Нарисуй своё завтра

      Мама позвонила мне утром. Уже сегодня вечером они с тетей Леной вернутся в Минск, а завтра утром туда вернусь и я тоже. Вещи мне, и правда, практически не пригодились, а время пролетело слишком быстро. Ребята, кажется, ещё спали. Я набрала в чайник воду и бесцельно стала смотреть в окно. Вид был немного мрачный. Высотные новостройки тонули в тумане утра, а солнца за всей этой мрачной дымкой практически не было видно. «Сегодня я уезжаю домой»,- крутилось в моей голове.       Я понимала это, могла представить, как это будет. Как сяду в поезд с новыми соседями, покажу на границе свой паспорт, лягу спать и проснусь уже в Минске. Я это представляла. Но не могла оценить все в полной мере - не знала, как теперь буду жить дальше, ведь эти семь дней в Петербурге меня так сильно изменили. Я стала совсем другим человеком! Или, просто лучше научилась понимать себя? Наверное, я смогу понять это только со временем. Понимание всегда приходит со временем, знаете?       Вика обнимает меня за плечи: как всегда подкралась совсем незаметно. Со мной такое впервые, я никогда себе не позволяю плакать при людях, я даже при маме перестала позволять себе плакать, но сейчас чувствую, как к горлу подкатывает ком, и не могу сдержаться, слезы сами текут из моих глаз и я тихонько всхлипываю. Ну, вот! Так глупо расплакалась! — Мы к тебе обязательно приедем, ясно? И обязательно устроим концерт в Минске! Не знаю, как и когда, сейчас с этим немного сложно, но я тебе обещаю, моя дорогая! — она продолжает обнимать меня, а я обнимаю ее. — Или через три года приезжай сюда учиться! Будем всегда рядом! — Угу, — только и могу промолвить я, сквозь всхлипы. — Мы будем скучать по тебе. Глеб будет скучать. Он никогда не признается, но я знаю: ему здесь часто бывает одиноко. Все его близкие друзья остались в Казахстане, а здесь с ним только мы, а ты сама знаешь, ему так сложно открываться людям. Но с тобой все было иначе. Тебя он принял как родную с самого начала, хотя вы не были близки. Для него это, правда, очень важно!       Перед глазами проносятся все эти семь дней в Петербурге вместе с Глебом, и я понимаю, что она права. Нам было вместе так легко, будто мы всю жизнь дружили, и я знаю, почему так. Потому, что мы друг на друга очень похожи. Нам обоим страшно ошибиться, сделать что-то не так. Мы оба боимся доверять незнакомым людям, рассказывая что-то личное о себе, а ведь и у него, и у меня есть те вещи, о которых мы молчим даже с самыми близкими людьми. И немного детская уверенность в своей важности. Это тоже у нас общее. Вот так вот странно работает генетика. — Мне кажется, что весь мой мир перевернулся с ног на голову и теперь все изменится. Я вернусь в свою привычную жизнь совсем другим человеком, понимаешь? Меня это немного... пугает? — Так всегда бывает. Первое время. А потом выход сам собой находится. Если только искать его и не боятся делать первый шаг. Как твой брат, — она улыбнулась и опустила глаза. — Почему он? Они такие разные: Глеб и Галат. У меня в голове это не укладывается, — я пожимаю плечами. — Когда мы встречались с Вовой, он все время говорил, что я не такая. Что мне нужен парень, который посвятит мне свою жизнь. Что мне все время нужно напоминать о том, что меня любят. Что я должна ощущать некую власть и одновременно зависимость от человека, — она усмехнулась. — Я в это не верила. Но, знаешь, он всегда знал меня лучше, чем я сама себя знаю. — Ты только не разбивай ему сердце.       Она чихнула. И потом ещё два или три раза. Меня это рассмешило: ну, вот, пожалуйста, уже заболела! Я только встала с дивана, чтобы пойти в комнату брата и разбудить его, как раздался звон домофона. Мы с Викой переглянулись друг с другом, и обе направились в прихожую, где трубку уже поднимал Глеб. Он нажал на кнопку и взволновано посмотрел на нас. — Это моя мама!       Мы все замираем. На Вике по-прежнему его вещи, нелепый пучок на голове и пара моих носков, что я ей отдала безвозмездно. Переодеться она не успеет. Спрятаться - слишком глупо. Сказать все как есть - мать в такое никогда в жизни не поверит. Сказать, что они вместе - они ещё не готовы к такому сами. Дверь открывается, и мы все втроём стоим в прихожей в спальной одежде и глупо улыбаемся. — Ого... Неожиданный поворот событий... — она смотрит на Вику и начинает смеяться. — Если честно, мы с отцом уже пытались настроиться на то, что однажды он представит нам Руслана в качестве... — МАМА, блин!!! Это вообще не смешно!       Но мы все смеёмся. Она по очереди целует нас в щеки и мы отправляемся на кухню пить чай с кексами, что она принесла: их как раз четыре в упаковке. Я рассказываю о наших днях вместе, упуская некоторые детали вроде подвала в ТУКе, нервного срыва Галата, внезапной температуры Глеба и водки с лимонадами. В общем, только то, что можно рассказать тёте и маме. Ребята, по ходу рассказа, добавляют свои комментарии, а она не спрашивает ничего лишнего, наверное, потому что я здесь, и, в общем-то, это к лучшему. Всему своё время. — В общем, мы с Мартой поедем погуляем по центру, купим сувениры и подарки маме, а вечером, перед поездом, заедем за вами, чтобы всем вместе поехать на вокзал? — говорит тетя, поправляя у зеркала прическу. — Времени много, а вам собираться долго, наверное, да и Глеб выглядит как-то болезненно. — Да, хорошо... Мам, слушай, это все не то, что...