Я смотрю в темноту, я вижу огни, Это значит, где-то здесь скрывается зверь. Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль, Все горит, все кипит, пылает огонь. Я даже знаю, как болит у зверя в груди, Он идет, он хрипит, мне знаком этот крик.
Федеральная трасса была освещена лишь частично. Черный внедорожник преодолевал километры асфальта, то выезжая на яркие участки дороги, то скрываясь в тёмных пятнах. Илья вдавливал педаль, желая въехать в город до рассвета. Начался проливной дождь. Водительское стекло было опущено, и свежесть ночи, перемешанная с запахом дождя заполняла салон. Илья взглянул на заднее сиденье. — Все закончилось, девочка моя. Больше мы с тобой не расстанемся.8
28 июня 2020 г. в 17:26
— Я скоро приеду, девочка моя. — шепчет Сетевой, в кровь кусая обветренные губы. Тени ползут по его лицу, и в слабом свете можно разглядеть надежду, написанную на суровом лице бандита. Он всегда выглядел изможденным, но теперь походит на скелета, обтянутого человеческой кожей. Каштановые волосы контрастируют с бледной, как у покойника, кожей, а ноги постоянно дрожат в нервном напряжении, впрочем, широкие брюки это успешно скрывают. Еще более болезненный вид Ильи заметили даже его подчинённые. На предложение посетить доктора Сетевой лишь огрызается — он и так знает причину своих недугов. Он не чувствует вкуса еды, не замечает взгляды, которые бросают случайные прохожие на улице, пугающиеся выражения его лица. Он не знает, какое сегодня число и сколько сейчас времени. Даже деньги для прежде меркантильного бандита отошли на второй план.
Сетевой выжидает. Скоро похититель свяжется с ним. Илья знает повадки человека, с которым служил и работал много лет.
Трель телефонного звонка выводит из задумчивости. Багров на той стороне спокоен и рассудителен. Он обговаривает все претензии и требует негодные для Питерской братвы условия, но Сетевой без колебаний отдаст за Свету все сокровища мира. Бандит соглашается со всеми пунктами — он хочет как можно скорее вернуть себе смысл жизни. Он представляет, как встретится со Светой, и наконец-то утолит свой голод, затушит огонь, жгущий изнутри.
Их отношения болезненны, и любой психолог подтвердил бы у Светы стокгольмский синдром. Ее хрупкая психика, столкнувшаяся с методами Сетевого, которыми он пользовался долгое время, вынуждая жертв рассказывать все секреты, давно уже уничтожена. Психика самого Ильи разбита в лобовом столкновении с жизнью. Он ненавидит своё прошлое. Он ненавидит начало девяностых, когда страна растаскивалась на куски. Нравственности и порядочности места в новой демократии не нашлось. О том времени напоминают шрамы, оставленные ножом в темном парке, фотографии с друзьями, которые либо спились, либо передознулись, либо были убиты ради смятой купюры в кармане брюк, и тот жизненный опыт хлынувшего капитализма чуть не убил Сетевого.
В один присест сильный слабого съест.
Этим принципом Илья руководствовался всю жизнь.
Его тяжелая молодость оставила неизгладимый отпечаток на всей дальнейшей жизни. Он стал скрытным, изворотливым, презирал слабость и уважал силу.
Никогда его сердце не испытывало сладостного чувства любви. Он всегда был холоден и неприступен.
Она ворвалась в его жизнь внезапно.
Она была предназначена ему судьбой. Она полюбила его изуродованное шрамами и рубцами тело и стала единственным человеком, которому Сетевой открыл свою душу. Она разделила его участь, взвалила себе на плечи тяжелую ношу, помогла перенести боль и страдания прошлых лет.
Он вернёт ее и увезёт из этой страны, холодной, серой, неприветливой и очень жестокой.
Багров собирался на встречу с Сетевым как на войну. Противник был серьезный и мог наделать много нежелательных вещей, и Данила предупредил его действия, вооружившись до зубов. Он взял с собой нескольких подельников, чтобы процесс подписания бумаг и заключение договоров прошли без осечек.
Встреча была назначена на Мясницкой улице, и без трех минут девятого Багров уже ожидал Илью в припаркованном джипе. Сетевой явился один, без охраны, тем самым сбив с толку бандитов — об осторожности Ильи в воровском мире ходили легенды. Он всю ночь провёл в дороге, выехав из Петербурга в Москву и выглядел паршиво.
Скупое рукопожатие. Рука Сетевого холодна, а на тыльной стороне ладони ощущается давний шрам. Короткая перестрелка глазами. Илья первым отводит взгляд. Равнодушно поздоровавшись, он бесстрашно садится в машину.
Вальяжно раскинувшись на кожаном сиденье, Илья молча слушал все условия Данилы, без препирательств подписывал многочисленные бумаги и вёл себя очень спокойно, будто бы все происходящее ему до лампочки. Однако Багров хорошо знал Илью. Его выдавали глаза. Они светились тревогой, выражали тоску, делая его похожим на могучего раненого зверя. Он хотел поскорее расправиться со всеми формальностями и увидеть Свету. Когда Илья сел в машину, он сразу обвёл ее взглядом, ища девушку. К его разочарованию, в автомобиле ее не было, но Сетевой и бровью не повел. Он терпеливо ждал. Подписание договора растянулось на 4 часа. Когда речь зашла о рынках, Илья все-таки возмутился, не желая терять огромные суммы. Поспорив и вымотав себе нервы, они пришли к компромиссу, но время было безвозвратно утеряно. Наконец все было закончено.
