Мама, я теперь Светлый!

— Мама, теперь я Светлый, — заявил Тарабас и высоко задрал подбородок. — Во всех смыслах! Анжелика согласно закивала головой, не выпуская Тарабаса из объятий. Недавно воскресшая Кселлесия заботливо потрогала лоб сына, проверяя температуру. Неловко пожала плечами. Новое тело пока что ощущалось как неразношенная одежда. Это раздражало. Особенно, учитывая, что времени на адаптацию не было — следовало срочно спасать единственного ребёнка от последствий его собственных действий. Эта история со «Светлым» с заглавной буквы, на взгляд Кселлесии, была ещё не худшим звеном во всем том, что она успела пропустить после гибели на Некраде. — Отлично, Басенька. Ты теперь Светлый, — ласково согласилась с ним мама. Окинула Анжелику недобрым взглядом потомственной эльфийки, знающей толк в чистоте крови и генетических линиях. Вздохнула. Понадеялась, что со временем мальчик перерастёт эту неразборчивость. — И я женюсь, мама! — воскликнул Тарабас. — Женишься, — вздохнула Кселлесия. Надежды не оправдались. Отравить невестку было бы слишком явно и грубо. Вспомнить, что ли, какое-то проклятие, лишающее наследников до одобрения главы рода? — И я же Светлый! — Светлый, — синхронно кивнули Кселлесия и Анжелика. — Поэтому в белых кружевах на свадьбе буду я! Анжелика пригнулась, выпучила глаза, а потом залепила новоявленному «Светлому» образцовую пощёчину. — Вот сам на себе и женись! Я должна была понять сразу, когда эту твою Фантагиро увидела! Она подхватила юбки и помчалась к выходу из Подземелий. «Мужеложец!» «Трансвестит!» «П****ас!» — ещё долго носилось эхо под сводами Подземелий.

***

— Мама, я Светлый! — Тарабас нашёл Кселлесию, когда та поливала асфодели в саду. — Светлый, — со вздохом согласилась Кселлесия. Она где-то слышала, что с душевнобольными так лучше. — И это должно как-то выражаться, — насупился Тарабас. — Ну, вспомни, о чем тебе рассказывала Фантагиро. Переведи старушку через речку. Спаси пастушка от волков. Наколдуй крестьянам урожай… ах, ты же теперь не колдуешь, прости, запамятовала. — Закончились старушки. И пастушки. И заблудившиеся в чаще грибники. И выпавшие из гнезда птенцы, — скучным тоном сообщил Тарабас. — Ну… вспомни, что ты делал, чтобы показать, что ты Тёмный. И сделай наоборот, — вздохнула его мать. — Идея! — у Тарабаса тут же загорелись глаза. — Мама, я тебя обожаю! Он схватил Кселлесию в объятия и смачно чмокнул её в щеку. А потом побежал в Подземелья, пока его мать приходила в себя. Не прошло и получаса, как перед Кселлесией предстал Тарабас в белом плаще и с тщательно отбелёнными перекисью волосами. Он счастливо улыбался. Наверное, это было главным.

***

— Мама, я же Светлый. Значит и все в моей жизни должно быть светлым. Лёгким. Воздушным, — Тарабас задумчиво окинул взглядом Подземелья. С потолка торчал какой-то корень. В углу с шорохом что-то осыпалось. За троном прятался наглый подслушивающий гриб. Лёгкого и воздушного вокруг точно не наблюдалось. Кселлесия философски пожала плечами. — Наколдуй. Мне этот дизайн уже лет сто как приелся. Дарю тебе полную свободу творчества. — Но я поклялся больше не использовать свои тёмные силы… — Сыночка, я за тебя ещё и колдовать должна? — вперился в него недовольный взгляд родительницы. Первые пару дней Тарабас ходил с обиженным видом и показательно дулся. Мать его, однако, проходила этот этап ещё во времена сожительства с Даркеном. И вестись на скорбно дрожащие бровки не собиралась. На третий день Подземелья встретили её зеркальными полами и хрустальными арками. В коридорах устроили каток весёлые грибы и какая-то хулиганская морковь. Пришлось стерпеть это безобразие. Мать новоявленного Светлого не могла просто поджарить непочтительную прислугу. По крайней мере, если не хотела лицезреть дрожащие бровки ещё лет пять. На стенах были нарисованы лебеди. Слышалось пение птиц и аромат цветов. На потолке сияли грозди светлячков. У оккупировавших коридоры грибов за спинами виднелись большие и яркие стрекозиные крылья. Трон стал белоснежным и обзавёлся нежно-розовыми подушечками. Кселлесия схватилась за голову и пошла искать Тарабаса. Нужно было избавиться хотя бы от удушливых ароматов. И выключить громкость у проклятых птиц. — Басик, мне нравится твоя задумка, но не мог бы ты пока что… — начала она, толкая дверь в покои сына — да так и замерла. Перед ней стоял Тарабас в трико и белоснежной пачке. Руки он завёл вверх и грациозно тянул носочек в каком-то па. — Мама, я все объясню! Ты не поверишь! Это называется балет!

***

— Ты пойми, ему триста лет. Три-и-иста. По эльфийским меркам это и до шестнадцатилетия у людей не дотягивает, — Кселлесия вздохнула и налила себе ещё. Чёрная Ведьма согласно закивала, зорко следя, чтобы ей тоже досталось выпить. — У него как раз гормоны вместо мозга. И это нелепое желание перечить родителям и всё делать по-своему… А тут ещё эта Фантагиро со своими светлыми идеями. Так не вовремя. Они подняли бокалы и молча выпили. — И ведь я знаю, что ещё лет сто — и это пройдёт. К нему вернутся мозги и здравый смысл. Но мне-то как не сойти с ума за это время?