Золотые крылья

— Я знаю, что вы ждете объяснений. И я вам всё объясню, но позже, сначала нам надо сходить к господину Сугаваре. Убедиться, что всё хорошо. Сказал Шоё двоим после того, как они чуть-чуть отошли от тренировочных площадок. И после этого по ходу всего пути не проронил ни слова. Только крепко держал Изуми за руку и периодически поглядывал назад, проверяя, идет ли Коджи за ними. Остановился Шоё у дома, у которого двое уже сегодня были. Как горный дикий козлик, убегающий от голодной пасти, Шоё шустро проскакал по деревянным ступенькам и спрятался в доме. Но в отличие от горного козлика, находящегося в страхе и не оборачивающегося на свою смерть, Шоё, когда раздвигал ткани у входа, на пару секунд обернулся и посмотрел на двоих, намекая, что они тоже должны зайти. Дом незнакомого двоим господина Сугавары напомнил им жилище настоящего могущественного лекаря-целителя или загадочного, несговорчивого шамана. При дворе в темных подвалах их светлого просторного дворца есть мрачные углы в которых живут такие загадочные личности. Здесь, как у них, было много загадочных стеклянных пузырьков, баночек с цветными порошками, сухие растения, травы. По краям было несколько войлочных постелей, заправленных белыми пушистыми мехами животных. Лестница на второй этаж. И терраса. На ней низенький столик. За ним к ним спиной сидел белокрылый нефилим с длинными серебряными волосами, перевязанными широкой голубой лентой. Тот самый нефилим, которого они сегодня уже видели. Нефилим в одной руке держал тростниковое перо, в другой сухой корень. Он внимательно рассматривал корешок и после что-то записывал в пергаменте. Шоё прошел комнату, вышел на террасу и мягко опустил колени на подушку за столом. Нефилим перестал водить пером по пергаменту. — Вы впорядке? — спросил Хината, и лекарь сказал тихое «да». Потом поднял взгляд на мальчишку. — А ты впорядке? Всё хорошо? — Хината угукнул и мотнул головой в сторону своих братьев. Нефилим повернул голову, увидел двоих и повернулся обратно к Шоё. — Я хочу показать им светящиеся озёра. — опустив голову, промолвил Шоё. Сугавара уловил в голосе дрожь и неуверенность. И улыбнулся. — Обязательно покажешь. Но сначала вам нужно поговорить. — Хината поднял голову на Сугавару. Лекарь отложил в сторону корешок, тростниковое перо, поднялся и пошёл в сторону братьев Хинаты. Подошёл к ним. Хината встал рядом с лекарем, чуть сзади. — Сугавара Коуши, я лекарь этой деревни. — он сделал поклон. — А вы, я так понимаю Изуми и Коджи, старшие братья Шоё. — Изуми выдал приятную, дружелюбную улыбку. — Шоё мне много про вас рассказывал. Мне приятно, наконец, познакомиться с вами. Прошу почтить своим присутствием мое скромное жилище. — лекарь договорил и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел на второй этаж. Шоё улыбаясь, засеменил за ним. Двое не стали от них отставать. На втором этаже Хината усадил двоих за низкий столик, а сам принялся хвостиком ходить за лекарем по кухонной зоне. Пока лекарь ставил чайник на огонь, Хината, ловко ориентируясь в незнакомой для двоих кухне, достал из одного из шкафов поднос с расписными керамическими пиалами и расписной небольшой чайничек. Потом лекарь положил в расписной чайник сушеные травы, залил горячей водой из чугунного чайника и поднес все к столу. После, покинул комнату — оставил троих наедине. И наступило напряженное молчание. Шоё сел за стол к братьям, по которым так скучал, которых так хотел увидеть, и опустил голову в стол, не в силах сейчас даже смотреть двоим в глаза. А объяснить всё, что происходит, тем более. Он, Шоё Хината, их названный младший брат, теперь находится на стороне их врагов и состоит с ними в дружественных отношениях. Ситуация из разряда, ну давай, попробуй, объясни.. Но делать нечего. Назад пути нет. И Хината начал говорить, продолжая смотреть в стол. — Я понимаю, что для вас странно и дико видеть меня здесь. Но, тем не менее, я тут. И я здесь уже довольно давно. Я живу сейчас здесь, с господином Сугаварой. Он принял меня, когда я пришел в эту деревню. И так я здесь с ним и остался. И, — Хината запнулся, нервно тряснул головой и вздохнул. И, наконец, посмотрел