Монетка

badflower — family

      — Мы не заблудились? — Иноуэ шла с ним вровень. Стук каблуков их обуви, соединившись, отразился от стен. «Наверно, она сказала это потому что мы пошли в другую сторону от грохота».       — Нет, это обход. Найдя его пальцы, сжала. Гриммджоу усмехнулся.       — Ну-ну, не бойся. Мы ж как вечный двигатель: я сражаюсь, получаю ранения. Ты лечишь. Можно продолжать до бесконечности.       — Вы знаете, что мне не нравится эта закономерность?       — Разумеется. «Ну хоть отвлеклась».       Остановились на металлическом мостике. Когда глаза привыкли к зеленоватому полумраку, Гриммджоу различил чудовищную картину. Возможно, Иноуэ восприняла ее раньше, поэтому спряталась за его спиной. Потянул носом. Запах стали и крови смешивался с чем-то химическим. Самой собой возникла ассоциация с Заэлем.       Чтобы слегка разрядить обстановку, Гриммджоу, прочистив горло, произнес.       — Я когда ходил в обход, смотрел на этот купол и никак не мог взять в толк, что это за здание… Вверху, внизу, везде — обмотанные проводами, подвешенные на крюк на перекладины арранкары без особых признаков. Одинаковые. И зеленоватый отлив кожи, маски, которые должны быть индивидуальны.       Гриммджоу не стал считать — сбился б на сотне.       — Их тысячи… — едва слышно произнесла Иноуэ. Он метнул взгляд вниз. Там разверзлась бездна. До самого конца тянулись ряды перекладин, а мостки соединяли уровни между собой.       — И какой у него план? — Гриммджоу наконец остановился, сощурился.       — Если бы я знал. Он только повторяет это слово в разных сочетаниях. «Грандиозный план», «Великий план», — впервые на памяти Гриммджоу Улькиорра закатил глаза. «И что теперь?» — масштаб проблемы оказалось не охватить. Он растерялся и понадеялся, что это единственное «хранилище» подобных арранкаров.       «А вдруг они пробудятся?» — прищурился, достал дзампакто и размахнулся, ударил по по ближайшему ряду. Тот полетел вниз.       — З-зачем вы.?       — Хочу послушать, — где-то в глубине раздался грохот и поднялся вверх, отразившись от стен.       — Думаю, им там самое место.       — Постойте! Смотрите! Когда вы убрали ряд, открылся вот этот. Получается, есть место ещё для сотни…       — Это не свободные места, — он, и так холодный сам по себе, похолодел от догадки.       — Это покинутые.       — Вот откуда был грохот, — Гриммджоу перешёл на бег, будто позабыл технику сонидо. А на самом деле просто не захотел оставлять Иноуэ позади.       — Я не чувствую какой-то новой реяцу, — а ей пошли на пользу тренировки: и без того достаточно быстрая, она теперь не бежала, а будто парила над полом.       Если, конечно, парящие умеют развивать скорость достаточную, чтобы угнаться за Гриммджоу.       — Черт, — прорычал он. «Для пескисы нужно остановиться. Положусь на интуицию» — он резко затормозил на перекрестке и Иноуэ впечаталась в него. Зажмурился, восстановил дыхание.       — Много сражений, сложно, — и открыв глаза, огляделся. Для неопытного северное крыло Лас-Ночес не отличалось от южного, но Гриммджоу в первые дни выучил, что есть что. Знал, что надолго не задержится.       «Они бы не ушли далеко» — он не мог решить, в какую сторону пойти, поэтому разворачивался то туда, то обратно. Сделав шаг назад, почувствовал взрыв реяцу небывалой силы.       «Улькиорра, что ли… Или Тия?» — он, наконец выбрав направление, нервно облизнулся.       — Ощутила?       — Б-более чем.       — Значит, в другую сторону, — и сделал шаг.       — Что это за арранкары?       — Я ебу? — нервничая, Гриммджоу грубил больше обычного. Вернее, больше меры, которую определил для Иноуэ.       — Выглядят как обычные. Но я не удивлюсь, если Заэль что-то в них заложил, хоть части хогеку. Плевать. Я перерублю эту сотню и слегка подпорчу план Айзена.       — Но мы ведь не знаем, чего от них ждать…       — Ой, Иноуэ, — скривился он.       — Нойтра валяется без чувств где-то в восточном крыле, а ты мне про каких-то арранкаров?       — Вы… Победили?       — Нет, усыпил колыбельной. Естественно победил, черт возьми!       — П-просто госпожа Тия рассказывала мне…       — Позже. Сейчас будь тише, — он увидел на полу розовую жижу. След вел к двери. Гриммджоу толкнул. Открылась со скрипом, который мог разозлить его в другой час, в другое время.       