Стечение обстоятельств

- Что за комедию вы здесь разыгрываете? – мрачно осведомился Мюллер. – Нам сказали, что нас ожидает Гитлер. - Это был самый простой способ привести вас сюда без лишнего ажиотажа, - Табаков одарил немцев одной из своих фирменных Шелленберговских улыбок. - Детский сад какой-то, - раздраженно продолжал Мюллер, - ну, теперь ещё подбегите и возьмите под руки двух Гефестионов и загадайте ещё одно желание. Табаков закатил глаза и произнес голосом Броневого, «Все настолько глупо и непрофессионально, что работать практически совершенно невозможно. Невозможно понять логику непрофессионала». Визбор хмыкнул, а Тихонов очень серьёзно продолжил, «А может, он хитрый профессионал?» - Хватит паясничать! - рявкнул Мюллер и развернулся к Гефестиону, - немедленно отведите нас обратно. - В пиршественный зал? К сожалению, вам всем придется провести какое-то время в этих покоях. Не беспокойтесь, вы ни в чем не будете нуждаться. Через эту дверь, - и он указал на проём в стене через который он вошёл, - вы попадёте в другие комнаты, где вы сможете отдохнуть и даже поспать. Вам будет принесена еда и вино, в вашем распоряжении роскошная ванна и другие удобства. Правда, для того чтобы размять ноги здесь не очень много места, но какое-то время вам придется потерпеть. Мы вернемся часов через десять – двенадцать и я советую потратить вам это время благоразумно – выспаться, подкрепиться вином и едой, а также обменяться идеями как вы сюда попали. - Вы знаете, откуда мы? - спросил Стоун. - Да, из будущего. Но это только известно мне и Мазею, а для всех остальных вы актёры, которые готовят для Александра представление в качестве сюрприза. - Подождите, но ведь вы не собираетесь скрывать наше присутствия от Александра? – удивился Колин. - Я же только что сказал, сюрприз. А теперь нам надо идти, мы и так потратили много времени на всё это, - Гефестион неопределенно помахал рукой в воздухе. – Пир уже в самом разгаре и Александр будет недоволен, что я исчез неизвестно куда, да и отсутствие Мазея, хозяина этого праздника, может показаться подозрительным и быть воспринятым как знак неуважения. Оробатис остаётся в вашем полном распоряжении, он обеспечит вас всем необходимым. Только не пытайтесь взять двери штурмом, я оставил ему достаточно стражи, и постарайтесь не перегрызть друг другу глотки во время нашего отсутствия. Табаков остаётся за старшего, я дал соответствующие распоряжение Оробатису и в случае разногласий между вами Оробатис и его люди возьмут его сторону. А пока что желаю приятно и с пользой провести время, - Гефестион улыбнулся как ни в чем не бывало и направился к двери. Мазей молча последовал его примеру. ********* - Ну, Лёлик, ты в своем репертуаре, - усмехнулся Визбор. – Ах, да, для всех, кто не знаком, этого пройдоху зовут Олег Табаков и, как вы уже поняли, он исполнял роль Шелленберга. Ну а теперь давай колись, как ты сюда попал да ещё и так быстро умудрился втереться в доверие к этому Гефестиону. - Хорошо, хорошо, но сначала надо заказать что-нибудь поесть, а то у меня крошки во рту не было со вчерашнего вечера, - и Табаков, лихо маневрируя между всеми присутствующими направился к главной двери передать свои пожелания Оробатису. Вернувшись назад через несколько минут, он молча проследовал к ближайшему креслу и обосновался в нём с непринуждённостью хозяина. - Да не стойте же вы как столбы, садитесь.... поближе, поближе, не стесняйтесь, я хоть и очень голоден, но вас не съем, - добродушно съязвил актер и остальным ничего не оставалось, как последовать его проиглашению и только Мюллер остался стоять в гордом одиночестве подпирая близлежащую стенку. - Вот и славненько, - Табаков продолжал всех очаровывать своей улыбкой, - ну а теперь рассказывайте, как вы оказались на том пиршестве, с которого мне пришлось вас всех утащить сюда. - Мы не знаем, как мы там оказались, - серьёзно начал Стоун, - лично я заснул в своей спальне и проснулся от того, что меня тормошил Колин, - и режиссер кивнул в сторону ирландца. – Но подождите, вы же нас наверно не знаете. - Я стоял за дверью и слышал как вас представлял Гефестиону Джаред, - объяснил Табаков кивая в сторону голубоглазого красавца, - но конечно, нам надо побольше узнать друг о друге в ближайшем будущем. Итак? - Так вот, - продолжил режиссер, - я, конечно, не сразу понял, что происходит, да и потом, мало что имело смысл, хм.... да и до сих пор, но, короче, почти мгновенно к нам присоединился Джаред, мы поговорили немного и он решил пойти проверить нет ли рядом ещё знакомых лиц и столкнулся с Шелленбергом. Ну, конечно, они друг друга не знали, но Джаред