Герои: таких уже не будет

Несмотря на все происшествия понедельника, начавшегося с объявления астрологами опасной недели Мертвецов и закончившегося похищением матери Кейтлин — ни много ни мало главного капеллана энротского флота — командующий был непоколебим в своем решении продолжать кампанию. Его отряд — или даже небольшая армия, ибо включала она чуть более двухсот бойцов — покинул Мирхем ранним утром, без объявлений и пышных проводов. Их сопровождал торговый караван, увозивший из города немногочисленные предметы роскоши, сохранившиеся с довоенного времени — теперь их навряд ли получилось бы продать хоть кому-нибудь в разоренном и голодающем Сауспорте, потому торговцы собирались проделать долгий путь до Крулода, чтобы хоть там получить за эти вещи полную цену. Среди «товаров» была и закованная в колодки Шива. Ее вели по той же горной дороге, по которой она сама водила в разведку свой отряд — не прошло и недели с тех пор, и многие из ополченцев, что сражались под ее началом, теперь стали свидетелями ее позора... Словом, ей вновь пришлось ощутить на себе горькую иронию судьбы. Конечно, варварка знала, что так будет — как только этим людям сказали, кто она такая, с ней стали обращаться, как с животным. Даже сравнивая своих нынешних конвоиров с криганцами, она не могла сказать, что люди были гуманней — разве что кнутами ее не погоняли, но Шива не сомневалась, что и это — лишь вопрос времени. К этому моменту она уже ненавидела их всех, и искренне желала, чтобы их самих поймали демоны и превратили в собак, а затем предали в руки их друзей и родных... Единственным, перед кем она испытывала чувство вины, был Кристиан — но он и смотреть в ее сторону не желал. Ну а другая горе-героиня проснулась тем утром в комнате лорда и леди Хаарт — более того, в одной постели с Саней — хоть и сама затруднялась объяснить, как так получилось... Судя по всему, когда книжница собиралась покинуть ее комнату, до смерти перепуганная Сорша, рыдая, вцепилась в нее и не хотела отпускать — так что той ничего не оставалось, кроме как увести ее с собой. Словом, она снова опозорилась... с другой стороны, если бы не Саня, девушка бы, наверное, совсем сошла с ума этой ночью. Лютый страх перед дьяволом, поразивший ее сердце настолько глубоко, что в каждом шорохе ей мерещился его хохот, перемежался чувством горечи и вины из-за случившегося с матерью Кейтлин. Лишь вцепившись обеими руками в сутану великой и отважной героини, она смогла успокоиться и в конце концов заснуть... Лорд Хаарт окинул хмурым взглядом это безобразие и, ничего не сказав, ушел бороться с ходячими мертвецами. Солдаты, что были с ним в ту ночь, жаловались потом, что он их загонял — им пришлось до рассвета носиться по городу следом за своим неугомонным командиром, который, к тому же, не оставил им работы и поверг всю нечисть собственноручно. - Просыпайтесь, - потребовал он, возвратившись наутро после этих подвигов. Сане эта привычка ее супруга была хорошо известна — дома он будил чуть свет даже слуг и священника — так что она безропотно выбралась из постели. - Сможешь одеться под одеялом? - спросила она у Сорши. В отличие от самой книжницы, та только-только начинала осознавать, что происходит и где она оказалась. Хуже того, похоже, что Саня сумела как-то раздеть ее вчера, так что теперь она лежала голая в чужой постели, хозяин которой наверняка был крайне недоволен ее присутствием... было очень неудобно и очень стыдно. - Готовы первые показания криганки, - лорд Хаарт, однако, не обращал на незваную гостью никакого внимания и преспокойно общался со своей супругой, а та и вовсе принялась одеваться перед ним, как ни в чем не бывало. - Ого, как запела птичка... - прокомментировала она, взяв у рыцаря тетрадь, сшитую из исписанных убористым почерком тюремного писаря листов — и их было не менее полутора десятков. Книжница бегло пролистала тетрадку, и ее взгляд зацепился за кое-что интересное. - О, послушай: «Почему у вас непарный Глаз Орла?» Ответ: «Я боялась, что в плену такие глаза могут выколоть, поэтому сделала себе только один.» - «Сделала»? - переспросил Александр. - Она их себе вставляет, что ли? - А тут написано — она вырезала глаз у пленного колдуна и пришила себе... потом она две с половиной страницы пытается убедить дознавателя, что для криганской медицины это — обычное дело, - с гримасой отвращения, еще более уродующей ее обгорелое лицо, Саня захлопнула тетрадку и передала обратно мужу. - Надеюсь, они не слишком быстро ей поверили... - Поверить придется, - пожал плечами лорд Хаарт. - Глаз у нее есть, и он работает — следовательно, как-то она этого добилась. - Да знаю я, - буркнула книжница. - Орлиный Взор — это болезнь. Будь он получен естественным путем, затронул бы оба глаза. Скорее всего, у криганцев иммунитет, так что они могут заполучить его только живущим внутри чужих органов... хотя все еще непонятно, как она может видеть через пришитый глаз. - «Кому принадлежит тот глаз, который вы носили на шее на цепочке?» - Александр открыл тетрадь на том же месте, где остановилась его супруга, и продолжил чтение. - Ответ: «Это мой собственный. Я оставила его на случай, если мне все же выколют Глаз Орла.» Во дает! И не поймешь, чокнутая она или предусмотрительная... - рыцарь начал читать дальше, но вдруг остановился и нахмурился. - Что там? - осведомилась Саня. - Она все-таки созналась в том, что собиралась и мне тоже глаза вырезать? - Думаю, нам все-таки стоит выколоть ей глаза, - с мрачной решимостью произнес лорд Хаарт. - Оба. - Давай обойдемся без излишеств... - покачала головой книжница. - Просто заберем у нее то, что ей не принадлежит, и похороним по-человечески — это ведь все еще часть тела того, изначального владельца. - Простите меня... - в этот момент в их разговор вмешалась Сорша, которой удалось-таки натянуть на себя одежду. Она могла бы и дальше скрываться под одеялом, но когда чета Хаартов начала планировать расправу над своей пленницей, девушке стало слегка не по себе, так что она решила спастись бегством. - Мне очень стыдно за мое неподобающее поведение! - выпалив эти слова, она быстро поклонилась Александру, а затем и Сане. - Милорд, миледи! - Стоять, - ее попытка скрыться была пресечена лордом Хаартом, ловко поймавшим ее за локоть. - Сколько еще ты собираешься позориться и извиняться? Бегом во двор и доложи сэру Замбу — пусть займется твоими тренировками. - Отстаньте от ребенка, милорд, ей по-хорошему еще и вставать-то нельзя! - возмутилась книжница. По правде, эти слова обидели Соршу куда больше, чем то, что сказал лорд Хаарт, но она поняла, что не имеет никакого права возражать — не после того, как разрыдалась, словно малая девочка, и вынудила взрослую замужнюю женщину взять ее к себе в постель... - Ты тоже идешь тренироваться, бездельница, - Александр был беспощаден — должно быть, выходка Сани и Сорши в самом деле разозлила его. - Нам с тобой есть, над чем поработать. - Судя по тому, как ты суров сегодня, Кристиан уже уехал и оставил нас в твоей власти? - со вздохом предположила книжница. - Ну да, они вышли еще