Веселая жизнь 10-А

*** – Ну и что вы опять натворили?! С этим полным отчаянья возгласом в класс внеслась молоденькая Лидия Григорьевна – учительница биологии и, по совместительству, классная руководительница многострадального 10-А. Сгрузив опасно покачивающуюся стопку учебных пособий на стол, она тяжело вздохнула и посмотрела на покаянно склонивших головы учеников. 10-А, чьи похождения давно уже стали школьными легендами, Лидии Григорьевне достался по наследству от старухи-физички. Впрочем, и физичка харизматичный класс получила уже в, так сказать, б/ушном виде, переняв бразды правления из рук учительницы правоведенья. Вообще за все время обучения «ашники» сменили штук шесть классных, и никто не задерживался с ними надолго – кроме, пожалуй, Анастасии Глебовны. 70-летнюю математичку, которая сумела целых два с половиной года продержать их в ежовых рукавицах, они до сих пор вспоминали со смесью суеверного ужаса и невольного уважения. Потом, правда, ее все-таки выпроводили на пенсию, и класс, почувствовав свободу, распустился, разбуянился и пошел по рукам. В нем, теперь уже 10-А, казалось, не было никого настораживающего и внушающего опасение – сплошь милые, талантливые и улыбчивые дети, но… Как часто повторяла директриса, в них все было «слишком»: слишком талантливые, слишком веселые, слишком сумасбродные. С завидной регулярностью Лидия Григорьевна, получив по шее за очередную выходку своих подопечных, вбегала в класс с привычным раздраженно-усталым вопросом: «Ну и что вы опять натворили?» Класс, так же привычно понурившись, прятал лукавые улыбки (в их памяти еще свежа была проделка), и умело изображали раскаяние… Как уже говорилось, дети они были талантливые. Биологичка снова вздохнула, обвела строгим взглядом класс и смягчилась: – Ну ладно… Разбирайте листочки. – Контрольная? – под дружный вздох класса с надеждой в голосе спросила отличница Катя Носова. Лидия Григорьевна невольно вздрогнула. Энтузиазм Кати всегда ее не то чтобы пугал, но откровенно настораживал. – Нет, Катюш, – маниакальный блеск в глазах Кати разочарованно погас. – Разбираем листочки и дружно пишем адекватную объяснительную на имя директора. – А обязательно адекватную? – любознательно пробасил Гриша, двухметровый, заросший щетиной амбал. Учительница на секунду задумалась и великодушно уточнила: – По возможности. Присев на край стола, она начала наблюдать за тем, как класс, разобрав листы, изображает бурную умственно-творческую деятельность. То есть покусывает ручки, шелестит листочками, будто бы невзначай переглядывается и перешептывается. Центром, от которого во все стороны расходились волны шепотков, была Оля Немирова, известная в классе своим писательским талантом. Оля давно и успешно публиковалась в городской газете, заведовала выпуском школьных стенгазет, писала забавные рассказы и очерки. А также она была любима за то, что за стандартный 45-минутный урок при желании могла написать с десяток страничных сочинений на заданную тему, ни разу не повторившись. – Да ладно уж, – сжалившись, кивнула Лидия Григорьевна. – И так, и так у вас творчество коллективное, пишите тогда одну на всех. Все равно ведь стаей косячили? Класс согласно загудел и бодро скучковался вокруг Оли. Не слишком обрадованная таким столпотворением Оля тихо, но отчетливо рыкнула, разгоняя слишком наглый народ, и пододвинула к себе лист. А что еще оставалось делать? Единственный минус в положении героя – то, что мир регулярно нужно спасать. Биологичка удобнее устроилась за столом, ожидая, пока произведение объемом в страницу и с торжественным посвящением директору ляжет перед ней. Интересно ведь узнать точку зрения самих виновников происшествия… В памяти невольно всплывали другие истории и другие объяснительные, в свое время порядком потревожившие покой Лидии Григорьевны. Сейчас они вспоминались уже с улыбкой. И в самом деле – когда ей еще такой активный класс попадется? Смирись и получай удовольствие, напомнила она себе и погрузилась в воспоминания.