Когда совершено Таинство

15-е месяца высокого солнца, 422 год 3Э (за 11 лет до Кризиса Обливиона)

Лето четыреста двадцать второго выдалось жарким. Чередование палящего солнца и дождей порождало чудовищную духоту, от которой страдали многие жители Сиродила. Но особенным мучением жара стала для тех, кто вынужден большую часть времени проводить в тяжёлых доспехах. Гнедая лошадь лениво брела вдоль Зелёной дороги, таща на себе облачённого в полное обмундирование легионера. Перед наездником стояла непростая задача: удерживая поводья одной рукой, другой попытаться достать из поясной (неуставной, к слову) сумки флягу с остатками воды. Которую затем предстояло открыть. «Могли бы для патрульных облегчённый вариант предусмотреть. Мы платим налоги вместе с остальными гражданами, и налоги немалые. Так почему нельзя на наши же деньги сделать нам удобное обмундирование? Когда-нибудь я точно напишу жалобу, да не куда попало, а в Совет старейшин. Они в башне своей с важным видом в потолок плюют, а так хоть делом займутся». Изнывающий от давящей духоты патрульный Варус Белитус уже был близок к тому, чтобы насладиться чистой, живительной водой. Изо всех напрягая пальцы, он почти скрутил тугую пробку, однако в какой-то момент фляга выпала из руки, и тонкая прозрачная струйка, дразняще поблескивая, потекла в дорожную пыль. Тут же в вечерней тишине раздалась отборная брань. Впереди Варуса ждало ночное дежурство, а драгоценные запасы воды оказались безнадёжно утрачены. Устав обвинять власть имущих в том, что до сих пор не озаботились снабдить легионеров удобными флягами, Варус задался вопросом, что делать дальше. Солнце почти село, но на смену зною пришла проклятая духота, из-за которой каждый вдох давался с трудом. Как обеспечивать порядок на дороге в столь чудовищных условиях, он не представлял. Успокоившись, Варус решил сменить изначальный маршрут и пройтись вдоль небольшой речки, тем более что проверять прилегающие к дороге территории так же входило в его служебные обязанности. Дёрнув поводья, Варус направил лошадь влево — вдоль сверкавшей в лучах заходящего солнца водной глади, которая так и манила снять тяжёлый доспех да погрузиться в бодрящую прохладу. «В конце концов, легионер должен быть свеж и полон сил, а не вонять как обожравшийся хряк. Да и потом, приглядывать за порядком можно и вплавь — я закрывать глаза не буду, и если что-то вдруг случится, мигом решу проблему». И всё же, Варус решил отойти подальше от людских глаз. Провожая недоверчивым взглядом небольшую деревушку Врата Пелла, он высматривал наиболее неприметное место, где можно немного поплавать и пополнить запасы воды, чтобы вернуться на дежурство с новыми силами. Сбыться этим планам оказалось не суждено. Варус заподозрил это, когда увидел в траве дугу из потухших свеч, продолжение которой скрывалось за относительно невысоким, но длинным валуном. Мысли о купании и пополнении запасов разом оставили голову. Обнажив меч, Варус спешился. Двигаясь предельно осторожно и готовясь в любой момент отразить удар, он зашёл за валун, и вновь зазвучала брань. «Ритуалы — вот этого только не хватало! Опять какие-нибудь психи даэдра призывают, а я разбирайся. Ну уж нет, связываться со всякой нечистью я не буду, проклянут ещё. Заявлю, что дело особой важности, и пусть руководство этих своих агентов шлёт». Пришпорив коня, Варус гнал во весь опор в сторону Имперского города, чтобы отчитаться об увиденном. Мозг формировал строки рапорта, а перед мысленным взором то и дело всплывало увиденное: следы неизвестного ритуала, представлявшие собой круг из погасших свеч, в центре которого находились кости и череп какого-то животного. Останки были сложены в подобие человеческой фигуры, посередине которой лежало облепленное мухами сердце, пронзённое кинжалом.