до рассвета, - подтвердил рыцарь. - Он не взял тебя с собой, потому что ты бесполезная, - он прямо объявил это Сорше даже прежде, чем та успела задать вопрос. - Постарайся научиться чему-то и попасть хотя бы в следующий поход. - Да, сэр! - выпалила румяная от стыда девушка. За неполные десять минут, прошедшие с момента ее пробуждения, ее успели оскорбить «ребенком», «бесполезной», да еще и командующий снова бросил ее в тылу! Разумеется, она осознавала, что полностью заслужила такое осмеяние и даже сверх того — но все же предпочла бы любую из тех порок, что устраивала ей Ксемрус, уничижительному презрению тех людей, которых она уважала... В итоге она умчалась во двор, яростно стуча костылями и едва сдерживая слезы. - Бесстыдная жена! - стоило юной воительнице исчезнуть с глаз долой, как Саня получила от своего супруга подзатыльник — довольно болезненный, даже если не принимать в расчет ее увечий. - Мало того, что сама супружеский долг не исполняешь, так еще и девчонок повадилась водить! Книжнице было, что ответить — особенно по поводу супружеского долга, который она сама желала бы исполнить куда сильнее, чем он — но она понимала, что по второй части «обвинения» не сможет оправдаться, потому решила смириться. - Виновата... - горестно вздохнула она, склонив голову. - Это глупое дитя не шарахается от меня, как все — вот я и не решилась ее прогнать... - Я тоже от тебя не шарахаюсь, - сухо напомнил лорд Хаарт, все еще недовольный. - В следующий раз, по крайней мере, занимайте ее кровать, а не мою. - Поняла, - вновь вздохнула Саня. - Виновата. - Дай на тебя посмотрю, - потребовал Александр. Он и раньше не слишком доверял суждениям матери Кейтлин, ну а теперь, когда капелланша была похищена, вознамерился надзирать за выздоровлением своей супруги лично. Что ж, как минимум, он не гонял ее так же бездумно, как Соршу и прочих подчиненных, а собирался сначала как следует осмотреть... Саня разделась и показала ему свои ожоги. Ее состояние давило на нее тяжелее, чем она готова была признать — хоть в первый день она всячески храбрилась и требовала от целителей принести ей зеркало, но теперь, напротив, вынесла из комнаты их все. Что до Александра, она предпочла бы, чтобы он вовсе не видел этого уродства... - Где болит? - деловито осведомился рыцарь, тыкая пальцем в один из шрамов. Хоть он и утверждал, что талантлив во всем, целитель из него все-таки был так себе — со строением человеческого тела он был знаком с точки зрения того, как его лучше разрушать, а не лечить. Впрочем, больные места он находил весьма умело — врать о своем состоянии у бедной пациентки не получалось... - Везде... - со стоном созналась она. - Больно опереться на ногу... Без клюки — пока никак. - А пальцы как? - Пока рука сжата или просто висит — ничего, все остальное — больно... Милорд, а давай еще раз допросим суккуба? То, что она тут наболтала, это очень интересно — но нам нужно разузнать о том, что нельзя записать на бумаге. - Хм? Хочешь пойти со мной? - хмыкнул Александр. - Романтическое свидание в камере пыток, - в свою очередь горестно усмехнулась Саня, подбирая с пола свои облачения. - Это весьма подходит моему состоянию, не находишь? - Да брось ты жаловаться на свое состояние... - буркнул рыцарь. - Разве ты не видишь, как становишься сильнее? Каждый день — новая победа. Ты уже не боишься бросить вызов и дьяволу и Дамакону, даже не имея маны — еще немного, и научишься вытягивать ее из людей, как я — и тогда тебе вообще никто не будет страшен. - Ну да, это правда... - согласилась книжница, но горечи в ее голосе было не скрыть, и она все же решилась задать вопрос, который вертелся у нее на языке. - Но разве тебе не хотелось бы — хоть немного — чтобы твоя жена была сисястой красавицей с гладкой кожей, а не... - Я хочу, чтобы моя жена была жива, - оборвал ее Александр, не дав закончить. - Женщина, которая не будет моим слабым местом и сможет защитить себя от врагов любого уровня — вот все, что требуется. Ты знаешь кого-то, удовлетворяющего этим требованиям лучше, чем ты? - Нет, милорд, - уверенно отрапортовала Саня. Хоть она и начала сомневаться в себе из-за потери привлекательности, но никому бы не позволила ставить под сомнение свою компетентность — даже своему супругу. - Если бы знала такую, то убила бы. - Вот и все, - удовлетворенно кивнул рыцарь. - Хватит об этом. Между тем Сорша в самом деле разыскала сэра Замбу. Помимо переднего двора с часовней и воротами, у форта был задний внутренний дворик, выходивший к глухой стене, что нависала над обрывом. В былые мирные деньки солдаты гарнизона водили сюда девушек — со стены можно было полюбоваться захватывающим дух видом, а в темных уголках двора — спокойно уединиться. Теперь же эрафианские рыцари оккупировали это место и объявили своей тренировочной площадкой. Справедливости ради, поблизости все еще увивались несколько горничных, надеявшихся привлечь внимание «героев» — каковыми в глазах простых горожан являлись чуть ли не все рыцари поголовно... Однако мужчины были суровы и сосредоточены на боевой подготовке — в сторону юных дев они даже не смотрели. Раньше, когда Сорша еще думала, что имеет моральное право судить других, она бы гордилась, что служит с такими самоотверженными и дисциплинированными людьми. Впрочем, тогда она навряд ли вообще придала бы такое значение присутствию горничных. Теперь же она очень хорошо понимала этих девчонок — и так же отчаянно нуждалась в том, чтобы на нее обратили внимание и позволили внести хоть какой-то вклад в победу Эрафии... Во дворе было человек двадцать — утро почти все предпочитали начинать с упражнений — однако найти среди тренирующихся сэра Замбу оказалось нетрудно — как ни крути, а темнокожий рыцарь выделялся. Когда Сорша увидела его, он давал наставления женщине-рыцарю, которая поднимала гирю, сидя на шпагате. До сих пор девушка даже не подозревала, что в отряде есть еще воительницы — она попала в плен прежде, чем успела познакомиться со всеми своими сослуживцами или хотя бы пройтись с ними в одном строю. Та, кого Сорша увидела сейчас, была суровой мускулистой женщиной лет тридцати. Должно быть, она находилась под сильным влиянием королевы Катерины — как и очень многие эрафианские воительницы — потому как носила длинные кудрявые волосы. Такая прическа обязывала сражаться без шлема и многократно осуждалась командирами всех уровней — даже сама королева в конце концов стала заплетать волосы в косу, чтобы подать пример неразумным подданным — но те уже успели запомнить и научиться, как не надо делать. Вот и эта воительница носила кудри, пусть у нее они и были темно-каштановыми, а не рыжими, как у королевы — непрактично, зато она являла собой идеал воинской красоты. Еще совсем недавно Сорша надеялась, что лет через пять-семь тоже будет выглядеть примерно так... теперь же она была полубеспомощной калекой и могла лишь завидовать и восхищаться. «Интересно, у нее есть муж?» - то была самая избитая мужская придирка к девушкам-воительницам — теперь же и Сорша не смогла удержаться. Ей нужно было хоть как-то утешить себя при