Долг Короля

      Очередное утро не принесло облегчения. Световые колодцы наполнили комнату светом. В его спальне не было окон. Они были в другой из комнат его огромных и поистине королевских покоев, что были отмыты и очищены прежде всех остальных. Он не приказывал своему отряду этого. Они действовали сами. И только после этого, они принялись наводить порядок и в других комнатах, коридорах, залах… в этой огромной Горе, для которой десяток гномов в обитатели было бесконечно мало. Воины Даина, и сам Даин тоже остались помогать. Некоторые хотели остаться здесь навсегда. Эребор был когда-то домом их предков.       Величайшее королевство гномов…       Утро не принесло облегчения. Ни мыслям его, ни телесным ранам. Ныли и болели ребра. И за ними как-то неровно стучало сердце. Торин проснулся, но не спешил вставать с кровати. В былые времена, он бы ни за что не остался лежать, но теперь ему было все равно. Его ничего не беспокоило. Ни то, что он должен был принимать правление на себя. Ни то, что Эребор требовалось быстро восстановить. Наступала зима, а с ней и угроза голода, если об этом не позаботиться. Но он не заботился, он предоставил со всем справляться Двалину и Даину. И сам спрятался за тем, что был не здоров.       Ранения его хоть и серьезные – а все же чепуха. Не они мешали ему взяться за дело. Думы горькие и тяжелые. Двое смертельно погибших гнома.       В дверь постучали и тихонько зашли. Бофур с подносом в руках.       – Не спишь? И славно. Позавтракаешь?       Было что-то такое бесконечно правильное в том, что его друзья по-прежнему обращались к нему как к другу, несмотря на то, что в первый же день после победы в Битве пяти воинств (давшейся им нелегко), Гэндальф короновал его – едва живого, падающего с ног и раздавленного горем. Но все равно, на него надели корону.       А отношение было все такое же. Торин чуть откинул голову и посмотрел на потолок. Не изменилось отношение не потому, что они не стали видеть в нем короля. А потому что они всегда в нем его видели. И через дружбу в них всегда было это уважение.       Он это только сейчас осознал. И посмотрел на Бофура с улыбкой. От нее глаза гнома просияли, и он сам улыбнулся, поправляя на голове свою нелепую ушанку.       – Ты хорошо себя чувствуешь сегодня, Торин?       – Достаточно…       – Хорошо… это хорошо… и не только потому, что без тебя все не знают, что делать…       – Делать с чем?       – С обещанием, что ты дал Барду, а потом отказался выполнять. А потом была эта Битва и… и все остальное. Про обещание ты может и забыл, да людской король уж точно не забудет. Он приходил несколько раз в эти недели… но ты был недостаточно здоров, чтобы его принимать. Что скажешь теперь?..       – Пусть придет теперь. Мы поговорим.       – А завтракать-то будешь? – Бофур подвинул к кровати невысокий, маленький столик, на который прежде опустил поднос. И сдернул салфетку, которой была накрыта еда. Ничего особенного – дичь, немного хлеба, пара ломтиков помидора.       Зима будет долгой. И голодной. Но они смогут себя прокормить. А когда вернутся (придут) гномы из Синих гор уже будет лето… будет урожай… будет легче…       И все же, пора вставать. Пора договориться с Даином о снабжении на эту зиму, пора снова налаживать связи с людьми. Пора отдать Барду обещанное… будь оно трижды неладно. Золото мало теперь его волновало. От прежней драконьей болезни не осталось и следа. Она исчезла так же незаметно, как явилась. Что такое золото, гора, да и вся его жизнь, если он потерял самое дорогое, что уже ни за какие деньги не купишь?              Несколько месяцев минуло как один день. В заботах и тяготах время проходило незаметно. Торин так уставал за день, что к ночи был не способен ни о чем думать, и тяжелые думы ненадолго оставляли его. Оин поил его какими-то травками, от которых он спал как убитый без сновидений.       Физическая работа не изнуряла его, а наоборот придавала ему сил и бодрости и раны вопреки тому, что их постоянно тревожили, заживали быстрее.       К весне, Эребор был восстановлен. До прежнего величия, разумеется, было еще очень далеко, но разрушенные в том году Смаугом залы были расчищены, грязь убрана, отстроена тронная зала, ворота, и комнаты, в достаточном количестве, чтобы на первое время разместить вернувшихся домой (в дом их предков) гномов Синих гор.       А после уже большими силами можно было приняться за наведение основательного порядка.       Был ли готов принять гномов Торин? В конце концов, он ради них все это затеял. Что ему еще оставалось?       Не их вина, что он взял с собой Кили и Фили. Взял их таких молодых и неопытных на смертельный бой. Он, а не они толкнули их на смертельную погибель.       Даин собирался домой в Железные холмы. Слишком надолго он и без того задержался в Эреборе. Перед отъездом он зашел к Торину.       