Торговец

Небо, облака, земля и даже воздух вокруг – всё в этом месте состояло из мелких осколков стекла, без конца собирающихся вместе, и вновь разбивающихся вдребезги. Они безжалостно ранили кожу, впиваясь в неё жадной хваткой, но за годы заточения (или же то были столетия?) она уже привыкла к этому и, казалось, совсем не чувствовала боли. Единственным её занятием всё это время было разглядывание лиц, порою мелькающих в обломках зеркал, и пугающихся внезапному появлению странной женщины. Сама она ничего не знала о тех людях, чье отражение мельком видела в них, но одно знала точно – она их всех ненавидит. Всей душой, каждой частичкой тела, терзаемого миллиардами осколков стекла, ненавидит так, как никто другой не умеет ненавидеть. Ненавидит за то, что те смеют жить по ту сторону, радоваться, грустить, плакать, смеяться, в том время как она навечно заточена здесь, в этом месте, сводящем с ума с первых же секунд, заставляющем просить о смерти, которая здесь попросту невозможна. Это всё, что она могла, это всё, что у неё осталось. - Здравствуй, детка. Как твои дела? – вдруг донесся откуда-то сиплый голос, явно обращающийся к ней. Женщина оторопела от неожиданности – первый раз за столько лет она слышит чей-то отличный от своего голос! – и поначалу даже боялась обернуться; вдруг это всего лишь галлюцинация или какая-то иллюзия? Нет, разочаровываться после мимолетной надежды ей совсем не хотелось. - Я, кажется, поздоровался, - вновь прогнусавил кто-то. – Когда с тобой здороваются, ты должна отвечать. Не терплю хамок. Она наконец-то решилась обернуться на голос и увидела перед собой сухощавого человека в изрядно потрёпанном сером балахоне, алом шарфе и кушаке до пола. В правой руке он держал розовый дамский зонтик, укрываясь им от бушующего ураганом стекла. - Кто вы? Как здесь оказались? – заговорила она, удивленно разглядывая незнакомца. Мужчина нахмурился, неодобрительно качнул головой и стряхнул с зонта осевшие на нём осколки: - Душечка, ты опять позабыла о манерах. - Как и вы, впрочем. Ведь вы так и не представились, - подметила женщина, рукавом платья вытирая кровь с располосованного лба. В ответ барахольщик расплылся в довольной улыбке и жутковато гоготнул. - Верно, тут моя вина, прошу прощения! Меня зовут Торговец. Да, прямо так и зовут. А ты действительно такая, как я и ожидал… Для тебя это определенно хорошо. - А меня зовут… меня зовут… Простите, но, кажется, я забыла, как меня зовут, - проговорила она ошарашенно, по-прежнему с интересом разглядывая странного мужчину. - И да, здравствуйте. Честно говоря, я уже отвыкла с кем-то говорить. Только с самой собой. - Ещё бы, - ехидно прыснул Торговец. – Я, как ты уже поняла, - начал он, языком облизывая свои клыки, - прибыл сюда далеко не случайно. А ещё я единственный, кто способен освободить тебя из этого места. Так вот тебе такая задачка: убеди меня в том, что я хочу тебе помочь. - Зачем? – нарочито удивленно произнесла женщина. – Я ведь даже не знаю, зачем вы хотите мне помочь, если, конечно, вовсе хотите, а значит – я не знаю, в чем вас убеждать. Но остается лишь вспомнить вашу фразу: «А ты действительно такая, как я и ожидал», и всё сразу становится ясно. Да, вы определенно хотите мне помочь, причем чертовски. Договорив, женщина игриво подмигнула Торговцу, и тот снова засиял странной улыбкой до самых ушей. - Теперь лишь мне остается кое-что у вас спросить. Почему вы хотите мне помочь? - Ты сыграешь важную роль в грядущих событиях. И да, ты права, ты мне чертовски нужна, - прохрипел Торговец, размахивая зонтом. Затем он вдруг щёлкнул пальцами - и грохот стёкла, закладывающий уши, мгновенно прекратился. В этот же миг она рухнула на прибрежный пляж, хотя ей показалось, что перед этим прошла целая вечность. Осколки больше не терзали плоть, дышать можно было полной грудью, а влажный песок был приятен на ощупь, как самый дорогой шёлк. Перед тем как сразу же уснуть, она успела увидеть закатное солнце, которое так ярко пылало над рекой, делясь с ней своими лучами и окрашивая её ясные синие воды. Жизнь… Теперь Каролина могла чувствовать боль.