Стечение обстоятельств

      За мгновение до того, как Шелленберг открыл глаза, он уже знал, что проснулся от того, что что-то было не так. Этим «не так» оказалась удушливая жара, раздражающая музыка, всплески пьяных голосов, слишком яркий свет и совершенно незнакомое огромное помещение, наполненное людьми в странных одеждах, которые несомненно что-то там праздновали или просто гуляли. - Что за фигня, - подумал Шелленберг и приподнялся на одном локте, желая получше разглядеть, что к чему. Кровать была, естественно, не его, и вообще то, на чем он лежал, кроватью назвать было трудно, это было какое-то низкое ложе. Откинув от себя кусок ткани, который, видимо, служил ему чем-то вроде одеяла, он понял, что его одежда тоже была какого-то странного покроя, больше всего напоминавшего... тунику? хламиду? - Что это, на хер, все должно означать? – нечто злое и раздраженное приземлилось на ложе напротив. - Чёрт, вас мне только ещё здесь не хватало, - Шелленберг закрыл глаза, пытаясь вычеркнуть образ своего бывшего шефа из этой и так уж слишком фантастической реальности. - Группенфюрер. - Что? - Вы должны были сказать «вас мне только ещё здесь не хватало, группенфюрер». - А я-то думал, что мы уже давно на ты, - съязвил шеф внешней разведки. - Не грубите, я все-таки вас выше по званию и старше по возрасту. - Не совсем уверен, что ваше старшинство по званию имеет здесь какое-то значение. - Где это «здесь»? Во что вы нас опять всех втянули, Шелленберг? - Вы что, думаете, это всё моих рук дело? – Бригадефюрер сделал широкий жест правой рукой, как бы обводя все помещение. – Увы, я не обладаю такими талантами и вообще понятия не имею, где мы находимся и как сюда попали. Кстати, хотите комплимент? - Чего? - Не "чего", а "что". Комплимент. - Какой ещё комплимент?       Шелленберг мило улыбнулся: - Вам очень идет этот венок, вам его подарила какая-нибудь нимфа? И когда вы все успеваете, группенфюрер? – Вальтер насмешливо выделил последнее слово. - Не знаю я никакой нимфы, это больше по вашей части, - зло огрызнулся Мюллер и стащил со своей головы оскорбительный головной убор, - что это за идиотизм? – И он уставился с непониманием на буйное сочетание веток и цветов, которое только что украшало его голову. - Не имею ни малейшего понятия, - в кои-то веки раз честно признался Шелленберг. Мюллер презрительно хмыкнул и вдруг переключился на новую жертву: - Эй, ты, а ну-ка принеси мне и моему лучшему другу пива, - и он нетерпеливо щёлкнул пальцами в сторону пробегающего мимо молодца неопределенного пола и возраста. - Вы уверены, что он понимает по-немецки? – язвительно спросил Шелленберг. - А если не понимает, то я ему откручу яй... - Вот только не надо мне этих подробностей, и вообще, я так подозреваю, что отсюда до ваших пытательных камер достаточно далеко. - Не учи меня жить, - Мюллер опять нагловато хмыкнул и сразу же расплылся в довольной улыбке, - вот, смотри, уже несёт, - и кивнул на подбежавшего человека, который подобострастно улыбнулся обоим и стал наливать из какого-то сосуда в пустую чашу, которая уже стояла на низком столике между двумя ложами. - Господину тоже пива? – сладко улыбнулся виночерпий в сторону Шелленберга. - Нет, мне виски. - Что такое виски? - Ну это... ладно, а вино у тебя есть? - Лучшее Хиосское, - лучезарно закивало угодливое создание. - Тащи Хиосское, и что-нибудь поесть. - Сию минуту, - закивал виночерпий и побежал исполнять приказание. - Ты вообще понял, что сейчас произошло? – недоуменно спросил Шелленберг.       На этот раз Мюллер проигнорировал слишком панибратское отношение своего бывшего подчиненного и, закончив чашу, потянулся за большим сосудом, который был оставлен на полу виночерпием. - Хорошее, кстати, пиво, - одобрительно похвалил Мюллер, - и что такого я должен был заметить? - Он разговаривал с нами не по-немецки, но мы его прекрасно поняли и продолжили разговор на его языке. Шеф гестапо задумался и поставил сосуд с вином обратно на пол. - Да, действительно, - с удивлением согласился он после короткого молчания. – Ничего не понимаю. Ерунда какая-то. - И я о том же, - Шелленбергу пришлось поддакнуть своему бывшему шефу и нынешнему сопернику. – Язык чем-то похож на испанский, только еще с каким-то щёлканьем и цоканьем, скорее всего греческий, судя по обстановке, но я совершенно не понимаю, как мы можем... Его размышления прервал громкий, взбудораженный шепот из-за спины: - Шелленберг, что это всё значит?!       