виде живого воплощения всего того, что она утратила. Жалкая... всего лишь вчера она сказала командующему, что пока еще не готова «сдаться» и выйти замуж — но теперь, вновь опозорившись, она начинала задумываться о том, что, возможно, пора последовать его совету — если, конечно, найдется на свете мужчина, согласный всю жизнь терпеть ее ничтожество... - Леди Сорша? - сэр Замбу, который помогал красавице-воительнице с упражнением, заметил девушку и поприветствовал ее, не поднимаясь с земли. В его речи угадывались манеры человека, происходившего из незнатной семьи и поздно обученного правилам благородного поведения — его подчеркнутая вежливость казалась натянутой и вымученной. - Это — леди Шарлотта, моя супруга. Ну конечно, у нее есть муж... о чем тут вообще думать? Понятно, что герой-рыцарь предпочел бы суровую, сильную, дисциплинированную женщину с двумя руками. Это даже вполне мог быть брак по любви — в то время, как тот, кто женится на Сорше, почти наверняка будет любить не ее, а деньги и титул ее отца... - Я... леди Сорша Вистелдейл... - девушка была настолько сломлена, что даже сделала реверанс, что выглядело невероятно глупо в штанах и короткой тунике, не говоря уже о костылях под мышками. Шарлотта по-военному кивнула ей, как и подобало нормальной женщине-рыцарю. - Шарлотта Огробой, - представилась она, и в ее взгляде Сорша увидела презрение — возможно, ей просто почудилось... хотя, если эта женщина знала или догадывалась хотя бы о половине того, через что Сорша прошла в плену, как еще она могла к ней относиться? - Шарлотта тоже побывала в плену однажды, - внезапно сообщил сэр Замбу. - Если вам потребуется совет — уверен, она сможет помочь. - Я не так уж много могу посоветовать, сэр, - Шарлотта была настолько сурова, что даже своего супруга называла «сэром». - И поверьте — это не те вещи, которыми женщины захотят делиться друг с другом. - Я... вообще не об этом! - выпалила Сорша, стремясь поскорее сменить тему. - Лорд Хаарт приказал мне приступить к тренировкам! - Что, прям на костылях? - буркнула леди Огробой. Хоть эта женщина и прошла через нечто подобное, исходящая от нее враждебность не ослабевала, и Сорша начинала уже побаиваться — того, что Шарлотта в самом деле знает, за что именно должна ее презирать. - Разговорчики, Шарлотта! - рявкнул сэр Замбу. Похоже, на службе у этих двоих были уставные отношения командира и подчиненного, потому как воительница вскочила и вытянулась по стойке «смирно». Одна беда — теперь на них начали озираться все во дворе. Сорша была смущена, а вот рыцарь и виду не подал. Призвав супругу к порядку, он и сам поднялся на ноги. - Раз заместитель командующего сказал, значит так надо. Но скажите, леди... что у вас с ногами? Вы совсем не можете ходить без опоры или вам просто тяжело? - Я... едва могу стоять, - честно призналась девушка. - Но мать Ке... - она осеклась и лишь после продолжительной паузы закончила. - Мне сказали, что это должно пройти. - Хм, - хмыкнул темнокожий герой. - В любом случае, вам пока стоит воздержаться от упражнений на ноги — просто продолжайте ходить, и это будет для вас тренировкой. Что касается рук... то есть, руки — вы хотите научиться драться левой? - Да! И еще я хочу протез с ножом... если такие бывают. После этих слов Шарлотта громко — и наверняка специально — фыркнула. - При всем уважении, сэр, это чушь! - отрапортовала она, когда Замбу сердито зыркнул в ее сторону. - Не существует такого протеза, которым можно было бы фехтовать. Обычный сразу отвалится, а если крепить намертво — сломается уже рука. - Вас это никоим образом не касается, Шарлотта, - рыцарь выговорил своей супруге, словно нерадивой подчиненной. - Возвращайтесь к своим тренировкам! - Есть, сэр! - она демонстративно отошла на десять шагов в сторону и снова уселась на шпагат. Наблюдавшие эту сцену рыцари покачали головами — отношения между супругами-Огробоями уже были притчей во языцех — и потихоньку начали возвращаться к своим занятиям. Это обеспечило Замбу и Сорше относительную приватность. - Насчет протеза есть сомнения, - в итоге же темнокожий рыцарь лишь смягчил формулировку, но по сути повторил слова своей жены. - Однако известно немало достойных воинов, сражавшихся левой рукой. Даже у нас здесь, в пятом батальоне, есть один... Лука, кажется — можете посоветоваться с ним. Что до тренировок, тут и так все ясно — вот, возьмите. Он сунул в руку девушке деревянный меч и подвел ее к тренировочному манекену. Разумеется, оба этих приспособления были хорошо знакомы Сорше, обучавшейся фехтованию с раннего детства. - Левой руке обычно недостает не столько силы, сколько техники — ее и будем развивать, - сэр Замбу также дал лишь краткий комментарий. - Один удар слева, один удар справа и укол. Для начала сделайте три подхода по двенадцать серий по три удара — не напрягайтесь слишком сильно. Он сказал так — то ли потому, что все-таки относился к Сорше, как к уже подготовленному рыцарю, то ли уступая суровым требованиям военного времени — но целая сотня ударов тренировочным мечом, более тяжелым, чем боевой, была весьма тяжелым упражнением, тем более — для левой руки... Но Сорша лишь обрадовалась, поняв, что ей не будут делать поблажек. - Разрешите приступать, сэр! - решительно воскликнула она. - Подождите, есть еще одно... - остановил ее темнокожий герой. - Тут этот, новый рыцарь... сэр Ганс. Посвятили из свинопасов. Ему нелегко будет привыкнуть к новому титулу и положению — я знаю, потому что сам был заводчиком голубей. Труднее всего было понять, что в обществе, в которое я попал, не принято упоминать мою старую работу... Не могли бы вы объяснить сэру Гансу рыцарские традиции — но как-нибудь попроще, чтобы он у нас сразу не спятил? - Ааа... конечно, сэр... - девушка замялась. Не то чтобы она испытывала какое-то пренебрежение к выходцам из простонародья — напротив, ее восхищение героями перекрывало пропасть между сословиями, а о подвигах сэра Ганса в городе рассказывали столько, что даже она успела наслушаться — просто девушка не считала, что она должна посвящать кого-либо в рыцарские традиции. Это было неправильно во многих смыслах. - Но раз уж у вас есть такой опыт... может вы смогли бы лучше ему объяснить? Это было грубо и совершенно не по Уставу — предлагать командиру выполнить его приказ самому — и девушка была морально готова к тому, что ее поставят на место. Однако Замбу лишь покачал головой. - Нет. Это не то же самое, как когда вы учитесь драться левой рукой — тут речь не о том, чтобы приспособиться, а чтобы начать соответствовать более высоким стандартам — и чужой опыт ничем не поможет. Я не был воспитан в этих традициях, и многое мне было нелегко усвоить — во многом я до сих пор лишь притворяюсь... Понимаете, обучение никогда не заменит воспитания. Не бывает ученика, большего, чем его учитель — и я научился лишь части того, чему меня учили. Если теперь я сам начну кого-то учить — он научится лишь части того, чему научился я... Если рыцари, вышедшие из свинопасов, начнут учить рыцарей, вышедших из свинопасов, как быть рыцарями, то в конце