выругался на английском и так они нашли общий язык, хотя, конечно, мы все каким-то чудесным образом можем говорить на греческом тоже. Мы стали выяснять что к чему вчетвером, а потом к нам подошли ваши коллеги. Через короткое время нас нашёл Оробатис и попросил следовать за ним. Ну вот, в кратце и всё. Теперь ваша очередь. - Хорошо, - кивнул Табаков, - как я уже сказал, и как я понимаю сделал каждый из вас, я заснул вчера в моей собственной кровати, уставший после длинного дня и предыдущих коротких ночей. Моё пробуждение было не из приянтых – кто-то весьма бесцеремонно и грубо стащил меня с кровати на пол и приставил холодное оружие к моему горлу. Это заставило меня довольно быстро открыть глаза и я увидел как незнакомый мне человек, явно чем-то недовольный, смотрит на меня сверху вниз. - Это был Гефестион? – поинтересовался Шелленберг. - Да, но тогда я этого не знал. Моей первой мыслью было, что мне просто снится какой-то кошмар. Это в какой-то мере подтвердилось тем, что незнакомец вдруг убрал свое оружие и сказал, «Ах, ты, наверно, Антибелос, и тебе никто не сказал, что твой отец отдал Александру свои покои.» Более дружелюбный тон незнакомца меня несколько успокоил, хотя я по-преждему был уверен, что мне всё это снится, так как не только обстановка была мне совершенно не знакома, но и меня звали другим именем. «Я – Гефестион,» представился молодой человек и продолжил, «я сейчас прикажу передать слово твоему отцу, что ты прибыл и попрошу его сюда прийти.» Пока он отдавал распоряжения, я немного осмотрелся. Обстановка мне абсолютно ничего не напоминала, но я был уверен, что оказался не у последнего бедняка. Потом Гефестион помог мне подняться с пола, не то чтобы я не мог сам, мне это просто не пришло в голову, и стал распрашивать о вещах, которые я никак не мог разложить по полочкам и понять, что от меня хотят. Я всё ещё был уверен, что это какой-то странный сон, впрочем, как и в любом сне, у меня было полное ощущение реальности. Хотя мы говорили на одном языке, я мало что понимал и мне стало казаться, что этот Гефестион тоже начал что-то подозревать. В этот момент в дверь ворвался незнакомый мне человек, почти что подбежал ко мне, но внезапно остановился и уставился на меня в непонимании. Моя реакция наверняка была не менее странной. Я сразу понял, что Гефестион принял меня за сына именно этого человека, я как будто смотрел на своё отражение, которое умелый гримёр состарил на 20-25 лет. Впрочем, вы сами видели. - Да, сходство поразительное, - подтвердил Колин, - а что было потом? - Не буду вас утруждать слишком большим количество деталей сейчас, но после многочисленных вопросов и ответов мне пришлось признать самому себе, что это всё не сон, я понял, что нахожусь в Вавилоне после того как Александр выиграл сражение при Гавгамелах, что сын Мазея, за которого меня принял Гефестион, находился с царём Дарием, когда тот в очередной раз сбежал с поля боя, и что я имел несчастье, или удачу, проснуться не где-либо, а в постели Александра Македонского. Я сказал, что я из будущего, что не имею ни малейшего понятия как и почему я здесь оказался и всё такое прочее. - И Гефестион с Мазеем тебе поверили? – спросил Шелленберг. - Как ни странно, мне показалось, что они мне поверили гораздо быстрее, чем я сам во всё это поверил. Когда ты веришь во всемогущество богов, некоторые вещи легче принять как данное. - Ну, а что потом, как ты нас нашел? – спросил Тихонов. В это время слуги Оробатиса принесли еду и вино и стали расставлять все яства на низких столиках в середине круга, который образовался из слушателей и рассказчика. - Мы сами себя обслужим, - объявил Табаков, - вы можете идти, мы позовем, если что. - Сядьте сюда вместе с нами, - Гиммлер позвал Мюллера пригласительным жестом правой руки, но шеф гестапо не тронулся с места. – Вам нужен приказ? – теперь уже менее дружелюбным тоном произнес рейхсфюрер. На это Мюллер поджал губы, но молча повиновался и занял свободное место. - Знали же древние толк в еде, - прокомментировал Табаков, пытаясь справиться с зайцем, ну или с тем, что он принял за зайца, нашпигованного яблоками, айвой и орехами. - Вино будем разбавлять? – поинтересовался Джаред. - Не смеши, тоже мне знаток, македонцы пили вино неразбавленным, - усмехнулся Колин. - Может нам ещё и девочек заказать из царского гарема? – подколол Джаред. - Не знаю, как насчет девочек, но лично мне не хватает пива, - Мюллер неожиданно для всех подал голос. - Вы же слышали, у нас самообслуживание, - Визбор бросил как бы невзначай, - если вам чего-то не хватает, пойдите и закажите Оробатису. - Мне тоже пива, - хищно