Шеф разведки резко обернулся. У него за спиной стояла какая-то огромная кадка с пальмой, из-за которой несколько нерешительно выглядывал Гиммлер. - А, рейхсфюрер! – с показательной радостью воскликнул Мюллер, - добро пожаловать в нашу теплую компанию. Что вы там наколдовали у себя в Вевельсбурге? - Не зарывайтесь, группенфюрер, - резко одернул его Гиммлер, осторожно присаживаясь на ложе рядом с Шелленбергом, - что это всё значит? - Спросите у своего бывшего секретаря, - Мюллер небрежно кивнул в сторону Шелленберга и потянулся за забытым сосудом с пивом. В этот момент подоспел виночерпий с каким-то еще помощником, и оба стали раскладывать разные блюда и напитки на столике и на полу. - Вам пива или вина? – поинтересовался Шелленберг у Гимлера. - Ничего мне не надо, - отмахнулся рейхсфюрер, - расскажите лучше, что здесь происходит. - Вот мы с Мюллером это-то и пытаемся выяснить, - сказал Шелленберг, - но пока что не очень удачно. Правда, мы только начали. Вы давно здесь? - Не знаю, только что проснулся, - буркнул Гиммлер, - хорошо, что сразу услышал ваш голос. - Да, действительно, хорошо, - согласился шеф внешней разведки, смакуя великолепное вино. - Рейхсфюрер, - вкрадчиво начал Мюллер, видимо, пытаясь загладить свою первоначальную грубость, - я так думаю, что наш дорогой Вальтер, как шеф внешней разведки, должен покрутиться здесь и разузнать, что к чему. Что вы на это скажете? - Хорошее предложение, Мюллер. Давайте, Шелленберг, не засиживайтесь здесь, вы не в отпуске. Идите, раздобудьте какую-нибудь полезную информацию, не мне вас учить, - и с этими словами он стал подталкивать Шелленберга принять вертикальное положение. - Да, конечно, пойду-ка я разомну ноги. – Он уже было вытянулся в официальном приветствии, но в последнюю минуту решил, что это будет не к месту и ограничился кивком головы.       Шелленберг отошел на несколько шагов от вытурившей его с его же ложа компании и огляделся более основательно. Перед его взором открылась огромная прямоугольная зала, конец которой смутно проглядывался где-то вдалеке. Вдоль обеих длинных сторон зала красовались мощные колонны разделенные между собой пространством в три-четыре метра. Расстояние между колоннами по ширине было где-то двадцать пять – тридцать метров, и всё это пространство было заставленно ложами с пирующими людьми, видимо, уже в далеко не трезвом состоянии. Большинство мужчин были одеты примерно так же, как и он, и ему не составило большого труда узнать в этом одеянии хламиды и туники с древнегреческих ваз. Полуобнаженных женщин тоже хватало, но их одеяние пестрело большим разнообразием, да и не меньшим разнообразием отличались их лица. «Надеюсь, сюда не притащится Геббельс, а то его удар хватит от такого количиства лиц не арийской расы,» - хмыкнул про себя Шелленберг, продолжая разглядывать обстановку. Его радовало, что, видимо, гулянка уже продолжалась достаточно много времени и, поскольку он никого не трогал, на него тоже никто не обращал особого внимания, тем более что он и его подельники находились в самом конце залы.       Задумываясь, к какой бы компании присоединиться, он обратил внимание на двух людей, которые с довольно мрачным видом сидели на противоположных ложах в нескольких метрах от его позиции. Они как-то вяло разговаривали между собой, и было такое ощущение, что они чувствовали себя не в своей тарелке. Один был лет сорока пяти, с красивыми, правильными чертами лица и начинающейся пробиваться сединой в черных волосах. Он неторопливо что-то объяснял собеседнику, который угрюмо его слушал и почти не отвечал.       