у нас не будет рыцарей — одни свинопасы. Поэтому учить должны аристократы, вроде вас — те, кто впитали эти традиции с материнским молоком, и для кого быть рыцарями так же естественно, как дышать. - Да, но я-то... - юная воительница тяжко вздохнула. Она даже не знала, как ей назвать себя, чтобы не выйти за рамки приличий. - Падшая... аристократка. - В таком случае, возможно, вам и самой будет полезно вспомнить о высоких стандартах, - пожал плечами Замбу. - Займитесь этим, леди. В итоге она все-таки получила возможность быть полезной для армии — но, как и всегда, это было совсем не то, на что она рассчитывала. Тренировка оказалась умеренно тяжелой — проблемы были не столько с левой рукой, сколько с ногами, которые начинали болеть, как только лишались дополнительной опоры — как и предсказывал Замбу, даже просто стоять на них уже приравнивалось к упражнению — ну а после того, как все закончилось, злой и уставшей Сорше пришлось отправиться на поиски сэра Ганса. Впрочем, «поиски» были не вполне подходящим словом — местонахождение новопомазанного рыцаря было известно — он занимался восстановлением своего собственного дома, частично разрушенного во время атаки демонов, но счастливым образом избежавшего последующего пожара. Беда была в том, что переться туда пришлось на костылях через весь город... Сорша серьезно начинала подозревать, что сэр Замбу поручил ей это задание в качестве продолжения тренировки. Помимо утомительной ходьбы прогулка принесла девушке еще и ворох болезненных воспоминаний — смутно она припоминала, как ее везли по этим улицам на нигонском щите... А вот и ворота, возле которых ее драли в задницу минотавры. Отголоски той боли она до сих пор чувствовала, когда пыталась встать прямо или поставить ноги вместе, но было в воспоминаниях и нечто худшее, чем просто боль — даже когда она просто шла, стоя на ногах, ей казалось, что она делает что-то не так, а при виде того места захотелось встать на четвереньки и раздвинуть ноги пошире... очевидно, враги не только овладели ее телом, но и сделали что-то с ее головой. Сама Сорша отлично осознавала это — но теперь, когда мать Кейтлин исчезла, так и не успев ее исповедовать, она не представляла, с кем ей поговорить об этом... из женщин она была знакома с Саней, а теперь еще и с недружелюбной Шарлоттой — однако они обе также имели в прошлом какой-то страшный опыт, и хотя Сорша не знала никаких подробностей, ее воображение сразу рисовало не самые целомудренные сцены... и она боялась узнать, что права. Что, если дьявол, охотившийся за книжницей, все-таки успел насытить свои темные желания? Да и Шарлотту наверняка не просто так держали в плену — что, если и ее имели дни и ночи напролет всякие чудища? Что, если эти двое скажут ей, что стать шлюхой после такого — совершенно нормально? Девушка слишком боялась ответов, чтобы задавать вопросы... А ведь теперь и мать Кейтлин попала в руки врага по ее вине — и Сорша не могла сдержаться и не представить несчастную капелланшу во власти ее жутких похитителей. Тут уже глубина отчаяния, приправленного чувством вины и потрясающе яркими воспоминаниями о ее собственных страданиях, становилась просто неизмеримой — и несколько раз она замирала столбом посередь улицы и, зажмурившись, вновь и вновь переживала на себе всю беспомощность пленницы и игрушки демонов... Чтобы взять себя в руки, Сорша даже побилась головой о стену одного из домов. Сейчас у нее не было других идей относительно того, как избавиться от навязчивых видений, и она могла лишь последовать советам лорда Хаарта, сосредоточившись на работе и постаравшись сделать хоть что-нибудь полезное... Так или иначе, когда она добралась до места, было уже хорошо за полдень, а сама девушка едва держалась на ногах. По счастью, гостеприимные хозяева угостили ее обедом — чуть более разнообразным, чем рацион большинства жителей Мирхема, ибо сэр Ганс благодаря своим заслугам имел долю в добыче из брошенного нигонского лагеря — хоть троглодитские лепешки были тем еще лакомством, Сорша уже привыкла к ним и ценила очень высоко — в плену ей приходилось зарабатывать их способами, о которых небезопасно было вспоминать за столом... Но сейчас то была законная добыча доблестных эрафианских воинов, а значит заплаченная за нее цена была еще выше. В городе говорили, что у зеленых лепешек «вкус победы». За столом она поближе познакомилась с рыцарем Гансом и его семьей. Сам бывший свинопас был худощавым мужчиной лет тридцати пяти с крючковатым носом и морщинами, появившимися явно не от легкой жизни. У него были жена — грузная круглолицая тетка — старуха-мать, еще более морщинистая, худая и крючконосая, чем ее сын, и двое сыновей чуть помладше Сорши. Очевидно, имелись и старшие дети, но они уже покинули родительский дом. В облике всей семьи не было ничего рыцарского — тем не менее, Ганс, похоже, пытался соответствовать новому статусу — он гладко побрился и уже приобрел рыцарский меч и кольчугу — из-за большого числа погибших энротцев, имущество которых невозможно было отослать их семьям, оружие в городе распродавалось по необычайно низким ценам — меч меняли на каравай хлеба. Ну а Ганс все-таки был зажиточным бюргером и смог позволить себе даже броню. Поговорив с ним за столом, Сорша поняла, что новоиспеченный рыцарь отчасти осознает свое положение. Так, он собирался нанять управляющего для своего дома — хотя покамест чинил разрушенную стену собственноручно. Как и многие, он внял патриотическим призывам командующего и еще до своего повышения планировал присоединиться к армии, чтобы поучаствовать в освобождении если не всей Эрафии, то по крайней мере соседних городов Сауспорта — вот только не знал, как ему теперь это сделать — вступив в добровольческий батальон или в отряд рыцарей. Сорша подозревала, что у командования уже есть какие-то планы на его счет и выбора у него не будет... но она не знала, как ей правильно говорить с этим человеком. По возрасту он был гораздо старше нее, да и по армейским правилам — тоже. Рыцарь, глава семьи, еще и награжденный медалью за боевые заслуги — она же была шестой дочерью лорда, не имеющей ничего, кроме знатного происхождения — называя ее «миледи», люди воздавали честь ее роду, а не ей... По Уставу ей следовало называть Ганса «сэром» и оказывать ему всяческое уважение — однако было заметно, что ему это неприятно, и он привык смотреть на представителей аристократии снизу вверх. Супруга и дети рыцаря и вовсе глядели на Соршу горящими глазами, будто бы в их дом снизошла небожительница. Словом, разговор во время обеда не задался — позже, наедине, Ганс посетовал еще и на то, что боится оставлять свою жену без присмотра — дескать, она обленится и станет бездельницей, будет только приказы слугам раздавать. Тут девушка смогла развеять его опасения: - Так не бывает, - ей даже удалось выдавить из себя улыбку. - Вот моя матушка работает с утра до ночи, хотя слуг у нас человек сто — чем их больше, тем труднее, на самом деле. Пока рыцарь занимается государственными и военными делами, на его жену ложится ответственность за их дом и