улыбнулся Колин, отрываясь от ножки какого-то животного. - Я вам не мальчик на побегушках, - огрызнулся Мюллер. - Как хотите, - Колин пожал плечами. – Я могу и вином обойтись. Заморив червячка, Табаков продолжил свой рассказ. - Я ещё не совсем осознал всё происходящее и, надо признаться, Гефестион неприрывно задавал вопросы и у меня не было времени сосредоточится, но вдруг он спросил, не может ли быть такого, что здесь кто-то был ещё из моего времени и, если это так, не стоит ли начать их искать. Эта мысль поразила меня, так как я сам об этом не подумал, и я честно ответил, что я не знаю, но это возможно. Мы немного пошутили на тему о проверке всех спальных мест во дворце, но идея проверки именно пиршественного зала принадлежала Мазею. Сначала я предложил просто пройтись среди пирующих, но Гефестион почему-то отклонил это предложение и стал расспрашивать Мазея, можно ли осмотреть помещение не привлекая внимания. Мазей сказал, что всё хорошо осматривается с балкона, который идет вдоль стен сверху, там обычно располагается стража, а снизу мало что видно, так как этому мешают растения, которыми украшен сам балкон. Первым я увидел Гиммлера и был шокирован этим открытием, я даже подумал, что это кто-то просто очень похожий на него, так же как я похож на Мазея, почему бы и нет. С ним был ещё кто-то, кого я не признал. - Мюллер? – спросил Шелленберг. - Да. В нашем фильме он выглядел совсем по другому и его фотографий у нас не было, в отличие от ваших. Хотя сверху всё и проглядывалось хорошо, но мешали колонны вдоль зала, так что мне пришлось ходить туда-сюда несколько раз, чтобы разглядеть всех и каждого так как бинокля в моем распроряжении не было. Потом я увидел Шелленберга, который, как мне показалось, тоже кого-то искал. Я пытался понять, какое отношение люди из Третьего Рейха имеют к завоеваниям Александра, но мне ничего в голову не приходило. Потом я увидел, что Шелленберг разговаривает с незнакомым мне человеком, и я попытался разглядеть его лицо, может это ещё один немец. Джаред, это был ты. Ну, дальше, я увидел, как Шелленберг направился за незнакомцем, который привел его в свою компанию и они все стали увлеченно разговаривать. Я решил, что хватит наблюдать, и надо отправить кого-то за ними, но в последний момент я увидел Славу и Юру, и мне полегчало. Ну, вот и всё в общих чертах. - Может, вы зря прекратили свои наблюдения и в зале остался ещё кто-то из наших времён? - Кто не успел, тот опоздал, - Табаков пожал плечами и пододвинул к себе поближе очередную порцию еды. - И что мы теперь будем делать? – спросил Гиммлер растерянно. - Пытаться понять, как мы сюда попали и зачем, - предложил Стоун. - И как вернуться обратно, - добавил Мюллер. - На вашем месте я бы не торопился, - усмехнулся Визбор, - впрочем, кто знает, может это к нам всем относится. - После рассказа.... Табакова, - Шелленберг произнёс фамилию артиста с некоторой задумчивостью, - я думаю нам стоит выслушать американцев, чтобы они нам рассказали всё, что знают об этом Гефестионе, Мазее и Александре тоже. - Джа, валяй ты, - предложил Колин, - эх, сюда бы Робина Фокса сейчас, вот он бы нам лекцию прочитал. Для тех, кто не знаком с этим именем, это один из ведущих специалистов по Александру в наше время и он был консультантом в нашем фильме. - Придётся вам довольствоваться моими скромными знаниями, - пожал плечами Джаред, и начал рассказывать, всё, что он знал. - Совсем не представляю, зачем нас во всё это втянули, - тоном профессионального жалобщика начал Гиммлер, когда Джаред закончил свой рассказ. – В такое трудное для Германии время, когда наше присутствие и поддержка так необходимы дорогому фюреру.... - Могу вас заверить, что ваше отсутствие никак не скажется на судьбе Германии, да и Гитлера тоже, - тоном судьи в последней инстанции заявил Стоун, - но мы все должны договориться между нами не информировать друг друга, и наших столь гостеприимных хозяев особенно, о событиях в будущем. Мне кажется, Гефестион именно этого и опасается и поэтому не торопится представить нас Александру. - Ну почему же, - возразил Джаред, - люди всегда стремились узнать, что произойдет в будущем. Между прочим, а что если и нам отправить посольство к Дельфийскому оракулу с вопросом, какого х..... мы здесь все оказались? - Очень оригинально, - усмехнулся Шелленберг, - и получить ответ вроде «Если вы перейдёте реку Галис, то погубите великое царство» и мы тут же кинемся её переходить, ну, в переводе на наши обстоятельства. Кстати, а Александр отправлял посла в Дельфы, чтобы узнать как пойдет его поход? - Отправлял, - подтвердил Джаред, - только он это