Шелленберг уже было собрался шагать в их направлении, когда он услышал буквально за своей спиной раздраженный шепот: «Да угомонись ты уже, Джаред, успеем еще погулять, сначала надо все хорошенько обдумать». Он замер, услышав совсем не греческое имя, да и вообще, всё предложение было сказано на английском. «Так, приехали. Если про это сообщить Мюллеру, то он непременно обвинит меня во всех смертных грехах, и ведь не отвяжется. И еще неизвестно, как на такие новости отреагирует Гиммлер. Ну да ладно, для начала постоим и послушаем».       Послушать, однако, не удалось, так как кто-то довольно резко впечатался ему в бок острым локтем. - Извините, - послышалось у Вальтера за спиной, и ему пришлось обернуться. Он нашел себя лицом к лицу с человеком очень красивой внешности, с глазами тёмно-синего сапфира и улыбкой, которая могла бы отправить под стены Трои ту самую знаменитую тысячу кораблей совсем не хуже Спартанской Елены. - Для того, чтобы ваше извинение было принято, совсем было необязательно переходить с английского на греческий, - Вальтер одарил незнакомца не менее сногшибательной улыбкой. - Туше, - красавец продолжал улыбаться, - как приятно услышать родную речь так далеко от дома. - А как далеко вы от дома? – поинтересовался Вальтер. - С точки зрения географии или времени? - И то, и другое. - Мы только можем предполагать. Не хотите ли присоединиться к нашей компании? - С удовольствием. - Тогда пойдемте, мы здесь рядом. И действительно, всего в нескольких шагах от того места, на котором стоял Шелленберг, на теперь уже знакомых по строению ложах, возлежали еще два человека. Один был лет двадцати пяти, темноволосый и с очень выразительными карими глазами, второму было под шестьдесят, его отличали густые черные брови, ещё вполне приличная копна каштановых, с незначительной сединой волос, довольно крупный нос и крупное телесложение. - Вот смотрите, нашел еще одного соплеменника, - счастливо улыбнулся красавец, подталкивая Вальтера занять место рядом с пожилым человеком, а сам довольно вольготно развалился рядом с их более молодым спутником. – Давайте знакомиться, меня зовут Джаред, - он одарил Шелленберга еще одной лучезарной улыбкой, - это вот Колин, - он кивнул на своего соседа, - а рядом с вами – Оливер. Теперь ваша очередь. - Вальтер, - представился шеф внешней разведки, не совсем понимая, почему он решил назвать свое настоящее имя. - И откуда же вы, Вальтер? – подал голос человек, который был предствален как Колин. - Ну, я-то из Люксембурга, - усмехнулся Шелленберг, - а вот вам такой вопрос задавать даже и не надо. - Вы что-то имеете против ирландцев? – недовольно насупился самый младший из новой компании. - Абсолютно ничего, - миротворчески провозгласил Вальтер. – Как вы здесь оказались? - Мы не знаем, - впервые подал голос Оливер. – А вы? - Ни малейшего понятия, - опять улыбнулся Шелленберг, - но Джаред сказал, что вы знаете, где мы находимся. Не поделитесь ли секретом? - Нам скрывать нечего, - засмеялся Джаред, он явно был в хорошем настроении, - но, как я уже вам сказал, это всего лишь догадка. - Ну и? – Шелленберг очень элегантно заломил одну бровь. - Конец тридцатых или начало двадцатых годов четвертого века до нашей эры, скорее всего Вавилон, но может быть и Сузы, Экбатана тоже может быть, но я надеюсь, что нет. - Почему нет? Настал через Джареда театрально заломить бровь: - Что, не догадываетесь? - Нет, - миролюбиво ответил Шелленберг. - Лето, твоя самовлюбленность лезет изо всех дырок, - усмехнулся Колин. – Вальтер, если вы сейчас скажете, что не узнаёте его в лицо, Джаред вам этого никогда не простит. - Очень сожалею, и, хотя у меня весьма хорошая память на лица, я не припомню, чтобы я вас где-то видел. - А его? – Джаред ткнул пальцем в своего соседа. - Тоже нет. - Вы когда последний раз были в кино или хотя бы телевизор включали? – Джаред усмехнулся, правда, весьма миролюбиво. – Ну ладно, я, кстати, могу вам простить, что вы меня не узнаете, но его? – Джаред опять кивнул на Колина. - Последнее время мне приходилось очень