Слепящие огни

Было глубоко за полночь, но праздник только всё больше и больше набирал обороты. Повсюду звенели бокалы, слышались традиционные поздравления с Рождеством, сдобренные песнями в стиле «Храни тебя господь, веселый гиппогриф» и смех. Колдуны и колдуньи были расслаблены, не отвлекаясь ни на что кроме веселья. Клэр с братом и друзьями заняты игрой в «Угадай предсказание», как и Джейс с Изабель. Прекрасно, значит на моё отсутствие никто не обратит внимания. Ищу Валентина: расположившись в кресле недалеко от камина он, Джослин и родители Льюиса смеялись над какой-то только что рассказанной шуткой. Идеальнее момента просто не найти. Острожно двигаюсь к выходу из гостиной, лавируя среди толпы. Постоянно держу в поле зрения Моргенштерна, но он кажется действительно увлечён разговором, и не замечает меня. Активирую руну абсолютной невидимости: теперь при всём желании никто из них не сможет обнаружить меня, и поднимаюсь на второй этаж. Клэри рассказывала что именно там расположен кабинет её отца. Место выбрано из-за прекрасного вида на располагавшийся в тенистом саду фонтан. Он помогал Валентину очистить разум и расслабиться. Сплошной дзен. По пути осматриваюсь, проверяя наличие отслеживающих заклятий и камер. Ни того, ни другого нет. Должно быть осуществив задуманное и успокоившись он расслабился, решив что в собственном доме находится в полной безопасности. Конечно я не рассчитывал, что попасть в святую святых главы отдела магического правопорядка будет легко, но прошедшие четыре года значительно улучшили мой арсенал заклинаний и рун, так что я был готов бороться. В конце коридора вижу двустворчатую дверь из тёмного дерева. Вот и пришли. Приглядываюсь: ну конечно же он установил противовзломную руну и распознающие чары. Умно, Моргенштерн. Но недостаточно. Руна гламур, плюс обманные чары, и дело сделано. Приняв меня за своего хозяина, защитные заклинания отступают, открывая двери. Теперь посмотрим, где же он их прячет. Ящики стола, шкаф для документов, множество безликих разномастных папок… все не то. Слишком просто и банально. Должно быть что-то ещё. Скрытое от посторонних глаз, понятное только ему. Начинаю вспоминать рассказы отца и пострадавших от интриг Валентина волшебников, которых удалось найти. Конечно они не помнили совершенных им преступлений, но могли поведать многое о стиле, которого придерживался интересовавший меня объект. — Он часто акцентировал внимание, как для него важна семья. Это надёжный тыл любого волшебника. Мысли о ней всегда придавали ему сил. Именно поэтому в каждом из занимаемых им кабинетов в обязательном порядке висел большой портрет его жены или дочери с сыном. Ну конечно семья для тебя святое, лживая до мозга костей скотина. Поэтому ты, да хранят тебя Архангелы, сделал именно то что сделал? Продолжай и дальше поддерживать имидж семейного добряка, развешивая повсюду портреты. Секундочку..... Портрет! Стена за большим письменным столом задрапирована тяжёлой бархатной тканью, по цвету напоминавшей драконью кровь. Портьеры. Раздвигаю их, и точно: передо мной ранее скрытая от посторонних глаз большая картина, на которой изображена Кларисса. Счастливо улыбаясь, девушка стояла на веранде в проеме белых дверей, ведущих в сад. Платье сапфирового цвета красиво оттеняло её распущенные огненные локоны. Какая же ты красивая, Принцесса. Кажется в этот раз Валентин доверил хранить свои тайны любимой дочери. В её руках небольшая плетёная корзинка, полная ландышей и сирени. Проверим. Чувствую, как Кларисса укоризненно смотрит на меня. — Не делай этого, Алек. — грустный голос девушки наполнен мольбой. — Не поступай так со мной. Я же люблю тебя. Прости, Клэр. Я был бы счастлив, если бы мог поступить иначе. Ты так дорога