Король сидел за огромным столом, заваленным бумагами с чертежами, планами, приказами и прочими делами государственными. Он изучал какой-то лист пергамента, и брови его были сдвинуты у переносицы.       Много и тяжело он думал. Ничего не давалось легко. Но это были гномы. А гномы привыкли к тяжелому труду и лишениям… Ничего, главное, что зиму они пережили и с людьми помирились.       – Хорош твой Эребор теперь стал, – проговорил Даин и поставил перед Торином две большие кружки, наполненные пивом. Одну взял себе и, сев с другой стороны, чуть жмурясь, отхлебнул добрый глоток сладкого пива.       Торин подумал немного и тоже отпил пива. Это было первое пиво нового Эребора, и его Двалин лично варил, никого не подпуская. Недурно вышло. Очень недурно.       – Когда-то он был лучше, – сказал Торин.       Даин покачал головой.       – Жаль твоих племянников, и все же, Торин, ты не думал о будущем? На кого ты оставишь Эребор?       – Даин, я пока умирать не собираюсь, – Торин попытался улыбкой свести все к шутке, и закрыть эту тему, но у двоюродного брата его, что-то было на уме. И Торин был уверен, что ему это не понравится.       – И все же когда-нибудь ты умрешь.       – Безрадостная перспектива, – хмыкнул Торин, думая ровно противоположное – поскорее бы!       – Ты не себе это должен, Торин. Ты должен это Эребору.       – И что же _еще_ я ему должен?       – Тебе нужно жениться и родить наследника, – закончил Даин как ни в чем не бывало и принялся медленно пить пиво, пряча половину лица за кружкой.       Торин рассмеялся. А потом еще раз. И только потом понял, что Даин говорил серьезно.       – Я двести лет был один. Ты думаешь…       – Не ради себя. Ради Эребора, – поспешно вставил Даин, с грустью отставив уже пустую кружку. Нужно было с собой бочонок нести, а не эти жалкие две кружки – им двоим на один глоток.       Торин открыл было рот, чтобы крепко начать спорить. По какому, например, праву Даин полагает, что может вмешиваться в его жизнь? Что он вообще знает о его жизни и о том, почему в эти двести лет Торин так и не женился ни на одной. А потом он посмотрел на брата и ничего не сказал.       Здравый смысл был один. И он заключался в том, что после смерти Фили и Кили, других наследников его рода не осталось и власть после смерти Торина неизвестно к кому перейдет, может быть, даже к Даину и его детям.       Торин подумал, что ему все равно, что будет после. Главное, Гора останется у гномов. Не заберут же ее люди после его смерти. Но могут начаться беспорядки. Единственный король, которого после Торина, гномы признают без вопросов и без волнений – это наследник Торина – его плоть и кровь.       Поэтому вместо отрицания, он сказал совсем другое.       – В Эреборе нет женщин теперь. На ком мне прикажешь жениться? Или ждать тех, что прибудут с Синих гор?       – Это недолго теперь осталось ждать, – кивнул Даин. – Но я бы не заговорил с тобой, если бы не было у меня на примете одной девушки. Она с Железных холмов. Прекрасная, что глаз не отвести. Молодая, а это главное – сможет родить тебе хорошего сына. И из хорошей семьи, но сирота. Я бы сам на ней женился, не будь я уже однажды женат. Я недавно ее приметил, сам даже тогда не зная для чего. А сейчас понял, для _кого_. Я теперь уезжаю к себе, а ее к тебе пришлю. Жди недели через две, а может и раньше – ворона пошлю наперед.       Он говорил так, словно дело было уже решенное, и Торин дал согласие. Но Торин вдруг подумал, что он смертельно устал, и ему, по сути, не было никакой разницы на ком жениться. И если Даин говорит, что эта девушка Торину подходит в жены и в будущие королевы, значит, так оно и есть. Нет причин, чтобы не верить Даину. И нет необходимости самому выбирать себе невесту.       И хорошо, что это произойдет до того, как вернется Дис. Он не увидит укора в ее взгляде. Потом – да. Но не в тот день, когда ему нужно будет произносить клятвы верности на свадьбе, а глядя на укоряющую его Дис за то, что он не сберег ее сыновей, а сам решил жениться, он точно не сможет ни в чем поклясться. И жениться тоже не сможет.       Он кивнул.       – Хорошо, Даин. Я буду ждать. И если мы с ней сойдемся, то пусть будет так.       Торин не думал, что в мире есть гномка, с которой он мог бы сойтись характерами или душами. Когда-то давным-давно, такая одна единственная была. И ему было совершенно все равно, кого теперь ему пришлет Даин. Ни одну он не сможет полюбить, а значит, не имеет никакого значения какая именно родит для него наследника.       Но он все же сказал именно так. Даин добро рассмеялся, они обнялись и закрепили уговор крепким братским рукопожатием. И Даин покинул Эребор.       А через две недели в Эребор пришла повозка в сопровождении нескольких гномов – стражников, в ней приехала невеста для Торина.