Ночь
19 мая 2020 г. в 00:05
Они летели бесконечно долго. Почти все время на восток, изредка выравнивая курс за ковром Академика. Вначале, пока пролетали над городом, Нарциссе было интересно, но потом поднялись совсем высоко, стало ужасно холодно, куртка не спасала, а руки мерзли как зимой. Глеб, которому, кажется, было совсем не холодно, обернулся к девушке и ухмыльнулся.
–Как насчет высшего пилотажа? – задорно спросила Нарцисса, - или твой бочонок на такое неспособен.
Слова, как и то, первое, про некромага, пришли из ниоткуда. Но Глеб не обиделся на подначку, а только обрадовался случаю размяться.
– Держись крепче, девочка.
И ступа ухнула вниз да так, что Нарцисса, и правда, чуть не осталась снаружи. Она вцепилась в бортик, а метелка в руках парня продолжала плясать, и ступа повторяла за ней все движения: резкие подъемы и падения, виражи, восьмерки, бочки, штопор – дух захватывало! Ступа несется вперед и вверх под наклоном в 45 градусов, резко тормозит, заваливается корпусом назад, практически на месте описывает круг, выходит в пике днищем вверх и, набрав скорость, выравнивается. У Нарциссы вырывается восторженный возглас, и она счастливо смеется. Они догоняют ковер Черноморова, академик укоризненно смотрит на них обоих. Нарцисса сияет от счастья. «Я ничуть не ошиблась с выбором», - думает она, сама не зная о ступе ли или о Тибидохсе. Просто в ней крепнет уверенность, что в этой жизни она не соскучится.
А ступа все неслась вперед, и ветер подхватывая их в свое течение нес, сильно дул в спину. Ночь уже подходила к концу, они все еще летели над сушей (Нарцисса видела в разрывы облаков светящиеся паутинки городов), а ведь предстоял еще и океан. С Глебом они не разговаривали. И не только потому, что это было невозможно на такой скорости, но еще Нарцисса чувствовала, что болтать с некромагом о ерунде не стоит, серьезные же вопросы предпочитала задать Сарданапалу. Облака под ними расступились, и Нарцисса увидела внизу океан. Улыбка пробежала по ее лицу. Она всегда обожала море, но океан видела впервые – ей нравилось. Солнце золотило два легких облачка на горизонте и вот-вот должно было показаться по нашу сторону света.
– Приготовься, – сказал Глеб, – когда я скажу выпустишь искру и скажешь: Грааль Гардарика.
Нарцисса сосредоточилась. Ей как-то забыли объяснить, каким таким образов из перстней выпускают искру. Она даже видела это только единожды. И теперь вот, пожалуйста. Она представила, как вся ее энергия стекается через руку к пальцам, сосредотачивается в кольце, сжимается до размеров искры…
–Давай! Грааль Гардарика!
–Грааль Гардарика!
… и срывается яркой оливковой точкой к невидимому куполу, который тут же становится сплетением 7 радуг. Они пролетают барьер насквозь, и внизу открывается целый остров с неуклюжим замком, похожим на черепаху, в центре.
***
– А теперь, Нарцисса Тонкс, позволь рассказать тебе кое-что. Она сидит напротив Академика Сарданапала Черноморова в его кабинете. Глеб исчез куда-то, как только девушка выбралась из ступы. С учетом, что едва наступил рассвет, а они летели всю ночь и весь день (дорога к ней ведь тоже считается), скорее всего, он пошел спать. –В Тибидохсе существует два отделения: белой и черной магии. В тебе заключена и та магия, и другая. Светлый дар твоей прапрабабушки был очень силен. Я помню ее, мы вместе сражались в предпоследней войне с нежитью. Она была храбрая, погибла, защищая свет от тьмы. Никто и не знал, что у нее осталась дочь в лопухоидном мире. Извини, я впал в воспоминания. Мы говорили о твоем даре. Твоя прабабушка-знахарка в душе была светлой ведьмой. Она исцеляла животных и никогда не причиняла зла. А вот о корнях твоей некромагии ничего не известно. И это настораживает меня. Я уже говорил, что ранее не сталкивался с подобным. Я могу лишь предполагать, что без твоего активного вмешательства в его развитие он не достигнет глубин тьмы. Некромагия – это темная материя, это сама тьма. Некромаги не брезгуют ничем ради своих целей. Некромагия запрещена, но она в тебе, и никто не в силах ее у тебя отнять. Все будет зависеть от твоей воли. В конечном счёте выбор всегда остается за тобой, что бы тебе не внушали, запомни это, Нарцисса. Обычно в спорных ситуациях, когда стихийный выброс магии не дает ответа на вопрос, кто перед нами: светлый или темный маг, все решает Грааль Гардарика. У защитного купола есть немало полезных свойств, о которых мало кто знает. И одно из них, я называю его, уж прости меня, проверка на вшивость, помогает определиться всем неопределившимся. Перед преодолением барьера маг выбрасывает свою первую искру, полную решимости