мне. Говорю я, и поступаю как последний мудак. Направляю палочку на портрет, в это время по щеке девушки медленно катится слеза. Ни за что не отступлю. Это его хитроумные трюки. — Откройся. Клэри молча опускает взгляд на свою корзинку, а затем снова смотрит на меня. — Значит это была просто игра? Стараясь не встречаться взглядами подхожу к портрету, и прикасаюсь к нарисованой корзине. Рука проваливается в нишу и нащупывает несколько папок с документами. Есть! Трансфигурирую бумаги в одну из пуговиц, которая располагается на рукаве моего пиджака. Одним взмахом палочки восстанавливаю первоначальное состояние картины. — Ты использовал меня…— задыхается от слез Клэри прежде чем снова улыбается и застывает. Быстро покидаю кабинет, уничтожая следы своего присутствия. Спускаюсь на первый этаж, и внимательно осмотревшись по сторонам, возвращаюсь в истинный облик. Ничего не изменилось: Рождество продолжается, а так и не заметившие моего отсутствия, Клэр и компания увлечены ходом новой игры. — Да! — Джейс отбрасывает волшебную палочку, с восторгом наблюдая, как горбатый железнозубый дракон Льюиса издав жалобный рык исчезает в пурпурном огне. — Я поддался. — пытается выкрутиться обескураженный Саймон. — Ничего, в следующий раз победа не достанется тебе легко. — Ну конечно. — насмешливо смотрит на него Джейс. Сажусь рядом с Клэр, обнимая за талию. От её волос приятно пахнет ландышами, заставляя снова вернуться к картине в кабинете Валентина. Начинаю ненавидеть себя за только что совершенный поступок. И за невозможность взять под контроль собственные чувства. Черт, Клэр. Я не хочу делать никому больно. — Джейс снова выиграл. — она поворачивается ко мне. — Похоже ни у кого из нас против него нет шансов. — В Шармбатоне брат был лучшим на любительских школьных соревнованиях по игре в Дракарис. — Ясно. — Клэр раздосадовано хмыкает. — Мы имеем дело с супер профессионалом. — Скоро начнётся фейерверк. — сообщает подошедшая к нам Джослин. — Так что поторопитесь. Мы начинаем собираться, двигаясь за спешащими во двор людьми. — Ты все-таки сделал это? — тихо спрашивает незаметно оказавшаяся рядом Изабель. — Я видела как ты выходил. — Да. — отвечаю сестре также тихо, следя, чтобы увлечённая надеванием на Гермиону красной шапки с оленями Клэр случайно не услышала. — Она ведь любит тебя. — Из тоже смотрит на веселящихся девушек. — По-настоящему. Как будто я и сам этого не знаю, Изабель. Хватит вбивать в мое сердце гвозди. — А что насчёт Джона? — отвечаю той же монетой. — Думаешь он останется с тобой когда все раскроется? — Конечно нет. — сестра ведёт себя достойно, и не реагирует на провокацию. — Семья для него — святое. А я только тем и занимаюсь, что скрываю твоё враньё, позволяя разбить сердце его младшей сестре. — Я не хочу разбивать ей сердце. — не хочешь, но делаешь для этого всё необходимое. Ну и кто ты после этого? Неожиданно Изабель берёт меня за руку. — Пойми: что бы ты не предпринимал, нашего отца уже не вернуть, Алек. Такова реальность. И никто из них, — она с грустной улыбкой смотрит на Джона и Клэри, — в этом не виноват. Мы вымещаем злость на людях, которые искренне любят нас, и значит ничем не лучше Валентина. Не думаю, чтобы отец хотел увидеть нас такими. Подумай об этом. — Клэр в любом случае никогда меня не простит. — тело начинает ломить и сковывать страхом. Мы замечаем идущего к нам Джона. — Ты не узнаешь этого пока не поговоришь с ней. Если ты ей действительно нужен, а судя по тому что я вижу — это так, она простит. — сестра подмигивает, и присоединяется к своему парню. Она простит, если ты ей действительно нужен... Простит, и будет любить такое чудовище? После того, что я делаю и уже сделал мне нет прощения, хотя я упрямо продолжаю надеяться на