хозяйство. Управляющий — это, конечно, хорошо, но он все-таки чужой человек — может и воровать начать. Объясните это вашей супруге — только от нее зависит, что вы оставите в наследство своим детям. - Наследство, - фыркнул рыцарь-свинопас. - Мы и слов-то раньше таких не знали, миледи... Мать смеется надо мной, говорит — куда полез, дурак? Сорша не знала, что отвечать на это, и разговор снова не получился. В итоге все, что они успели сделать за день — это договориться, что встретятся снова назавтра, чтобы поговорить о «рыцарских традициях». После этого девушка двинулась в обратный путь — ведь учитывая, как долго пришлось добираться сюда, она не была уверена, что успеет возвратиться в форт до темноты — ей ведь еще и в гору придется лезть... Однако, выйдя на улицу, она внезапно столкнулась лицом к лицу с другой воительницей — суровой Шарлоттой. - Мы уже думали, что вы потерялись по дороге, - недовольно сообщила та. - Командир послал меня проверить. - А вы всегда называете своего супруга «командиром»? - несмотря на то, что внешне эта женщина походила на ее оживший идеал, Сорше она не нравилась, а подумав немного, девушка заключила, что ей не за что извиняться — она ведь просто-напросто выполняла приказ — и вместо этого набралась храбрости и решилась слегка подколоть старшую воительницу. - Мы договорились так уже очень давно, - невозмутимо отозвалась Шарлотта. И, помолчав немного, добавила. - Называть его «моим господином» было слишком некомфортно... Сорша кивнула. Она могла это понять — или думала, что понимает. Шарлотта, судя по ее некрестьянскому имени, происходила из знатной семьи — в отличие от ее супруга, что был заводчиком голубей. Одно дело — воздавать почет простолюдинам, прославившимся своими подвигами, и совсем другое — выдавать за них своих дочерей. На это аристократы шли куда менее охотно. Неизвестно, какие обстоятельства были у Шарлотты, но наверняка ей непросто было называть бывшего слугу «мой господин и супруг», как принято в приличной рыцарской семье... Или, возможно, это имело отношение к пребыванию воительницы в плену. Сама Сорша никак не могла избавиться от желания упасть на колени, стоило женщине заговорить с ней в повелительном наклонении — быть может, у Шарлотты была схожая травма, связанная со словами «мой господин»? - Скажите... - произнесла девушка. Для этого вопроса потребовалось даже больше храбрости, чем для предыдущего. - Все-таки, если вам не сложно... Что вы делаете, чтобы забыть то, что было... и жить нормально? - Башкой об стену побейся, - буркнула старшая воительница. Это тема явно была ей очень неприятна. Интересно, сколько времени прошло? Шарлотта не выглядела, как та, кто побывала в плену недавно... Случилось ли это два года назад, во время Схватки Драконов, или еще раньше, в ходе одного из бесконечных пограничных конфликтов? - Хватит там выдумывать, - Шарлотта хмуро зыркнула на девушку, мыслительный процесс которой, должно быть, отражался у нее на лице. - Это было десять лет назад на границе с Крулодом. Наш патруль попался банде великанов. Мужиков они сожрали, а меня оставили рабыней — надо продолжать? - несмотря на прежние заявления воительницы о том, что она предпочла бы не делиться подобными вещами, говорила она с убийственной прямотой — судя по всему, ни минуты не сомневаясь, что ее юная собеседница испытала все то же самое на своей шкуре. От ее слов и еще более — от понимающе-презрительного взгляда, которым они сопровождались — Сорша густо покраснела и ощутила ноющую боль в нижней части живота, однако не посмела просить Шарлотту остановиться — сама ведь напросилась, в конце концов... - Через какое-то время меня спасли, - продолжала свой рассказ воительница, неспешно шагая рядом со стыдливо притихшей Соршей — ее будничный тон и походка больше подошли бы разговору о погоде, чем рассказу об ужасах войны. - Крыша у меня, конечно, тоже поехала — я хотела бы продолжить службу и жить, как ни в чем не бывало... но только при виде мужика у меня жопа начинала двигаться сама собой. Я думала — «как же я превратилась в такую суку?» — а еще рыцарская дочь, и все эти вещи про честь и целомудрие, которым нас учат непонятно зачем... хотела даже руки на себя наложить. И тогда мой муж — будущий муж — сказал мне умную вещь. «Не знаю, что женщины должны делать в таких случаях, но есть мужской способ. Пошли напьемся!» И мы пошли и напились в стельку. А на следующий день я уже сама пришла к нему и сказала — «Выпей со мной еще!» — и мы снова напились. И так моя жизнь была спасена. - И как... - удивленно промямлила Сорша. До сих пор она относилась к пьянству, как к явлению аморальному и неподобающему — хотя и сама пила вино, чтобы утолить жажду — не простой же водой рыцарской дочери питаться. - В самом деле помогает? - Если ты про заскоки, то быстро они не пройдут, - отозвалась Шарлотта. - До конца — так и вовсе никогда. Просто, когда они уже сильно одолевают — выпей побольше, и перестанешь обращать на них внимание... Главное собутыльника найди надежного, чтобы домой тебя отвел и не давал на мужиков залезать. - Я же... Я не собираюсь напиваться до такой степени! - возмущенно выпалила юная героиня. - Тааак... - произнесла леди Огробой. - Пошли со мной, девочка. В итоге, несмотря на ее вялые попытки сопротивления, Сорша была отведена Шарлоттой в таверну, где они сделали то, что, видимо, и описывалась словосочетанием «напиться в стельку». Для молодой воительницы то был необычный и не слишком-то желанный опыт — но уже после третьей кружки она решила, что идея была не так уж и плоха. По крайней мере, обещанное она получила — до конца дня и всю последующую ночь навязчивые мысли не беспокоили ее. Ну а неприятным «бонусом» стал ворох историй, рассказанных ее захмелевшей собутыльницей — после них создавалось впечатление, будто вся история Эрафии являла собой череду похищений и изнасилований девушек-рыцарей — что было, конечно, неправдой: большинство эрафианских воительниц с честью погибали на поле боя вместе с мужчинами. Но, должно быть, такими вот срамными байками злосчастные «выжившие», вроде них с Шарлоттой, пытались внушить себе, что с ними не произошло ничего из ряда вон выходящего... Оглядываясь назад, Сорша больше всего удивлялась тому, что их приключение обошлось в итоге без более серьезных последствий... Две пьяные бабы с темным прошлым, одна — так и вовсе беспомощная калека на костылях... казалось бы, что вообще могло пойти так?! Тем не менее, каким-то образом она умудрилась проснуться не в канаве, и даже не в постели с каким-нибудь незнакомым мужиком, а одна и в своей собственной комнате — хотя и понятия не имела, как здесь оказалась — то было подлинное чудо. Девушка немедленно поклялась себе, что никогда больше не доведет себя до такого скотского состояния... эту клятву ей, разумеется, предстояло нарушить, но по крайней мере на тот момент она встала на путь исправления. К счастью, она находилась еще в том чудесном возрасте, когда ты имеешь хорошие шансы встать наутро после пьянки без головной боли. Собравшись с мыслями и помучившись для порядка угрызениями