в глаза братьев. — Я просто не понимаю с чего начать. Тут такая длинная история.. Мне столько всего нужно вам рассказать. — Расскажи нам эту историю. Полностью. Не спеши. Мы хотим услышать. — обеспокоено опуская брови, но натягивая улыбку, сказал Изуми. И Шоё рассказал им всю историю. Начал с поездки в Бухару, с напоминания о том, что говорил тогда двоим после поездки. Как его выворачивало наизнанку и как хотелось выть от безысходности.. Потом рассказал о своих тяжелых думах во дворце в ожидании отправки в новый поход, о письме отцу, и об его ответе — наказании поздней холодной ночью под стенами белокаменного дворца — их дома. Как в ночи он убегал из дома. Обо всех сложностях в деревне, что выпали на него, пока он пытался получить доверие нефилимов. Хината все рассказал очень красочно, подробно и честно. Почти все. Первую встречу с нефилимами и, вообще, первые месяцы жизни в их деревне он приукрасил по-крупному в лучшую сторону для хозяев деревни. Коджи и Изуми прослушали всё очень внимательно. Коджи слушал, важно сложив руки на груди, опираясь ими на стол, и серьёзно и неизменно хмуро смотря на Шоё. Это было нормально для него, но Шоё с детства не нравилось, когда он так смотрел и потому он старался в его сторону смотреть поменьше. Лицо Изуми часто менялось — оно то становилось сильно обеспокоенным, либо он начинал улыбаться. Любое изменение сопровождалось кивками головой — знаком того, что он внимательно слушает. Подобравшись путем перессказывания прошедшего года к настоящему дню Шоё замолчал, и стал ждать, что теперь двое ему скажут. Пока он говорил, они не проронили ни слова. И только по их лицам Шоё мог угадывать их реакцию на его рассказ. Теперь, Шоё ждал, что они озвучат, что думают. Но оба не спешили озвучивать свои мысли, и Шоё нервно бегал глазами с одного брата на другого. В таком нервном ожидании просидел несколько минут, которые показались ему вечностью. Но, наконец, в какой-то момент Изуми поднял глаза на Шоё, встретился взглядом с перепуганными карими глазками и, мягко улыбнувшись, кивнул на уже остывший чайник — Шоё говорил не менее двух часов и он, неудивительно, остыл. Шоё дернулся, резко потянулся к чайнику, подогрел его своим касанием и после налил обоим братьям чай. Изуми обхватил руками пиалу предложенную ему и внимательно уставился в глаза Шоё. — Ты скажи мне, только честно, теперь, здесь ты счастлив? — И да, и нет. Здесь не плохо, очень хорошо. Но и не то чтобы здесь все было очень гладко. И, я безумно скучаю по вам. Первые месяцы без вас были пыткой. И до сих пор мое сердце болит по вам. Ведь моя любовь к вам неизменна. И навсегда. Но, это мое место. Здесь мне легче. — Хината старался аккуратно подбирать слова. — Такой уклад жизни, как тут, мне подходит больше. Изуми опустил глаза. В них показалась грусть и печаль. Но на лице заиграла лёгкая улыбка. — Хорошо. — Изуми осушил чашу. Хината сразу наполнил её снова. — Значит, теперь ты будешь жить здесь. После этих слов лицо мальчишки в рыжих веснушках будто солнечный луч озарил. Глаза Шоё заблестели от радости. — Отец не мог так поступить! — неожиданно воскликнул Коджи. Радость как рукой сняло.. Изуми опустил голову. — Да, насчет этого.. Я тоже не могу поверить, что отец мог так поступить. Он ведь любит нас. Он может поступать с другими так.. — Жестоко? — проговорил Хината. — Шоё! — Изуми осторожно оглянулся на Коджи. — Да, но не с нами. И, он так любит тебя. Он души в тебе не чаял всегда.. Хината обиженно посмотрел на братьев. — Но я не вру! — Шоё умоляюще посмотрел в глаза Коджи. — Я чётко помню тот день. Пока в меня тыкали горячими прутьями, Монх-Оргил-паша тряс перед моим носом распечатанным письмом с красной печатью и повторял всё, «это приказ отца, это мне за мое предательство». — Я верю тебе. Верю твоим словам. Я верю, что ты говоришь именно то, что видел. — сказал Изуми. Коджи неизменно сердито смотрел в сторону. — Но.. отец не мог так поступить. Шоё, это не мог быть он. Хината обиженно опустил глаза в стол. — А кто тогда? — Шоё, детские вопросы задаёшь. — начал Коджи. — Много кто желает нашего ухода! Да, воинам всё ровно есть мы или нет. Но крысам, снующим