Elit

POV Nare

Я уже полчаса смотрю в иллюминатор и наблюдаю за тем, как тускнеет солнце . Скоро совсем стемнеет, а мне ещё лететь как минимум два часа. Кажется, я совсем не успею заехать домой переодеться перед ужином, я обещала Зехре, что не опоздаю на ее праздник. Все-таки у девочки юбилей, как никак двадцать лет. Я думала раньше, что и мои двадцать лет будут какими-то особенными, но я провела их за переводом текстов и нескончаемой работой за компьютером. Учеба в Оксфорде требовала полной отдачи, да и я особо не сопротивлялась. В первый год, когда я только поступила на факультет «Лингвистики, филологии и фонетики», я все своё время отдавала учёбе и старалась думать только о ней. Мой психотерапевт советовала мне чаще гулять на свежем воздухе, общаться с новыми людьми, отвлекаться как все нормальные подростки, ходя в кино и кафе. Но я предпочла им книги и рутину. Только это на самом деле отвлекало меня от произошедшего. Новость о том, что Каврука исключили для того, чтобы освободить место для Гедиза, оказалась ещё тем цветочком по сравнению с дальнейшими событиями. Мы с Ишыклы в тот день больше не разговаривали. А уж когда до меня дошло, что мы с новеньким будем буквально неразлучны весь учебный год, я совсем отчаялась. Раньше я сидела на всех предметах с Кавруком, а теперь место около меня на всех занятиях было единственным свободным в классе. Но я решила первое время придерживаться тактики нейтралитета, никто ведь не обязывал меня дружить с Гедизом только потому, что мы соседи по парте. На переменах я все также сидела в холле на диванчике и что-то читала. Хорошо быть тихоней. Никто на тебя ничего не скажет, ты всем нравишься, потому что не доставляешь неудобств. Только темпераментных ребят у нас было намного больше. Дуду с Эльван после новости о стипендии сцепились как кошка с собакой. Каждая из них неизменно тянула одеяло на себя. Но что самое удивительное Яхъя, которому угрожал вылет из школы в следующем году, в их дискуссии не участвовал. Моментом он даже присел на диванчик около меня, спросил, что я читаю; я сухо ответила название книги, знала, что это все равно ему ничего не даст. У него был слегка замученный вид, из-за чего мне стало его жалко. Я спросила в порядке ли он, на что он просто махнул рукой, закинул рюкзак на плечо и ушёл. Я и не пыталась остановить. Весь день прошёл в таком подвешенном состоянии. Мой новый сосед по парте больше меня не донимал, сидел себе спокойно либо в телефоне, либо делал вид, что что-то пишет в тетради, при этом оставляя абсолютно чистый лист. Ему было откровенно скучно на занятиях. В такие моменты я думала, что тогда уж лучше вообще не ходить в школу в его случае, чем так бессмысленно просиживать время и занимать чьё-то место. И на следующий день мои мысли материализовались. Гедиз не пришёл на первый урок. Я подумала, что он безответственный и просто проспал. Но он так за весь день ни разу и не появился. Уже не помню сколько точно длилось его отсутствие, но где-то в пределах недели. И меня это радовало по началу, но потом любопытство взяло надо мной вверх. Я держалась два дня перед тем, как все-таки подойти к Мюге и спросить насчёт ее брата. – С ним точно все нормально? – я пыталась говорить максимально безразличным тоном. Да и мне было неинтересно как он себя чувствовал, меня возмущало, что Каврук, который так хотел учиться был вынужден остаться без толкового образования. Ладно бы его место ещё занял достойный, но Гедизу явно не было дела до учёбы. – Он приболел, – ответила мне Мюге. Она не смотрела на меня в этот момент, все ее внимание было обращено на то, что происходило позади меня. После она погладила меня плечу и сказала, что у неё дела. Когда я обернулась, я увидела как Санджар уже толкнул Акына, но между ними встала Мюге и приказным тоном сказала им временно больше не подходить друг к другу. Но видно старшему Эфеоглу было все равно, поэтому я подошла к своему сводному брату и попросила отойти вместе со мной. Тогда мы впервые обедали вместе в столовой. Точнее ел он, а я просто ковырялась вилкой в салате. У меня тогда уже начались проблемы с аппетитом, но повторюсь, хорошо быть тихоней, потому что никто не обращает на тебя внимание. – Почему вы поругались? – спросила я. – Это между нами парнями. Не бери в голову. – Но ты злишься. Хмурое лицо Акына резко сменилось на спокойное. Он даже перестал так жадно поглощать свой обед. – Наре, я не злюсь. Разве на друзей злятся? Я знала, что он сказал это, чтобы меня успокоить, но между друзьями явно пробежала чёрная кошка. Я больше не хотела донимать его своими вопросами, пожелала удачи и ушла. Это не означало, что мне безразлично на проблемы Акына. Это означало, что я больше не могу смотреть на еду, чувствовать ее запах и видеть как все вокруг только и делают, что что-то жуют и глотают. Мне стало дурно и во избежание фиаско, я решила смыться как можно быстрее. Но даже в коридоре меня не отпускало чувство тошноты. Не хочу писать о том, что было потом, но главное что я успела добежать до дамской комнаты. Это было уже не в первый раз за последние две недели.

