Десять необдуманных решений

Чтобы выработалась привычка, нужно делать определённое действие двадцать один день. Кажется, в моём случае, привычка отвечать согласием на самые абсурдные предложения, ко мне привязалась всего за один раз. Именно по этой причине я стояла посреди огромной комнаты, смутно понимая, что сейчас нахожусь в доме обладателя многомиллионной компании и его жены, которые, толком не объяснив мне ничего, привезли сюда, оставив одну в, теперь уже моей, комнате. Всё это, мягко говоря, не приводило в восторг, но в то же время не вызывало, казалось бы, совершенно уместного недовольства. Возможно потому что понимание еще не пришло, а возможно где-то в подсознании я понимала, что от таких перемен моя жизнь не станет хуже. В любом случае, сейчас я чувствовала лишь характерную пустоту. По часам, висящим на голой белой стене, можно было понять, что время близится к вечеру, а это значит, что никто еще не должен спать. Максимально тихо открыв дверь, ведущую в длинный коридор, я высунула голову из дверного проёма, медленно выдохнула, борясь со страхом сделать первый шаг, будто из-за поворота в любую секунду мог выскочить кто-то страшный и пугающий. Посмотрев в два разных направлениях, куда вёл нескончаемый холл, с трудом вспомнила, что кухня находится слева. Туда я и пошла, осторожно ступая по холодной белоснежной плитке босиком, и бросая короткие взгляды на медные таблички, на попадающихся по пути дверях. Наконец передо мной предстал большой обеденный стол и куча кухонных ящиков прямо за ним. Стоило подняться на невысокую ступеньку, чтобы оказаться на территории самой кухни, как помещение озарил яркий свет, побудив резко обернуться, предполагая присутствие незамеченного мною человека. Однако я по-прежнему была одна, что навело на разумную мысль о том, что это сработал датчик движения. Успокоившись, я оглядела помещение в поисках графина с водой, но не найдя желаемого, воспользовалась струёй из-под крана. Стакан был поставлен мною на гладкую поверхность столешницы, с гадким ощущением того, будто я нахожусь не там, где должна, будто трогаю чужие вещи, пью чужую воду, хожу по чужому дому. Стоило только подумать об этом, как подобные мысли заполнили всё свободное пространство в моей голове. Кажется, я была не в силах с ними справится. Не отрывая взгляда от замысловатой формы вазы, стоявшей на столе, я позволяла этим мыслям причинять боль. Но выкинуть их из головы было сложнее, чем то, с чем бы я могла справиться. От созерцания сосуда меня отвлёк звук приближающихся шагов, тихих и едва слышимых, и от этого ещё более пугающих. Не прошло и минуты, как в поле зрения появилась женщина, одетая в домашний, но от того не менее красивый, костюм. Она остановилась, как-то неловко улыбнувшись, и посмотрела мне в глаза, словно знала, что придя сюда, застанет меня. Я чувствовала, что должна как-то оправдать своё присутствие на чужой кухне, словно вор, попавшийся на краже. Глубоко вздохнув, и неловко взяв саму себя за локти, я поспешила сказать: — Я хотела выпить воды, — голос был неожиданно хриплым и тихим, до невозможности жалким и каким-то отрешенным, — простите, я не знала где… Поттс продолжала смотреть на меня, слегка покачивая головой из стороны в сторону, будто не могла поверить, кто стоит сейчас перед ней и что говорит. От этого взгляда вновь захотелось оправдываться, не ясно почему и зачем, я лишь ясно видела, что мои слова разочаровали женщину, но не в силах была понять причину. — Ты, — она наконец заговорила, также тихо и осторожно, совсем не смело, — ты можешь брать здесь, что тебе нужно, — выдала Поттс и обвела взглядом всю кухню, от стоящего в углу холодильника, до чёрной микроволновки, расположившейся на отдельной полке у стены напротив. Я как-то дёргано кивнула, на её фразу, удерживаясь от того, чтобы нелепо поёжиться, от образовавшейся неловкости и давящей на нас обеих тишины. Каждая из нас хотела начать говорить, но не могла решиться, продолжая разглядывать другую, изредка отводя взгляд в сторону, чтобы посмотреть на стремительно темнеющее в окне небо или на молчаливые часы. — Мэган — Мисс Поттс Разрушив нависший купол тишины, вымолвили мы разом, и сразу же захотелось исчезнуть от неловкости, но я терпеливо осталась стоять на месте, вновь обратив всё внимание на женщину. — Мэган, — повторила она, делая маленький шаг вперёд, но продолжить путь не решилась. Остановилась, на