туда-сюда свои носы во дворе, ой как мы мешаем. И ты, зная это всё.. Нашел время признаться.. Не мог личной встречи дождаться?! Или с нами для начала посоветоваться?! — Да говорил я с вами! Я тебе говорил! Ты меня не слушал! Только рот мне затыкал! — Шоё! — строго прикрикнул Коджи. Хината не стал отступать. Он желал, чтобы его наконец услышали. — Ты всегда меня затыкаешь! Вот как сейчас! Вот я всегда что-то говорю важное, но то, что тебе не нравится, и ты меня затыкаешь. Так как с тобой разговаривать? А ты, — Шоё обратился к Изуми. — Только терпеть советуешь. — Хината перешел на шепот. — Я говорил вам, что я так больше не могу. Шоё договорил. И на несколько минут в комнате наступила тишина. Каждый стал думать о своём. И только звук хлюпающего носа разносился по комнате.. — Прости за то, что советовал терпеть. Это было, неправильно. — сказал Изуми спустя пару минут тишины. — Да ничего. Что было, то прошло. — ответил мальчишка, улыбнулся, все еще будучи немного обижен, и попытался откинуть обиду, для этого посмотрел на двоих перед собой. Изуми по-доброму, неловко сейчас, улыбался, Коджи, как всегда, сердито смотрел в сторону. — «Чему я удивился?» — подумал Шоё. — «Коджи всегда такой. И Изуми я понимаю, почему мне так говорил. Они такие были всегда. И я люблю их такими. А они любят меня.» — У Хинаты в сердце расплылась радость. — «Они здесь. Они живые. Они со мной. И это главное.» — Вы меня всё ещё любите? — сказал вслух. — Конечно. Что бы ни случилось. Мы всегда будем любить тебя. Шоё был удовлетворен ответом, обида сошла на нет совсем, и мальчик посмотрел в сторону. На улице уже начала плясать черная рябь — деревня начала покрываться ночным мраком, женщины начали выставлять у порогов своих домов светящиеся гроздья кристаллов. «Самое время.» — подумал Шоё. А вслух сказал: — Я-я хочу вам кое что показать. — братья переглянулись и последовали за Шоё. С порога запрыгнули в наступающую ночь и полетели над темным, загадочным лесом, в самую его глубину. Через время спустились в непроглядную темноту ночного леса, Коджи сразу зажег огонь — огненный шар повис в воздухе над его ладонью, и под свет огненного шара они прошли ещё немного. А потом Шоё, загадочно и игриво улыбаясь, попросил погасить огонь. И впереди между темных силуэтов деревьев показался свет: холодный белый, разноцветный, теплый желтый — какой хочешь. Через мрак к свету трое пошли в ту сторону и вышли туда, куда Шоё за прошедший год сходил уже не один десяток раз. С друзьями. С Сугаварой. С семьей Савамуры. Один. И с жизнью он тут как-то собирался проститься.. Шоё привел двоих к своему любимому в этом лесу месту — к загадочным, волшебным светящимся озерам. Шоё вывел братьев к началу верениц извилистых корневых дорожек и озер и спокойно пошел по ним, смешно расставив руки в разные стороны. Братья не пошли за ним. Изуми, для начала, стал удивленно осматриваться, а потом закрыл глаза и приложил руку к груди. Сердце внутри странно забилось. Коджи тоже сбивчиво задышал. Хината обернулся к ним, остановившись на узенькой, корневой дорожке, и широко улыбнулся. Он понял, что они ощутили то же, что чувствует он от этого места. Легкое покалывания в пальцах. Странное возбуждение во всем теле. Прилив сил. Здешнее место — скопище древней, мощной магии. Магии, у которой природа происхождения та же, что и у них. Это ощущается. Это понятно. От этого приятно и хорошо. Это место было тут до них. Будет и после их смерти. Изуми и Коджи видят его впервые, но уже ощущают это место своим идолом, матерью создателем, началом. Шоё ощущал тоже. Здесь кровь начинает быстрее течь по венам. Силы крепчают. На лицах братьев появились легкие улыбки. Даже на лице Коджи — у него морщинки на лбу и носу разгладились. И тогда, довольный Шоё, обернулся и пошёл дальше. Изуми и Коджи, на этот раз, за ним. Так они стали наворачивать круги по всей загадочной территории. Параллельно Шоё успевал рассказать забавные истории, которые произошли с ним в этом месте: как Юи, попытался толкнуть Мику в воду, и в итоге сам свалился в озеро и промочил всё, вплоть, до шевелюры, или как он, Шоё, пытался свалить Иноку в воду, но сам оказался