Проклятие

Первое время Фантагиро тосковала по родным. По друзьям. По Ромуальдо. Но тоска эта не выдерживала встречи с солнечным светом, с людьми, с событиями её новой жизни. Уже на собственной свадьбе с Ариесом, Фантагиро спросила себя — как так? Я ведь любила Ромуальдо? Я ведь горы была готова свернуть ради него? Сердце отдалось болью, глухой, словно звук голоса из-под толщи воды. Словно всё, что было раньше — оказалось ненастоящим. Просто приснилось ей. Словно какое-то проклятие скрыло её прошлое за завесой. Но оставило ей Ариеса, Эсцелу и Масалу. А ещё людей, нуждающихся в чьей-то помощи и защите. И Фантагиро с головой нырнула в жизнь этих людей. Даже в Новом Королевстве, где никто не носил оружия — встречались злые ведьмы, загадочные чудовища и приезжие разбойники. Словом, те, с кем простому люду было не совладать. Со временем Фантагиро начала забывать. Из памяти терялись детали. Какого цвета глаза Ромуальдо. Как они познакомились с Белой колдуньей. О чём спорили со Златогривым. Оставшееся напоминало старые портреты в обеденном зале — потемневшие, тусклые и закопченные. Фантагиро помнила, как она любила Ромуальдо. Как желала защитить родное королевство. Как хотела стать приемной матерью для Смеральды. Но не чувствовала ничего. Ариес умер как-то по-дурацки. Вновь ввязался в сомнительное дело за спиной у Фантагиро. Был бит честным народом, сбежал в лес, провалился в болото — но всё-таки смог выбраться и как-то дойти домой. Где и свалился в жару и бреду. Лихорадка обокрала веселого пройдоху Ариеса, как он сам это проворачивал с честными людьми. Фантагиро смотрела на бледное, опухшее лицо Ариеса в гробу — но в сердце её было пусто и пыльно. Она знала, что должна бы что-то чувствовать. Только разучилась. Будь Фантагиро сильнее склонна задумываться о своих чувствах — может, и ужаснулась бы. Но она, не изменяя привычкам, уже на третий день отправилась спасать дальнюю деревню от какой-то колдовской напасти. «О людях беспокоится, а не о себе. Чужое горе ей больнее», — шептались соседи. Были правы. Чужое горе, любовь, печаль и радость действительно казались Фантагиро реальнее, чем свои собственные. Много спустя, над могилой Ариеса, Фантагиро вновь задумалась, не лежит ли на её сердце проклятие. Задумалась — и махнула рукой. Словно было уже всё равно. Зеркало она нашла в хижине лесной ведьмы, которую пришла победить — а та уже сбежала сама, едва прослышав, кто появился в окрестностях. Размером — как раз лицо рассмотреть. Серебряная оправа. Длинная ручка, на которой вырезана голова ворона. И самоцветный камень вместо глаза. Фантагиро знала, что должна что-то вспомнить. Что этот ворон — неспроста, она уже где-то его видела. Но сердце глухо молчало, а в памяти ветер гонял пыльные полчища, скрывая всё, что было. Потому сунула зеркало в седельную сумку и увезла с собой. Зачем? Она сама не знала? Даже не смотрелась в него ни разу. Первой вышла замуж Эсцела, затем женился Масала. Пошли дети. Внуки. Фантагиро старела медленно — и окружающие видели в этом ещё один знак того, что она светлый рыцарь, всеобщий защитник от тёмных сил. Фантагиро не сидела на одном месте, она кочевала из деревни в деревню, из селения в селение. И везде её встречали с радостью, предоставляли хлеб и постель, просили задержаться подольше. Выяснить, что живет в чаще. Укротить сурового старосту. Даже рассудить двух кумушек, поругавшихся из-за курицы. Дети тянулись к Фантагиро, а взрослые улыбались ей так, словно в их жизни никогда не было осторожности, недоверия и предательства. И Фантагиро казалось, что она оставляет в каждой деревне частичку себя. А ещё — в каждой же частичку себя находит. Словно она больше себе не принадлежит. Словно на ней проклятие. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Когда в гавани появился страшный кракен, утаскивающий детей на дно и топящий рыбацкие лодки — Фантагиро, ни минуты не мешкая, отправилась на борьбу с ним. Здоровенные рыбаки с почтением и страхом смотрели на невысокую седую женщину, которая уверенно шла на бой с глубинным ужасом. Шла — и победила. Несмотря на щупальца и мощный клюв. Несмотря на то, что кракен говорил внутри её головы, задавал диковинные загадки и скрежещуще смеялся. Фантагиро смогла побороть его, ни разу не обнажив меч. Загадывая свои загадки и уводя от правильных решений. И колдовской кракен покинул гавань, поклявшись никогда не возвращаться. А обессилевшая Фантагиро два дня лежала на дне лодки под палящим солнцем, пока местные жители не поверили наконец-то в уход чудовища и не осмелились спасти свою же спасительницу. Её устроили в лучшем доме в гавани. Окружили заботой. Принесли её вещи и разложили, чтобы всё было под рукой. Трусливые или нет — но эти люди были искренне благодарны Фантагиро. А она лежала в бреду, то выныривая на поверхность, то опять погружаясь в мутные воды своего разума. Шептала имена людей из другого мира, звала их, обещала скоро прийти. Словно кракен сорвал какую-то шелуху с её воспаленного мозга. Когда Фантагиро открыла глаза — первым она заметила то самое зеркало на сундуке рядом с кроватью. Она долго вглядывалась в резную птицу, прежде чем прошептать: «Тарабас». Вороний глаз-камень мигнул и загорелся. Фантагиро потянулась и с трудом подняла зеркало. — Тарабас, — уже громче позвала она — и вместо своего постаревшего лица увидела в зеркале колдовской туман. — Тарабас! — из последних сил прошептала Фантагиро, роняя зеркало на пол. Но вместо того, чтобы разбиться, оно взлетело в воздух и стало расти в размерах, сияя волшебным светом. Из этого света шагнул высокий мужчина в зелёном и печально улыбнулся. — Здравствуй, Фантагиро, любовь моя. Она хотела ответить, но не могла даже пошевелиться. Силы Фантагиро утекали, словно вода в раскалённый песок. Тарабас наклонился и подарил поцелуй её иссохшим губам — свежий, словно весенний ветер. Протянул ей руку — и Фантагиро вдруг поднялась, легко, словно ей вновь было восемнадцать лет. Переплела свои пальцы с его, прохладными и тонкими. Тарабас ещё раз окинул её взглядом, грустным и пронзительным. А потом повёл Фантагиро прямо в сияющую зеркальную гладь, за которой видна была залитая светом поляна. Там уже ждали её радостные, играющие с детьми сестры, и маленькая Смеральда, гоняющаяся за мотыльками, и приветственно ржущий Златогривый, и стоящие рядом отец и Ромуальдо… Фантагиро отпустила Тарабаса и побежала им навстречу.