С чистого листа

Я плохо в тот момент понимала, что вообще происходило. Дом рушился, горел, Костя стоял рядом, но буквально за одно мгновение он сорвался и вбежал в дом. Мой крик, мне казалось, что в тот момент его имя я крикнула настолько громко, что стоящая рядом Рогозина, вполне могла бы оглохнуть. — Костя, — чьи-то руки в тот момент скрутили моё тело. — Юля, стой, не надо, он сам, — кричала, что было сил Рогозина, это она пыталась удержать меня на месте. — Стой, Костя, — я продолжала кричать, но Рогозина как-то отдернула меня назад, и мы с ней свалились на землю. В моих глазах, полных слез, отражался огонь. Огромный огонь, который охватил старенький домик. Тот дом, в который забежал Костя, мой Костя. Его нет, секунду, две, три. Зачем он туда побежал. Почему именно он. Мы услышали какой-то адский крик, который доносился из дома, и в тот же момент я увидела, как обрушилась крыша. Огонь стал еще сильнее, а мое сердце в тот момент остановилось. Дальше я вообще ничего не помнила, ничего не понимала. Я видела лишь как клубы черного дыма закрывают небо, и стало сразу так темно, так страшно. — Костя, — я упала на колени, выкрикивая его имя, — Костя, — слезы покатились из моих глаз. Я стучала руками по земле, я билась в какой-то неистовой истерике. — Костя, — прокричала я еще раз, и в тот момент истерика поглотила меня, я начала выть и заходиться в своих же слезах. Но за мгновенье я почувствовала какую-то встряску, кто-то ухватил меня за плечи. Наверное, опять Рогозина. — Да не трогайте вы меня, — я кричала, не открывая глаз, Рогозина, наверное, пыталась меня привести в себя. — Юль, Юль, тихо это я, тихо, — я услышала его голос возле себя, мне изначально показалось, что у меня уже галлюцинации, но это и вправду был он, его руки ухватили меня за плечи, и сразу же развернули меня к нему. — Костя, — не веря своим глазам, я произнесла его имя, но уже немного усмирив свою истерику. — Ты чего, я улику главную нашел, — но я не понимала, что он говорит, я не верила своим глазам, и пыталась руками понять, руками узнать его. Я касалась его лица, головы. И тут же я почувствовала, как он в принципе делал тоже самое, пытаясь хоть как-то меня успокоить. Дом на нашем фоне так и продолжал пылать, но в тот момент моя истерика взяла новый оборот, и я снова начала что-то кричать в сторону Кости. — Ты где был, ты где был, — я стучала руками по его плечам. — Я улику главную нашел, — смеясь отвечал Костя, при это пытаясь меня потрясти, наверное, чтобы успокоить. — Какую, — мое дыхание сбилось, — какую улику? — я стала уже трясти его за воротник. — Я чуть с ума не сошла, все рушится, а тебя нет. Ты где был? — Вот посмотри, — он поднял что-то возле моей головы и пытался мне это показать, но я не могла оторвать взгляд от него, ведь мне казалось, что он исчезнет. — Видишь, вот я в тряпку завернул, — и я, осторожно еще поглядывая на него, повернула голову в сторону улики. — Вот этим молотком Садовник всех поубивал. Какой молоток, какой Садовник, я не могла понять ничего, моё сердце билось, как сумасшедшее. Он что-то пытался сказать, но своими поцелуями, я мешала ему это сделать. — Это значит, что мы теперь, — я так и продолжала сбивать его своими поцелуями, я целовала каждый сантиметр его лица, — значит мы теперь, и эпителий, и частицы, мы все это найдем. Мы же ФЭС, ну, — он ухватился руками за мою голову. — ФЭС, — смеясь подтвердила я. И в тот момент я услышала его смех, это точно был Костя, мой Костя. Только он может так смеяться, только он своим смехом возвращает меня к жизни. Мы коснулись головами друг друга, а потом наши губы сомкнулись в поцелуе. Теперь уже он стал целовать каждый миллиметр моего лица. Я помню поцелуй в губы, а потом он сгреб меня в охапку и крепко-крепко прижал меня к себе. Я слышала его дыхание где-то возле моего уха, оно было самым теплым, самым родным. Затем он видимо передумал обниматься, и повернувшись ко мне, он увлек меня в поцелуй, самый нежный, самый страстный поцелуй. Наш первый поцелуй, я растаяла в этом поцелуе. Мы останавливались, чтобы удостовериться в реальности происходящего, но потом снова и снова целовались. А дом сзади, где-то за нами догорал, как и догорала эта самая мрачная, самая тяжелая история. Но эта история сохранила нас как команду, наша Федеральная Экспертная Служба, она остается, и мы остаемся. Мы начинаем новую историю, с чистого листа. Мы же ФЭС…