Sorcerer. Повесть вторая

3.

Ночью я долго не мог заснуть. Стоило остаться в темноте, наедине со своими мыслями, как с новой силой нахлынула тоска по Лайне. Я перебирал в памяти мгновения, проведённые вместе, вспоминал её голос, лёгкую улыбку, запах её волос. Мы бродили по лесным тропам, держась за руки, просыпались бок о бок и вместе встречали рассвет… Но с мрачной неизбежностью перед глазами вставала другая картина: подвал замка Годдард и полупрозрачное, исчезающее тело на залитых кровью камнях. Я раз за разом прокручивал события той ночи в мельчайших деталях, пытался понять, в чём же была ошибка. Ведь мы могли, могли её спасти! Вместе с тем было очевидно, что в этих усилиях нет никакого смысла: прошлое не изменить. Я вертелся, как уж на сковородке, и, наконец, вспотевший и донельзя злой, выскочил из грота наружу. Никто из соклановцев не проснулся. Камешки с шорохом разлетались из-под ног; я взобрался по тропе наверх и быстро пошёл вдоль обрыва. Луна то появлялась, то снова исчезала среди облаков. Чёрные силуэты кустов и деревьев сбивали с толку, плясали вокруг в обманчивом бледном свете. Нет, нужно успокоиться, пока не сломал себе шею к чёртовой матери. Вдох, выдох… У меня всё ещё есть шанс. Крохотный, но есть. И, раз уж я всё равно не сплю, пора прочитать наконец тот свиток. Я уселся под ближайшим кипарисом, повесил перед собой магический огонёк и с понятным волнением вынул из сумки письмо от Тифиэля. Символ на печати приковывал взгляд, в нём было что-то завораживающее и тревожное. Я вспомнил слова отшельника: «Тёмные никому не помогают просто так. С ними лучше не иметь дел без крайней нужды». Да есть у меня нужда, ещё какая! Я зашипел от досады на собственную боязливость и решительно сломал печать, развернув свиток. Большую его часть, как выяснилось, занимала карта, а письмо оказалось на удивление коротким. Никаких ребусов, рифмованных загадок или чего-то подобного — всё очень сухо, вежливо и лаконично. «Прими моё приветствие, маг из иного мира. Мне рассказали о твоём желании воскресить недавно погибшую дочь нашего народа. Это возможно. Взамен я попрошу об одной услуге. Нужно разыскать и доставить ко мне старинную реликвию. Она выглядит как запечатанный глиняный сосуд или амфора, покрытая жёлтой глазурью. Около двух месяцев назад она находилась в районе, обозначенном на карте, но, возможно, будет перемещена в другое место. Советую поторопиться. Реликвия экранирована от магического поиска и не излучает собственных эманаций. Тифиэль, глава Совета тетрархов.» Информации, прямо скажем, негусто. Ну и где этот «обозначенный район»?.. Я внимательнее взглянул на карту и выругался во весь голос. На не слишком большом листе бумаги умещались Хейн со всеми окрестностями, береговая линия, сильно отличающаяся от привычной, а также здоровенный кусок совершенно незнакомой мне местности за границами Тени. Далеко на юго-востоке в море был обозначен архипелаг, самый крупный остров которого — этакую длинную гусеницу — небрежно обвели красным. По самым оптимистичным прикидкам, «гусеница» была не менее сотни километров в длину. Найти на такой территории какой-то ночной горшок, да ещё без помощи магии, было просто нереально. Я вскочил на ноги и ещё раз, не стесняясь в выражениях, проорал в ночь всё, что думаю о подонке Тифиэле и его издевательском задании. Нельзя же так, лучше б сразу отказал, синяя морда! Это буквально — иголку в стоге сена искать!.. Наконец, мой запал иссяк, и цикады, удивлённо притихшие, застрекотали вновь. Однако я успел услышать чьи-то лёгкие шаги и немедленно пожалел, что оставил арку в гроте. — Кто здесь?! — как мог свирепо выкрикнул я, заставляя огонёк разгореться сильнее. К сожалению, этим мои возможности и исчерпывались: без оружия я мог разве что отпугнуть огнём диких зверей, но не принять бой со сколько-нибудь серьёзным противником. В круг света с несколько смущённым видом шагнул Талиэль. У него, кстати, меч был при себе. — Ты что здесь делаешь? — сердито и в то же время с облегчением