— Поехали. Тут недалеко.
Илья отвернулся и сел в свой внедорожник, сопровождая автомобиль Багрова. Ехали долго, петляя по бесконечным развязкам. Когда они заехали в старый район с четырёхэтажными зданиями преимущественно дореволюционной постройки и встали во дворе-колодце, приближалось время обеда. Сетевой достиг наивысшей точки нервного напряжения и, выйдя из машины, начал расхаживать вдоль потрескавшегося фасада здания. Багров побрел внутрь. Прошло пятнадцать минут, двадцать, и в душе Сетевого начало нарастать беспокойство. Он курил четвёртую сигарету и уже собирался войти внутрь, когда вышел Данила. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что что-то произошло. Его руки были в чьей-то крови, глаз дергался, а взгляд, направленный на Сетевого, было невозможно идентифицировать. Илья мигом влетел в облупленный подъезд. Дверь квартиры была открыта. Повсюду сновали какие-то люди. Рядом появился Багров и молча повёл Илью вглубь дома. Войдя в узкую каморку, Сетевой замер. На кровати лежала Света, в комнате были заметны следы борьбы, а подол ее платья был весь в крови. Увидев на шее девушки синяки от следов чьих-то пальцев, Илья упал на колени перед кроватью. Он покрывал ее руки поцелуями, что-то шептал, как безумный, и Багров вышел, плотно прикрыв дверь. Неправильно было подсматривать за этим интимным моментом. Данила закурил прямо в коридоре и погрузился в раздумия. За время его отсутствия произошли ужасные вещи.
Света сидела на жестком топчане и напряжённо думала. Она вспоминала свое прошлое и себя в нем, ещё невинную и непорочную, не вкусившую взрослую жизнь. Илья раскрыл ее, стерев все нравственные установки. Он вылепил из нее что-то новое, несовершенное, но абсолютно уникальное. Ее душа тянулась к нему, и расставание со своим мастером Света восприняла очень болезненно.
Дверь громко захлопнулась, и Света подумала, что это снова пришёл Багров и принёс ей еды. Он был здесь единственным человеком, с которым она разговаривала. Однажды во время визита Данила замешкался и выудил из толщи своей бесформенной куртки открытку. На желтой бумаге сомнительного качества можно было разглядеть пустынное побережье и пластмассовые лежаки.
— Это Черное море. Держи на память. Я ещё дельфинов видел, сфотографировать не успел.
Света осторожно взяла открытку и начала разглядывать пейзажи туристической России. Багров скромно устроился на кровати и с увлечением начал рассказывать о поездке, постоянно смеясь и сбиваясь. К концу монолога он даже смог вызвать улыбку на лице девушки. С тех пор Данила часто болтал со Светой, когда появлялся для того, чтобы принести еду. Иногда девушка включалась в разговор, но чаще просто слушала изречения бандита.
Чувство опасности подобралось неожиданно. На Свету смотрел незнакомый бандит и насмешливо скалился.
— Сетевой приехал, пойдём. — усмехнулся он.
Света легко вскочила с кровати, но коварный удар обрушился на ее голову. Девушка свалилась на пол, но тут же была поднята и бесцеремонно брошена на кровать. Шквал ударов оглушил Свету. Находясь на грани сознания, она услышала, как звякнула пряжка ремня и почувствовала грубое прикосновение. Происходящее воспринималось как во сне. Вскоре дверь вновь хлопнула, пропуская ещё нескольких вошедших.
Руки были везде. Они щупали, оставляя грязь на теле девушки.
Света отстранилась от происходящего. Ее душа раскололась. Тяжкая вина измены ощущалась все ярче.
Они ушли, заперев дверь и оставив в воздухе запах пота. Девушка лежала неподвижно. Ее личность расщепилась, и она ушла внутрь себя, не обращая никакого внимания на внешние раздражители.
Находясь на грани сознания, Света увидела Багрова, возвышавшегося на ней и широко открывающего рот. Вероятно, он орал, пытаясь привести ее в чувство, но голос доносился слабо, будто она находилась под толщей воды. Его лицо размылось.
Присутствие Сетевого она почувствовала, как только тот переступил порог. Сил открыть глаза не было. Будто бы издали донёсся яростный вопль, перешедший в рыдания. Света поняла, что сознание от неё ускользает. Последним, что она ощутила, была нежная ласка Сетевого.
Илья укутал девушку в свою куртку и крепко прижал к себе. Он понёс ее в машину, игнорируя все взгляды, направленные в его сторону. С ними он разберётся позже.
Когда девушку была устроена на кожаных сиденьях, Илья вернулся. В квартире находились только Багров и те сволочи, которые были приставлены охранять девушку. Подельники, присутствующие на встрече с Ильей, поехали в банк.
Сетевой с нежностью погладил тёмный металл, направляясь вглубь дома. Месть за поруганную честь — избитая тема писателей всех времён. Раненый зверь возобладал над здравым рассудком. Глаза угрожающе сузились. Раздались первые выстрелы.