Эйфория прошлого

***

«Падают звёзды, Падают листья на асфальт. Нам слишком поздно Что-то повернуть назад».

      Смеркалось. Сумерки застилали псевдонебо в Большом зале, подмигивая — будто догадывались, что они здесь не одни. Гермиона быстро направлялась к выходу, где ее уже, скорее всего, дожидался Гарри, скрывающийся под мантией-невидимкой. Ничего другого, кроме как конспирация, во времена правления Амбридж им делать не оставалось. Это ужасно раздражало каждого (разве что Слизерин был крайне доволен своим положением), но выдвигать протесты никто не спешил. В карательных мерах новому руководству Хогвартса равных не было. Фред и Джордж неоднократно шутили, что сам Тёмный Лорд позавидовал бы методам Амбридж.       Гермиона, как можно тише отворив дверь, выскользнула на улицу и осмотрелась по сторонам, отмечая, что погода быстро ухудшилась за последние несколько часов. Запоздавшие ученики спешили вернуться в замок, скрываясь от внезапно настигшего их ветра. В последнее время резкая смена погодных условий стала обычным делом. Она вздохнула и начала быстро спускаться по ступенькам, еще издали завидев три приближавшиеся к главному входу фигуры. В них легко можно было узнать чрезмерно довольного Драко Малфоя и его верных телохранителей. Девушка раздраженно фыркнула и поспешила скрыться среди немногочисленных студентов, чтобы незаметно для всех свернуть за угол, где они с Поттером и условились встретиться. Попадаться на глаза школьным инспекторам, как их гордо обозвала госпожа новый директор, Гермиона не планировала. Проблем у них и так было достаточно.       Безукоризненно выполнив свой намеченный за несколько секунд план, она скользнула в тень деревьев, стараясь предугадать, с какой стороны появится друг, выдернувший ее из библиотеки в столь поздний час. Хотя особой разницы не было: что она задержалась бы в библиотеке, что вернется позже комендантского часа с улицы — наказание будет неминуемо. И им очень повезет, если это будет обычная отработка под надзором завхоза и его прекраснейшей кошки.       — Эй! — послышался оклик, и Гермиона вздрогнула, резко разворачиваясь и ища источник шума. Палочку она крепко сжимала в кармане мантии. Теперь было просто необходимо всегда находиться наготове.       — Ох, Гарри, я опять разговариваю только с твоей головой, — наконец, когда перед ее взором возникла голова Гарри, она вздохнула и кивнула на видневшуюся часть тела. Зрелище, конечно, было специфическое.       — Прости, — быстро исправив ошибку, Поттер сдернул с себя мантию, свернул её и небрежно засунул в карман толстовки. — Тебя никто не видел? — он оглянулся через плечо, словно они были разведчиками во времена Второй Мировой войны, историю которой магглорожденная Гермиона знает как Отче наш.       Грейнджер вообще знала многое. Она была из тех, кому верили, кого слушали и уважали именно за знания, а не за бюст, вываливающийся из блузки. Однажды Гермиона наизусть рассказала сразу несколько стихотворений русского Пушкина, что ввело отца Рона в экстаз, а самого Уизли — в сон.       Гермиона отрицательно покачала головой, а затем еще раз обеспокоенно осмотрелась по сторонам. Было страшно, но им, с самого первого курса, приходилось переживать вещи, куда хуже, чем постоянный надзор и возможное наказание за непослушание.       — Что-то случилось, Гарри? — спустя несколько секунд, затраченные на попытки вспоминать хотя бы один день из их жизни, когда все было хорошо, гриффиндорка вспомнила причину, по которой она не штудирует учебники, а стоит за углом замка, кутаясь от ветра в вязаный свитер, надетый под школьную мантию.       — Нужно поговорить с Хагридом, пока… ну… сама знаешь, — замялся Поттер, не зная, как сказать, что их другу угрожает опасность.       Объяснять подробнее Гермионе не требовалось. Она и сама прекрасно знала, что грозит их другу-великану, самому верному и преданному защитнику Дамблдора. К слову, сам великий Альбус Дамблдор уже был практически отправлен в тюрьму по донесению Амбридж, не нашедшей отклика в сердцах преподавателей и большей части учеников. Даже Макгонагалл была бы рада избавиться от стервы, сдерживаясь из последних сил, чтобы не превратить её в статую.       — Я поняла, – уверенно заявила Гермиона, — пошли скорее, скоро Филч устроит обход.       