миг прикрыла глаза, затем натянув неуместную улыбку, протараторила нечто похожее на, — мы в гостиной, спросишь у Пятницы, как туда пройти. Стремительным шагом она ушла в том же направлении, из которого и появилась, заставив меня выдохнуть от подступившего облегчение и досады одновременно. Вновь оставшись наедине с окружающей меня тишиной, я вдруг обратила внимание на свои замерзшие ноги, те явно были недовольны таким долгим свиданием с холодным полом. Бросив последний взгляд в ту часть коридора, куда ушла моя недавняя собеседница, и увидев тусклый свет, виднеющийся в конце, я решительно зашагала в другом направлении. Продолжения неловкого разговора совсем не хотелось, не хотелось даже больше, чем быть сейчас одной в пустой комнате. Дорога обратно заняла гораздо меньше времени и спустя пару мгновений, передо мной вновь предстала знакомая дверь, с блестящей табличкой: «Гостевая», что будто прокричало в лицо о том, кто я в этом доме. Толкнув гладкую поверхность двумя руками, я медленный шагом прошла к одиноко стоящей в углу, двуспальной кровати, села на край. Голые белые стены не придавали уюта, обратно, делали комнату холодной и неживой, но не мёртвой, а скорее еще не родившейся. На город опустился сумрак, тотчас зажглись фонари и фары, виднеющихся сверху, и казавшихся совсем игрушечными машин. Прервать мои наблюдения за вереницей автомобилей, изредка бибикающих друг на друга, посмела знакомая мелодия звонка. На экране высветилось имя Лэнса вместе с фотографий, и не колеблясь ни секунды, я приняла звонок, в ожидании прислушиваясь к характерному шипению из динамика. — Мэган? — его встревоженный голос на мгновение заставил меня волноваться. Я никогда не слышала его таким потерянным, каким он представлялся сейчас. — Лэнс? — кажется мой голос был не лучше, чем у него, встревоженный и всё ещё хриплый. — Мэган, — я могла слышать, как он с облегчением выдохнул, но затем с новой силой начал, — Мэган, красавица, нарисовалась проблема, и если ты мне не поможешь, то остаток своего цветущего возраста я проведу, как птица в клетке. В рекордные сроки мне удалось понять очередную метафору из уст фотографа, которые вылетали оттуда чаще, чем обычные, человеческие фразы. Но верить в свою догадку хотелось меньше всего, поэтому стараясь не выдавать подступающей паники, я осторожно спросила: — Что ты имеешь в виду? — Меня хотят упечь в тюрьму, — вмиг разрушая все надежды, изрёк Лэнс, — если не ты, то стухну в этом заведении, умоляю, принцесса. Мы с тобой потом на Карибах пофоткаемся, — тень прежнего оптимизма мелькнула в его интонации, дав понять, что он еще в более-менее нормальном состоянии. Только вот это никак не помогло мне понять, что я должна делать, и как могу повлиять на ситуацию. Поэтому, предполагая и искренне надеясь, что у Лэнса есть какой-то план, решилась спросить: — И что я могу сделать? — Вышло слишком неуверенно, но по-другому вряд ли бы получилось. — Суд в понедельник, если эти, ох чёрт, не важно, не перенесут куда-нибудь пораньше, — явно торопясь, начал фотограф, — твои слова могут быть аргументом. Ты не думай зайчонок, я знаю, что скажешь правду, никогда подставишь, но там будет Старк, как он настроен, не знаю, — на одном дыхании произнёс Лэнс, — а вот ты можешь узнать. Быстро переваривая полученную информацию, что получалось не очень хорошо, я лишь четко осознавала, что должна помочь другу, именно другу, единственному за всю сознательную жизнь. — Я поняла, — поспешив успокоить часто дышащего в трубку Лэнса, сообщила я. — Вся надежда на тебя, красавица, не дай им сделать этого, — совсем тихим, уставшим голосом произнес мой друг, еще тише дополнив, — пожалуйста. За последней фразой ничего не последовало, кроме коротких гудков, после которых в комнате вновь воцарилась тишина. Глубоко вздохнув и прижав колени поближе к груди, я бессовестно вырисовывала в голове предстоящий план по обману новоиспечённых родителей с целью спасения Лэнса. Начинать общение таким образом, наверняка, было не правильно, но, выбирая между другом, однажды открывшим мне мир, каким я его прежде даже не представляла, и знакомыми лишь благодаря редким включением новостей людьми, без всяких сомнений выбор был за первым. План должен быть безотказным, безукоризненно работающим на все сто процентов, в противном случае, провал многого будет стоить. Единственное, что я сумела понять о своих