сентябрь, 2014

Мюге старалась писать конспект и больше думать о смысле слов профессора Буржу, но все её попытки сосредоточиться были тщетны. Она уже неделю не могла нормально обсудить все с Санджаром. Он словно становился диким зверем стоило ей подойти к нему, все время говорил о каких-то нереальных отношениях ее с Акыном и о том, как он устал. Но неужели он действительно думал, что их ситуация делает больно только ему? Как будто Мюге не хотелось сидеть с девочками на перемене и обсуждать вместе с ними своего парня, а не отмалчиваться и просто кивать? Будто не хотелось сидеть с ним за одной партой, гулять по мини-парку около школы, прячась за кронами деревьев не из-за запретной любви, а любви всепоглощающей. Их рощу в школе прозвали «рощей первых поцелуев», потому что все парочки обычно проводили время там. Она представляла себе, что однажды и ее первый поцелуй расцветёт в этом сказочном месте, но все обошлось каким-то неловким чмоком в одном из заброшенных зданий в городе. И то она ничего толком не поняла, потому что больше боялась, что даже у тех разбитых стен были глаза и уши. Родители были бы категорически против ее отношений с парнем из бедного района. Она прекрасно осознавала, что возможно ей уже давно подобрали подходящего жениха и все просто ждут ее совершеннолетия. И Мюге это совсем не нравилось. Ей хотелось быть невидимкой, а не дочерью политического лица. Любовь к Санджару делала ее другой, она будто приобщалась к нормальной жизни без вечных правил. Порой она безумно завидовала Гедизу, которого ещё в пятом классе отправили учиться в Испанию. В Мадриде он действительно жил на всю катушку, беря от жизни всё и даже больше. Правда Мюге с трудом представляла себе как младший брат будет приобщаться к жизни в Стамбуле, учитывая, что он уже в первую неделю учебы пропустил четыре дня занятий из пяти. Ханде – соседка Мюге по парте – толкнула одноклассницу в бок и, когда та окинула ее непонимающим взглядом, указала ручкой на преподавателя. – Мюге, все хорошо? Или ты так переживаешь из-за школьного совета? – Извините, – только и смогла выдавить ученица. – Отвлекись от своих мыслей на секунду, пожалуйста. Профессор Буржу вела у ребят психологию. Она пыталась научить их уметь считывать информацию о человеке, опираясь на его мимику, движения, привычки. Даже в том каким образом человек смыкал руки она видела глубокий смысл. Мюге очень любила ее занятия. Ишыклы мечтала после окончания школы поступить в Королевский колледж в Лондоне, который занимал второе место в мире по качеству программ в области психиатрии, а также являлся лучшим вузом Европы для изучения этого медицинского направления. Но каждый раз она вспоминала о том, что Санджар не мог себе позволить учебу за границей, если только он конечно не получит стипендию, но с его отношением к учёбе в последнее время было бы хорошо, если бы он вообще получил аттестат. – Я решила, что было бы здорово, если бы вы сами придумали технику распознавания личности, – сказала профессор Буржу. – Вы поделитесь на пары и на следующей недели один из вас представит свой проект, а через неделю это сделает другой. Я думаю это будет хороший опыт не только для изучения психологии как науки, но и для развития вашего творческого мышления. Ребята стали рассматривать друг друга в классе, думая о том, кого бы взять себе в пару. Акын обратил свой взгляд в потолок, делая вид, что ничего не понимает. Санджар посмотрел на друга, с которым они сидели за одной партой, и спросил: – Зачем голову ломать с выбором? Просто сделаем проект вместе и все. – Думаю лучше в пару выбрать девочку, – Акын немного помедлил, – пойми, она и сама проект свой сделает и за тебя тоже что-нибудь придумает. Ты ей в конце шоколадку подаришь и все счастливы. – Логично, – согласился Санджар. – И кто же будет этой счастливицей? – Я выбираю Санджара. Одноклассники в ту же секунду повернулись к Мюге, которая уже не чувствовала себя так уверено как раньше. Ее улыбка теперь была похожа больше на искаженную попытку выдавить из себя радость. Она уже стала подумывать о том, что это была далеко не лучшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову. Но когда она увидела как Санджар ухмыльнулся, ее сердце пропустило удар. Значит он не злился на неё. – Хорошо, – профессор Буржу указала на парту, за которой сидел Санджар. – Мюге пересядь тогда к нему. Чем ближе вы будете находится к партнеру, тем легче вам будет узнать его. – Тогда я выбираю Ханде, – вставая со своего места, сказал Акын. Он уже заметил краем глаз как одноклассница готова была взвизгнуть от счастья, вот только он ее чувств не разделял. У него уже была девушка, которая ему нравилась. У Мюге же от избытка эмоций по телу прошлась легкая дрожь. Она ели сдерживала рвущуюся наружу улыбку. Кто бы мог подумать, что они с Санджаром теперь смогут спокойно общаться вместе в школе, не вызывая ни у кого подозрений. Да ещё и находиться настолько близко друг к другу. Сердце от счастья заныло в груди. Когда она наконец-то переставила все свои вещи и села, Санджар слегка придвинулся к ней и шёпотом произнёс: – Ты невероятная. – И вечно этот удивленный тон. Мюге опустила глаза и поджала губы. Парень отодвинулся от неё, чтобы больше не смущать ее при всех. Ему и самому было приятно, что она выбрала именно его. После недели, которую они провели, ругаясь и выясняя отношения, он и не думал, что она вообще захочет с ним разговаривать. Но её поступок лишний раз доказывал, что он действительно для неё что-то значит.

