Дядя

Дональду двадцать пять, когда он становится дядей троих утят. Это делает его счастливым и менее одиноким, ведь тишину лодки заполняет щебетание птенцов. Ее мальчики, такие красивые с их детскими желтым пухом, но каждый из них это отдельный утенок и эту разницу можно сразу же заметить, лишь раз, взглянув на них. Он смотрит на помятую бумагу на которой написаны имена, которые она выбрала для них, и качает головой, выбрасывая листок в урну. Дональд любит свою сестру, но имена, которые она выбрала были ужасны. Не нужно читать книги по детской психологии, чтобы понять, что дети будут стараться соответствовать тем прозвищам, что она выбрала для них в качестве имен. Поэтому Дональд называет их по-своему: Хьюберт, Дьюфорд и Ллевеллин — продолжают традицию отвратительных полных имен их семьи. Он практически готов смеяться над раздраженным лицом сестры, но улыбка сразу же исчезает, как только он вспоминает, что ее нет рядом. Быть родителем троих младенцев невероятно тяжело, он уверен, что еще несколько месяцев, практически, без сна сделают из него зомби. Но… Дональд не сожалеет о времени, которое он тратит, чтобы уложить их спать, чтобы покормить и поменять их подгузники. В какой-то момент ее мальчики, становятся его и это изменение ничуть не пугает. Со всеми сокровищами, которые он отыскал в собственных и семейных приключениях, расставаться, что удивляет его, очень легко. То, что казалось раньше бесценным и памятным — он отдает не глядя. То, что напоминает ему Скруджа — он, практически, готов выбросить в океан. То, что напоминает Деллу — он запихивает поглубже в шкаф, и надеется, что со временем боль перестанет быть такой острой. Деньги, полученные от продажи сокровищ — распределены на будущие расходы с особой точностью и перепроверены несколько раз. У его мальчиков не должно возникать мыслей о том, что им чего-то не хватает — эта мысль делает ему больно каждый раз, когда он вспоминает Деллу.

***

Утята растут слишком быстро — это кажется невероятным, но с этим фактом трудно поспорить. Им всего год и с ними очень трудно справиться. Они любят исследовать каждый угол плавучего дома, что пугает Дональда каждый раз, когда один из них, обычно Дьюи, ползет на кухню, где много небезопасных вещей. Хьюи — говорит первым: — Дядя! — он пищит свое первое слово с таким восторгом, который может быть только у утенка его возраста. В последствии именно он, тот кто задает больше всего вопросов, но Дьюи и Луи никогда не отставали, поэтому: — Дядя! — кричат они втроем, но с разной интонацией. Дональд пытается подавить слезы, что кажется невозможным и фантастически глупым, поэтому он берет на руки троих утят и обнимает. Его мальчики — ценнее любых сокровищ мира. Он прижимается клювом к каждой макушке, и смеется сквозь слезы слыша их детское ворчание. У Хьюи, Дьюи и Луи — всегда будет спина их дяди, это то что никогда не изменится.