много работать и, надо признаться, было не до развлечений, - Вальтер опять снизошел до правды. - Вам действительно ничего не говорят имена Колина Фаррелла и Джареда Лето? – спросил с удивлением Стоун. - Извините, но нет. Я обещаю исправиться, итак? - Вы никогда не видели Александра? - Какого Александра? Колин и Джаред переглянулись и последний сказал: - Конечно же, в Штатах Александра многие называли провалом, но в Европе фильм пользовался довольно большим успехом. - Фильм, в Европе, про Александра, - протянул Вальтер, - Александр... Вы имеете в виду Александра Македонского? - Ну да! А кого же еще? - Ну, мало ли. А когда этот фильм вышел в прокат? - Это было всего год назад, в 2004-м.       Шелленберг замер. Несмотря на его неоспоримое умение владеть своим лицом и телом, он на какое-то мгновение почти отключился от реальности. Собравшись с собой и сделав усилие сдержать дрожащие нотки в голосе, он объявил: - Ну! Это уж слишком! - Что слишком? - Слишком много сюрпризов за такое короткое время, а ведь ещё совсем недавно я был так уверен, что меня уже ничто в этом мире не сможет удивить. - Вас удивило, что вы не слышали о фильме, который вышел год назад настолько же, насколько удивило то, что вы перенеслись на двадцать три столетия назад? – поинтересовался Колин. - Что-то вроде этого, - Шелленберг решил пока что не открывать свои карты. – Так этот фильм, Александр, я начинаю подозревать, что вы с ним как-то связаны. - Ну конечно, - подтвердил Джаред. – Послушайте, вы что, даже об Оливере Стоуне ничего не знаете? - и актер кивнул в сторону соседа Вальтера. - Ну, почему же, - хитро улыбнулся Шелленберг, - я знаю, что он не менее знаменит, чем вы оба. Троица весело расхохоталась. - Я смотрю, вы за словом в карман не полезете, - улыбнулся Джаред. – Ладно, не знаю, как вам так удалось никогда не слышать про фильм и не знать наших имен, но я готов заполнить этот пробел вашего образования, тем более, что он вам здесь пригодится. Итак, Оливер Стоун - режиссер, который снял фильм Александр, и многие другие великолепные картины, такие как Платун, Уол Стрит, ДжейЕфКей, Никсон. Неужели вы действительно никогда не видели ни одного из его фильмов? - Давайте, для начала, вы будете рассказывать, а я – задавать вопросы. Потом мы поменяемся местами, так уж и быть. - Ну хорошо, - Джаред на удивление согласился и продолжил. – Колин Фаррелл – очень известный актер, до Александра он снялся в таких фильмах как Земля Тигра, Телефонная будка, СВАТ – неужели действительно не слышали? Просто невероятно! Так вот, в Александре он играет главную роль, то есть самого Александра. - Да? – Шелленберг посмотрел на актера с интересом. – Ну что ж, очень может быть. Ну а вы? - Я играю Гефестиона. - Простите, кого? - Гефестиона, - более тихим, но внятным голосом повторил Джаред, - он был другом детства Александра, потом генералом в его армии, он был всегда его правой рукой, а в конце жизни этот титул был закреплен за ним официально. Он также был объявлен его наследником на случай несовершеннолетия детей Александра или его смерти бездетным. - Но после смерти Александра разразилась война между его ближайшими соратниками. Что же, они не признали воли своего царя? - Гефестион умер за какие-то девять месяцев до самого Александра, который закатил ему такие похороны, которые до сих пор считаются самыми дорогими в истории человечества. Называют сумму в миллиарды. - Ну, Александр мог себе позволить такие расходы, - Шелленберг обвел взглядом окружающую их всех роскошь. – И вы думаете, что мы попали именно во времена завоевательного похода Александра, и сейчас присутствуем на пирушке в честь одной из его побед, да? - Что-то вроде этого. - Да, это вполне может оказаться одним из дворцов Вавилона, вы еще называли Сузы, я слышал про этот город, и ... какой еще один город вы назвали в котором вам почему-то не очень хочется оказаться? - Экбатана. Это город, где умер Гефестион. - А, ну ясно. Хорошо, то есть я могу понять, почему вы трое здесь оказались, хотя ещё и