POV Nare

Я пыталась как-то связаться с Кавруком, но он не отвечал на мои звонки, а идти одной в бедный район в Стамбуле мне было страшно. Все знали кто я такая и чья дочь. Я боялась, что найдётся кто-то, кто пристанет ко мне или обидит, ведь даже среди богатых нашлись те, кто досаждали мне ни за что. В первую неделю учебы мне стало чуть сложнее физически, чем на каникулах. У меня постоянно кружилась голова, я ели стояла на ногах, но от своей безумной идеи не отступала. Я думала, что я справлюсь со всем сама, что я делаю все правильно и ситуация под контролем, но оказалось что я была совершенно не права.

сентябрь, 2014

Лучи солнца нагло врывались в кабинет, обжигая собой бедные головы учеников, сидящих около стеклянной преграды – единственной, что отделяла их от огненных ударов и при этом никак не защищала. В помещении было душно, не смотря на открытые окна. На улице даже и речи не могло идти о легком ветерке, создавалось впечатление будто все стихии ушли в отпуск, кроме невыносимой жары. Либо так остро все ощущала именно Наре, глаза которой слипались от усталости. Она чувствовала себя крайне истощенной, ей хотелось скорее вернутся домой и лечь на свою кровать, спрятаться под кучей одеял и больше никогда не выходить к людям. Наре услышала как Эльван громко начала обсуждать новое меню в их ресторане, который должен был открыться на днях. У неё непроизвольно скрутило живот, из-за чего она поморщилась и закрыла лицо руками. Менекше тут же подскочила с парты, когда в кабинет вошёл Гедиз. Он все ещё не изменял своему стилю – небрежно, но все также привлекательно. Он снял очки, на этот раз с зелёными линзами, и улыбнулся одноклассникам. Менекше уже хотела начать с ним разговор, но одеяло снова перетянула на себя Эльван. Она подхватила парня за руку и, слегка оперевшись на него, спросила: – Почему тебя не было всю неделю? – Не с кем было танцевать? – Гедиз хоть и игриво ухмыльнулся, но руку Эльван от себя убрал и отошёл от неё на шаг. – Было скучно, – уже не так весело ответила та. Ей не понравилась реакция парня на неё, а особенно её взбесило самодовольное лицо сестры. – Яхъя, как ты? – Гедиз обошёл девчонок и хлопнул одноклассника по плечу. Тот даже не понял как себя вести. Для него было неожиданно услышать, что на него обратили внимание. Но потом его настрой резко скатился вниз по наклонной, так как Гедиз, не дождавшись ответа, уже побрел к своей парте. Яхъя, нахмурив брови, посмотрел в тот самый угол кабинета, где неизменно сидела его любимая. Но тут же отвернулся. Ему было невыносимо изо дня в день видеть как яма между ними становилась все глубже и глубже. От удручающих мыслей его отвлекли возгласы Эльван, когда в кабинет вошла Дуду. Сегодня она заплела свои густые и чёрные как смоль волосы в африканские косички и закрепила их в высокий пучок. Цвет лент на этот раз был ярко-синий. – Это чтобы голову мыть реже? – Эльван ухмыльнулась. – Конечно, – Дуду остановилась и через минуту добавила, посмотрев на Яхъю, – у нас у бедных же даже воды нет для таких простых вещей, правда же? Эфеоглу заёрзал на месте, не понимая, почему сегодня для отвлечения внимания все выбрали именно его. – Я не это имела ввиду, – глаза Эльван округлились от страха, что парень не так все понял. – Запомни на будущее, дорогуша, каждый раз когда ты задеваешь меня, ты задеваешь и его, – бросила в конце Дуду и села за свою парту Эльван тут же заняла место около Яхъи и начала ему судорожно что-то объяснять. Менекше чуть не стошнило от того, как ее сестра унижалась перед этим бедняком. Зато Дуду мысленно улыбалась себе, поговаривая: «Ничего, ничего, скоро ты оторвёшься от ее юбки». Гедиз бросил свою сумку на пол около ног и облокотился о спинку стула. Он прищурил глаза от слепящего солнца и, заметив, что Наре сидит, закрыв лицо руками, спросил: – Может закроем жалюзи? От открытого окна все равно толку мало, ветра никакого. Не поверю, если скажешь, что в вашей крутой школе нет кондиционеров. Челеби, тяжело вздохнув, опустила руки и обернулась. – Боже, – вырвалось у Гедиза, когда он увидел ее лицо. Синяки под глазами, опухшие веки, сухие потрескавшиеся губы. У неё был абсолютно пустой взгляд, казалось, что ей даже тяжело держать открытыми глаза. Наре после его реакции почувствовала себя ещё более ничтожной. Она прислонила ладони к коленям и опустила голову вниз, из-за чего ее длинные непослушные волосы закрыли лицо. Серая юбка была ей до середины бедра, а рукава рубашки и синего пиджака были закатаны на 3/4. Возможно, при других обстоятельствах пристальный взгляд Гедиза можно было бы сравнить с тем, которым обычно мальчики разглядывают девочек в пошлом смысле слова. Но сейчас он просто удивлялся тому, какими тонкими были запястья девушки и как резко выпирали у неё коленные чашечки. Гедиз придвинулся к однокласснице, обеспокоенный ее болезненным видом. – Ты в порядке? – Да, а что? – неожиданно резко для самой себя ответила Наре. – Ты выглядишь... – парень не знал как тактичнее ей сказать о своих наблюдениях, – ...