Он приподнял брови: большая, круглая зала походила на арену. То, что нужно. Без окон, без мебели. Зашли.       А тишина словно материализовалась и давила на виски. Гриммджоу развернулся волчком, пустотой чувствуя движения вокруг. И увидев на периферии чёрно-белый всполох, притянул Иноуэ к себе. С точностью, достойной упоминания, впечатал кулак, размозжил голову.       Брызнула розовая жидкость и они сделали шаг назад. Арранкар рухнул.       — Полная невидимость, — Гриммджоу поморщился.       — Ни глазами, ни пескисой не увидеть. Только во время движения или… — Иноуэ закричала, а Гриммджоу схватил подскочившего нового арранкара за лицо.       Раздавил. Бросив на пол, закончил атакой серо в голову. Впрочем, первого было достаточно — так много выплеснулось розового, что сомнений не оставалось.       — По неосторожности, — он выдохнул через нос и отряхнул руку. Дзампакто привычно лег в ладонь. Гриммджоу отвёл ногу назад, готовясь.       — Я скажу один раз и повторять не буду, — он схватил за шкирку арранкара и бросил в стену. Она треснула, как и тело несчастного.       — Держись рядом. Но мне не мешай — за рукав не дергай, призывно не смотри. Щит ставь по необходимости. Через несколько минут мы выберемся.       — Я тоже могу сражаться!       — Нет, — Гриммджоу прищурился. Он не мог не заметить, как далеко разлетается розовая кровь. И заподозрил, что это яд. Скосив взгляд на руку, не увидел ожога. Возможно, это его иерро. Или яда нет вовсе. Тем не менее, подвергать Иноуэ дополнительной опасности не входило в его задумку.       К его сожалению, на этот раз она решила упорствовать.       — Да. Гриммджоу понимал, что она побаивается его мрачного взгляда, но не настолько, чтоб отступить.       — Вы сами учили меня быть смелее! «Последний аргумент». Ощущение силы пробежало от локтя до кончиков пальцев.       — Послушай сюда, маленькая… Гриммджоу приготовился. Накопленная злость тоже.       — Господин Гриммджоу…       — Я. сказал. нет, — предельно жёстко сказал он и развернулся порывисто.       Пальцы арранкара остановились в нескольких сантиметрах от шеи Иноуэ. Теперь он рассмотрел лицо. Маска открывала только верхнюю часть, закрывая рот и подбородок. Его напугала чернота глазниц. Глаза Пустых горели всегда. А эти были чернее червоточины пустоты.       Гриммджоу схватил за нос, потянул на себя, добавил коленом в живот. Опрокинув, впечатал в пол до трещин. Вместо крови во все стороны брызнула знакомая розовая жижа.       — Ты не готова к такому, — и сплюнул на сторону.       — А когда буду? Гриммджоу затрясло.       — Когда я скажу, маленькая ходячая проблема, — он схватил ее за плечо, заметив, что слов недостаточно. И пригнулся, давя авторитетом и тенью.       — Если ты убьешь, впадёшь в истерику. Моментально. У меня не будет времени вытирать тебе сопли. Помнишь мои указания? — он, не взглянув, рассек на двое. Ставшие явными две половины упали. Иноуэ отшатнулась, вмиг оробев. Гриммджоу фыркнул.       — Дошло наконец. Он дал ей несколько секунд. Она отмерла.       — Я запомнила, господин Гриммджоу. Возможно, сцена повлияла. «Или здравый смысл возобладал».       Он, смягчившись, приобнял за плечи. И не успел почувствовать ее тепло, тепло живого — отстранился.       — Хорошо. Иноуэ приоткрыла рот, дабы что-то сказать, но он уже отвернулся. Побежал.       «Расслабился, обниматься лезу» — и оскалился, когда, чтобы избежать удара, понадобилось лишь едва повернуться.       И прежде Гриммджоу не требовалось убеждаться в своей непобедимости. Однако триумф над Нойтрой действительно придал те силы, которые он, кажется, утратил. И даже чуть больше. Следуя его приказу, Иноуэ не мешалась, а единожды и помогла — поставила щит. Но, как в пылу сражения понял Гриммджоу, не рассчитала — тот рассек арранкара ровно в районе пояса.       Иноуэ потеряла контроль. Закричала, всплеснула руками и чуть не поскользнулась на луже розового. Гриммджоу, схватив за ворот ее рубашки, удержал.       Он заметил волнение среди арранкаров — то ли шепот, то ворчание. Черно-белыми всполохами они метались по зале, пока не исчезли.       «Очень удобно, я как раз успею привести ее в чувства» — и вернул дзампакто в ножны. Он подхватил и попробовал встряхнуть за плечи, но Иноуэ вырывалась, обнаружив силу. Пришлось крепко прижать, чуть отодвинув голову, чтобы не задела.       И он не придумал ничего лучше, как укусить. Без фанатизма. Но достаточно. Схватил руку и сомкнув челюсти, едва сдавил. Иноуэ, верная прежней тактике, забилась. Гриммджоу держал, но недолго. Сделала вдох, закашлялась. Он отпустил.       — С… Спа… Спасибо, — сказала хрипло. Он кивнул. Дзампакто перекочевал в руку.       — Продолжаем.       — Их становится больше, — дыхание Иноуэ сбилось. Они стояли плечом плечу, вернее, спина к спине, учитывая ее рост.       — Сам вижу, — Гриммджоу начинал жалеть, что переоделся — лучше б на нем остались следы нормальной крови и розовой жижи, а не только последней. Среди глупых арранкаров нашлось несколько поумнее — поняли, кто в паре противников слабое звено. Гриммджоу оттолкнул ее и потерял концентрацию. От удара серо в спину защитила Иноуэ. «А с каких пор она развивает такую скорость?».       — У меня есть идея.       — Говори, — им снова дали передышку. Гриммджоу решил, что создания обладают групповым разумом: уставшие или раненые меняются на бодрых и целых. «Измором, значит» — он прищурился.       «Ну посмотрим, ебать, кто кого».       — Рикай-сигата.       — Она тут причем? — и покосился на Иноуэ.       — В нашу первую тренировку мы ведь тоже создали купол. Только он не продержался и секунды, распался, повредив все вокруг.       — Гм, — Гриммджоу нахмурился.       — Не помню.       — Ну, это и не важно. Вот что — давайте попробуем повторить. Соберём как можно больше в одно место и уничтожим! «Она перешагнула эту грань. Или решила, что раз кровь розовая, то все меняется».       — Какая кровожадность, — усмехнулся он и коротко потрепал ее по волосам.       — Моя девочка. Давай пробовать.       План — проще некуда. Гриммджоу загнал в угол, а Иноуэ расставила купол.       — Сейчас!       Он взорвался оранжево-желтым сиянием, поднял ветер. На удивление не все умерли мгновенно. Тогда, пусть и с запозданием, проявилась его «половина» — синие клинки из духовной энергии подняли ветер вновь. Гриммджоу насчитал десять — пять вонзились сверху, остальные справа и слева, верша круг.       — Мы победили… Мы победили! — Иноуэ вскинула руки в победном жесте, закружилась на месте.       — Мы сделали это вместе! «Не хочется напоминать, что их там ещё тысячи» — Гриммджоу, приподняв уголки губ, скрестил руки на груди.       — Ага.       — Дальше только лучше будет, — она, будто не услышав его сарказма, сказала.       — Худшее позади.       — Если, конечно, нам не встретится Куросаки, — он хотел добавить «живой», но не стал. Вместо этого достал из арранкара дзампакто, стряхнул жижу и вытер одеждой поверженного.       — Мне кажется, он с кем-то сражается.       — Значит, присоединимся. В последний раз помогу кому-то из Эспады, — Гриммджоу вставил дзампакто в ножны и взглянул на Иноуэ. Та сникла.       — Может, нам стоит...       — Хочешь, чтобы мы разнесли Каракуру в пух и прах? Или все ж лучше тут, в пустыне? — он прищурился. «Вернулись к старой песне».       — Мне не нравятся оба варианта.       — Отвернись, когда я буду разрывать его…       — Я очень надеюсь, — она произнесла с нажимом, сделала к нему несколько шагов.       — Что вы так не сделаете.       — Не дури, Иноуэ. Меня изрядно заебало повторять, почему я это сделаю. Повисло молчание. Гриммджоу понимал, что причиняет боль. Но тряпкой в своих глазах быть не хотел.       Иноуэ, учитывая то радостную, то досадную для него принадлежность к расе людей, умрет. Оставшись в одиночестве, он оценит прошлое и поймет, что зря не отомстил Куросаки. Или ради Иноуэ он все же способен простить?       Сомнения закрались в пустоту. Гриммджоу, полный ими как доверху заполненный сосуд, решил пустить ситуацию на самотёк. Вернее, на Иноуэ. Возможно, с ее губ сорвётся признание и тогда он отступит от решения, склонившись пред ее смелостью.       Потому что не каждый выберет Гриммджоу Джагерджака в качестве пары, а не объекта для ненависти. Иноуэ сглотнула и чуть повернула голову в сторону, кусая губы. Сжав край рубашки, тихо-тихо сказала.       — Хорошо. Гриммджоу оторопел.       — Но это будет… Ваше с ним последнее сражение. Пожалуйста, — она едва не плакала.       Он думал, что привык. Да и Иноуэ стала сопровождать слезы словами, мол, ничего, это пройдет или ничего, они сами текут. «Надеюсь, заревела не ради жалости». Он, угрюмый, кивнул. Действительно, эпопею с Куросаки пора заканчивать.       — Скажите.       — Это будет последнее сражение, — без эмоций проговорил он. «Может, станет перекрестком. Тут ты во мне и разочаруешься. Останусь один».       — Хорошо. Добавлю, что полагаюсь на ваш здравый смысл. У нас и Ичиго общий враг — господин Айзен, — глаза Иноуэ сверкали, показывая контролируемый, но гнев. Она даже смотрела слегка исподлобья. Пустоту согрело «нас», но как-то поверхностно. Гриммджоу выдохнул через нос.       — Я согласился на твои условия. Перестань. Иноуэ склонила голову к плечу, теряя запал.       — Я просто не хочу… Потерять кого-то из вас. Особенно, если… Он покачал головой.       — Я понимаю, о чем ты. Но я думал, что свой выбор ты уже сделала. Иноуэ крупно вздрогнула, будто вспомнив. Он не стал уточнять.       — Пошли. Может, встретим Куросаки, может, нет. Откроем Гарганту и свалим во всяком случае. Не получилось.       Вышли на воздух, на солнце. «Убей, убей, убей» — прошептала его кровь, прошелестели кости. То, что нельзя не услышать.       — Куросаки, — он повел носом. И показал на одну из красных колонн. А когда встали над бездыханным телом, Гриммджоу сплюнул в сторону.       — Вот хуйня. Сразился с Канаме, кажись.       Иноуэ опустилась на колени рядом с лежачим. Гриммджоу почувствовал слабую, дрожащую реяцу. Часть его существа кричала — «добивай», а другая… Молчала. Гриммджоу озадачился.       — Он тяжело ранен.       — Сам вижу. Или ты про то, что лечение займет много времени? Она кивнула.       — Что ж, — а он сел на обломок стены, подпер кулаком щеку.       — Почти не тороплю, сама понимаешь. Иноуэ растянула купол. Из-за тела (а иначе Гриммджоу не смог назвать Куросаки) выбралось существо. Маленькое, одетое в мешок. У Гриммджоу полезли глаза на лоб, когда оно заревело и бросилось к Иноуэ.       И запоздало осознал, что это всего лишь ребенок… Он принялся наворачивать круги вокруг Иноуэ и Гриммджоу разглядел маску на зелёных волосах. Ребенок-Пустой. «Ребенок-Пустой-арранкар». Прищурился.       — Итсуга!       — Пожалуйста, не плачь…       — Итсуга! — и вцепилась в Иноуэ. Гриммджоу, конечно не из ревности, но из здравого смысла, захотел оттащить.       — Ему больно! Он старался, но не смог… Спаси его, пожалуйста!       — Если ты не сейчас не перестанешь реветь, — зычно произнес Гриммджоу.       — Я добью его. Уяснила?       Конечно, ему надоело молчание, от которого сжимало виски. Но… «Пискля, которая ещё и повторяет имя этого придурка. Почему целых два создания горят желанием спасти его? Целых два создания в одной комнате со мной! И куда он полез? Мне не ровня, а с Канаме скрестил дзампакто?» — он побарабанил по колену.       — Вот прям разорву от новой дыры до второй, — проскрежетал. Иноуэ погладила ребенка по то ли зелёным, то ли голубым волосам. Не получив реакции, Гриммджоу сощурился.       — Как тебя зовут?       — Н-нелл.       — Нелл, я помогу Ичиго. Я… Его друг. Можно сказать… — она печально улыбнулась, как Гриммджоу понял по интонации.       — Натворила дел. Поэтому Ичиго оказался здесь. Он фыркнул и поднялся. Подойдя, сел на корточки.       — Давай, блять, вставай. Ну? Смотри, как Иноуэ старается. Чё разлёгся?!       — Я… — хрипло пробормотал Куросаки.       — Итсуга!       — Да ты, ебанарот, ты. Вставай, — и сам разогнулся, будто подавая пример.       — Иноуэ…       — Я в порядке, Ичиго. А тебе точно нехорошо. Молчи!       — Да пускай пиздит, оживает даже, — и размахнулся ногой, чтобы ударить. К его удивлению, ребенок вцепился, а Гриммджоу, громко выдохнув через нос, стряхнул.       — Ты, тупи… — и взял за шкирку, насупился.       — Гриммджоу, — он интуитивно повернул голову к Куросаки, разжал пальцы. Но теперь ребенок сам повис на руке.       — Я скоро встану. Подождёшь немножко? — и чуть улыбнулся. Он махнул рукой и отвернулся.