непонятно, как и зачем. - Теперь вы колитесь, - Джаред кивнул Шелленбергу. – Я надеюсь, вы какой-нибудь специалист по Александру, или по Персии этого времени, или лингвист? Может быть врач? И еще – вы здесь один? - Нет, я не принадлежу ни к одной из этих профессии, хотя проучился на медицинском около года, но потом бросил. - Почему? - Перешёл на юридический. - Очень кстати жаль, как врач, вы бы нам больше пригодились. Так вы здесь один? - Нет, со мной еще двое моих..... друзей. - Где же вы их оставили? Давайте-ка тащите их сюда, будем обмозговывать эту ситуацию вместе. - С этим могут возникнуть проблемы, - затянул Вальтер. Во время разговора он обдумывал, стоит ли назвать свое настоящее имя и имена остальных и пришел к выводу, что в сложившейся ситуации стоило раскрыть карты. - Так какие проблемы могут возникнуть, если вы пригласите сюда своих друзей? - Ну видите ли, - Шелленберг начал издалека, - очнувшись от первого шока, мы тоже стали обдумывать, что же предпринять в данной ситуации и мои друзья отправили меня на разведку, так сказать, применить мой профессиональный опыт. - Вы что, шпион? – ухмыльнулся Колин. - Я – шеф шпионов. - В каком смысле? - Ну, в прямом. - Что значит, в прямом? – посерьезновел Стоун. - Вы когда-нибудь снимали фильмы о войне или играли в них? - Какой войне? - Которую начал Гитлер. - Вы что, серьезно? Кто вы такой? – настороженно спросил Джаред. - Не знаю, известно ли вам мое имя, но я являюсь начальником 6-го отдела РСХА, это внешняя разведка Рейха, мое полное имя Вальтер Фридрих Шелленберг. Трое слушателей уставились на Вальтера с немым ужасом. - Подождите, - наконец-то первым пришел в себя Джаред, - вам же должно быть не менее ста лет, а вы выглядите моего возраста. - Надо быстрее шевелить мозгами, - сорвался на грубость Шелленберг, - почему, вы думаете, я не знаю ваших имен и не смотрел ваших фильмов? - Потому что вы попали сюда не из 2005-го как мы, - быстро сообразил Колин, и тут же спросил, - а из какого? - Март 1945. - Повезло, - усмехнулся Колин. – И кто же ваши друзья? Только не говорите, что вы притащили сюда Гитлера! - Я никого никуда не притаскивал, молодой человек, - строго произнес Шелленберг. – Я не имею ни малейшего понятия как, и, главное, зачем, мы здесь оказались. И мои.... друзья, это Генрих Мюллер, шеф гестапо и Генрих Гиммлер, рейхсфюрер. Вам их имена знакомы? - Более чем, - мрачно констатировал Оливер. – Ни хера себе раскладочка! - Вы даже не можете себе представить, как они будут рады узнать о вашем здесь пребывании, мало не покажется. - Да уж....., - процедил Колин, - но я не понимаю, почему. - Не знаю, - констатировал Шелленберг, - по-моему тоже, бред какой-то. - То есть, совсем никаких идей? - Совсем никаких. Если только Гиммлер не умудрился наколдовать всю эту фигню по ошибке. - В каком смысле, наколдовать? - Гиммлер увлекается мистикой, отправлял экспедиции в Шангри Ла, Антарктиду, на поиски кубка Грааля и тому подобное. - Но это же всё полный бред! - А то, что мы здесь вот оказались – это не полный бред? - Это да, - констатировал Оливер. – Ладно, делать нечего, все равно придется знакомиться, так что нечего резинку тянуть. - На хер мне знакомиться с какими-то фашистами, - буркнул Джаред. - Ну, одного ты сам к нам привел, - напомнил ему Колин. Шелленберг отреагировал на этот всплеск эмоций со спокойствием удава. - Хорошая же у вас, однако выдержка, - заметил Оливер. – Вы, наверное, и неплохой артист. - Наверное, - согласился Вальтер. – Кстати, к нам приближаются двое с явным намерением познакомиться, и это не Мюллер с Гимлером. Я их ещё заприметил за момент до того, как в меня врезался Джаред. - Вы их знаете? – спросил Колин, разворачиваясь, так как незнакомцы подходили к ним со стороны. - Нет, я их не знаю, - констатировал Шелленберг, когда пара была уже в нескольких шагах от их группы. - Зато я вас знаю, - сказал старший из незнакомцев. - Вы – бригадефюрер Вальтер Шелленберг, начальник внешней разведки гитлеровской Германии. Разрешите присоединиться к вашей