него. — Теперь ты настоящий рождественский эльф! — мимо меня проходят увлечённые друг другом Джейс и Гермиона, которая, по-видимому решила не избавляться от дурацкой шапки с оленями. Атрибут праздника - так сказала бы Клэр. — И сейчас этот эльф в отместку нашлет на тебя тучу маленьких желтых птичек. — смеётся Гермиона. Достигнув цели я разобью пять сердец. Кларисса. Изабель. Джейс. Джонатан. Гермиона. И своё. До сих пор не понимаю, как я не заметил что настолько сильно влюбился? Никогда раньше мне не приходилось ощущать ничего подобного. Может быть поэтому я и сплоховал? Не распознал опасность, позволил ей поглотить себя. Я всегда был окружён симпатичными, готовыми на любые безумства девушками. Нужно только сделать выбор, какой из них посчастливиться заполучить меня сегодня… Теперь же я словно падал в бесконечную чёрную пропасть. Все мысли в голове только о ней. Почему? Потому что она была искренна и заботилась о тебе? Потому что она не боится быть несовершенной и настоящей? Потому что пришло время на своей шкуре прочувствовать, что такое раскрошенное в груди сердце? — Идём? — Клэр подбегает ко мне и хватает за руку. — Папа сказал, что в этом году будут драконы! Волшебные фейерверки значит. — Надевай куртку. — строго говорю я, не давая ей выскочить во двор в свитере (конечно же тоже с оленями) поверх платья. — Мы же ненадолго, Алек! — пытается отмахнуться она, но не на того напала. — Сейчас же одевайся, рыжее бедствие. — грозно рычу я, доставая из шкафа куртку, и набрасывая её на плечи Клэр. — Ты такой же дружелюбный как соплохвост. — девчонка показывает мне язык, но подчиняется. Проследив чтобы она не вышла на заснеженный двор в туфлях, мы наконец присоединяемся к ждущим небесного представления. — Как они сделают это незаметно от простецов? — спрашивает Парвати у Джона. — Дом окружён противомагловскими чарами. — пускается в объяснения брат Клэр. — Ну и конечно же не обошлось без рун бесшумности. — Черт, холодно! — ёжится додумавшийся выйти на улицу в рубашке Льюис. — Не благодари. — применяю на него заклинание, позволяющее ненадолго не ощущать холода. — Ты явно прогуливал занятия у Флитвика. — Я бы и сам справился. — Саймон не остаётся в долгу. — Хочу на это посмотреть. — Начинается! — сообщает неотрывно следившая за ночным небом Гермиона. Сначала появляются яркие разноцветные брызги, плавно перетекающие в разнообразные предметы и фигуры: большие цветы, россыпь звёзд, закручивающиеся спирали. А потом вихрем проносится свирепый рык, и мы замечаем несущегося прямо на нас огненного дракона. А за ним светящимися лучами следуют еще два. — Аааа, кошмар! — вопит Парвати и закрывает лицо руками. — Как настоящие! — Джейс же наоборот доволен. — Это… захватывающе… — признаёт побледневшая Гермиона, крепко держа его за руку. Пролетев над нами и издав громогласный прощальный рёв, драконы оглушительно взрываются яркими снопами махровых букетов разноцветных искр, вызывая всеобщий восторг и ликование, граничащее с истерией. — Ура!!! С Рождеством! — началось отовсюду. Волшебники выпускали небольшие праздничные залпы из своих палочек, хлопая друг друга по плечам. Какая трогательная дань традициям. — Это лучшее Рождество в моей жизни… — шепчет Клэр, обнимая меня. — А ещё я в восторге когда ты беспокоишься за меня… — Ты же весь вечер находишь неприятности, маленькая девочка. — Как у неё получается так влиять на меня? Прижимаюсь к её теплым губам и понимаю, что становлюсь абсолютно податливым и безвольным. — Мой герой. — хихикает Клэр, нежно чмокая меня в нос. — С Рождеством, Принцесса. — прижимаюсь лбом к её лбу, стараясь запомнить этот момент до мельчайших подробностей. Происходящее кардинально отличалось от того, что было в прошлом. Ещё никогда в жизни меня так