слабой. – На этом надеюсь допрос окончен, – уже смотря парню в глаза, сказала Наре. – Мне не нравится твой вид. – Тогда найди себе другую и любуйся ею. – Я тебе не изменяю, – гордо и в то же время с легкой насмешкой в голосе ответил Гедиз. Наре проглотила ком в горле. Только сейчас не хватало, чтобы ее живот предательски заурчал на весь класс. Ее раздражало, что ей задают вопросы. Ее раздражало, что ее заставляют говорить. Она запустила пальцы в волосы и из последних сил рявкнула на одноклассника: – Просто уйди! Гедиз поднял свою сумку с пола и, отряхнув по пути с неё пыль, сел на подоконник. Обычно он никогда не был таким покладистым, но ему совсем не хотелось спорить с Наре, особенно когда она была в таком удручающем состоянии. Она же в свою очередь массировала пальцами кожу головы, пытаясь успокоиться. Ей казалось что вот-вот и у неё случится нервный срыв на фоне голодовки. В горле пересохло, а желудок скрутило от ноющей боли, из-за которой она уже готова была заплакать. В кабинет вошла профессор Озге, и первым делом она обратила внимание на Гедиза, сидящего на подоконнике. Она тут же вспылила, ведь это был второй раз когда они виделись, и во второй раз он нарушал дисциплину. – И как это понимать? – Да так, – Гедиз пожал плечами, – помогаю своему организму вырабатывать витамин D. – Сядь на своё место, – уже строгим тоном отчеканила профессор. Она кивнула головой классу в знак приветствия и того, чтобы они тоже опустились на свои места. Как всегда профессор Озге положила классный журнал на стол и надела очки. Она сложила руки в замок и одарила непослушного ученика сердитым укоряющим взглядом. Гедиз подумал, что ракета уже приготовилась к взлету. И он не прогадал. – Может хватит загорать? – Вы просто мне завидуете, – парень прикрыл глаза и сделал довольное лицо. Профессор Озге ударила ладонью по столу, из-за чего многие в классе подскочили от испуга. Гедиз закатил глаза, после чего посмотрел на Наре, которая все ещё сидела, опустив голову вниз. Вот и как этой непонятной профессорше объяснить, что своё внимание сейчас нужно обратить на девочку, сидящую тихо в углу, а не на него? Но он уже давно понял, что если из них с учителем и выйдут друзья, то только заклятые. Поэтому он встал и, обойдя все преграды, снова подошёл к парте. Но не успел он сесть, как Наре подорвалась со своего места и выбежала из кабинета. В классе повисла гробовая тишина. Даже учительнице нечего было сказать, потому что такого от Наре никто не ожидал. Она всегда сидела сама по себе, не создавала никаких проблем. Лишний раз ни с кем не разговаривала и никогда не ходила на школьные тусовки. Просто девочка невидимка, которую в миг заметили все. У Яхъи заныло под ложечкой. Что же могло так расстроить Наре? Почему она вдруг так резко выбежала из кабинета? Ему хотелось встать и повторить за ней, но его уже опередил Гедиз, который в считанные секунды пересёк кабинет и оставил после себя закрытую дверь. Яхъя разозлился. Эльван, заметив это, расстроилась, что парень, который ей нравился, снова смотрел вслед другой. А профессор Озге просто не понимала, что происходит. Когда Гедиз закрыл за собой дверь, он увидел, что Наре все ещё стояла недалеко от кабинета. Она упиралась одной рукой в стену, а другой держалась за живот. Её колени тряслись от бессилия. Голова девушки разрывалась от боли, в глазах помутнело, словно на них надели запотевшие линзы. – Девочка, да что с тобой такое? Гедиз подошёл к Наре. На секунду он почувствовал себя каким-то великаном по сравнению с ней. Она была такой маленькой и хрупкой, что он боялся даже дышать около неё. Наре зажмурилась и издала едва слышный всхлип. Он увидел как по ещё щекам скатывались одна за другой крупные слёзы, оставляя после себя мокрые дорожки на болезненно бледной коже. Гедиз очень медленно, практически не касаясь девушки, хотел убрать нависшие пряди волос с ее лица, но стоило ей заметить его руку рядом с собой как она тут же отдернулась, словно испуганный зверёк, и вжалась спиной в стену. – Не бойся, – Гедиз не заметил, как перешёл на шёпот, – я тебя не обижу. В мыслях Наре мелькнуло лицо парня, которого она больше никогда в жизни не хотела видеть, которого она не хотела знать. Ей снова стало страшно, когда она непроизвольно вспомнила о том, как её бесцеремонно схватили за локоть и потащили в ту злосчастную комнату. Наре почувствовала как начинает задыхаться. Она смутно слышала, что говорил ей Гедиз. Чёрные мушки мелькали перед глазами. Ей даже начало казаться, что она снова слышит свои собственные крики. – Наре? Наре, ты слышишь меня? Но в следующую секунду девушка уже скатилась вниз по стене и потеряла сознание. Гедиз подхватил Наре на руки и, ворвавшись с ней в кабинет, закричал, чтобы кто-нибудь срочно вызвал скорую.