совести, Сорша поднялась, оделась и направилась во внутренний двор. Здесь она со стыдом обнаружила, что проспала тренировку... Точнее, такое впечатление сложилось у нее в первый момент — но затем она поняла, что хоть в самом деле пропустила начало, час-то все еще не поздний, и во дворе должны были оставаться по крайней мере несколько рыцарей... но их не было. Разгадка обнаружилась минутой позже, когда Сорша заметила женщину, сидевшую на скамейке в теньке. Ее одеяния сливались со стеной, так что пока она сохраняла неподвижность, ее немудрено было проглядеть. Тем не менее, девушка ни минуты не сомневалась, что именно в ее присутствии кроется причина необычной безлюдности на тренировочной площадке. - Сорша? - поняв, что обнаружена, книжница окликнула ее. - Миледи, доброе утро, - юная воительница не забыла почтительно поклониться своей спасительнице... по-хорошему, Сорше стоило бы благодарить ее каждый день на протяжении всей своей жизни, но девушка не сомневалась, что Саня этого не потерпит — даже сейчас было заметно, как она скривилась под капюшоном в ответ на ее поклон. - Я вам помешала? - Нет, - флегматично отозвалась героиня. - Мы с моим лордом тренировались, и все почему-то разбежались... А я никого не гоню. - Вы в порядке, миледи? - девушка заметила, что героиня тяжело дышит. Если задуматься, все выглядело так, будто их с лордом Хаартом тренировка была довольно изнурительной — и, в то время как последний в свойственной ему манере умчался по своим делам, увечная книжница не нашла в себе сил, чтобы сразу подняться по лестнице, и решила присесть передохнуть. Сорша захотела даже предложить ей помощь — хотя и сама преодолевала ступеньки с большим трудом. - Тяжело в учении — легко в бою, - отозвалась книжница, хоть ее вид и не соответствовал бодрым словам. Впрочем, обратной стороной ее увечий было то, что невозможно было сказать, насколько ей тяжело в данный конкретный момент — она теперь всегда выглядела одинаково ужасно. Даже Сорша старалась не смотреть на полускрытое капюшоном лицо своей спасительницы и сосредоточилась на ее изуродованных пальцах, покоящихся на ручке трости — уже не той же самой, что девушка видела у нее два дня назад. Похоже, лорд Хаарт наконец отыскал для своей увечной супруги «клюку», соответствующую ее статусу. Черная трость выглядела так же угрюмо и зловеще, как и ее владелица... - Ты, видимо, собиралась тренироваться? - прервала Саня затянувшееся молчание — ей не больно-то нравилось, когда ее разглядывали. - Можешь приступать. - На самом деле... - Сорша замялась сначала, но все же решилась сказать. - Я хотела бы поговорить с вами, миледи... если можно, - получив от книжницы разрешающий кивок, она продолжила. - Лорд Хаарт сказал мне, что даже если я выучусь сражаться левой рукой, здорового воина мне все равно не одолеть — и что надо научиться чему-то еще. Раньше я воздерживалась от изучения магии, потому что Церковь осуждает это, но теперь начинаю сомневаться... Как получается, что колдовать вроде как нельзя, но все герои делают это — и лишь благодаря им мы все до сих пор живы... и свободны, - она выделила последнее слово, имея в виду себя. - Не могли бы вы объяснить мне, миледи? - Девочка, ты выбрала неподходящего советчика, - лениво усмехнулась Саня. - Все правила и ограничения, что накладывает Церковь, я попрала еще до твоего рождения... И вот результат, - она задрала подбородок, позволяя Сорше увидеть свое обезображенное лицо и развела ладони в стороны, будто демонстрируя свое незавидное состояние. - Что ты хочешь от меня услышать? Спроси лучше отца капеллана — он объяснит тебе, что нельзя и почему это плохо. - Миледи, я — однорукая сумасшедшая девчонка, и мне стоило бы возвратиться домой, пока я не натворила чего-нибудь еще... - в отчаянии произнесла юная героиня. - Именно это мне и скажет отец капеллан. - И я, вроде бы, говорила тебе то же самое, - с кривой улыбкой напомнила леди Хаарт. - Но ты предпочла послушаться моего лорда, который сказал, что если будешь издеваться над собой каждый божий день, то сможешь стать грозным героем, как он... - Он не так сказал! - возразила Сорша. - А как? - Он сказал, что я бесполезная и ничего не сделала для защиты своей страны... И я согласна с этим. Я хочу знать о магии — не почему это плохо, а смогу ли я стать полезной с ее помощью или в итоге лишь погублю всех, как... как вчера, - в конце она чуть не расплакалась, снова вспомнив о матери Кейтлин и ее предполагаемой ужасной участи. - Присядь, - вздохнула Саня. В ответ девушка тихо опустилась перед ней на колени... - Я сказала, на скамейку сядь! Я не исповедовать тебя собираюсь, а поговорить! Схватив юную героиню за шиворот, книжница подняла ее с земли и усадила рядом с собой — несмотря на внешний вид обгорелых рук, хватка у них была что надо. Погрозив Сорше своим жутким кулаком, Саня предупредила: - Учти — я не собираюсь тебя ничему учить. Ты на две головы ниже того уровня, который нужен, чтоб хотя бы заглянуть в мою книгу заклинаний... Я просто объясню тебе, что к чему, чтобы ты не нахваталась всякой ерунды. - Прошу, миледи, вложите в мою безмозглую башку немного ума! - заискивающе попросила девушка. Даже не зная ничего о магии, нетрудно было догадаться, что тысячи чародеев по всему миру мечтали учиться у такой, как Саня — и всех богатств лорда Вистелдейла не хватило бы, чтобы нанять для его дочери такую наставницу. Она не мечтала о настоящем обучении, как не хотела и становиться колдуньей — просто надеялась узнать что-то о злой и враждебной силе, перед которой были бессильны вся ее решимость и добрые намерения, но которая почему-то покорилась всем великим героям. - Глупое дитя... - фыркнула книжница и без дальнейших проволочек перешла к делу: - Существуют два противоположных взгляда на то, что есть магия. С одной стороны, как ты и сказала, Церковь учит, что магия зла сама по себе — и есть весьма авторитетное мнение, что в конечном счете наши заигрывания с нею выйдут из-под контроля, и тогда этот мир будет уничтожен... Я с этим согласна — думаю, так и будет. К сожалению, само по себе знание об этом нам мало что дает — и на войне мы продолжаем колдовать, потому что даже если бы мы перестали, наши враги все равно колдовали бы дальше — и риск гибели мира никуда бы не делся. Ну а раз мир все равно обречен, почему бы не попробовать и не дать отпор? Она покосилась на Соршу, словно ожидая возражений, однако та лишь молча слушала. - В конечном счете, даже Церковь разрешает какие-то вещи, - продолжила Саня. - Они не называют это магией, но в каждом монашеском ордене обязательно есть список разрешенных практик. Ты и сама, конечно, знаешь, что монахи могут исцелять раны и благословлять оружие перед боем — вот только не все из них на этом останавливаются. А в некоторых орденах даже считается допустимым отнять у человека зрение или способность ходить — если это поможет предотвратить убийство или другое серьезное преступление... Но это еще что! Представь себе, существуют «разрешенные практики», способные заставить целые армии разрыдаться и начать оплакивать