сильно не тянуло ни к одной из девушек. — Я люблю тебя, Алек. — маленькая ведьмочка окончательно ломает меня, полностью подчиняя себе. Продолжая стоять в обнимку мы никак не можем отпустить друг друга, и нарушить волшебство момента. Момента, когда ты понимаешь, что долгое время пустующая часть твоей души наконец-то заполнена, добавляя жизни ещё больше смысла. Ты — часть меня, Клэри Моргенштерн. Я ощущаю себя целым, и больше не чувствую тоски. И от этого становится только хуже, потому что мне неизбежно придётся тебя потерять. *** — Да это же просто бомба! — Джейс восторженно вглядывается в бумаги, рассортированные по файлам. — Он у нас в руках! После таких новостей Кингсли Бруствер точно не захочет видеть Моргенштерна в министерстве! — Покажи. — Изабель забирает папку у брата, и начинает листать. — Подожди… — она напряжённо вглядывается в страницу за страницей. — Это что, тайник его мыслей? — Именно. — сияет Эрондейл. — Этот гавнюк переместил все свои воспоминания о проделанных грязных делишках прямиком сюда. Видимо думал что таким образом полностью обезопасит себя в случае возможных обысков и допросов. — Даже сыворотка правды или руна откровения не помогут? — Если полностью очистить свой разум и избавиться от доказательств - они не подействуют. — хмурюсь я. — У Моргенштерна были годы практики чтобы в совершенстве освоить это. — Ангелы, — Изабель бледнеет, всматриваясь в мысли отца Клэри. — Он же… присваивал себе открытия других волшебников, выдавая за свои! А потом заменял воспоминания при помощи рун! — Повёрнутый на тщеславии псих. — зло бросает Джейс. — Предлагаю как можно скорее сделать так, чтобы министр магии это увидел. Это, безусловно, разрушит его репутацию, восстановив справедливость и придаст огласке заслуги моего отца. Результат, на который мы рассчитывали, когда решили действовать. Но в казавшемся раньше гениальным плане было ничего не сказано о том, что добившись своего мы уничтожим и жизни Джослин, Джонатана и Клэр. — Алек? — Джейс едва ли не подпрыгивает на стуле. — Ну так что? — Ничего. — остужаю пыл брата. — Нужно подумать. — Ты думаешь уже целый месяц! — Эрондейл срывается на крик, и я в тайне радуюсь, что в этот момент в гостиной Слизерина никого нет, иначе неудобных вопросов вкупе с изменением памяти было бы не избежать. — Мне только недавно удалось уломать тебя хотя бы показать документы! Что, поддался на уловки Моргенштерн и передумал?! Или может быть она слишком хороша в постели?! От последней фразы у меня начисто срывает башню. Гнев вырывается наружу, затуманивая взгляд. Сейчас мне глубоко плевать, что передо мной брат. Я никому никогда не позволю оскорблять Клэр. Даже без помощи рун с нечеловеческой скоростью набрасываюсь на него, и что есть силы снова и снова бью по лицу. — Алек, Джейс! Прекратите! — чтобы разнять нас Изабель приходится использовать отталкивающее заклинание. И хоть мы оказываемся в разных углах комнаты, во мне все ещё слишком сильны ярость и гнев. Я хочу добраться до него и закончить начатое. — Промерял семью на эту рыжую сучку?! — сплевывает кровь на каменные плиты Джейс. — Я был прав: она хорошо умеет раздвигаться ноги! — Я убью тебя, урод! — бросаюсь на него снова, но сестра рушит мои планы. — Протего! Щит окончательно разделяет меня и Эрондейла, не давая приблизиться. Хочу сломать его к чертям, но понимаю, что сейчас слишком взвинчен, чтобы использовать руну. Твою… — Прекратите вести себя как животные! — сестра расстроена и зла. — Такими «методами» вы точно ничего не решите! — Значит ты идёшь против своей семьи, Алек? — снова начинает заводить меня Джейс. — Против своего отца?! — Вот именно, — с издевательской усмешкой смотрю на него. — Он был моим отцом. И уж точно не тебе сейчас решать что