сделал в не приёмный для пифии день, и она отказалась что-либо пророчествовать. - И что же, Александр дождался приемного дня? - Мне кажется, это был не один не приемный день, а целый период, наверно зимой, я точно не помню. Но Александр никогда не понимал слова «нет», и приволок пифию на треножник, чтобы она сделала для него исключение. - И сделала? - О да, она произнесла что-то вроде «О, Александр, ты есть и будешь непобедим», - подсказал Колин. - Кроме как бёдрами Гефестиона, - усмехнулся Джаред, - но это уже из другого источника. - В каком смысле? – Гиммлер заморгал глазами. - В прямом, - фыркнул Джаред. - Может не будем об этом? – осторожно начал Стоун. – Это всего лишь догадки, ничего никогда не было известно наверняка. Джаред, ты правильно сделал в начале, что не упомянул этого в своем рассказе. - А может стоило? – спросил Колин. Джаред ничего не ответил и стал оглядывать всех присутствующих поверх голов. - Я думаю, вам стоит рассказать всё, чтобы мы могли лучше ориентироваться, - Шелленберг предложил очень настоятельным тоном. – Они что, были любовниками? - Есть такая версия, - подтвердил Колин. - Ого-го, как бы теперь Мюллер не отправил проказников в концлагерь, - прыснул Визбор. - Ещё неизвестно, кто кого куда отправит, - возразил Колин, - Джаред, тебе надо было бы рассказать по-подробнее о деле Филоты тоже. По некоторым источником, пыточные методы Гефестиона чуть не заставили Кратера и Кена, двух генералов из ближайшего окружения Александра, потерять сознание. Это всё равно, если бы Мюллер или кто там у вас ещё был специалист по пыткам, потерял сознание присутствуя при пытках, настолько жестоки были эти истязания. Мне тяжело себе представить, что там такое делал Гефестион, чтобы вызвать такую реакцию, но я всё равно советую вам не обманываться его смазливой внешностью или тем фактом, что он спит с Александром. - И это вкупе с тем, о чем я уже рассказал вам вкратце, то бишь ответ Александра матери Дария, когда та приняла Гефестиона за него «Он тоже Александр», тот факт, что Александр позволял Гефестиону читать его личные письма, даже письма от своей матери, и многое другое. И вообще, бытовало такое мнение, что даже если Александр и правит империей, то Гефестион правит Александром, недаром у Александра крыша поехала, когда Гефестион умер, - добавил Джаред. - Ну хорошо, мы поняли, с Гефестионом надо быть осторожным, - подытожил Тихонов. – Но мы как-то мало продвинулись в теме, как и зачем мы здесь. Олег, а сам Гефестион, ну или Мазей, они выдвигали какие-нибудь теории по поводу нашего здесь появления? - Нет, - ответил Табаков, - но у нас особенно и не было времени это обсуждать. Единственное, что мне показалось странным, так это то, как они спокойно отнеслись к всему этому. Конечно, как я уже говорил, это для них может быть менее необычным, чем для нас, но хотелось бы знать, насколько оба религиозны или суеверны. - Не знаю как насчёт Мазея, но мне кажется Гефестион был, ну, то есть есть, весьма реалистично настроенный человек, - сказал Джаред, - он, конечно, отдаёт должное богам, но вполне позможно это просто для приличия. Да и Александр тоже. Одна история с предсказанием Аристандра и взятия Тира чего стоит. - Что за история? – поинтересовался Шелленберг. - Александр осаждал Тир очень долго, чуть ли ни восемь-девять месяцев и однажды решил подбодрить войска и велел своему личному предсказателю Аристандру принести жертву богам перед всем войском и получить от богов ответ когда же Тир будет взят. Ну, Аристандр, весь такой серьёзный и официальный, принес роскошную жертву и стал гадать на внутренностях убитого животного. В конце своих манипуляций прорицатель объявил, что Тир будет взят в последний день текущего месяца. Загвоздка состояла в том, что тот день и был последним в месяце. Александр ничуть не смутился и моментально добавил ещё три дня к данному месяцу. Хотя это и не оказалось необходимым, так как Тир был взят в конце того же дня. Такая вот занимательная история. - Н-да, Геббельс тут отдыхает со своей пропагандой. Так может нам стоит спросить этого Аристандра почему мы здесь оказались? – предложил Визбор. - Не будьте столь наивны, - усмехнулся Джаред, - эта история за километры несёт подтасовкой. Они осаждали город уже много месяцев, наконец-то завершили мол который соединил материк с островом на котором находился старый Тир и на тот день был назначен штурм. Просто Александр решил таким образом приободрить свою армию и всё заранее было обговорено. Он любил эффектные жесты. - Всё равно не помешает отправить делегацию к Дельфийскому оракулу и попросить Аристандра принести жертву и погадать на внутренностях, - предложил Гиммлер, - ведь этот Гефестион наверняка сможет что-то такое организовать. - Может быть вы ещё попросите предсказание о своей собственной судьбе? – съязвил Колин. - Этого мне не надо, - Гиммлер поджал губы, - я так понимаю, любой из вас может предоставить мне подобную информацию. - Это да, если только наше здесь пребывание ничего не изменит, - заметил Джаред, - но вот г-н Шелленберг упомянул о ваших колдовских посиделках в Вил....