— тетя машет перед собой руками и не даёт ему закончить. — Ребята, вы уже взрослые, так что никаких объяснений, увольте меня! Лишь бы все были счастливы, я вас всех люблю так или иначе, — она стучит в дверь ванной. — Марта, поскорее собирайся!       Глеб помогает вынести мои вещи в машину. С Викой я обнимаюсь в прихожей, и хоть это не окончательное наше расставание, мне все равно снова становится грустно. К машине она меня, конечно же, в таких вещах не провожает, я спускаюсь одна. Тетя сидит за рулем и ждёт меня. — Наверное, это последний момент, когда мы сможем поговорить с тобой один на один, поэтому...— я обнимаю его и снова начинаю плакать. — Спасибо тебе за все, Марта. Ты помогла мне увидеть все под другим углом и разобраться в себе. — Ты тоже. Тоже помог мне. Я только сейчас поняла. Знаешь, мы научили друг друга чему-то новому, на каком-то подсознательном уровне. Я буду по тебе скучать. — Ну, ты чего? Рано плакать, мы ведь ещё не прощаемся! — Он погладил меня по голове, а я вытерла слезы рукавом рубашки и от него отстранилась, быстро, как это делает Вика, села в машину и уехала.       Мы провели немного времени вместе с тётей: купили несколько памятных безделушек с Петербургом, поели пиццу в итальянской закусочной и даже смогли посетить музей крейсера Авроры, хотя, конечно, мне это было не так интересно, как Эрмитаж, но успевали мы побывать только там. Самое последнее место, куда мы зашли - был Дом Книги в красивом модерновом здании с угловым куполом: кажется, раньше здесь была штаб-квартира ВКонтакте, а, может, она и до сих пор там оставалась. Но книжный на первом этаже был всегда, и я решила, что для себя на память обязательно должна купить книгу в этом месте: оно было особенное! Я выбрала книгу со стихами Марины Цветаевой. Я просто захотела купить именно ее и не могла объяснить это чувство. В тот день я не могла объяснить никаких своих чувств, они слишком смешивались, и я не понимала, где кончается одно чувство и начинается другое.       Проезжая по улицам города, я замечала его необъяснимый шарм. Здесь уживались вместе дворцы имперской России, советские постройки и новостройки спальных кварталов. Уличные музыканты пели о любви и потерях, на фасадах крыш пестрили современные граффити в самых разнообразных местах, а под ногами на брусчатке печатали номера телефонов с самыми различными женскими номерами. Культурная столица, где ты найдёшь все, что захочешь, а если захочешь что-то потерять - ты это здесь потеряешь.Мне было практически не с чем сравнивать, но я видела Питер совершенно волшебным, неповторимым городом. С совершенно другим воздухом, людьми и этими вечными дождями. И я не знала, хотела ли бы я жить здесь, но точно знала, что я вернусь сюда однажды.       Мы заехали за ребятами за полтора часа до поезда, а когда прибыли на вокзал - оставалось всего 40 минут. Когда объявили посадку, в толпе я разглядела Галата и Руслана, которые, как и обещали, тоже приехали проводить меня. Я по очереди обняла их, и Вика вдруг заметила, что пакет с ее одеждой, что она отдала мне, остался в машине тёти! Она побежала за ним, а мы впятером остались стоять у турникета на входе к перрону. Момент был самый лучший, и я достала свой альбом с рисунками. — В общем, у меня есть для вас маленькие подарки на память. Я пока не очень хорошо рисую и только учусь, но... я очень хотела сделать что-то от себя, так что... вот!       Это были четыре рисунка для каждого из них. Я сложила их в виде открытки, чтобы им удобнее было донести их до дома в целости и сохранности. Каждый рисунок представлял собой наш момент моих каникул. С Викой - наши танцы под айдолов в образе друг друга. С Русланом - мороженое в парке с цитатами из песни «восьмиклассница». С Вовой Галатом - тот, где в перерыве между съемками он катал меня на скейте. И с Глебом - тот момент, где мы сидим на остановке, смотря в пол, потому что именно он мне показался самым важным. Вика расплакалась, и они все разом обняли меня: не моя любимая группа - моя семья. Тетя вернулась с пакетом, сфотографировала нас вместе. Пора было прощаться, но ни у кого из нас не было слов. Я ещё раз обняла каждого, взяла в руки пакет, чемодан... И прошла через турникет, не оглядываясь. Я не могла оглянуться, я все равно ничего бы не увидела через пелену слез, что закрывала мои глаза.       Я села в поезд, позвонила тёте, потом позвонила маме. В плеере выпала песня «Поезд в сторону Арбатской» группы Тараканы!, и я, почему-то снова начала плакать. Я была также одинока, как героиня этой песни, и возвращалась домой, где ждала меня только мама, мои рисунки и фанфики, и это чувство так сдавливало мне горло. Почему же я должна уезжать сейчас? Ведь мне так хорошо здесь!        А потом вспомнила слова Вики о том, что нужно раскрепощаться. Нужно раскрываться, не бояться открыться, не боятся показать свои чувства. Научится доверять. И я решила, что эти слёзы - это не проявление слабости. Это показатель того, что я открываюсь.       Я пообещала себе вернуться в Санкт-Петербург совсем другой Мартой. Взрослой, уверенной в себе, настоящей. И когда это случится - меня здесь будут ждать, я это точно знаю.       Я обещаю, Петербург!       Ты меня не забудешь!