С чистого листа

Напряжение, которое держало нас всех последнюю неделю, только сейчас стало понемногу спадать, и то я думаю у меня оно начало спадать из-за того, что я пережила сейчас, и благодаря тому, что на тот момент я так и находилась в его объятиях. Я не знала пройдет ли эта ситуация для нас бесследно, но сейчас я чувствовала защиту, я чувствовала себя за его спиной, как действительно за каменной стеной. Надо было бы уже встать с земли, но было даже страшно. — Ребята, — окликнула нас Рогозина, — ребята, вы в порядке? — Мы в порядке, — я почти шепотом откликнулась, мне кажется, я так громко кричала Косте, что у меня просто пропал голос. — Да, — мне в ухо врезался грубый голос Кости, — все в порядке, товарищ полковник. — Костя, — Рогозина подошла к нам, — там сейчас скорая приехала тебе нужно пойти, чтобы тебя осмотрели врачи. — Да не нужно, все хорошо со мной. — Кость, — тут уже я включилась в разговор, — ты же был там в доме, надышался небось дыма, да и вот у тебя кровь тут. — Как Пашка? — поинтересовался Лисицын. — Игорь уже уехал с ним на другой скорой, а эта ждет тебя, так что, товарищ майор, это приказ. — Хорошо, только Юль, — он повернулся ко мне, — тебе тоже нужно показаться врачу, и вам Галина Николаевна. — Нам тоже? — смеясь переспросила Рогозина. — Покажемся, Кость, сейчас все пойдем и покажемся. Нам после этого всего еще долго придётся показываться разным докторам. — Надеюсь нет, — я ответила, смеясь. — Поднимайтесь, чего вы на земле сырой сидите. — Галина Николаевна, вот молоток, — он показал Рогозиной тот молоток, которым он пару минут назад хвалился мне, — я забрал его из дома, тут все есть. Нас же теперь не расформируют? — Завтра все будет видно, а сейчас к доктору и по домам, молоток давай в пакетик и его отвезут в ФЭС. — А почему завтра? — тут меня уже заинтересовал этот вопрос, я надеялась, что нам все скажут сегодня и мы поедем домой со спокойной душой. — Сейчас я доложу все наверх, потом будет видно, еще ничего не известно. — А что может быть и такое, что… — я замялась. — Юль, ничего не ясно, но все же я надеюсь, что министерство будет на нашей стороне. В тот момент у Рогозиной зазвонил телефон, и мы с Костей все-таки поднялись с земли. Было действительно как-то непривычно спокойно, после пережитого. Где-то изнутри меня еще трусило, но это уже не сравнится с теми эмоциями, что я пережила. Костя не отпускал мою руку ни на секунду. Причем он держал так крепко, что я не могла даже подвигать пальцами. Но пока мы там отряхивались Рогозина успела переговорить по телефону и по её лицу стало ясно, что хороших новостей ей явно не сказали. — В общем, ребята, в том, что ФЭС остается, я уже уверенна, — медленно произнесла Галина Николаевна, пряча телефон в карман. — Так это же хорошо, — радостно воскликнул Костя. — Потому, что конкурирующей структуры у нас пока нет, — будто бы не слыша его, продолжала говорить Галина Николаевна. — Как нет? — меня сразу же насторожил тон и настроение полковника. — Турусов погиб вот тут в доме, а генерал Колосов, — она опустила глаза, и я заметила, что у неё они на мокром месте, — генерал Копосов застрелился, потому что погибла его дочь, невеста Котова. — Алёна? — неожиданно для нас обеих выкрикнул Костя. — Как это, что вообще случилось? — Кость, — она тяжело вздохнула, — ничего пока неизвестно, там что-то по делу Француза, мне пока никто ничего не говорил, сам понимаешь это не телефонный разговор. — Это да. — Так вы чего еще тут стоите? — строго выпалила полковник. — Я сказала вам пойти к врачу, чтобы он вас осмотрел, обоих и сейчас же. — Идем, Юлька, — он так и пошел, ведя меня за руку, как маленькую девочку. — Галина Николаевна, а вы? — я понимала, что она ошарашена новостью о генерале, так, как только слепой и глухой не знал, что у них был роман. — Я… — она оправилась, — со мной все в порядке, я сейчас домой, в душ, переоденусь и поеду к министру, дел теперь выше крыши. А вы, езжайте по домам, я бы дала вам несколько выходных, но вы сами понимаете, что сейчас пока надо поработать, и закрыть хотя бы те дела, которые у нас на повестке дня. — Да мы понимаем, — кивнул ей в ответ Лисицын. — Поэтому, по домам, отдохните, а завтра я вас жду на работе, — она