велер.... - В Вевельсбурге, - подсказал шеф внешней разведки. - Это никак не может быть связано с нашим здесь пребыванием, - начал отнекиваться Гиммлер. - Вы нам лучше всё расскажите, а мы сами судить будем. - О чем вы хотите, чтобы я вам рассказал? – с раздражением спросил Гиммлер. – Ничего такого как машина времени не было в наших программах. - А я вот слышал, - начал Стоун, - что это как раз и было одним из ваших направлений. Операция «Хронос», если я не ошибаюсь, поиски оси времени в Тибете, не так ли? В своё время у меня была идея сделать фильм об этом, так что я проштудировал много всякой литературы. Ну, давайте, выкладывайте. - Это всё досужие вымыслы, - начал отнекиваться рейхсфюрер. - Но ведь вы посылали экспидиции в Тибет? – продолжал настаивать Стоун. - Экспедиция была послана для того, чтобы собрать доказательства теории Ганса Гюнтера, что арийские племена завоевали большинство Азии, включая Китай и Японию, ещё во втором тысячелетии до нашей эры и что даже Будда был арийцем. - И как, доказали? Гиммлер поджал губы: - Как я уже сказал, это не имеет никакого отношения к нашему здесь пребыванию. - Так мы вам и поверили, - суммировал Стоун, - ну а вы, Шелленберг, что скажите по этому поводу? - Этим я как раз не занимался, - шеф разведки безразлично пожал плечами, - но я знаю, что была также экспедиция на Ближний Восток, в Ирак, кажется, но какие-либо детали мне неизвестны. Рейхсфюрер? - Да, Аненербе спонсировал такую экспедицию, но в основном это была инициатива Геринга, так как идея принадлежала его приятелю доктору Альтхейму. Он был увлечен Римской империей, ничего интересного ни тогда, ни сейчас. - А какие места посещала эта экспедиция? – спросил Джаред. - Ну...... они начали с Бухареста, потом – Дамаск, который им, кстати, пришлось быстро покинуть, так как в Сирии хозяйничают французы, потом Багдад и потом куда-то ещё на север, и экспедиция закончилась в Хатре, да.... кажется так. - А что интересного в Хатре? - Это был город на границе Римской империи. - Римляне тоже по вашему были арийцами? - А как иначе можно объяснить их превосходство? – с непоколебимой уверенностью вопросил Гиммлер. - А как вы объясняли превосходство армии Александра? – усмехнулся Колин. - Его успех был кратковременен и после его смерти всё развалилось, так что Александр нас мало интересовал, - пренебрежительно ответил Гиммлер. - Да с кем вы вообще спорите! – сердито воскликнул Визбор. - Вы правы, - холодно согласился ирландец, - ладно, проехали, давайте обсудим какую-нибудь другую теорию. - Нет, подождите, - воспротивился Джаред, - я ведь не просто так спросил про посещённые города. Багдад ведь не так далеко от Вавилона, ну, или того что от него осталось, какие-нибудь 100 километров, я интересовался в своё время. - Да, из Багдада их возили смотреть разные развалины, - подтвердил Гиммлер, - Вавилон в том числе. - И вы забыли про это упомянуть? – съязвил Колин, - а то, что мы сейчас находимся в этом самом Вавилоне, вам не пришло в голову? Гиммлер потер переносицу, - ну и что? Это ни о чём ещё не говорит. - Ладно, для не особенно сообразительных, - усмехнулся Колин, - они что-нибудь привезли назад? Ну, может какие-нибудь ценности, артефакты? Вы же воровали добро по всему миру! - Ничего мы не воровали! – воспротивился Гиммлер, - и вообще, чья б мычала? А что, разве англичане, французы, русские да и американцы тоже, не тащили всё, что плохо лежит в свои собственные музеи? - Давайте вернёмся к нашим баранам, - предложил Джаред. – Что конкретно было привезено из Вавилона и вообще изо всей этой экспидиции? - Я же вам уже сказал, - раздражительно ответил Гиммлер, - ничего интересного, в основном рисунки. Эрика Траутман, археолог которая сопровождала д-ра Альтхейма, была превосходным иллюстратором. - Какие рисунки? Вы можете поподробнее? Почему из вас всё надо вытягивать по крупице? - Не кричите на меня! И не давите! – возмутился Гиммлер. - Рейхсфюрер, - вкрадчиво начал Шелленберг, - не надо так всё лично воспринимать. Были ли там какие-нибудь интересные рисунки, которые могли бы иметь какое-то отношение к нашему здесь пребыванию? Я понимаю, всего невозможно