в ней. Уже поздним вечером трое вернулись обратно в нефилимовскую деревню. И у дома Сугавары Изуми стал переглядываться с Коджи. У них не было четкого регламента, сколько они могут находится здесь, и, не смотря на то, что с Шоё не хотелось расставаться, чтобы ему ничего не сделали из-за них, Изуми хотел поторапливать Коджи, чтобы уйти. Хината все понял и сразу, не думая, схватил брата за обе руки. Тут же у дома раздвинулись занавески — лекарь вышел из дома. Шоё на него умоляюще посмотрел. И Сугавара, улыбнувшись, сказал: — Пора ужинать. Всем пора ужинать. — и скрылся в доме. Хината радостно потянул Изуми по ступенькам за собой. Пока их не было господин Сугавара приготовил похлебку с картофелем и яйцами. Нажарил лепешки с тем же картофелем и ещё с изюмом. Уже расставил всё на стол и разложил по краям стола четыре миски да четыре чаши для чая. И когда трое зашли на порог, сразу погнал пришедших мыть руки, а после посадил всех за стол. За столом Шоё сразу потянулся к еде. Изуми и Коджи продолжили переглядывания, которые начали ещё на улице, потом посмотрели на лекаря, который, подозрительно, не притрагивался к еде. Изуми уже начал беспокоиться. Коджи напрягся. Но тут лекарь открыл рот: — Старейшина заходил. — Шоё быстро проглотил ложку похлебки, которую только-только отправил в рот, и, закашлявшись, уставился на лекаря. Двое тоже. — Он разрешил вам оставаться здесь столько, сколько вы пожелаете. — Старейшина разрешил им остаться? — радостно переспросил Шоё. Сугавара кивнул. — Значит, вам не нужно сегодня уходить. Вы можете остаться. Вы же останетесь? — Изуми посмотрел на Шоё. — Шоё, я понимаю, что ты рад нас видеть. Мы тоже. Но нам надо уйти. Не хотелось бы всех смущать нашим присутствием. И мешать. — Но.. — Хината раздасованно посмотрел в стол. Он понимал, о чем Изуми говорит. Но его сердцу от этого легче не становилось. — Вы не помешаете. — все златокрылые внимательно посмотрели на лекаря. — Если старейшина разрешил остаться. Значит, вы можете остаться, и никто ничего за это не сделает ни вам, ни Шоё. И я не против — мой дом открыт для вас. — сказал Сугавара, и мальчишка умоляюще посмотрел на двоих. — Хорошо. — сказал Изуми, поставив тем самым в этом разговоре точку. И все приступили к ужину. После того, как лекарь притронулся к своей еде, двое тоже попробовали ее. И уже потом спокойно поели. После ужина Хината пошел на террасу на втором этаже, Изуми и Коджи за ним. Там уже было разложено три войлока. Изуми и Коджи удивленно застыли. Шоё, приятно удивленный, сразу подошел к одной постели, рядом с которой был плетеный сундук, порылся в нем и достал из него зеленые ткани — домашнюю одежку. — Возьмите. — услышали за спинами двое и обернулись. За спиной был лекарь, в его руках были сложенные ткани. Изуми принял их. И лекарь ушел. Это оказалась чистая одежда для них. Для каждого по чистой рубахе и по домашним свободным штанам. После этого все трое переоделись, умылись, и уставшие устроились на лежанках. Коджи сел на выделенное ему место, Изуми на выданный себе войлок. Шоё лег на постель Изуми, расположив свою голову у брата на ногах. Изуми стал гладить мальчишку по голове. День был очень радостным и в то же время нервным для Шоё. Долгожданная встреча с двумя любимыми старшими братьями и их знакомство с нефилимами из деревни, в которой он теперь жил. Хината даже до сего момента не понимал, насколько он вымотался. Веки все стремились закрыться. И каждый раз после того как они смыкались, их было неимоверно тяжело раскрыть. Картинка перед глазами расплывалась. Но Шоё упрямо противился сну и пытался держать глаза открытыми. — Пора спать, Шоё. Закрывай уже свои глазки. А я тебе сказку расскажу про желтую корову или про великого нашего деда-завоевателя Арслангерея I. Какую хочешь? — ласково спросил Изуми. — Никакую. — тихо пролепетал Шоё. Изуми удивился. — Мне не нужны сказки. Мне вы нужны.. Мне кажется.. я только глаза закрою — и вы сразу уйдете. Мне так страшно от этой мысли. Изуми ничего не ответил. Продолжил гладить Шоё по голове. Хината ещё какое-то время давал отпор сну. А потом сон все таки одолел его, и Шоё, в очередной раз закрыв свои