правильно, а что нет. Для меня всегда было неважно, что Джейс не был Лайтвудом по крови. Стивен и Селин Эрондейл тоже были сумеречными, и погибли во время одной из миссий Конклава когда Джейсу было десять. Узнав о гибели друзей, родители тут же усыновили его. Я всегда считал Джейса своим братом, одним из Лайтвудов. Близким человеком, которому могу рассказать всё. Но не теперь. — Ты пожалеешь об этом. — Джейс вылетает из гостиной, громко хлопнув дверью. — Давай помогу. — Изабель снимает блоки и подходит ко мне, чтобы нанести иратце. Руна неприятно щиплет кожу. Морщусь, сдвигая брови. — Он поймёт. — сестра накрывает мою руку своей. — Дай ему время. — Я её люблю, Из. — впервые говорю с ней об этом так открыто. — Больше всего на свете. — Знаю. — Изабель весело улыбается. — Она тебя тоже. — Я должен все рассказать Клэр. — от принятия верного решения становится немного легче. Точившие меня много дней муки совести отступают. — Ты поступаешь правильно. — обняв меня она шепчет: все будет хорошо. Клэри поймёт. Ты просто не представляешь, как бы и я хотел в это верить, Из. ***

14 февраля

— Наконец-то мы все не одни в Валентинов день! — разглагольствует Парвати, собирая блестящие каштановые волосы в высокий хвост. — Итан сказал, что вечером устроит какой-то сюрприз! — Только пожалуйста не теряй головы. — как всегда беспокоится за неё Гермиона. — Вы встречаетесь всего пару недель, и это слишком короткий срок для похода в выручай-комнату… — Расслабься, Миона! — летавшая в облаках Пати не придала предупреждению подруги никакого значения. — Я контролирую ситуацию! — Оно и видно… — тихо гундит лучшая ученица, оставляя её в покое. — Клэр, а у вас с Алеком какие планы? Пожимаю плечами: побыть вдвоём? — Так просто… — неопределенно произносит Патил. — А зачем усложнять? — А как же романтика? — карие глаза загораются огнём предвкушения. — Красивые признания в любви? До того как я встретила Алека, мои мечты были такими же как и у Парвати. Я жаждала отношений из книг и кино с бурей эмоций, красивых жестов, перетекающих в поистине королевскую свадьбу, за которой следует жизнь без единой ссоры с кучей детей, домом и собакой, завершавшаяся смертью в один день. Сплошной идеалистический невыполнимый романизм… Когда он появился в моей жизни, я захотела жить настоящим, наслаждаясь имеющимся у нас временем. — Достаточно того, что он будет рядом. Гермиона улыбнувшись понимающе кивает, а Парвати, смерив недоверчивым взглядом, так и говорящим, что мы ничегошеньки не понимаем в любви, возвращается к утренним сборам. — А какие у вас с Джейсом планы? — спрашиваю я у Гермионы, пока та заплетает свои кудрявые волосы в замысловатую косу. — Знаешь, вообще-то в отношении меня Парвати практически угадала. — убедившись, что Патил ничего не слышит, девушка продолжила: он пригласил меня на романтический ужин к себе в комнату. Вот вам и вечно правильная Гермиона. — И ты согласилась? — не хочу давить на неё, но предупредить обязана. — Гермиона, ты не должна соглашаться если не хочешь. — Я очень хочу. — тихо сознается она, стремительно краснея. — Тогда я очень за тебя рада. — подруга отвечает счастливой улыбкой. — Я готова! — Парвати наконец отлипает от зеркала. — Готовы идти завтракать? По случаю Дня Святого Валентина и инициативы актива школы ещё вчера каждый этаж был украшен сверкающими розовыми сердцами и омелой. По замыслу это должно было вызвать у всех хорошее настроение, но на деле от переизбытка розового цвета чувствовалось только раздражение. Решивший внести свою лепту в благое дело Пивз маленьким реактивным моторчиком носился по школе, распевая песни скабрёзного содержания, чем доводил профессоров до состояния кипения. Думаю многим нетерпелось чтобы этот день поскорее закончился. Войдя