свои грехи. - Такое бывает?! - на этот раз Сорша в самом деле впечатлилась. - И Церковь разрешает это? - Ну, тебе разрешение вообще не нужно, к примеру — ты же не монахиня и даже не библиотекарь, - пожала плечами книжница. - Героям позволено куда больше — они жгут врагов огнем, крушат стены, бомбят города — и их за это не осуждают. Это примерно то же, что и с убийством — когда герой убивает на войне, это считается не грехом, а подвигом. А если он все равно убивает, почему бы не разрешить ему делать это волшебными стрелами, а не только обычными? Если есть катапульта, и она разрешена, какой смысл запрещать метеориты — ведь тот, на чью голову упадет камень, не почувствует разницы? Словом, наше отношение к колдовству построено на компромиссах... Ну а теперь самое забавное — с точки зрения какого-нибудь бракадского мага между мной, аббатом Рионом и им самим нет никакой разницы — мы все колдуны. Невозможно объяснить неверующему, чем «разрешенная практика» отличается от магии — а если этот маг еще и достаточно талантлив, он сможет воспроизвести эффект всего, что делают наши священники, при помощи своих заклинаний — и будет утверждать, что разницы вовсе нет... Она, разумеется, есть — но о ней тебе в самом деле лучше спросить священника. Для меня самой искушение опробовать что-нибудь новенькое всегда было слишком сильным — так что довольно быстро я стала колдовать все подряд... Моих заклинаний уж точно ни в одном списке нету. Она по-жуткому хихикнула, потешаясь над одной ей понятной иронией, а затем поднялась с лавки. Сорша тоже попыталась встать, но книжница жестом остановила ее. - Мне просто ноги размять нужно, - пояснила она и продолжила лекцию: - Как ты уже должна была понять, существует совершенно иной взгляд на магию, принадлежащий тем, кто называет себя «учеными» — бракадцам и иже с ними. Согласно им, заклинание — лишь инструмент, не добрый и не злой — и пока ты искусно владеешь им и четко понимаешь, что пытаешься сделать, ничего плохого не произойдет... Да, это звучит весьма разумно и менее радикально, чем версия Церкви — но чтобы понять, что это неправда, достаточно внимательно посмотреть по сторонам. Оказавшись за пределами своих кабинетов, так называемые «мастера точной науки» начинают невероятно косячить... Вот видела, джиншу казнили позавчера? - Не видела, - отозвалась Сорша. - Слышала... О казни Нилы немало говорили и в городе, и особенно в таверне — люди обсуждали это, как свершившееся торжество правосудия, а многие даже сетовали на то, что гильотина была для джинши слишком мягким наказанием... Сама Сорша относилась к Ниле с сочувствием — в конце концов, Ксемрус мучила их обеих друг у друга на глазах — и если бы спросили ее, сказала бы, что джиншу вообще незачем казнить. Однако ее никто не спрашивал, а командующему, конечно, было виднее... - Вот этого всего ведь вообще не должно было случиться! - неожиданно заявила Саня. - А все дело в том, что маги создали заклинание, призывающее и порабощающее могучего духа — а затем, сами толком не понимая, как оно работает, начали им пользоваться. В результате выяснилось, что как только джинн оказывается в зоне досягаемости какого-нибудь сильного демона, он перестает быть рабом мага и начинает служить этому демону — и маги абсолютно не представляют, почему это так и что с этим делать! Их подход оказывается более разрушительным и непредсказуемым в плане последствий, чем все наши компромиссы — все потому, что они приняли за аксиому несуществование недоказанного. Если бы известные им факты были всеми фактами — тогда бы магия работала так, как они думают. Но они знают половину, а думают, что это все — в итоге все идет наперекосяк! - А что же вы, миледи? - примерно после слова «аксиома» Сорша начала понимать, что уже ничего не понимает. Тем не менее, она смогла сформулировать достаточно каверзный вопрос. - С магами вы несогласны, но и церковных правил не соблюдаете. Как правильно-то? - Ну, первое, что ты должна понять — хотя будущее разрушение колдунами мира — это пока лишь теория, разрушение магией самого колдуна — это уже печальная реальность. Ты сама могла убедиться, насколько она опасна... для кого-то, вроде меня, кто имеет врожденный талант, эта опасность может уравновешиваться надеждой на какие-то достижения и полезные вещи, которых я могу добиться — впрочем, как видишь, опасность все равно никуда не девается — ну а для таких, как ты, там есть только она. Не лезь — целее будешь. - Саня, ходившая взад и вперед перед лавкой, остановилась и сурово посмотрела на девушку. - Но я хочу просто понять, что происходит... и что случилось с матерью Кейтлин, - Сорша наконец нашла в себе силы сказать все, как есть, и книжница начала понимать, что к чему. Девушка перед ней не жаждала знания — она пыталась избавиться от страха. К сожалению, единственным способом помочь ей было дать те самые знания... - Ладно, давай попробуем, - вздохнула Саня. - Понимаешь, деление магии на «разрешенную» и «запрещенную» — это просто инструкция для наставников — чему учить и чему нет. Но ведь, по идее, самое простое лечебное заклинание можно использовать для пыток, например — но если кто-то из наших монахов так сделает, его накажут. Почему — ведь практика разрешенная? Потому что дело далеко не в самих заклинаниях... можно даже сказать, что где-то половины «заклинаний» вообще не существует. Я вот могу убить тебя, не говоря ни слова, - она зловеще посмотрела на Сорша, но та просто кивнула без испуга или возмущения — для нее это и так было очевидно. Книжница усмехнулась и продолжила: - И никто, кроме меня, не будет знать, что это была за техника и была ли она вообще. Так как меня судить? Для этого используется другая классификация, о которой большинство людей не задумывается — она основана на том, как магия работает. Деление на отдельные заклинания или типы по стихиям удобно для армии — где командир должен отдать четкий приказ, исполнение которого повлечет предсказуемый результат. А вот настоящая магия куда сложнее и страшнее. И она основана не на словах, а на власти. Суть не в том, чтобы прочесть наизусть стишок и получить результат, а в том, почему ты можешь его получить. Вот как ты понимаешь — что дает мне право навести на тебя чары? Я могу подчинить тебя своей воле, поставить на колени — и ты будешь делать все, что я скажу, даже не думая. Что дает мне такое право? Сама того не ведая, она выбрала самый неудачный пример — Соршу захлестнули воспоминания. Все было именно так, как сказала Саня — демоница отдала приказ, и ее тело начало двигаться само по себе, пока разум был лишь бессильным наблюдателем... - Эй, Сорша! - книжница встряхнула ее за плечи. - Ты еще с нами? - А... простите, миледи... - кое-как пролепетала юная воительница. Затем она поняла, что от нее все еще ждут ответа. - Я слышала, что есть мана, и это — Божий дар, позволяющий людям делать невероятные вещи. Но его часто используют во зло, и это — самый тяжкий грех... - Ну да, примерно так и есть, - кивнула книжница. - Но все-таки, это не совсем то, о чем я спрашивала... Ману можно использовать