родителях, так это тот факт, что меня бросили, отдали, арендовали на временное пользование, абсолютно не важно, что именно из перечисленного. В глазах обоих, выливаясь через края, плескалась вина, которая и являлась лучшим мотиватором. Я пыталась прогонять все мысли о том, насколько мерзко планирую поступить, прикрываясь тем, что спасаю друга и готова заплатить за это высокую цену. Второй раз из комнаты я выходила более уверенно, и только завидев кухню, вновь представила сценарий, по которому всё должно пройти. Оглянувшись, и поняв, что обратной дороги нет, я сделала первый шаг в том направлении, откуда доносился звук работающего телевизора и мигающий свет, от него же. Выдохнула, стирая всю уверенность с лица, на чьём месте сразу же появились неловкость, стеснительность и привычная до боли вежливость. На тихий стук о деревянную поверхность увлеченные просмотром фильма откликнулись не сразу, дав мне еще немного времени собраться с мыслями. Тем не менее, долго ждать не пришлось и открывшая дверь мисс Поттс показалась мне слегка растерявшейся, но лишь на пару мгновений, после которых дружелюбно открыла дверь пошире. В комнате было темно, окна занавешивали плотные шторы, свет был погашен, лишь разноцветные картинки мелькали на огромном экране, освещая лицо лежащего на диване Старка. — Можешь посмотреть фильм вместе с нами, — кивая на два свободных места рядом с мужчиной, предложила Пеппер Поттс. В её тоне не было неприязни или особенной нежности, но вот вина всё ещё была, что должно было играть мне на руку. — О, Мэган, — будто только что завидев меня, воскликнул Старк, едва поворачивая голову в моём направлении, — Пепс уговорила меня посмотреть какую-то чушь про влюбленных вампиров, так что присоединяйся и будем страдать, то есть наслаждаться вместе. А вот в тоне мужчины не было ни намёка на вину, словно тот твердо решил полностью игнорировать наши родственные связи, и признаться, сейчас мне это нравилось больше, чем то, в каком настроении по поводу той же ситуации была его супруга. — Я хотела спросить, — неуверенно начала я, но заметив лишь одну пару глаз сверкнувших в моём направлении, добавила более решительно, — это важно. Теперь даже Тони Старк жестом заставил героев фильма застыть в неловком поцелуе. Поняв, что слишком долго пялюсь на эту картинку, поставленного на паузу кино, я вновь поочередно взглянула на женщину, затем на мужчину, и убедившись, что каждый из них готов внимательно слушать, наконец произнесла. — Что с Лэнсом? — заметив озадаченность на лицах обоих, я хотела вновь повторить свой вопрос, полагая, что из-за подступившего волнения слова получились через чур тихими, но уже в следующий миг потемневшее лицо Старка, свидетельствовало об обратном. — Этот грязный извращенец посидит за решеткой некоторое время, — выдал мужчина, нахмурив густые брови, и взглядом прожигая стену. Буквы не желали складываться в слова после услышанного, так что мне оставалось лишь моргать глазами, не произнося ни звука, и шокировано переводя взгляд с мрачного Старка, на отошедшую выпить стакан воды Поттс. Весь план с давлением на ещё не уснувшее чувство вины, полностью покинул чертоги моего разума, и чёткий план действий сменил самый настоящий шок, сковывающий как тело, так и мозг. — Что? — после нескольких минут молчания меня хватило только на одно слово, содержательного в котором было мало. — Послушай, не нужно ничего отрицать, — спокойным тоном посоветовал мужчина, сочувствующе смотря мне в глаза, — мы знаем, что он платил тебе немало денег, но разве жалкие пару тысяч долларов стоят справедливости? Картинка, медленно, но верно, вырисовывающаяся в моей голове, не оставляла никаких вариантов, кроме как стоять с широко раскрытыми глазами и качать головой, безмолвно отрицая всё сказанное Старком. — Завтра будет суд, — продолжал мой собеседник, не отрывая своего взгляда от моих глаз, — и он больше не посмеет даже приблизится к тебе, об этом даже не переживай, — коротко улыбнувшись, Старк вновь повернулся лицом к экрану и замершие герои, наконец разорвали свой затянувшийся поцелуй. Из последних сил толкнув неподдающуюся дверь, я уже в третий раз за этот вечер вышла в тёмный коридор, вновь и вновь прокручивая в голове, не желавшую укладываться там фразу. Завтра будет суд. Завтра будет суд, а уже сегодня я подвела своего единственного друга, лишив его всего, что он так любил в этой жизни.