глаза, больше не открыл их. Изуми еще немного посидел с Шоё у себя на ногах, а потом отполз в сторону, аккуратно переложив голову Шоё на войлок. И присел рядом с Коджи на его спальное место. Коджи, не смотря на ночь, как обычно сидел со сложенными на груди руками, немного хмурился и, припав головой к стене, смотрел в дом. Изуми посмотрел туда же. В свете луны разглядел принявшего их лекаря. Он тоже уже спал. Его волосы отливали серебром в лунном свете. Грудь равномерно опускалась и поднималась. — Даже не побоялся заснуть с нами в одном доме. — задумчиво проговорил Коджи. — Доверяет нам. Не боится. Значит и Шоё не боится. Значит, его здесь и правда приняли. Коджи не стал ничего на это отвечать. И перевел свой взгляд на умиротворенно спящего Шоё. Одежда на их младшем была чистой и добротно сшитой. Без заплат и рваных краев. Хината выглядел здоровым. Коджи оглядел террасу. Теплый желтый свет кристаллов создавал на ней приятный уют. Вдоль стенок висели разноцветные стеклышки, перышки, кристаллики. Ужин был хорошим. Их брат жил не в богатстве, к которому они привыкли, но в хороших, комфортных условиях. Подумав об этом, Коджи начал медленно раздражаться.. Изуми прервал начало его закипания. — Я всё ещё в замешательстве.. — проговорил Изуми. Коджи стал слушать его. — Как такое могло случиться? Во дворце. Отец, ведь, правда не мог? Как ты считаешь? — Это не отец. Если бы письмо дошло отцу, отец не стал бы сразу гневаться на Шоё. Он бы дождался встречи с ним, поговорил бы с ним об этом лично. Но не дал бы приказа запереть Шоё в темнице и наказать за глупые детские мысли. — К чему ты клонишь? — Отец не получал письмо Шоё. Видимо, кто-то узнал содержимое письма. Хината постоянно бормочет под нос, когда пишет письма.. А стены подслушивают. И вот те, кому мы мешаем, решили воспользоваться тем, что узнали. «Зачем такой здесь, зачем он будет занимать место — лучше его убрать скорее.» Предположу, приедем домой и узнаем, что Шоё предатель и это стало ясно из какого-нибудь его письма. Конечно поддельного. Когда отец станет возмущаться, где же Шоё. Те скажут, что когда Шоё понял, что его раскрыли, покинул дворец. Я думаю с самого начала они планировали убить его и сказать это. Но Шоё прекрасно поступил по их легенде. Только они не планировали, что мы встретимся с Шоё. Приеду домой и сверну шеи тем, кто так поступил с Шоё. Но сначала они все у меня на углях полежат.. Изуми решил последние слова брата пропустить мимо ушей. — Кто же мог решиться на такое коварство? — У нас предостаточно врагов во дворце. Высокоуважаемым всё их жалованья не хватает. Эти жирные свиньи считают каждую монету, которую нам выплачивают. Мое годовое жалованье Монх-Оргилу-паше спать мешает. Думаешь, что он такой нервный ходит? Так что это мог быть кто угодно. Они всё сделают, чтобы их жирный кусок пирога не похудел. — Но самое главное в итоге всего этого Шоё в безопасности сейчас. И ему здесь нравится. Он, видно, так счастлив. Я так рад за него. — Ты считаешь, что он здесь в безопасности? — Да. Переруби уже корни своей нервозности и недоверия ко всем. Видно, люди здесь не плохие живут. Шоё доволен всем и здоров. И вспомни, Шоё правда не нравилась идея покорять военные походы. Здесь его место. Так что просто порадуйся за него.. А меня больше другое беспокоит.. — Что именно? — Я ведь вел переписку с Шоё и Мори все эти полтора года. Оба писали мне о том, что с ними всё хорошо. Шоё упоминал в своих письмах Мори. А Мори писал, как хорошо ему от того, что Шоё тоже во дворце. Если Шоё нет уже полтора года во дворце. То где Мори? Что с ним? — Не думай пока об этом.. Коджи улегся на войлок, подложив руку под голову, и закрыл глаза, собираясь заснуть. Изуми удивленно уставился на него. — Неужели ты совсем не переживаешь? — А что сейчас будет от того, что ты будешь об этом думать? – с закрытыми глазами произнес брат. — Приедем домой и будем разбираться. Сейчас нет смысла думать об этом. Изуми хотел бы возразить брату, но понимал, что тот прав — сейчас они ничего не могут сделать. От этого было тяжело.. Изуми посидел ещё немного на постели брата, потом встал, улегся на постель Шоё и тоже заснул.