спросил я. — Извини. Ты долго не возвращался, решил проверить. Ночью может быть небезопасно. — Может, у меня живот прихватило с этой рыбы, — буркнул я, но быстро одумался. — Спасибо. — Что-то случилось? — поинтересовался юноша. — Кто заслужил столь громкие проклятия? Особых причин скрывать содержание свитка у меня не было, к тому же Талиэль мог знать какие-то нюансы, которые мне просто не пришли бы в голову. Я подошёл ближе и протянул ему письмо. — По-моему, задание бредовое. Как считаешь? Тэл пробежал глазами текст, нахмурился, вглядываясь в карту. — Это земли Авеллы… Боюсь, я знаю о тех краях совсем немного. — Авелла? Что это? — слово казалось смутно знакомым. — Государство на востоке. Когда-то Элмореден с ним воевал, сейчас торгуют… В общем-то ничего необычного. Но это довольно закрытая страна. И попасть туда можно только по морю. — Ну, допустим, попаду. Дальше что? Как искать эту штуку? Не пешком же весь остров просеивать! — Обрати внимание, тетрарх назвал эту вещь реликвией, а не просто артефактом. Я бы расспросил местных жителей. Может, они вообще ей поклоняются, и она лежит на видном месте в капище или храме… Но, знаешь, ты прав: задание странное. Тёмным нельзя доверять, тем более — таким влиятельным и искушённым в интригах, как автор этого письма. Мне кажется, он что-то скрывает. Иначе что стоило написать подробнее? — Бумагу экономил, блин… Хорошо. Сколько дотуда плыть? — Я совершенно не разбираюсь в мореходстве, но… Если Хейн вот здесь… По прямой это не менее тысячи километров. А если плыть вдоль берега, то гораздо больше. — Задание становится всё более невыполнимым. Ладно, чёрт с ним, хватит пока ломать голову. Пойдём спать.

4.

Утро следующего дня началось с военного совета. Если квест Тифиэля оставался моими личными трудностями, то основную задачу — помешать Расмусу добыть знания гигантов — решать нужно было нам всем. Способ решения был предложен максимально простой: выбрать время, когда реаловцев в «библиотеке» не будет, и уничтожить обелиски. Точнее, как объяснял отшельник, достаточно было нарушить связность их структуры — каждый обелиск не был самостоятельной «ячейкой памяти», а лишь элементом всего библиотечного комплекса, подобно транзистору в микросхеме. Кое-кто, правда, высказался против такого вандализма. Марк считал, что древние технологии могут пригодиться нам самим, а Фиа просто не нравилась идея сломать памятник ушедшей цивилизации. Но их обоих моментально угомонил Талиэль. Он сказал: — Знания гигантов — это меч, занесённый над нашим миром. Не нужно пытаться достать его и взять в свои руки. Я прошу разрушить те обелиски… Уверен, магистр Ильтерион и мой учитель поддержат такое решение. Шамир кивнул: — Последнее слово здесь за тобой, так и поступим. У магов вопросов нет? Сможете как следует поломать несколько колонн? — Никаких проблем. — А может, всё-таки подождём гномов? — Гномов? Зачем гномы? — Ну, они же оружие вроде какое-то мастерят. — Ты же слышал, сил у нас и так хватает. — А если нарвёмся на Реал? — Тогда Фиа нас лёгким движением руки телепортирует в безопасное место. И вообще, реаловцы тоже люди. Если ночью они качают инфу, то днём должны отсыпаться в своём замке. — После диверсии они точно взбесятся. Как прятаться будем? — Корран, ключ у тебя? Я кивнул и продемонстрировал всем ключ, полученный от отшельника. — Вот. Какое-то время погостим у него в реальном Адене. Там Расмус нас не достанет. — Как-то всё просто… Пришли, поломали, убежали — и всё, мир спасён? — Знаешь, я буду рад, если окажется просто. Приключений у нас, по-моему, уже было вполне достаточно. — Нам ведь главное потянуть время. Тогда друзья отшельника в Адене достучатся до властей, Хардина повяжут, и всё закончится. — Хорошо, — подвёл итог Шамир. — Не будем откладывать кота в долгий ящик, сделаем всё сегодня. Выдвигаемся через пятнадцать минут. Корран, взгляни-ка. Я подошёл к лидеру и вместе с ним склонился над картой — обычной, «теневой». — Как считаешь, мы сможем пролезть вот здесь? — толстый