POV Nare

Я никогда не считала себя сложной. Никогда не считала себя таинственной или какой-то особенной. Я думала, что я простая как чистый лист. Только вот гораздо позже я поняла, что пустой лист выглядит куда загадочнее полностью исписанного. Ведь ты никогда не узнаешь, что хотел написать на нем автор, что утаил, что было тем самым секретом, о котором он решил умолчать? А может его заставили молчать? Экзамены в 10 классе я сдала на отлично. После окончания учебного года я как всегда первым делом собрала свои вещи и купила билет туда, где находился мой отец по работе. Этим летом я улетела без Акына, он почему-то впервые за долгое время решил провести время с родственниками со стороны своих покойных родителей, которые о нём благополучно забыли, но он решил им напомнить. Я понимала его чувство стремления попасть в свою семью. Мне ведь тогда тоже хотелось быть частью кого-то – мамы или папы уже не имело значения. Мне просто хотелось, чтобы меня любили. Лето в Варшаве прошло намного лучше, чем я ожидала. Не смотря на переменчивую погоду, я чувствовала себя спокойно и размеренно. Здесь время шло по-другому. И чувствовалось все иначе. Иногда даже дождь и пронзающий ветер нравились мне куда больше солнца и тепла, ведь именно они придавали ту самую чарующую особенность «Старому городу», в котором я обычно и проводила все своё свободное время. Бывало я возвращалась домой после таких прогулок с заложенным носом и больным горлом, но оно того стоило. На выходных папа составлял мне компанию, он слушал мои рассказы о старинных зданиях, которые я жадно вычитывала из всевозможных источников, и кивал головой в такт моей нескончаемой болтовне. Порой мне хотелось, чтобы он больше шёл со мной на контакт в такие моменты, но я на самом деле быстро остывала по этому поводу. Он действительно старался быть хорошим отцом, но ему тяжело это давалось, потому что нельзя, пропустив все этапы жизни своей дочери, через шестнадцать лет стать с нею не разлей вода. Он элементарно не знал, что такое обнять меня, погладить по голове или поцеловать в макушку. И я не винила его. Они с мамой и меня вырастили такой...дикой. Я много чего могла почувствовать сердцем. Но чтобы передать касанием или словом свою любовь – нет. Это магия была мне неподвластна. Даже летом папа следил за моим образованием, ведь я была необычным ребёнком, а дочерью Посла. Со мной занимались лучшие репетиторы, которые подтягивали мои знания по предметам в школе, плюс ко всему преподавали польский язык. Благодаря работе своего отца к шестнадцати годам я уже знала в идеале пять языков, остальные позабылись со временем из-за отсутствия практического применения. На самих занятиях я уставала, а когда дело доходило до домашки мне хотелось повеситься. Но когда все мучения заканчивались я неизменно гордилась собой. Ведь быть умным человеком нынче дорого ценится. Наверно, самое приятное воспоминание, связанное с Варшавой, заключалось в моих посиделках на «шопеновских скамейках», расположенных напротив зданий, в которых когда-то жил, учился, радовался и плакал великий композитор. Достаточно было нажать на кнопочку и тут же раздавалась до боли знакомая мелодия, заставляющая меня чувствовать себя частью чего-то прекрасного. Я подолгу могла сидеть так и о чем-то мечтать. В моих мыслях всплывали образы из прочитанных мною романов, а обстановка вокруг, напоминающая средневековую Европу, дополняла своими красками мою картину. На всех моих прогулках меня сопровождали телохранители, которые не доставляли мне никакого неудобства. Когда я находилась вне территории Стамбула отец становился похожим на параноика в плане моей безопасности. Он и сам по себе был строгим человеком, но в таких ситуациях мог переплюнуть самого себя. И мне это даже нравилось. Раз он так переживает за меня, значит любит? За две недели до начала учебного года я вернулась в Стамбул на день рождение мамы. Порой мне было легче ее называть просто Вильдан, без указания какого-либо родства. Когда она увидела меня и, наигранно взвизгнув от счастья, обняла, мне стало не по себе. Она не согревала меня, наоборот около неё всегда было холодно и ровно. Я думала, что она первым делом покажет мне как они украсили особняк перед вечеринкой, но вместо этого я услышала: – Ты так кошмарно выглядишь, эти выпирающие кости, непонятная одежда, – она дернула мою белую широкую футболку, – твой отец вообще смотрит на тебя? – Пардон, – хмыкнула я. – В следующий раз он отправит меня к тебе в бальном платье. – Вечно ты защищаешь этого старого крота, – Вильдан махнула на меня рукой. – А он все ещё считает тебя лучшим, что с ним когда-либо случалось, – он действительно был хорошего мнения о бывшей жене, не смотря на то, что она его бросила. Но Вильдан была такая Вильдан, что мне даже говорить больше ничего не хочется. – Что ему ещё остаётся. И правда... Может именно по этой причине я решила остаться с папой. Если уж у мамы такое отвратительное отношение к моему отцу, то как она могла любить меня?