запомнить, но может хоть-что нибудь? - Эрика только набросала план остатков древнего Вавилона, я помню реку в середине города...... - Евфрат, - подсказал Джаред. - Может быть, - без видимого интереса подтвердил Гиммлер, - крепостные стены, какие-то здания внутри, храмы местных божеств, всё в таком духе. Ах, да, был ещё какой-то квадрат к югу от города и около него крестик. Я это запомнил только потому, что мне показалось это странным, если надо было отметить какое-то место, зачем рисовать и квадрат, и крестик. Это всё, что я помню. - Да, не густо, - вздохнул Тихонов. – Что теперь? - Я знаю, что это за квадрат, - тихо сказал Джаред. - Да? – с интересом среагировало сразу несколько человек. - Вавилонская башня. Она как раз находится к югу от Вавилона. - Вавилонская башня – это конечно знаменитое сооружение, - протянул Шелленберг, - но я не знаю..... это ведь из Ветхого Завета, я не уверен, что это имеет какое-то отношение к Александру и он наверняка ничего о ней не знал. Это не более, чем легенда и уж точно никак не связана с передвижением во времени. Я уверен, что развалины, которые называют сейчас остатками знаменитой башни, это просто груда камней неизвестно какого времени и происхождения и просто рекламная уловка привлечь туристов. - У вас очень поверхностные знания о Вавилонской башне, - улыбнулся Джаред. - Тогда просветите нас, - предложил Шелленберг. - C удовольствием. Я наткнулся на эту информацию, когда готовился к роли Гефестиона. - Вавилонская башня и Гефестион как-то связаны? – удивился Табаков. - Как это не покажется невероятным, но да. Скорее всего да, - всё же поправил Джаред. – Помните, я говорил о том, что похороны Гефестиона, устроеные Александром, считаются самыми дорогими в истории человечества? Его погребальный костер был выстроен на подобии зиккурата, чем собственно и являлась Вавилонская башня. - Я что-то не вижу связи, - засомневался Шелленберг, - таких зиккуратов было много в этой области. - Да, конечно, но на юге от Вавилона был зиккурат, который назывался Башней Языков, то, что впоследствии и стало Вавилонской башней. То, что люди когда-то говорили на одном языке и решили построить башню до самого неба и бог наказал их за их гордость и самонадеянность и не только разрушил башню, но и перемешал их языки, наверно, имеет какую-то историческую основу. Во всяком случае, история этой башни была известна местному населению, я имею в виду Вавилон, задолго до Александра и в его время тоже. Это считалось самым огромным сооружением, которое удалось когда-либо построить. Именно это и было упомянуто Александру, когда он искал способы увековечить память Гефестиона и он велел инженерам построить погребальный костёр по сохранившимся чертежам Вавилонской башни. - Что ты такое говоришь? – удивился Стоун. – Робин Фокс нам никогда такого не рассказывал. - Может быть и не рассказывал, похороны Гефестиона не были в сценарии, - а я читал об этом, только не помню название книги. Александр даже велел разрушить часть стены Вавилона, так как не хватало материала на постройку этого огромного сооружения. - Смахивает на то, как Троянцы разобрали часть городской стены, чтобы затащить во внутрь знаменитого коня. Всё это какие-то фантазии! Чертежи Вавилонской башни были в наличии во времена Александра? Ну ты подумай, это какой-то бред! И даже если это так, как об этом стало известно автору той книженции, где ты почерпнул эту фантастику? - Я не знаю, но я об этом действительно читал! – настаивал Джаред. - А я и не говорил, что ты об этом не читал, я просто думаю, что это бред сивой кобылы. И вообще, ну хорошо, предположим, что это действительно так, какое это имеет отношение к нашей ситуации? - Не знаю, но я думаю, что всем нам необходимо быть в курсе всего, что касается этого времени, и Вавилона, и Гефестиона особенно, раз уж так случилось, что мы оказались именно в этом городе и нарвались именно на Гефестиона. - Ты забыл про Мазея, - напомнил Визбор. - Нет, не забыл, хотя Мазей совсем как-то сбоку припёку. - Ничего себе сбоку припёку, а то, что он и Табаков на одно лицо, ну хорошо, с некоторой разницей в возрасте, это не может быть случайностью. - Не может быть, - согласился Джаред, - я сказал сбоку припёку потому что он умер года через два после того как сдал Вавилон Александру, естественной смертью, кажется, и потом, его даже не было в нашем фильме. - Это ещё ни о чем не говорит! - Какая разница! Что вы на меня все напали? На вас не угодишь, то один рассказывает мало, то другой рассказывает много, а что вы можете принести полезного в наш разговор? – раздраженно ответил Джаред, оглядывая остальных