в Большой зал чувствую на себе по меньшей мере сотню прожигающих взглядов, наполненных любопытством и осуждением. — Вы тоже заметили? — обращаюсь к Парвати и Гермионе. — Да. — даже у всегда имевшей ответы на самые каверзные вопросы Грейнджер сейчас ступор. — Не понимаю в чем дело. — Я тоже. — Парвати некомфортно от такой волны негативного внимания. — И мне всё это не нравится. — Давайте сядем. — хорошо что хоть кто-то из нас ещё может рационально мыслить. — стоя посреди зала мы ещё больше привлекаем к себе внимание. За столом Гриффиндора обстановка не лучше. Все делают вид, что заняты своими делами и я их интересую не больше чем обычно, но стоит пройти мимо, как в спину вонзаются острые пики взглядов. Ситуация все больше и больше напоминала абсурдную. — Рисса. — бледный Саймон машет мне рукой. — Ты уже видела Ежедневный пророк? — Нет. — сажусь рядом с ним. — Меня больше интересует почему все так пялятся на меня. — Думаю тебе все же стоит взглянуть. — пряча глаза настаивает он, подталкивая открытую газету. Парвати и Гермиона подсаживаются ко мне, чтобы тоже прочитать статью. — Какого… — шипит Пати, увидев заголовок. «Скандал в Министерстве магии: глава отдела магического правопорядка Валентин Моргенштерн на протяжении многих лет присваивает себе чужие достижения и разработки, пользуясь незаконными приемами». Это не может быть правдой… Я его знаю. Мой отец не мог так поступать. — Клэри, — видя моё состояние Гермиона предпринимает попытку успокоить. — Не думаю что стоит на слово верить… — Хочу прочитать. — не слушаю её, сосредоточиваясь на статье. «Как нам недавно стало известно, глава отдела магического правопорядка Валентин Моргенштерн, автор многих формул магических заклинаний и рун (самая известная из которых, пожалуй, руна Альянса, внесшая большой вклад в свержение Тёмного Лорда), оказался обыкновенным вором, выдающим чужие достижения за собственные. Мы прекрасно понимаем, какие последствия бывают за распространение ложных сведений и обвинения в клевете. Но на этот раз в распоряжение редакции неопровержимые доказательства вины господина Моргенштерна в вышеописанных преступлениях: хранилище его мыслей. Аналогичные сведения получил также и министр магии Кингсли Бруствер, пока ещё никак не прокомментировавший эту вопиющую ситуацию. Все жертвы Моргенштерна работали под его руководством в министерстве и представляли на его обозрение свои предложения по улучшению имеющихся заклинаний или создания новых. Выделенный сектор, занимающийся сумеречной рунологией, производил аналогичные действия в части применяемых рун. Если в руки попадала интересная идея, Моргенштерн брал её автора под личное кураторство, обещая помощь и поддержку. В том числе и при продвижении по карьерной лестнице. — Какой хороший руководитель! — скажете вы. Но как бы не так. Когда работа полностью завершалась, он хладнокровно стирал её несчастным авторам память, заменяя воспоминания, а затем гордо получал новую награду за недостигнутые заслуги. В нашем распоряжении более двадцати имён жертв Валентина Моргенштерна, среди которых значится также и Роберт Лайтвуд — безвременно ушедший от нас в результате самоубийства четыре года назад талантливый исследователь сумеречных рун, работавший с Моргенштернов, в том числе, и над знаменитым Альянсом». Как же так? Отец Алека не погиб в автокатастрофе, а покончил с собой? Отец Алека был одним из разработчиков руны Альянса? Не могу сосредоточиться, не могу сконцентрироваться и придумать всему этому бреду логическое объяснение. Я все вглядываюсь и вглядываюсь в текст, листаю страницы, пытаюсь увидеть хоть малейший намёк на подделку… Но не нахожу ничего. Алек не мог. Не мог врать мне. Это какая-то нелепая ошибка. Нужно поговорить с ним. Ищу