компании. - Валяйте, - широким жестом пригласил Колин. - А откуда вы меня знаете? – поинтересовался Шелленберг. - Вы были моим шефом, - тонкая улыбка коснулась строгого лица сорокапятилетнего мужчины. - Этого не может быть, - Шелленберг улыбнулся в ответ, - могу вас заверить, я прекрасно знаю всех своих подчиненных в лицо. - Не сомневаюсь, - последовал ответ. – Меня зовут Вячеслав Тихонов и я актер. Я играл в советском фильме нашего разведчика, меня звали Отто Макс фон Штирлиц, и вы были моим шефом в этом кино, так что я видел ваши фотографии и знаю как вы выглядели на самом деле. - Этот ваш фильм основан на каких-то исторических фактах? – без видимого интереса поинтересовася вышеупомянутый шеф разведки. - Это был собирательный образ, - серьезно констатировал Тихонов. - И то ладно, - абсолютно спокойно кивнул Шелленберг и взглянул на другого незнакомца, - ну а вы? - Юрий Визбор, я играл Бормана. - Ну, что-то в общем есть, - после мимолетного осмотра согласился Шелленберг. – А почему вас только двое, а не трое? - Все как раз логично, - ответил Тихонов, - вы – один, нас – двое, а их – трое. Хотя я их не знаю. - Сейчас представлю, - предложил Шелленберг и не дав другим перехватить инициативу, рассказал о своих новых знакомых. Когда с этим было закончено, Вальтер сказал, - перед тем, как вы к нам присоединилась, я собирался познакомить моих новых друзей со своими старыми друзьями. - Кто они? – поинтересовался Визбор. - Гиммлер и Мюллер. - Теплая компания, - прокомментировал Тихонов. - Что есть, то есть, - усмехнулся Вальтер, - кстати, в каком году вышел ваш фильм и из какого года вы сюда прибыли? - 1973 и 1974 соответственно. - Понятно, - сказал Джаред. – А есть какие-то мысли насчет того, почему и как вы, ну, мы все – здесь оказались? - Нет, - констатировал Тихонов, - бред какой-то. - Послушайте, хотим мы этого или нет, но нам надо объединиться, сходите-ка, герр Шелленберг, за своими коллегами. Я подозреваю, вы очень красноречивы, ну, в силу своей профессии, так что вы сможете их уговорить, а мы пока что организуем здесь побольше места, чтобы всем можно было разлечься поудобнее.       Шелленбергу совсем не нравилось это задание, но он справедливо рассудил, что здесь он был в меньшинстве и иногда надо было уметь уступать. - Разрешите вас побеспокоить, - подтянутый мужчина средних лет в персидской одежде, с масляными глазами и крашеной бородой внезапно нарисовался в их обществе.       «Ну кого еще сюда принесло?» эта телепатическая мысль одновременно пронеслась в голове у всех собравшихся. - Меня зовут Оробатис, - представился незнакомец, - мой господин, сатрап Мазей, желает предложить вам свое гостеприимство и приглашает для частной беседы в свои палаты. Пожалуйста, следуйте, за мной. - Ну может, хоть что-то сейчас прояснится, - Оливер кивнул головой и встал с ложа. Все остальные последовали его примеру. - Мы принимаем ваше приглашение с большим удовольствием, - с дипломатической вежливостью высказался Шелленберг, - но двое из моих друзей отлучились для частной беседы и мне бы не хотелось их оставлять здесь одних. - Не переживайте, - успокоил его Оробатис, - они уже были приглашены и ожидают вас в покоях сатрапа. - Неужели? Как вы узнали, кто они и главное, как вам удалось их уговорить? - Наши аргументы были весьма убедительны, - таинственно улыбнулся слуга сатрапа.       После небольшого петляния по коридорам в сопровождении Оробасиса, который, судя по тому как ему раскланивались встречные, тоже был достаточно большой шишкой, гости из будущего были препровождены в просторную залу где Гиммлер нервно мерил шагами помещение, а Мюллер развалился в кресле, уперев свой неподвижный взгляд в потолок.       