участников этой беседы, но не останавливая взгляд ни на ком конкретно. - Ладно, проехали. Не горячись, - Колин наклонился в сторону Джареда и потрепал его по коленке в дружеском жесте. - Оставь меня в покое, - огрызнулся Джаред. - Я думаю, тебе стоит поучиться самообладанию у своего героя, - порекомендовал до этого практически молчавший шеф гестапо. - Я твоего мнения не спрашивал, - отрезал Джаред, - фашист недорезанный! - Джаред! – упрекнул его Колин. - Что? – актёр вскочил со своего места, - ты ещё и его будешь защищать?! - Джаред, успокойся пожалуйста, - тихо попросил Стоун. - Да пошли вы все! – в сердцах плюнул Джаред, - я иду спать, а вы здесь можете облизывать друг друга сколько угодно. – И с этими словами, ни на кого не глядя, он покинул круг пировавших и скрылся за панелью в стене, где, по инструкциям Гефестиона, были приготовлены спальные места для всех присутствующих. - Он всегда такой ..... темпераментный? – поинтересовался Шелленберг. - С кем не бывает.... – Колин пожал плечами, - пожалуй, я пойду за ним присмотрю. - Не надо, - посоветовал Стоун, - дай ему остыть. - Может, нам всем на покой? – предложил Визбор. - Да рано ещё, мы ж только недавно проснулись, давайте-ка лучше отвлечемся и поговорим на другую тему, - посоветовал Табаков. - Как например? – поинтересовался Тихонов. - Помните, Гефестион сказал, что нам нужно будет приготовить спектакль для Александра, так что нам надо подумать и об этом. - И то правда, - согласился Колин. – Лично у меня нет сна ни в одном глазу. Я помню, что Александр очень любил Еврипида, может, что-нибудь из его репертуара? Я уверен, что Гефестион сможет снабдить нас любой из его пьес. - А мне кажется, нужно поставить что-то такое, чего Александр никогда не видел, - предложил Шелленберг. - Да, правильно, - согласился Стоун, - он падок на новшества. - Янки при дворе короля Артура, - предложил, смеясь, Колин, - очень актуально. - Актуально для нас, но не для Александра, - поправил Шелленберг, - и я думаю, любой спектакль надо будет согласовывать с Гефестионом, он произвел на меня впечатление человека, который любит всех и вся контроливать и ему вряд ли понравится, что главной темой нашего спектакля будет путешествие во времени. - Это не главная тема Янки, - возразил Колин. - Хорошо, пусть не главная, - согласился Шелленберг, - но разве вы со мной не согласны? - Ладно, согласен. А что лично вы можете предложить? - Не знаю, это больше по вашей части. - Как насчет Кольца Нибелунга? – предложил Гиммлер. - Надо же, как оригинально, - усмехнулся Колин, - я не думаю, что подобный сюжет понравится Александру. - Почему нет? Мы даже можем намекнуть, что Зигфрид – это он. - Как благородно с вашей стороны! Но нет. Предательства, проклятые сокровища, гибель богов, нет, не подойдет. - Почему нет? – продолжал настаивать Гиммлер, - если хотите, мы можем рассказать сюжет Гефестиону и посмотреть, что он скажет. Нам надо составить список. Вальтер, вы можете найти какие-нибудь письменные принадлежности? - Я запомню. - Я знаю, что у вас прекрасная память, но лучше будет записывать, и мы может добавим комментарии к каждому предложению. И вообще, всё, что здесь происходит, надо записывать. - Сюда бы видеокамеру, - мечтательно произнёс Колин. - Ладно, я схожу на ручкой и бумагой, - согласился Шелленберг, - или как там у них это называлось. - Стилос и папирус, - подсказал Колин, - пергамент, мне кажется изобрели позже. - Хорошо, - подтвердил Шелленберг и направился за письменными принадлежностями к входной двери. Вернувшись с необходимыми приспособлениями через некоторое время, он устроился рядом со своим прежним местом, только вместо пиршественной ложи он расположился на складном стуле рядом со столиком, который принес слуга. - Придётся осваивать новые способы сохранения информации. Чёрт, а что они делали, чтобы этот дурацкий свиток не скручивался? - Лично я не знаю, - сообщил Колин, - надо было спросить у тех, кто вам это дал. - Нечего выкаблучиваться, - съязвил Мюллер, - возьмите и разрежьте на листы. - Листы тоже будут скручиваться, и потом – у вас есть ножницы? - Нет, у меня ножниц нет, - констатировал шеф гестапо, - не создавайте из всего проблему. Шелленберг издал непонятное восклицание и бросил раздраженный взгляд на своего вечного соперника. Разглядывая папирус, он заметил, что свиток состоял из склеенных листов. Он подобрал с одного из обеденных столов ещё чистый нож, который ему показался наиболее острым, и провел несколько раз по месту соединения двух листов. Его попытка оказалась удачной и мгновение спустя он стал гордым обладателем листа папируса практически