его среди студентов Слизерина, но похоже сегодня Лайтвудов не было за столом. — Я должна найти Алека. - поднимаюсь на ноги, и захватив газету, бегу по направлению к подземельям Слизерина. От прочитанного мерзко и противно. Дыхание сбивается, мне тяжело бежать. Подача моего доброго и справедливого отца таким вызывала серьезный дисбаланс. К счастью я уже выучила как слизеринцы используют потайной проход к их резиденции, поэтому проблем попасть в гостиную не возникло. Идя по внутреннему тёмному, каменному коридору до меня начинают долетать громкие голоса Алека и Джейса, перерастающие в ругательства. — Ты хоть понимаешь что сделал?! — кричит Александр, абсолютно не контролируя себя. — Ты разрушил абсолютно всё! — Они это заслужили! — таким же криком отбивается Джейс. — И, Алек, мы уже давно в полной заднице! — Может быть вы наконец успокоитесь?! — явно нервничала Изабель. — Сейчас на ваши крики сюда сбежится вся школа! — Я говорил ничего не предпринимать без меня! — не унимается Лайтвуд. — Какого хрена ты полез?! — Катись к черту со своими указаниями! — рычит Джейс. — По твоему я должен молчать?! Из-за Валентина Моргенштерна наш отец покончил с собой! Ответ — словно удар тяжёлым предметом по голове. Мгновенно выбивает из колеи и рассеивает концентрацию. Впиваюсь руками в шершавую кладку стены, пытаясь найти опору чтобы не упасть. Этого не может быть. Не может быть. Не может быть. Отдышавшись, начинаю медленно двигаться, и подойдя к двери, с силой толкаю её. Ругань обрывается, а её участники поражённо уставились на меня в немом вопросе. Хм. А это даже забавно. Судя по просматривающемуся на лице Лайтвуда удивлению, этот красивый мерзавец не ожидал увидеть меня. Но теперь это уже неважно. Мне некуда бежать. И уже незачем. Заметив в моих руках Ежедневный пророк, Александр мгновенно все понимает, и аккуратно оттеснив дальше в комнату, плотно закрывает дверь. Ну конечно. Ему же не нужны свидетели. Не нужен скандал, не хочется ещё больше марать руки. — Ты все не так поняла. — Алек хочет подойти ближе, но прижав газету к груди я тут же делаю шаг назад, упираясь спиной в уже знакомую каменную кладку. — Ты передал документы отца в Ежедневный пророк. — пытаюсь найти в его мгновенно потемневших глазах ответ, но там лишь пустота. — Зачем? — Я ничего не отправлял. — поражаюсь, как естественно он играет растерянность и удивление. — Тогда что это? — протягиваю ему свежий номер газеты. — Хватит притворяться, Алек. Он пробегает глазами по строкам статьи, выглядя все более и более расстроенным и сбитым с толку. Мне становится ещё хуже. Даже когда все стало известно он продолжает играть, держа меня за дуру. За что ты так?! Какие причины могут заставить человека поступить настолько жестоко? А может быть их и вовсе нет? Может быть Александр Лайтвуд всегда был и продолжает оставаться бессердечным, беспринципным и порочным? — Это был не я. — Алек заканчивает читать и отбрасывает газету на пол, словно она была чем-то невероятно отвратительным. — Прошу, поверь мне. Поверить? Но как после того что я только что услышала?! — Ты ведь украл какие-то важные документы у моего отца когда мы отмечали Рождество? Его красивое лицо морщится точно от удара. — Пожалуйста, позволь объяснить. Смотрю на него, всеми силами сдерживаясь, чтобы не расплакаться. — Будь добр. — Я приехал в Хогвартс с конкретной целью. — начинает он, и мне становится страшно и невероятно больно от осознания собственной глупости. — Влюбить в себя дочь Валентина Моргенштерна. Влюбить в себя дочь Валентина Моргенштерна… — Вначале я действовал по давно разработанному плану, но всё это было до того как я узнал тебя! Я действовал по давно разработанному плану… Господи..... Это была игра, продуманная до мелочей. А