Милосердие и грех

Белоснежный небесный диск лихорадочно расцеловывал озерную гладь, словно не замечая гостей, осмелившихся нарушить их покой. Ведь только сумасшедший забредет в эту глушь в ночь полнолуния. Люди верили, что в такие дни окрестности кишат жуткими тварями, а под светом луны сектанты и ведьмы творят отвратительные вакханалии. Но Тристана не боялась ни того, ни второго, ведь картины по-хуже она наблюдала посреди обычных городских улиц. Как бы там ни было, сегодняшняя ночь была тихой. Ветер разгонял по воде мелкую рябь, бережно колыхая густые кроны деревьев. А где-то под ними, едва слышно, доносилось неразборчивое агукание: лепет дитя, добровольно оставленного матерью за бутылку хорошей выпивки. Он не плакал. Видимо чувствовал, что сегодня жизнь преподнесет ему щедрый дар. У него появятся роскошные распашонки, заботливые няньки, и, если повезет, - полноценная семья. А вот другую, еще неокрепшую душу, ожидают 9 кругов ада на пути к выживанию. Тристана подперла спиной могучий ствол вербы, навесом спустившей свои "косы". Сплюнула прожеванную тростинку. Перевела задумчивый взгляд на кроху, лежащую на подушке из лесного мха. - Весело тебе? Кроха недоумевающе посмотрела на девушку, надув ртом большую бульбу. - Недотепа. Что бы с тебя выросло, не появись я в том притоне? Тринадцатая хмыкнула. Она не была матерью милосердия, не питала особой любви к детям, да и на благополучие других ей было откровенно плевать. Но что-то не давало ей просто прирезать "ненужного" отпрыска, придав его тельце холодной воде озера. Хотя так было бы надежнее, что бастард никогда не объявится. В глуши раздался тихий шум, а после к берегу вышла женщина. Облачена в белоснежную сорочку, едва прикрывавшую щиколотки, она испуганно осматривалась по сторонам, прижимая к груди небольшой сверток. В больших карих глазах стояли слезы. Но на лице читалась стальная решительность. Она еще не знала, что ее ожидало, но похоже, не собиралась так просто отдать свое настоящие дитя. - Это вы? - дрожащим голосом спросила барышня, завидев у дерева чей-то силуэт. - Та шаманка, которая собирается исцелить мое дитя?! Тристана вышла из тени вербы, измерив незнакомку усталым, оценивающим взглядом. Она не собиралась торговаться или уговаривать. Да и выслушивать истерики ей тоже не хотелось. Так что, мысленно уповая на благоразумие горе мамаши, наемница красноречиво кивнула головой на сверток у подножья дерева. - Бери и уходи. - Нет... Нет! Молю вас! Вы же тоже женщина! Помогите мне сбежать... -навзрыд начала умолять незнакомка, крепче прижимая свое дитя к груди. И, заслышав подступившую панику родного сердца, малыш, как заведенный, начал подвывать с ней в один голос. - Если ты сбежишь, твой муженек найдет меня. - голос Тристаны звенел безразличием, хотя в груди уже разгоралось раздражение - А мне придется найти тебя. Надеюсь, ты понимаешь, чем это может закончиться? Для тебя и твоего сына... Шокировано распахнув глаза, женщина слушала отрезвляющую речь наемницы, а после - отдалась безудержному рыданию над своим чернокожим первенцем. Жестокая судьба, но она быстро сознала ее неизбежность. И каковым бы любящим не было ее сердце, мать понимала, что не могла поступить иначе. - Что с ним будет? – наконец-то спросила миссис Минаг, с любовью рассматривая сверток в свете полной луны. - Я заберу его себе. - соврала Тристана, не желая распинаться перед той, кто сама довела себя до такой жизни - Но если ты хочешь, чтобы он был в безопасности, то должна пообещать... Подойдя к женщине, наемница присела перед ней на корточки, заглядывая в ее заплаканное лицо с пугающей решительность. Словно сейчас от ее ответа зависела жизнь, как минимум двоих людей. - Хоть ты и не смогла быть верной женой, но обязательно станешь заботливой матерью. Даже для чужого ребенка. Ошеломлена до глубины души, еще не сумевшая смириться с этим роком, миссис Минаг обреченно кивнула, так и не набравшись смелости добровольно отдать свое дитя Тристане. Но та не брезговала грубой силой. Отобрав сверток с дрожащих рук женщины, волшебница выровнялась, надменно возвышаясь над убитой горем, матерью. Было ли ей жаль ее? Ничуть. Следовало десять раз подумать, прежде чем ложиться под того торгаша с Харгеона, который на утро даже не вспомнил ее имя. Каждый жнет то, что посеял. Вопрос лишь в том, готов ли ты таким плодам. - Утром ты вернешься в поместье. Сияющая слезами от счастья и любви ты будешь восхвалять таинственную шаманку, которая сняла проклятие с твоего первенца. И воспитаешь с него хорошего человека. Если, конечно, не хочешь сгнить в какой то канаве... • • • Положив кричащий сверток в заранее подготовленную, корзину, Тристана отправилась на юг, в Харгеон. Там она собиралась оставить чернокожего младенца у двери первого попавшегося приюта. Возложив ему под бок небольшую дубовую веточку: напоминание о том, где растут его корни. Кто знает, как сложится его жизнь в дальнейшем? Узнает ли он когда-то о своем истинном происхождении? Или сгинет в улицах припортового города. Но как бы не сложилась его судьба, Трисс уже сделала для него величайший подарок - она сохранила ему жизнь.