зелёный палец указал на перешеек южнее Гирана и заскользил вдоль него выше, пока не упёрся в приснопамятный Ангельский водопад. Я крепко задумался. Для игры маршрут был абсолютно бредовым — сплошь непроходимые откосы, но для Тени… Кто бы знал. — Ворон! — вдруг осенило меня. — Посмотри на карту. Ты бывал здесь? Сможем пройти? Тёмный подошёл, приподнял бровь и спросил: — Зачем? — В городах светиться неохота, — сказал Шамир. — А так мы выйдем к цели кратчайшим путём и наверняка никого не встретим по дороге. — Ерунда, — ответил Ворон. — Даже если сумеете подняться на плоскогорье над логовом Антараса — это ничего вам не даст. Там внеигровая зона, провал в реальный мир. Десятки километров выветренных скал, осыпей, мало растительности и почти нет воды. Так что забудьте. Расмус всё равно не решится распылять силы, чтобы поставить засады у всех гейткиперов. Ему известно, что в замок ведёт несколько подземных ходов — но ведь я могу знать на один-два больше. — А ты знаешь? — немедленно спросил Шамир. Ворон лишь загадочно ухмыльнулся. — Ладно, шут с тобой. В замке нам пока делать нечего… Ещё вопрос: как пройти к библиотеке? Мы дружно захохотали. — Тьфу, юмористы! Я имею в виду, как подняться на плато в нужном месте? Корран, как я помню, чуть ли не час полз как муха по стене — это плохой вариант. — Поднимемся так же, как поднимается Реал. Если пройти немного в сторону от водопада, там есть обходной путь.

5.

В роли проводника Ворон оказался воистину незаменим. Попетляв немного по Лесу зеркал, мы нашли какую-то козью тропу, по которой при должном старании можно было подняться наверх, не переломав себе ноги. Во всяком случае, это было гораздо проще, чем лезть по обрыву: справились все. При свете дня Затерянное плато производило довольно слабое впечатление. То ли я уже стал привыкать к тому, что не моргнув глазом шастаю между мирами, то ли настроение было иным, но ореол таинственной романтики этого места исчез без следа. Я больше не пытался высмотреть на горизонте остатки древних построек, желая лишь поскорее разделаться с основной миссией. Тогда можно будет со спокойной совестью переключиться на задание Тифиэля и подумать, как лучше попасть на те острова… Солнце припекало нещадно. Минут через двадцать, обливаясь потом, мы наконец дошли до первых обелисков и остановились на привал. Шамир вызвался сходить на разведку, скинул демаскирующие доспехи и загадочным образом исчез в чахлой траве. Я подозвал Ворона и Талиэля и быстро обсудил с ними фронт работ: — Обелиски стоят рядами, предлагаю полностью раздолбать один из них. Вряд ли они сильно прочные. — Хорошо. Бьём по ассисту, разделять цели не будем. И без выпендрёжа — обычных нюков должно хватить. — Тогда ждём Шамира и начинаем. Баферы, сделайте нам хорошо! Через пять минут лидер вернулся, успокаивающе махнув рукой: всё чисто. Последние бафы были приняты, и мы — трое магов — встали полукругом перед ближайшим обелиском. Сейчас выбитые на нём символы не светились, камень казался совершенно мёртвым. Что ж, тем лучше: время гигантов давно прошло. — Начали, — скомандовал я. Три стихии слаженно ударили по древнему монолиту, основание колонны мгновенно скрылось за чередой разрывов. Предстояла простая, монотонная работа. Нам с Вороном не привыкать было часами долбить мобов, Талиэль сперва немного замешкался, но тоже быстро нашёл свой ритм. Пять нюков, десять, пятнадцать… Тридцать пять… — Стоп! Маны меньше половины уже, там хоть какой-то эффект есть? Дым и пар вокруг основания обелиска рассеялись, и стало видно, что он ничуть не повреждён. Хоть бы один камушек откололся! Мы с немым вопросом уставились друг на друга. — В этот столб вкачано уже столько энергии, что любому мобу хватило бы сдохнуть. Ну, кроме РБ… — Он что, по-твоему, похож на моба? — Такое впечатление, что на обелиск наложены защитные чары, — сказал Талиэль. — Но я не представляю, какой силы они должны быть, чтобы полностью отразить нашу атаку. Такое мы бы точно почувствовали. — А вы чувствуете вообще