попасть в школу, и по ее цвету мы проводим распределение: зеленые искры – светлое отделение, красные – темное. Случается, что кто-то проучившись недельку начинает менять цвет искр и переходит на другую сторону, мы не препятствуем, потому что у всех есть выбор. Да, я знаю, о чем ты подумала. У тех, кто перед куполом выпускает свою первую искру, свободы выбора даже больше. Потому что его делает за них душа, или подсознание, как тебе будет угодно. В твоем случае цвет искр нас только запутал. Признаюсь, я ожидал увидеть красную: трудно представить себе светлого некромага, но я ошибся. Насколько я понял, цвет твоей искры – оливковый, смешение зеленого и капли красного. Это дает нам понять, что выбор по-прежнему за тобой. –А почему из всех моих многочисленных родственников дар проявился именно у меня? – вместо ответа спросила девушка. –Я полагаю, сыграло их сложение. По одиночке части даров были слишком ничтожны. Вполне возможно, что другие осколки разбросаны по другим твоим родственникам, но только в тебе сложился пазл. В конце концов, примерно так и появляются маги в лопухоидных семьях. –То есть, без знаний и практики осколки даров не имеют никакой силы и… – Все правильно, и враждуют между собой. Как минимум, игнорируют, так что на объединение сил рассчитывать не приходится. Поэтому тебе и предстоит выбрать, какую землю ты будешь поливать знаниями и что из нее взойдет. Но не забывай, что, прежде всего, жизнь меряется поступками. –Тогда я выбираю свет, - твердо заявила Нарцисса. Несмотря на сильную усталость и перегруз впечатлениями, разум ее был чист и ясен, она знала, что делает правильный выбор. –Что ж, хоть я и не смел на это надеяться, это свершилось. Но запомни еще одно: не отрицай свою темную часть. Нет ничего хуже отрицания своих демонов. Признавай ее, смело смотри ей в глаза и она отступит под натиском света. Тебе необязательно понимать это сейчас, просто запомни, и время придет. –Я не ребенок, - вздохнула Нарцисса. – Может, я и не знаю заклинаний, но, что такое свет и тьма, понимаю. Этих слов мне не хватало в прошлом году. –Прости, я забываю, что тебе не десять, и передо мною не напуганная девчушка. Итак, - он достал большой журнал, заполненный лишь на треть, открыл и начал писать: - Угу, мая, мгм года, перстень фамильный, имя? У тебя еще есть шанс назваться своим настоящим именем, мы с Глебом сделаем вид, что ничего не помним, но Книгу Тибидохса не одурачить: как запишем, так и будет в этом мире. –Нарцисса Тонкс. - Как хочешь, Тонкс, отделение светлое, академик Черноморов, угу, распишись и приложи перстень. Нарцисса увидела страницу, исписанную почти до середины, имена, даты, способности и отделения. Все даты были свежие, майские. Это ее удивило, как и надпись с именем Глеба и той же датой, вот уж кто не тянет на первокурсника. Нарцисса выполнила все и вернула журнал. –Можно еще один вопрос? –Конечно. –Почему вместе с вами прилетал Глеб? Это потому что он тоже некромаг, но зачем? – Мы не знали о тебе ничего, только примерное место, откуда идет магия. Мы опознали магию, ее корни, но не тебя. Мне нужен был некромаг, чтобы узнать тебя. Некромаги чувствуют своих еще детьми. А теперь, если вопросы иссякли, иди в свою комнату (Поклеп Поклепыч покажет дорогу) и постарайся немного поспать до занятий. Чуть не забыл, заниматься будешь пока с минус первым курсом. Они у нас новенькие, только что из лопухоидного мира, знаний столько же, как у тебя. Правда, по возрасту ты немного отличаешься, но ведь для общения у тебя есть еще весь Тибидохс. Ну же, иди! – и он с широкой, добродушной улыбкой выставил меня за дверь.***
–Комнат у нас сейчас мало, пятый курс еще не выселился, на первый уже набрали, да еще и вы на мою голову,- объяснял завуч. Пока мы петляли по коридорам.– Ну нет бы еще один пацан, тогда б к Бейбарсову его и нет проблем, так нет, девчонка, отдельную комнату тебе подавай, вот, пришли. Не хоромы, но зато одна жить будешь, это у нас роскошь, считай. За открывшейся дверью оказалась малюсенькая комнатушка, раза в три меньше моей прежней спальни. Напротив двери – окно, справа – шкаф, меду ними – кровать, под окном малюсенькая тумбочка, а левая стена совсем голая. –Ну, где что, сама разберешься, душ направо по коридору, не перепутай, налево – мужской. Твоя комната раньше пустой стояла, пограничной, так что ты теперь вроде как крайняя, по тебе межа проходит промеж мужской и женской частью. Но ты смотри мне, чтоб не буянила! И Поклеп Поклепыч ушел, а она осталась в своей новой комнате, абсолютно без сил. Последней ее мыслью было, что, похоже, проспит-таки сегодняшние уроки: будильника-то нет.