сентябрь, 2014

Паника, поднявшаяся в школе из-за Наре, потихоньку стихла. Девушку увезли на скорой в больницу в сопровождении ее сводного брата Акына. Какие только мысли по поводу случившегося не посещали головы учеников. И все до единой сводились к тому, что дочь Посла просто решила устроить спектакль и не более того. Мюге и Санджар сидели в углу коридора на зелёном диванчике, перебирая вместе конспекты перед предстоящим уроком по физике, которую оба терпеть не могли. Да и кто вообще любил в школе физику? Санджар расслабил узел бордового галстука и расстегнул первые две пуговицы белоснежной рубашки. Мюге заметила, что его руки слегка тряслись. Она коснулась плеча парня и когда тот повернулся улыбнулась ему. Но глаза у неё по прежнему оставались грустными. – Акын сам не свой был когда услышал эту новость, – сказал Санджар. – Знаю. Парень сложил руки в замок и громко вздохнул. – Мне кажется Акын не заметил, что происходит с Наре из-за меня. Последнее время я постоянно дёргал его со своей ревностью. У него просто не было времени на неё. – Ну что ты, – сердце Мюге заныло в груди. – Ещё скажи, что Наре плохо стало из-за тебя! Тем более мы даже не знаем, что с ней. Может просто давление упало или она чего-то испугалась. – А что если все вокруг правы? – Ты про что? – Про то, что она просто хотела внимания, – Санджар открыл тетрадь с задачами, делая вид, что говорит обо всем с одноклассницей невзначай. Ребята в школе косо поглядывали на них с Мюге, нужно было соблюдать субординацию, показывая, что их связывает только учеба и проект. – После этого Акын теперь не отойдёт от неё. Мюге засмеялась, чем вызвала недоумение на лице парня. Он свёл брови на переносице. – Что смешного? – Какой девушке в здравом уме захочется, чтобы ее брат следил за ней? Я бы с ума сошла, если бы Гедиз ходил за мной по пятам. – И не только ты. Теперь уже смеялись оба, не обращая внимание на взгляды окружающих. Санджару нравилось слушать заливистый смех Мюге и видеть как рядом с ним она счастлива. Её кудряшки тряслись словно маленькие пружинки. А улыбка, её необыкновенная улыбка, заставляла сердце биться чаще. По крайней мере так считал Санджар, который уже с нескрываемым восхищением в глазах любовался ею. В такие моменты он забывал, что он ей не ровня, что он не сможет дать и одной четверти того, что мог дать ей ее отец. В глубине души Эфеоглу уже попрощался с Мюге, но сердце продолжало держаться за последний год в школе мертвой хваткой. – Не смотри так, – немного смутившись, прошептала девушка. – Давай лучше подумаем о нашем проекте. – И что ты предлагаешь? В глазах Мюге заплясали игривые искры. Она устроилась на диване поудобнее и начала свой монолог: – Мне хочется чего-то особенного. Естественно мы живем в 21 веке, когда уже придумано все, что только можно, но если не читать заранее об общепринятых техниках и опереться на своё чутьё, то можно сделать что-то поистине грандиозное. – Ближе к сути, пожалуйста. – Ты весьма неординарный человек. Тебя сложно увидеть с первого раза. – Да я вроде не прозрачный, – наигранно осмотрев себя всего, сказал Санджар. – Нет-нет, я не про это, – еле сдерживая очередную улыбку, остановила его Мюге. – Я про то, что у тебя внутри. Знаешь, когда мы с тобой впервые встретились, ты показался мне очень грозным, эдаким задирой и хулиганом. Я даже удивилась почему тебе досталась эта стипендия. – То есть я по-твоему тупой? – Ты можешь не перебивать? Спасибо, – Мюге резко стала серьёзной. – Мы ведь начали общаться после того, как ты первый раз заступился за меня на улице. Не знаю, что меня тогда привело поздно вечером одну на пристань, но я уверена, что сам Аллах послал тебя ко мне, чтобы спасти. Ты так отчаянно бился за совершенно не знакомую для тебя девочку... – Ты мне сразу была симпатична, – Санджар выглядел снаружи совершенно спокойным, но внутри он волновался как маленькая девчонка, за что мысленно себя отругал. Он поймал на себе удивленный взгляд Мюге, которая не могла поверить, что все началось задолго до того момента на пристани. Ишыклы потеряла дар речи. То что он сказал было по сути такой мелочью, по сравнению с тем, что они пережили за три года знакомства. Но такой приятной, будто они впервые осознали свои чувства. Ее взгляд скользнул поверх Санджара. Она только сейчас заметила, что их все это время подслушивала какая-то девочка. Но та быстро спряталась за колонной. Мюге от испуга, что их спалили, отсела сильнее от Санджара. Парень же ничего не понимал, он осмотрелся по сторонам, но не увидел ничего подозрительного. Все также ходили по коридору и болтали о своём. – В общем я хотела сказать, что я люблю сложные задания, а ты как раз подходишь. Думаю, я всех удивлю своими наблюдениями. – Думаешь сейчас самое время обсуждать домашку? Я тебе черт возьми признался только что в сокровенном, а ты даже ухом не повела. – Но сейчас это уже не важно, зачем говорить о прошлом, если можно обсудить все аспекты твоей личности сейчас, узнать подробнее о возможных обидах и проблемах, которые не дают тебе покоя. Я уже написала список вопросов, на которые ты должен будешь мне ответить. – Я не твой гребанный эксперимент. Санджар надел рюкзак на плечо и подскочил с места. – Ты не так все понял. – Да пошла ты, – пробубнил он себе под нос, когда уже отошёл от неё на достаточное расстояние. Он ненавидел себя за свой вспыльчивый характер. Санджар никогда не умел вовремя остановиться, чтобы не нагрубить или не обидеть. Все, что он слышал в свою сторону, будь это даже от самого близкого человека, он слишком остро воспринимал. Во всем он искал скрытый подтекст, намекающий на его бедное происхождение. Он понимал, что нужно было тихо переспросить у Мюге почему она перевела тему или просто подыграть, а потом спокойно поговорить. Но нет. Теперь он шёл по коридору с озлобленным лицом и, дойдя до своего шкафчика, со всей силы по нему ударил, оставив после себя вмятину. Девочки, стоящие рядом, подпрыгнули на месте от неожиданности и окинули Санджара осуждающим взглядом. – Чо пялитесь? Пошли отсюда, – он указал девочкам рукой в другой конец коридора. – Тоже мне, нашли себе клоуна.