какую-нибудь магию? — сообразил я. — Нет. — Вот и я нет. А ночью тут всё едва не искрило. Очень странно всё это. — Теории строить будем потом, — перебил Ворон. — Пока ясно одно: гиганты были не дураками и хорошо защитили свою библиотеку от всяких воздействий. Скорее всего, силой мы ничего не добьёмся, но проверять нужно до конца. Я вызову Циклон. — Ого, — протянул я. — Давно хотел посмотреть на эльфа восьмидесятого уровня в деле. — Тёмного эльфа, — равнодушно поправил Ворон. — Берхайм, Фиа, мне нужны зарядки. Саппорты подошли к нам, а слегка побледневший Талиэль, напротив, отступил назад. Магия, которую с нашей помощью собирался применить Ворон, была ему недоступна. Чего уж там — ни я, ни кто-либо ещё из нашего клана не владел подобными заклинаниями. Даже в игре требовалось незаурядное терпение и настойчивость, чтобы докачаться до них, а уж чего это стоило в реальном мире — можно было только гадать. Зато и разрушительная мощь была просто запредельной: по слухам, от Циклона и его аналогов не спасало ничто. Ворон крепко упёрся ногами в землю и кивнул: — Заряжайте! В одиночку использовать такое заклинание невозможно, нужны ещё как минимум трое высокоуровневых магов. Почти синхронный взмах посохов — от каждого из нас к Ворону протянулся яркий золотистый шнур колдовской силы, тёмного опоясало светящееся кольцо. Тот шевельнул губами, странно вскидывая арку над плечом… Воздух стал неподвижен, местность перед нами затянуло дрожащим буроватым маревом. Несколько секунд прошло в томительном напряжении, а потом это началось! Казалось, кто-то взмахом огромного ножа распорол над нами само небо, и на обелиски из бесконечной высоты обрушился тёмный, алмазной твёрдости смерч. Земля вздрогнула и затряслась как в лихорадке; буквально в десятке метров от нас камни со страшным грохотом дробились в пыль. Магия превратила ветер в подобие адской фрезы, которая неслась по кругу, перемалывая всё, что попадалось ей на пути. Солнце исчезло из виду, окружающий мир погрузился в ревущий сумрак. Я зажмурился и прикрыл лицо руками, чтобы уберечь глаза от летящих с бешеной скоростью острых песчинок. Светящиеся шнуры погасли, подпитка была уже не нужна — теперь смерч жил своей жизнью, и только Ворон удерживал его в пределах обозначенного круга. Наконец, тёмный выкрикнул что-то, неслышимое на фоне бури, и Циклон стал стихать. Кольцо, внутри которого бушевал вихрь, сжималось, сизые пряди ветра бились о невидимую границу и, наконец, устремились по единственному свободному пути. Столб пыли и песка со свистящим гулом рванулся вверх и, когда Ворон резко сбросил оковы заклинания, распустился клубящимся шатром. Меня вдруг пробрало до дрожи. Сходство с грибом ядерного взрыва — символом смерти и уничтожения — было очевидным и пугающе точным. Наступила тишина. Одинаково задрав головы, мы все как один смотрели на зловещее облако. Оцепенение нарушил сам Ворон. Медленно повернувшись к нам, он провёл рукой по покрытому грязными разводами лицу и с жутковатой ухмылкой произнёс на английском: — Now, I am become Death, the destroyer of worlds.* Комментировать это никто не стал. Оседающая пыль скрипела на зубах, оставалась на волосах и одежде. Я осторожно подошёл к границе зоны поражения — она отчётливо выделялась на каменистой почве. Размолотая в прах земля теперь напоминала равномерно-серый лунный пейзаж. И из этого мучного озера, сверкая отполированными до блеска гранями, насмешливо вырастали ряды неуязвимых обелисков. Приходилось признать, что в состязании с давно покойными создателями библиотеки мы потерпели неудачу. Ни одна обычная постройка, будь она сколь угодно защищена, не вынесла бы такого удара. А от проклятых каменных столбов по-прежнему не доносилось даже слабого отголоска их собственной магии. _________________________________________ * «Теперь я стал Смертью, разрушителем миров» — цитата из индийского священного текста «Бхагавад-гита». Роберт Оппенгеймер, создатель первой атомной бомбы, вспоминал её после испытания своего изделия.