попыталась выдавить улыбку, но я видела с каким трудом ей это далось. — Кость, бери служебную машину, если сможешь вести, отвези Юлю домой, и сам езжай, а завтра с утра заберешь Юлю и приедете. — Не волнуйтесь, мы справимся. — А может мы вас отвезем, — я решила предложить свой план, — а потом и сами поедем, вам же отсюда все равно надо как-то выехать. — Нет, я подожду пожарных и вообще, тела же должны забрать, проследить тут за всем нужно. Мы с Костей отходили от Рогозиной, но я чувствовала её взгляд на себе, мне кажется она смотрела на то, как Костя ведет меня за руку, как он за меня волнуется. Ни для кого не новость, что отношения у нас с Лисицыным уже давно не просто дружеские, но и любовными их не назовешь. Но после увиденного, Рогозина явно поняла, что отношения вышли на новый уровень. Для себя я приобрела своё счастье. А она потеряла, и видно, как эта новость разбила её. И я понимаю, что на её месте могла бы сейчас оказаться и я. Ведь он мог не успеть выбежать из дома, мне вновь стало так страшно и тревожно на душе. Хотелось зарыться в объятия Кости и не отпускать его ни на минутку. И видимо у него в голове был такой же план, потому что даже когда мы подошли к докторам, он все равно продолжал держать меня за руку. Нас осмотрели и меня отпустили сразу же, Костю же там задержали на пару минут, чтобы вытереть хотя бы кровь с лица и обработать раны. Ко всему прочему он был весь в углях, грязи. Промыть это все дело точно надо было. Ко мне он уже вышел почти как новый рубль, немного, конечно, подбитый, но главное, что он жив и с ним все хорошо. Бинты он сразу содрал с себя, как только мы подошли к фэсовской машине. Неисправимый человек, но я смотрела на него, и у меня внутри такое чувство было, это, наверное, бабочки в животе. Звучит смешно, но другого объяснения я найти не могу. Всю дорогу из этого ужасного поселка я не сводила с него глаз. Он такой серьезный, такой сосредоточенный на дороге. Но в то же время такой родной. Я понимала, что после того, что сейчас там было в Ручейках, по-прежнему уже не будет. А я, наверное, и не хочу по-прежнему. Я так хотела, чтобы он поехал ко мне, но в то же время мне так неудобно об этом у него просить. Поэтому я просто молча ехала и смотрела на него. На его руки, такие сильные жилистые руки, как они держали хватко этот руль. Моментами даже было заметно, как где-то изредка у него сокращались мышцы. Я представляла эти руки на своем теле и сразу становилось так приятно внутри. Но из-за своего характера и какой-то гордости дурацкой, я не могла просто так вот взять и пригласить его к себе. Я так хотела, чтобы он еще раз, как тогда пару дней назад опять напросился ко мне на кофе. Какая же я была дура, ну вот да, точно дура, ну вот что мне мешало тогда его впустить к себе. Он то вряд ли будет еще раз проситься, он-то подумает, что я опять откажу. — Вот так, думать надо головой, — прозвучало у меня где-то в мыслях, — и своевременно. Он иногда поглядывал на меня, даже подмигивал время от времени, но почему-то ничего не говорил. А мне так хотелось залезть к нему в мысли и узнать, что он там думает, о чем так сосредоточенно размышляет. Может о пожаре, может о генерале, а может и вовсе пытается отвлечься и думает о чем-то хорошем. Обо мне например… Я уже видела знакомую улицу и понимала, что через пару минут мы подъедем к моему дому, я пару раз пыталась завести разговор на тему совместного вечера, но у меня не хватало смелости. И я каждый раз переходила на другую тему. После того как мы остановились возле двери подъезда, прямо как несколько дней назад, он снова замялся и нервно застучал пальцами по рулю. — Юль, — он проронил так тихо и аккуратно, после долгого молчания. — Да, Кость, случилось чего? — Да нет, я тут подумал, может, — я заметила, как у него выразительно начали двигаться скулы, — это самое, может, я к тебе зайду, а завтра уже, ну чтобы. — Товарищ майор, что вы, как мальчишка, говори, что хотел сказать. — Ну хорошо, тогда я хочу пойти к тебе, не хочу тебя оставлять одну сейчас, да и сам не горю желанием сейчас оставаться один. — Кость, — я еле заметно улыбнулась. — Если ты не хочешь так и скажи, я просто подумал… — но я тут же перебила его на полуслове. — Хочу, пойдем.