конец августа, 2021

В аэропорту Наре встретил Керим – один из водителей семьи Челеби. Невысокий плотный мужчина с усами как у Эркюля Пуаро и лысиной на макушке. Он по доброму улыбнулся госпоже, которую не видел уже шесть лет. Первое о чем он подумал, когда мисс Челеби появилась в холле это то, что внешне она сильно изменилась. От той милой девочки подростка не осталось и следа. Наре, поправив на плече ремешок от маленькой бархатной сумки красного цвета, кивнула водителю в знак в приветствия. – Вы настоящая леди, – сказал Керим, после того как сложил все чемоданы девушки на тележку. – Господин Челеби очень удивится вашему неожиданному приезду. – Отец здесь? – Да, госпожа. – Тогда сделаем так, что мой приезд не будет для него неожиданным, – Наре немного помедлила, думая над тем, как правильно попросить Керима рассказать обо всем отцу. – Ты отвезёшь мои вещи домой, а я сейчас вызову такси и поеду ненадолго к подруге. Как раз подготовишь все к нашей встречи с папой. Скажешь, что я приехала на пару дней. Наре завела за ухо прядь волос, выбившуюся из незатейливой прически. Она наспех накрутила волосы в аккуратные локоны перед выходом и закрепила часть каштановых волосы заколкой. Но кажется над былой красотой поиздевался перелёт в четыре часа, и теперь все придётся переделывать. Но об этом она подумает уже в такси. Сейчас главное попасть к Зехре вовремя и хорошенько отдохнуть – прям как когда-то ей советовал психотерапевт. И в лучшем случае, чтобы после тусовки папа не задавал ей лишних вопросов. – Керим, обязательно скажи ему, чтобы не ждал меня. Я вернусь поздно, – Наре подняла чёрный рукав своего пиджака и посмотрела на часы. – Скажешь ему, чтобы он шёл спать, а завтра утром мы поговорим. – Будет сделано, – Керим кивнул дочери посла. Каблуки Наре цокали по кафелю, озвучивая каждый сделанный ею шаг. Её фигура отражалась в панорамных окнах. Она ещё раз осмотрела свой образ с ног до головы и искренне понадеялась, что Зехра не воспримет её наряд слишком уж тусклым для юбилея. На Наре были надеты брюки клёш с высокой талией, топик и короткий пиджак. И все это чёрного цвета. Когда они вышли из здания, Наре внезапно остановилась на месте. Ей хотелось как можно лучше запомнить этот момент. Приятный летний ветерок щекотал ей кожу, а вместе с родным стамбульским воздухом к ней заново вернулись все ее воспоминания. Раньше примерно в это время она прилетала от отца на день рождение к матери, а затем готовилась к новому учебному году. Но сейчас Наре и Вильдан обходились простыми смсками. У девушки кольнуло в груди от осознания того, насколько далекими они стали друг от друга за это время. – Госпожа Наре, с вами все хорошо? Челеби перевела взгляд на Керима. Он стоял около неё с протянутым носовым платком. Наре и не заметила, как по ее щеке скатилась скупая слеза. Девушка выдавила из себя улыбку в знак благодарности. – Просто это так необычно снова быть здесь, – успокаивая водителя и возможно саму себя, сказала Наре. – Я провожу вас до такси. – Спасибо, Керим.

сентябрь, 2014

– Говорят у Наре анорексия, – накручивая волосы на палец, произнесла Менекше. Да с такой громкостью, чтобы услышали все в классе. – А по мне так она просто притворщица, – ответила Джемре, дочь маркизы де Норпуа и бизнесмена Беркера Козджиоглу. – Сидит себе в углу да козни против всех плетёт. Яхъя был единственным парнем, сидящем настолько близко к девчонкам. Остальные либо торчали около окна, либо занимались своими делами за партой. Такова была его участь – участь друга Эльван. Ему приходилось терпеть всех её надоедливых подружек или делать вид, будто он не слышит их разговоры. Но сейчас ему приходилось куда сложнее, чем раньше, потому что игнорировать новую коллекцию лодочек от Джимми Чу легко и просто, а вот когда так открыто оскорбляют дорогого тебе человека – нет. Но он продолжал молчать, глотая каждое их слово, ибо не хотел, чтобы кто-то кроме его лучшей подруги Эльван знал о его чувствах к Наре. Дуду скучающим взглядом обвела свору сплетниц, обгладывающих каждую косточку дочери посла. И главное, что возмущало её в их разговоре так это вопрос: за что они так с ней? Наре ведь самый безобидный человек в их классе. Неужели мир настолько гадок, что даже если ты не произнесёшь ни слова и не сделаешь ничего плохого, люди все равно найдут к чему прицепиться? Эльван захохотала, услышав доводы Джемре. Ее смех моментами уже всем напомнила заезженную пластинку, от которой хотелось скорее избавиться. – Кто? Наре? Да она даже палец о палец не ударит, потому что ей просто напросто лень. – А ты не смотри так поверхностно, – продолжала Джемре. – Новенький вон как за ней тогда побежал, аж пятки сверкали. Мальчики любят таких повернутых, как она, из-за эмоций, которые они дают. Небось и в обморок свалилась специально, чтобы он ее на руках при всех потаскал. – Согласна, – Менекше быстро закивала головой, – я ещё видела, как она к Мюге подходила, сто процентов спрашивала о Гедизе. Не удивлюсь, если в дом к ним завалилась, чтобы лишний раз посверкать собою перед ним. – Она не настолько умная, – не так уверенно возразила Эльван, в глазах которой уже потихоньку начинало читаться сомнение после слов девочек. – Наверно, поэтому он тогда оттолкнул меня. – И плюс это, – Джемре показала пальцем на одноклассницу. – Ты ему сразу понравилась. Один ваш танец чего стоил. Наре тогда увидела вас и от зависти чуть не подавилась, вот и решила скорее прибрать Гедиза к своим рукам. Менекше дернула одноклассницу за пиджак, когда в кабинет вошёл тот, о ком они говорили. Девочки сразу же замолчали и занялись своими делами, при этом поправляя волосы и мило улыбаясь. Но Гедиз прошёл мимо, даже не посмотрев в их сторону. Одной рукой он держал палочку от чупа чупса, выглядывающую изо рта, другой крутил вокруг пальца свои серебряные часы. Как всегда вольяжной походкой пересёк кабинет и сел за последнюю парту в углу. – Я говорю она ведьма, – шёпотом проговорила Джемре и недовольная тем, что ее не заметили, достала телефон и залипла в инстаграм. «Так этим курицам и надо», – подумала про себя Дуду. Она пролистала последний раз конспект по истории, прежде чем в кабинет вошли профессор Кемаль и профессор Буржу. Ребята тут же поднялись со своих мест и после жеста преподавателей присели. Дуду удивилась тому, что их посетила учительница по психологии, какое это отношение имело к предстоящему контрольному тесту по истории? Она что будет в качестве поддержки успокаивать особо эмоциональных? «Тогда пусть сразу вколит этим курицам транквилизатор», – съязвила Дуду и даже расстроилась, что ее шутку никто кроме неё не услышал. – Ребята, у вас есть последняя возможность повторить все перед тестом. Пока будете просматривать материал краем уха слушайте профессора Буржу. Их школьному психологу на вид было двадцать семь, не больше. Она одевалась в простенькие платья пастельных тонов и любила завязывать платочки на шее. Разговаривала всегда в полголоса, из-за этого к ней приходилось прислушиваться – один из психологических приемов. Дуду всегда прикалывала её объемная чёлочка, уложенная на бок, эдакий стиль 90-х. – Как вы знаете вашу одноклассницу вчера забрали в больницу, – начала профессор Буржу. – Наре уже лучше, так что вы можете о ней не беспокоиться. Сегодня я собиралась навестить её, и профессор Кемаль разрешил мне взять двух учеников с собой. Если есть желающие, то я буду только рада. Профессор Буржу с нескрываемой надеждой в глазах посмотрела на класс. Дуду отвлеклась от своей тетради. Ее сосед по парте Ибрагим протянул ей сложённую в несколько раз бумажку. Это тут же вызвало у девушки интерес. Она быстро раскрыла послание. «Пойдёшь со мной к Наре? Если я пойду один это неправильно воспримут.