ведь я поверила, поверила что Алек тоже любит меня! — Принцесса. — он оказывается рядом, не решаясь обнять. — Никогда больше не называй меня так. — с трудом произношу я, ещё сильнее вжимаясь в стену. — Катись к чёрту, Гидеон. — Клэри… — его глаза стали практически чёрными и опасно блестели. — Пожалуйста… — Тебе было нужно сблизиться со мной из-за того, что ваш отец покончил с собой? Вы считаете виновным моего отца?! — нервно выкрикиваю я, теряя всякую выдержку. — Отвечай, ну! — Оставь её, Алек. — встревает Эрондейл. — Дело сделано, Моргенштерн нам больше не нужна. Джейс. Взвинченный и очень злой. До этого я никогда не видела чтобы он смотрел на меня с такой всепоглощающей ненавистью. Но теперь, когда все маски были сорваны, он не собирался прятаться. Из- за твоего отца наш покончил с собой… Нет… Невозможно. — Клэри, — Алек хочет помочь мне удержаться на ногах, но я отталкиваю его и пошатываясь направляюсь к Джейсу. Почему так тяжело дышать? Почему в груди так больно? — Ты врешь. — я хочу чтобы это было правдой, хочу вывести его на чистую воду, хочу убедиться что отец ни в чем не виноват. — Спроси об этом у Валентина. — гадко улыбается Джейс. — Спроси о том, как он присвоил себе изобретение руны Альянса. Как угрожал нашему отцу связью с Темным Лордом и Азкабаном! Нет… Не может быть. Руна Альянса — детище моего отца, в которое он вложил столько сил! Все, что говорит Джейс — полный бред… — Хватит! — Алек оказывается рядом, и разворачивает к себе, крепко держа за плечи. — Клэри, послушай, сначала все действительно было так… Боль в груди усиливается, распространяясь по всему телу. Каким же надо быть человеком, чтобы так притворяться? — … но потом я увидел какая ты, и понял, что не хочу этого! Я влюбился в тебя! Ты должна мне поверить! — Поверить? — меня бьет нервная дрожь. — Ты врал все это время и после всего просишь тебе поверить?! — пытаюсь вырваться, но Алек намного сильнее меня, и не собирается отпускать. — Принцесса, пожалуйста. — он притягивает меня к себе и начинает говорить торопливым шепотом: я не врал. Я действительно люблю тебя. Впервые в жизни… — Не называй меня так и не прикасайся ко мне! — что есть сил кричу я. — Не хочу иметь с тобой ничего общего! Мне удаётся выпутаться из его объятий. Еле сдерживая подступающие слёзы тянусь к ручке двери. — Клэри, — рука Алека обхватывает мое запястье, — Пожалуйста, подожди! — Надеюсь ты не думала что между тобой и Алеком может быть что- то серьезное? — снова настигает меня голос Джейса. — Знаешь, когда он хочет заполучить девушку, то до мелочей продумывает каждое своё действие, изобретает что-то вроде ритуала для двоих. Это его фишка. — Замолчи! — Алек бросается к нему, и с силой толкает. Блондин падает на пол, но не перестаёт говорить: тебя он называл Принцесса, а вот Мэл теряла голову от прогулок под луной! — Заткнись! — Лайтвуд накидывается на него, завязывая драку. Воспользовавшись этим быстро покидаю комнату, и бегу прочь из гостиной Слизерина. Мое вдребезги разбитое сердце бьется подстреленной птицей и истекает кровью. Я не разбираю дороги, спотыкаюсь и падаю, встаю и снова бегу. Плачу и одновременно смеюсь от боли, омерзения и одномоментного крушения всех моих надежд. Все сходится: в Рождество он проник в кабинет отца и украл документы. А после этого продолжил вести себя как ни в чем не бывало, усыпляя мою бдительность. Какая же я дура. Александр Лайтвуд был для меня словно слепящий огонь: невероятно таинственный и притягательный. Не зная о нём абсолютно ничего, я все равно поддавалась соблазну, стремительно летя навстречу. И теперь этот огонь ослепил меня, затянув в свой эпицентр. Не понимаю, откуда у тебя столько власти над моим несуществующим сердцем? К.Маккалоу «Поющие в терновнике».