современного формата бумаги. - Можете же, когда хотите, - съехидничал Мюллер. Шелленберг нашёл в себе силы ничего не ответить. Он спокойно сел за стол и открыл письменный футляр. Обмакнув стилос в чернильницу, он обвел окружающих спокойным взглядом и спросил: - Что-то ещё кроме Кольца Нибелунга? - Мы ничего не обсуждали в ваше отсутствие, - сообщил Табаков. – Можно поставить Сказку о царе Салтане, Александру должна понравится поющая белка, которая грызёт золотые орешки с изумрудными ядрышками. - А что там ещё в этой сказке? – поинтересовался Стоун. Табаков пересказал знаменитое произведение Пушкина. - Интересно, но слишком много женских персонажей, - вынес свой вердикт американский режиссер. - Я ж говорю, надо ставить Кольцо Нибелунга, - Гиммлер настаивал на своем. - Я уже это записал, - кивнул Шелленберг. – Но надо ещё что-нибудь на выбор. Что вы думаете о Шекспире? - Гамлет или Макбет? – улыбнулся Визбор. - Я не самоубийца! – отрезал Стоун. - Тогда Ромео и Джульетту. - Я не думаю, что это актуально для Александра, - улыбнулся Колин. - Как насчет Двенадцатой Ночи? – предложил Табаков. - Может быть, - кивнул Стоун, - Вальтер, запишите. - Может быть что-нибудь из Жюль Верна? – предложил Тихонов, - Александр ведь любит приключения? - Это да, но тяжело поставить на сцене, хотя.... надо подумать. Вальтер, вы просто напишите Жюль Верн, а мы попозже можем выбрать. - Можно попробовать поставить Трёх мушкетёров, - предложил Табаков. - Да, это театрально, но опять-таки, слишком много женских ролей, которые исключить тяжело, по-крайней мере нужен кто-то для Миледи и королевы, даже если мы можем выбросить всю историю с Констанцией. - В Древней Греции все артисты были мужчины, вы должны это знать, - напомнил Шелленберг, - и они прекрасно справлялись с женскими ролями. - Да и наши современники не промах, - Тихонов подмигнул Табакову. - Хорошо, давайте добавим Трёх мушкетёров, - согласился Стоун, - ещё есть идеи? - Идеи не проблема, - сказал Табаков, - но будет ли достаточно времени у Гефестиона, чтобы выслушивать все эти сюжеты и потом выбирать? - Ладно, - согласился Стоун, - давайте, остановимся на этих четырех вариантах – Кольцо Нибелунга, Двенадцатая Ночь, что-нибудь из Жюль Верна и Три мушкетера. Как насчет переключиться на обсуждение нашей ситуации? - Лично мне нечего добавить, - констатировал Колин. – Я лучше пойду проведаю Джареда, и вообще, мы уже выпили всё вино. Мюллер, мне кажется вы предлагали сбегать за пивом, так что как насчет размять свои ноги? - Я ничего такого не предлагал, - отрезал шеф гестапо. - Пожалуйста, Генрих, для общего блага, сходите за пивом, - поддержал идею Гиммлер. Мюллер нехотя поднялся и направился к главным дверям, в том время как Колин исчез в проёме дверей-панелей, через который удалился Джаред. - Я не сильно верующий, конечно, - прервал временную тишину Тихонов, - но так как никаких интересных идей нам пока не пришло в голову, я думаю нам не помешает всё-таки отправить кого-нибудь к Дельфийскому Оракулу, чем чёрт не шутит, поговорить с этим Аристандром тоже не мешало бы, и потом, в Вавилоне должны быть какие-то храмы, где есть жрецы, астрологи, ну, в общем, всё в таком духе. И посетить остатки Вавилонской Башни тоже не повредит. Ну что вы так на меня смотрите? Не смейтесь, что мы потеряем? - Ничего не потеряем, - согласился Шелленберг, - всё равно пока что других идей нет. - Послушайте, - Тихонов повернулся к Гиммлеру и замолк, пытаясь сообразить как лучше его назвать. Генрих было как-то слишком по-приятельски дружелюбно, и Тихонову было это неприятно, по фамилии было непривычно, поэтому он остановился на должности, хотя и для этого ему пришлось приложить над собой усилие, - рейхфюрер, может вы вспомните ещё что-то про Аненербе? Поверьте мне, и всем остальным из вашего будущего, вы этим никому ни лучше, ни хуже в вашем времени не сделаете, а вот нам всем..... и себе тоже, это может помочь. И знаете что, не надо нам ничего сейчас отвечать, когда мы все разойдёмся на отдых, поговорите с Шелленбергом и Мюллером сначала. - Мне больше нечего сказать, - заупрямился Гиммлер. - Мы поговорим, хорошо, - предложил Шелленберг, бросая своему боссу многозначительный взгляд. Гиммлер потер переносицу, но ничего не сказал. - Будет вам скоро пиво, - сообщил Мюллер, возвращаясь из дверей. – А Гефестион наверно серьёзно решил, что мы попытаемся отсюда выбраться силой, он там полно стражи оставил этому Оробатису. - А мы вот оказались такие смирные и послушные, - усмехнулся Стоун. – Как бы Гефестион в нас не разочаровался. - Не разочаруется, - мрачно сообщил вернувшийся Колин, - Джаред сбежал.