Гедиз»

– Мы с Дуду пойдём, – подняв руку, выкрикнул со своего места Гедиз. – Это чудесно, – радостно ответила профессор Буржу. Дуду же, распахнув глаза, что есть мочи, с неким изумлением посмотрела на уже идущего навстречу преподавателю Гедиза. Ловко он, конечно, добивается того, чего хочет. Да и если честно признаться Чандар и самой хотелось увидеться с Наре.

конец августа, 2021

Наре протянула приглашение Зехры с адресом таксисту, надеясь либо на его познания в Стамбуле, либо на то, что его телефон может позволить себе хороший навигатор. На самом деле девушка никогда особо не разбиралась в этом городе, а уж адрес, который ей дала Зехра, тем более ей ни о чем не говорил. – Не волнуйтесь, все найдём, – успокоил девушку таксист и завёл аккумулятор. Наре достала маленькую расчёску и сняла заколку с волос. Пока ей было предоставлено свободное время она привела свою причёску в порядок и даже умудрилась подправить макияж. «Главное, чтобы с этим смоки я не была похожа на панду», – подумала про себя Наре и решила в области глаз ничего не менять. Только вытерла ватной палочкой излишки, а все остальное оставила как есть. Ей захотелось срочно излить свою душу дневнику, но озарение тут же осенило ее голову. Она сокрушенно облокотилась о спинку сидения, когда вспомнила, что оставила тетрадь в другой сумке, которую уже увёз Керим. И что ей теперь делать? Остаться один на один со своими бушующими воспоминаниями? Это было слишком тяжело. Наре приоткрыла окно, ей срочно нужен был свежий воздух. Этот город тысячи сияющих огней давил на неё, словно тяжелый небосвод на плечи Атланта. Только вот она в отличие от него не была могучим титаном, способным выдержать подобный груз. Наре вспомнила как психотерапевт постоянно говорила ей о важности равномерного дыхания и контроле над собой, чтобы не поджигать растущую панику. Поэтому она начала считать про себя до ста и делать спокойные вдохи и выдохи. Кажется помогло. Наре достала телефон и проверила свою электронную почту. На её резюме ещё никто не ответил. Она недавно закончила вуз и пыталась сама найти себе работу без указания о родстве с послом Турции. Ей хотелось, чтобы работодатели оценили именно её заслуги и труд, а не взяли только потому, что это престижно иметь такую личность в своей компании. Наре всю поездку провела в телефоне, пролистывая ленту в социальных сетях. Правда она ничего перед собой не видела, просто шевелила пальцем по экрану на автомате, а сама думала о своём сводном брате, который уже шесть лет лежал в коме, о подруге с разноцветными ленточками в волосах, о друге с целой коллекцией очков со всевозможными линзами, о его сестре, старающейся быть примерной дочерью, но безропотно любящей не того, о тех кто обижал ее или делал больно ее близким. А когда дело дошло до того самого воспоминания, которое она пыталась похоронить в себе вот уже шесть лет, таксист обьявил ей о том, что они на месте. Наре оплатила поездку и вышла из машины.