Гарри кивнул. Быстро, но стараясь не привлекать к себе слишком много внимания, они спустились с холмов, а затем уже бегом двинулись в сторону хижины Хагрида. Сильный и влажный ветер с озера вливался в холодный вечерний (почти ночной) воздух, а сумерки плотным кольцом сужались на темном небе.       — Стой, Гарри, — запыхавшись, крикнула девушка, когда до хижины оставалось совсем немного, а из окон замка они казались маленькими точками, в которых невозможно было узнать Поттера и Грейнджер.       Гарри обернулся и вынужденно остановился. Из кармана ее мантии, которую она, как бывало частенько, не удосужилась снять, поспешив в библиотеку, вывалились вязаные самой Гермионой шапочки для домовых эльфов, за освобождение которых она отчаянно боролась вот уже несколько недель. Гарри хмыкнул, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза — в последнее время количество шапочек и других принадлежностей росло, их становилось больше, чем указов Амбридж.       — Ох, черт… — тихо чертыхнувшись, Грейнджер опустилась на колени, продолжая тяжело дышать из-за динамичного бега.       — Зачем ты взяла их с собой? — Поттер остановился рядом с подругой, наклоняясь, чтобы помочь ей поднять с земли шапки.       Правда, это меньше всего походило именно на этот предмет гардероба. Одну из них Рон принял за игрушку Живоглота и принялся играть с ранее упомянутым, за что был вознагражден тремя царапинами, авторство двух из которых принадлежало далеко не рыжему чудовищу.       — Фред и Джордж колдовали над ними, не очень хочется, чтобы мои труды были напрасны, — фыркнула Гермиона, выдергивая из рук брюнета маленькую коричневую шляпку.       Поттер усмехнулся. Он постарался сделать это незаметно для Гермионы, но был вознагражден осуждающим взглядом и последующим за этим фырканьем. Он промолчал, продолжая сгребать (бесполезные) труды подруги в кучу. На мгновение, когда их пальцы соприкоснулись на изделии непонятного желтого оттенка, по телам обоих прошли волны электрических разрядов. От освещения вокруг не осталось и следа, а земля ушла из-под ног; они, словно птицы, поднялись в воздух, стараясь дышать, несмотря на то, что воздуха не хватало. Гарри не ощущал землю под ногами, такое состояние он уже испытывал — в кошмарах, но никогда прежде это не было настолько реально. Сравнение с полетом на метле тоже не подходило, чтобы описать происходящее. Темнота пугала. Гермиона ахнула и постаралась сильнее вцепиться в руку друга, но ничего толкового из этого не получилось. Хотелось кричать. От беспомощности, страха, неизвестности. А потом последовала короткая вспышка света и…       — Что это было? — спросила Гермиона, которая первая обрела дар речи. На ногах она не стояла, а голова кружилась с такой силой, что, находись они на уроке физики, она бы нашла как минимум три способа доказать нереальность подобного.       Гарри долго не отвечал. Шрам раздирала невероятно сильная боль. Она была непривычной, незнакомой, словно к этому причастен не Волан-де-Морт, а другой Темный Лорд, с которым он еще не был знаком. Он был другим. Гарри чувствовал это.       — Скорее всего, это темная магия, шрам просто горит, — потирая шрам в виде молнии, парень поднялся на ноги. — Надеюсь, что это побочный эффект, а не Волан-де-Морт пытается связаться со мной. — Гарри усмехнулся, отряхивая грязь с джинсовых брюк.       Обеспокоенная Гермиона подскочила следом, вглядываясь в побелевшее лицо друга. Он выглядел ужасно, и Грейнджер не покидало ощущение, что он вот-вот рухнет в обморок. Но это был Гарри, и он привык держаться до последнего.       — Ты в порядке? — лишь спросила она, откидывая ужасные мысли как можно дальше.       — Само собой, — постарался убедительно произнести Поттер, отмечая, что погодные условия ничуть не изменились, а головная боль постепенно сходила на «нет». — С тобой все хорошо?       Гермиона кивнула. Она определенно чувствовала себя лучше сокурсника.       — Я предлагаю вернуться в школу, не нравится мне это, — пожала плечами волшебница, обхватывая себя руками. — И мне холодно.       — А Хагрид?       Отличительной чертой Гарри, которая притягивала всех и удивляла представителей Слизерина, была его бесконечная любовь к самопожертвованию. Он бы отдал жизнь за любого, даже незнакомца, если бы знал, что это спасет его. Быть напрасной жертвой он не хотел, но и оставаться в стороне не мог. Гермиона была уверена: если бы была возможность вернуться назад, он бы умер вместо Седрика год назад. Вот и сейчас, еле стоя на ногах, он буквально рвался к другу.       — Завтра, Гарри. Пожалуйста.       Не проронив больше ни слова, Поттер кинул быстрый взгляд в сторону хижины, затем на Гермиону, вместе с которой они направились обратно в Хогвартс, скрывая друг от друга опасения насчет того, что все вокруг кажется немного другим. Чужим. Войдя внутрь вместе с последними учениками (их лица были не знакомы прежде), они стремглав пересекли холл, и тут же, практически бегом, опасаясь попасться на глаза Амбридж, бросились к лестнице, ведущей в гриффиндорскую башню. Гермиона ужаснулась — сегодня многие нарушили режим, завтра их ждет полнейший разнос.       — Погоди, — Поттер замер на месте, неодобрительно глядя на портрет одного из основателей школы, который раньше, как ему казалось, висел в другом месте. — Что это?       — Гарри, это Годрик Гриффиндор, Годрик, познакомься — это Гарри Поттер, — с ироничной усмешкой на тонких губах произнесла девушка. — Чем тебе не угодил портрет? — уже менее весело поинтересовалась она, то и дело крутя головой по сторонам.       — Например тем, что еще минут двадцать назад он висел у кабинета Дамблдора! — раздраженно воскликнул Поттер, не одобрив шутку Гермионы. Хотя сейчас он не одобрил бы ничью шутку.       — Ты же знаешь, что теперь Амбридж управляет делами, хорошо, что она вообще его не сожгла, — закатив глаза, изрекла гриффиндорка. — Мне странным кажется, что мы стоим здесь уже минуты три, но никто не подошел и не отнял у факультета очки. Пойдем скорее, ладно? — потянув Гарри за рукав кофты, она вновь начала движение.       Решив согласиться со словами однокурсницы, Гарри поспешил подняться по лестнице, заметив, что так и не встретил ни одного знакомого. Было бы менее странно не встреть они вообще никого, но люди были и было их достаточно, чтобы инспекторы и Амбридж устроили пир.       Дорога к башне Гриффиндора была пройдена без проблем и приключений. Гарри даже успел немного повеселеть, однако Гермиона, наоборот, приуныла. Теперь уже ее тревожило что-то необъяснимое. Полная Дама встретила их с полным пренебрежением на лице. Собственно, как всегда.       — Могу я чем-то помочь вам, незнакомые мне люди? — насупившись, поинтересовалась она, гордо вскидывая голову. Обычно так портрет вел себя в обществе незнакомцев, коими она и обозвала их.       — Очень смешно, – в тон ей отозвался Поттер, чуть ли не огрызаясь. Портить настрой эта женщина умела, — осенняя слякоть.       Послышалось фырканье, а после Полная Дама выдала то, что ввело друзей в полнейшее замешательство:       — Милый, ты видно ошибся. У Гриффиндора другой пароль.       — Что-о-о? — протянула Грейнджер, поправляя выбившиеся из остатков испорченной прически пряди.       — То самое, дорогуша. Всё, прекратите издеваться над бедным портретом и идите в гостиную своего факультета.       — Но вы ведь знаете нас! Очень хорошо знаете! — не унимался Гарри, совершенно не понимая происходящего. Не узнать его, главную проблему и ходячую катастрофу замка, было трудно.       — Еще раз повторяю, я не знаю, кто вы такие, — отрезала Полная Дама, отворачиваясь от них.       — Но как же так... — тихо прошептала Гермиона, смотря на Гарри, который старался переубедить даму с портрета.       Послышались шаги. Тихие, крадущиеся. Гриффиндорцы отвлеклись от бесполезных споров и обернулись.       — О, здравствуйте, Полная Дама, черничный пирог, — немного дрожащим голосом проговорил только что подошедший паренек, косо посмотрев на пристально разглядывающих его студентов.       — Здравствуй, Питер, — поздоровалась в ответ женщина, открывая перед ним проход.       Гермиона отшатнулась в сторону прохода, надеясь незаметно проскользнуть вслед за новичком (а такое вообще возможно?). Парня она видела впервые, как, судя по всему, и он их. Вся ситуация до жути напоминала плохую комедию, только Гарри, выглядевший хуже приведения добавлял ужаса и превращал сюжет в трагедию. Поттер окаменел, глубоко дыша и стараясь не взорваться. Гермиона понимала — что-то произошло.       — Петтигрю... — прошипел Гарри, подтверждая ее опасения, сжимая кулаки и смотря вслед удаляющемуся внутрь гостиной человеку, которым был никто иной, как Питер Петтигрю, больше известный как Хвост…