена, окруженных сверху и справа небольшими деревянными перегородками. Волосы были спутаны, местами склеены. Явных кровоизлияний или крупных пятен засохшей крови на одежде Аскеладд не заметил. Это его натолкнуло на мысль, что шансы выжить у Александры все-таки есть, если, конечно, нет серьезных повреждений внутренних органов из-за ударов, полученных в ходе стычки с Вульфом.        Капитану потребовалось время, чтобы заметить при тусклом освещении следы, указывающие на то, что Абели лежала впритык к девушке, согревая ее. Осознанно или нет, но полукровке удалось защитить лекаря не только от агрессивно настроенного воина, но и холода.        — А второй где? — спросил кузнец, закончив перевязку полукровки.        Капитан, слегка закатив глаза, решил не поворачивать голову в сторону Олафа.        — Учитывая, что у них дело дошло до стычки, выжить из них мог только один.        — Значит, не будешь даже его искать?        — Тебе разве Вульф нужен для сестры? — не скрывая сарказма, произнес капитан. — Мне казалось, что тебе нужен только лекарь.        Олаф испытывал противоречивые чувства. Его насторожило, как просто воин способен забыть про человека, с которым делил хлеб, невзгоды и радость сражений стольких лет. Однако и упрекнуть в чем-то капитана он не мог: Аскеладд пошел за тем, что имело спрос, откинув личное отношение. Именно такое оправдание придумал кузнец, подкрепив его мыслями о том, что он, человек, ведущий оседлый образ жизни и посвятивший его целиком и полностью ремеслу, не сможет полностью понять наемника.               В доме кузнеца Александра была оставлена в небольшой комнате, куда изначально предложил ей поселиться Олаф. В самом помещении не было источников тепла, но засчет того, что дверью являлась ткань, по плотности напоминающая гобелен, жар от центрального очага проникал в комнату и согревал ее.        Кроватью ей стали мешки, набитые соломой и укрытые сверху плотной льняной простыней. Торви, взяв чистое летнее платье лекаря, завернула его в ткань, напоминающую простыню, и подложила ей его под голову. Колючий темно-бордовый шерстяной плед, что не раз спасал Торви от холода, теперь укрывал Александру.        Временами борясь с кашлем, Торви аккуратно протирала мокрой тканью лицо и руки лекаря.        — У нее появился жар, — произнесла Торви, когда услышала, как кто-то зашел в комнату. — Думаю, надо сходить за Хельгой.        — Она приходила в себя, хоть на время? — стараясь говорить тихо, спросил Аскеладд, игнорируя предложение Торви.        В ответ она несколько раз покачала головой. Положив мокрую ткань на лоб лекаря, она вытерла руки о край светло-зелёного передника и поправила свисающий плед. Осторожно касаясь тыльной стороной ладони лица Александры, Торви тихо прошептала: «Что же он с тобой сделал?» Еще пару мгновений посмотрев на напряженное лицо Александры, она взяла миску в руки и вышла из комнаты.        «Хельга? Еще траты», — мелькнуло в голове капитана.        — Мне нужен лекарь, чтобы вылечить лекаря, — иронично подметил Аскеладд. — Александра, не вздумай помирать, ты мне еще яд должна.        — Я…я, — тихо произнесла Александра, отчего ее дыхание стало более жестким.        Подойдя к девушке, Аскеладд наклонился вперед, опираясь руками на кровать, чтобы услышать ее шепот. Хрипы становились громче, будто бы он не просто смотрел на неё, а давил ей на грудь или шею, желая задушить. Заострив внимание на небольшом родимом пятне на ключице, напоминающем полумесяц, капитан уловил в себе мимолетное желание прикоснуться к нему.        — Тц, — вслух произнес Аскеладд, ругаясь мысленно на себя за ещё несовершенное действие.        — Я, — начала вновь она, — становлюсь… монстром?        Неприятная дрожь пробежалась по телу, заставляя плечи капитана содрогнуться. Его ледяной расфокусированный взгляд лихорадочно метался от лица девушки до бревенчатой стены. Какое-то время Аскеладд находился в замешательстве, не имея возможности даже упорядочить свои мысли.        Раздался чуть слышный хруст костей, когда капитан склонил голову на бок и прикрыл глаза. Сейчас можно было услышать шипение фитиля в масле, тускло освещающего комнату, голоса Олафа и его сестры, будто бы они были совсем близко; стук в дверь, означающий приход нового гостя.        Аскеладд сел на прохладный деревянный пол, скрестив ноги и опустив на колени руки, и немного откинулся назад, опираясь спиной на кровать. И застыл в этой позе, словно статуя, лишь поднимающаяся и опускающаяся грудь выдавала в нем живое существо. Сейчас ему казалось, что он понимает Александру. Ее непринятие себя или, возможно, откровенную ненависть к своим поступкам. Капитан решил произнести вслух мысли, которые он всегда предпочитал оставлять при себе: «Чтобы выжить среди монстров, нужно стать монстром. Возможно, когда-то придет в этот мир истинный король, способный остановить череду бед, которые создают монстры, рождая других чудовищ. Но пока он спит, мы должны спасать себя сами».              

***

       — Надо отдать ей должное, — сказал Бьерн, прокручивая нож в руке. — Справиться с Вульфом — нелегкое дело.        Скьяльдбьёрн скривился, будто его напиток был кислый, и с вызовом посмотрел на правую руку капитана.        — Каким бы не был Вульф, он был воином, — сжимая сильнее темно-бежевый рог, украшенный металлическими листьями дуба, произнес он басом. — Она — отравительница…        — Она должна была дать себя убить? — прервал его Бьерн.        — Нет, тьфу, — сплюнув на пол, воин поднялся из-за стола. — Просто жаль, что такой воин погиб от ее рук, — проговорил он, отдавая рог подошедшей прислуге.        Бьерн хотел что-то сказать, но Скьяльдбьёрн уже вышел на улицу, впуская пробирающий до костей холод.        — Почему мы всегда садимся рядом с дверью? — пробурчал Бьёрн, надеясь, что в следующий раз капитан займёт место получше.        Аскеладд, наблюдая за происходящим, отмечал про себя странное поведение Бьерна. Если раньше он не придавал большое значение прошлому воина, то сейчас оно начало его беспокоить. Ему было крайне интересно, что это за умершая сестра, что лишь одним своим напоминанием, способна изменить отношение к лекарю из английской деревушки. Капитану совершенно не хотелось, чтобы маленькая деталь из прошлого стала неприятным сюрпризом в настоящем или помешала будущим планам.        «Нужно знать, чего должен опасаться. Но не только он себя странно ведет», — Аскеладд задумался, подпирая голову рукой и слегка вращая рог с хмельным напитком, сильно отдающим приторным запахом меда.        Прокручивая в голове неприятную для себя тему, капитан гулял взглядом по залу. Старейшина поступил разумно, построив длинный дом специально для приплывших команд. Воины спокойно могли обсудить свои дела, заключить сделки с другими, присмотреть новых членов команды или просто отдохнуть. Из-за царящего гула можно было не беспокоиться, что кто-то услышит ценную информацию.        Поймав взгляд Харальда, Аскеладд слегка поднял рог и улыбнулся. Ответ второго капитана последовал тут же, добавляя губами: «Скол!»        «Уже не первый раз замечаю, что он что-то высматривает, — думал Аскеладд, продолжая улыбаться и выдерживать взгляд Харальда. — Скажи мне, тебе нужен лекарь на корабле или ты надеешься, что у нее есть какая-то полезная информация?»