Зала была несопоставима по грандиозности размеров с предыдущей, но вполне могла служить для комфортного чествования человек пятнадцати. Пол прямоугольный по своим размерам комнаты был застелен красочным ковром, стены блистали яркой краской глубокого синего цвета и были расписаны желтыми и красными цветами и разными мифическими существами. Из зарешеченных деревянными жалюзями окон в комнату просачивался легкий бриз. Огромная канделябра свешивающаяся с далёкого потолка горела множеством огней, впрочем этого было явно недостаточно так что дополнительное освещение было обеспечено многочисленными факелами встроенными в стены и огнями в небольших жаровнях, которые давали не только свет и тепло, но и терпкие цветочные запахи от добавленных в них благовоний.       Не успели гости толком осмотреться, как одна из скрытых панелей стены была отодвинута в сторону и в середину комнаты вошел молодой человек лет двадцати пяти. Он был чуть выше среднего роста, с очень правильными и элегантными чертами лица, одновременно мужественными и в тоже время почти до невозможности красивыми. Черные, миндальной формы глаза с шаловливой искринкой, чувственные и в то же время надменные губы, черные вьющиеся, но довольно коротко подстриженные волосы обрамляли красиво загорелое и гладко выбритое лицо. Его фигура была под стать его внешности и одежда, греческого стиля, очень умеренно украшенная вышивкой, сидела на нем как на статуе бога. - Добро пожаловать в Вавилон, - он очень красиво улыбнулся и слегка наклонил голову в приветствии. - Вы не Мазей, - Джаред первым пришел в себя. - Вы правы. Мое имя Гефестион. - Мое тоже, - скромно потупился Джаред, хитро улыбаясь. - В каком смысле? – приветственную улыбку Гефестиона тронула едва заметное любопытство. - Я артист и я играл вашу роль в фильме. Фильм, это как спектакль, но только.... ну в общем, немного по-другому. А вообще-то меня зовут Джаред. - Понятно, а другие ваши друзья? - Это Колин, он играет Александра, а вот это Оливер, он поставил этот фильм... спектакль. А вот про других будет объяснить сложнее. Герр Шелленберг, может вы?       Вальтер было открыл рот, чтобы принять эстафету, но Гефестион покачал головой, - не надо, я уже знаю остальных. - Каким это образом? – тоном, от которого за километры несло грубостью, спросил Мюллер. - У меня свои возможности, - усмехнулся Гефестион и Тихонов нахмурился. Он еще очень хорошо помнил эту фразу, произнесенную Табаковым в роли Шелленберга. – А пока что я хочу представить вам сатрапа Мазея, здравый смысл которого позволил нам войти в Вавилон без кровопролития и теперь пользоваться его гостеприимством.       Через оставленную открытой панель в стене, в комнату вошел другой человек и встал рядом с Гефестионом. - Итить твою мать! - вырвалось у Визбора. – Вот это да!       Тихонов тоже в изумлении смотрел на вновь прибывшего, хотя остальные в недоумении переглядывались от такой реакции. - Что-то не так? – осторожно спросил Шелленберг. - Да нет, все так, - Тихонов задорно рассмеялся, - ну, признавайтесь, где вы его от нас прячите? – он обратился к Гефестиону и Мазею одновременно. - От вас мы его спрятали только временно, - Гефестион явно веселился, - но вот что делать насчет остальных, и я не имею в виду никого из присутствующих, мы еще не придумали. - Да объясните же в чем дело? – потребовал Стоун и на его недовольный тон с явным интересом отреагировал Мюллер. - Ну хорошо, хорошо, не надо так нервничать, - успокоил присутствующих Гефестион и помахал еще кому-то выйти из-за панели наружу.       Пришла пора немцам и американцам разинуть рты. Вошедший последним в комнату человек был до невозможности похож на сатрапа Мазея, с тем лишь различием, что был лет на двадцать его моложе и не носил бороды. - П...ц, - вымолвил Колин, который никогда особо в выражениях не стеснялся. - Да уж, - с интересом произнес Гиммлер, - бывает же такое. Это как близнецы, только в разницей в двадцать лет. - И это еще не конец сюрпризам, - хохотнул Визбор. - В каком смысле? – настороженно спросил Шелленберг, - Ну что же, разрешите представить, - Тихонов схватил поразительного близнеца Мазея за руку и потянул его в направлении шефа внешней разведки. Он выставил обоих мужчин в одну линию и встал между ними, взяв обоих под руки. - Ну, и какое мне теперь загадать желание, стоя между двумя Вальтерами Шелленбергами?