для самых разных вещей и сама по себе она ни на что не влияет. Нет хорошей маны или плохой маны — ею можно убивать и можно лечить. Так что я не сказала бы, что источник силы магии лежит в ней — скорее она как... ну, чернила. Ты используешь чернила, чтобы писать, но не они создают буквы — человек, который знает буквы, сможет написать и без чернил — при некоторой изобретательности. Вот и с маной то же самое. Я перед тобой — живой пример того, что колдовать без маны можно... но заканчивается это не очень хорошо. Мана — это степень благодати, позволяющая колдуну избежать немедленной расплаты за использование магии. Растрачиваешь ману — растрачиваешь благодать. В конце концов, Божье терпение иссякает, и ты получаешь по башке... Это, конечно, лишь модель, - увидев на лице слушательницы недоумение, Саня поправилась. - Ну, то есть, очень упрощенное объяснение для очень сложных вещей... А теперь давай поговорим о том, насколько большим злодеем тебя делает использование той или иной магии. Я сама пользуюсь этой системой, чтобы понять, что я должна делать, а что — нет. Она уже устала ходить и потому вновь опустилась на лавку рядом с Соршей. Земля на тренировочной площадке была покрыта тонким слоем песка, чтобы было мягче падать, и книжница использовала его, начертив простенькую схему концом своей трости. - Давай представим, что вся магия делится на три типа. Первый — это суверенные заклинания. У тебя есть твое тело, которое принадлежит тебе, - она изобразила на песке фигуру человечка: - Ты можешь навести на него чары, и это никого больше не будет касаться. Тут нет никакого сопротивления, и ты не несешь никакой ответственности за пределами эффекта самого заклинания. Это не значит, что это не опасно, - Саня указала ладонями на свое лицо. - Все, что ты видишь, я сделала с собой при помощи суверенного заклинания... Но, как минимум, тут нет преступления ни перед кем еще. Самый простой пример — это каменная кожа. Ты совершаешь ее на себя, твоя кожа становится крепче, но при этом тебе будет труднее ходить. Ты можешь не выдержать тяжести собственного тела, и у тебя случится разрыв сердца... ну а если хватит ума использовать это заклинание, когда переплываешь реку — то просто утонешь. Сама дура — сама виновата. Тем не менее, все последствия тут являются делом твоих собственных рук — ты получаешь справедливый результат за справедливую плату. Никто не может в это вмешаться. Я достаточно понятно объясняю? - Да, - кивнула Сорша. - Люди могут делать со своим телом все, что захотят. - Да, - подтвердила книжница. - Второй тип магии уже намного хуже. Это заклинания-пакты. Есть колдун и есть второй человек, который позволяет колдуну совершить над собой чары. Они как бы заключают соглашение, по которому колдун дает свою ману, а объект заклинания получает все эффекты и их последствия... Ну, есть самые простые и невинные примеры, вроде исцеления — я лечу тебя своей маной, а ты лечишься — вроде бы ничего плохого. Однако тут есть огромное пространство для злоупотреблений — и именно эта область привлекательна для всяких злодеев и обманщиков. А все потому, что тут колдун не несет никакой ответственности. В суверенных заклинаниях ты навела на себя чары — ты дура, а тут он согласился, чтобы ты его заколдовала — значит уже он дурак... И ты даже не представляешь, какая жуть тут творится. - Но... можно ведь отказаться? - уточнила девушка, уже готовая испугаться. - Это добровольно, да? - Да... но понятие «согласия» растяжимо. Есть тысяча способов, как его можно выманить — в некоторых случаях, если я окликну тебя по имени, а ты отзовешься, это уже может дать мне право навести на тебя чары. А иногда, если я приближаюсь к тебе с явным намерением тебя заколдовать, а ты просто стоишь и ничего не делаешь — это тоже может быть рассмотрено, как согласие... Словом, единственный действительно надежный способ защититься в таких случаях — это громко орать «НЕЕЕТ!». Я сейчас приведу тебе самый зверский пример, и ты все поймешь. Одним из самых страшных заклинаний-пактов считается телепортация. Тут допустимо то, что называется интервенцией — когда ты распространяешь суверенитет своего заклинания на другого человека. Проще говоря — если я схвачу тебя за руку, а ты по какой-то причине не сможешь мне в этом воспрепятствовать — то я могу телепортироваться, и ты полетишь вместе со мной — независимо от твоего мнения на этот счет. Более того — если ты будешь крепко держаться за другого человека, а я телепортирую его, и он примет пакт — то ты, тем что держала его, как бы дала свое согласие на то, чтобы тебя переместили вместе с ним. Именно это случилось с той криганкой — я могла телепортировать ее против ее воли, потому что она держала тебя — чтобы защититься, ей пришлось тебя отпустить. - Я понимаю... - Сорша помнила те события очень нечетко, но уловила смысл, и ее отношение изменилось — во время рассказа Сани она начала было думать, что заклинания-пакты — это отвратительное мошенничество, используемое злыми колдунами, но теперь оказалось, что они могут очень сильно помочь в освобождении заложников. - На самом деле, тут все очень запутанно, - покачала головой книжница. - Типы магии, о которых я говорю, это не какие-то отдельные заклинания. Почти все колдуны начинают с суверенных заклинаний, а потом учатся использовать их же на других людей. Сначала в виде пактов — потому что так безопасней. Потом они понимают, что можно использовать пакты, чтобы обманывать и вредить — в конечном счете, та же каменная кожа может использоваться для убийства, а исцеление — для пыток. Если боль невыносима, тело не позволяет разуму отказаться от помощи — что бы ты там ни кричала, подсознательно ты примешь мое исцеление — а значит я могу бесконечно лечить тебя и снова калечить. Девушка сглотнула. В этот момент она вдруг обрадовалась, что оказалась такой слабовольной жертвой и подчинилась своим мучителям прежде, чем дошло до таких вещей — теперь она начинала понимать, что ждало бы ее, прояви она больше упорства... - Наконец, самые талантливые колдуны доходят до таких вещей, как интервенция — тут все зависит от опыта, мастерства и коварства — когда на проповеди священник говорит тебе, что магия построена на обмане — это не преувеличение, все так и есть, - Саня между тем так увлеклась собственной лекцией, что уже не обращала внимания на реакцию своей юной слушательницы. - Лично я уверена, что смогу навести на тебя абсолютно любые чары так, что ты на все согласишься и даже этого не заметишь. Как тут защититься? Бойся. Видишь колдуна — не подходи к нему, не разговаривай, не позволяй ему на тебя смотреть, и вообще лучше беги — причем зигзагами. Если это сражение, и бежать нельзя — то стреляй в него, но лучше — в спину. - Миледи, вы сказали, что есть три типа, - напомнила девушка, глядя на схему, одна треть которой все еще оставалась незаполненной — картинку с интервенцией книжница изобразила не рядом с остальными рисунками, а сверху. - Да... Тут мы переходим к магии, наиболее опасной и для колдуна, и для окружающих — это заклинания насилия. Ты наводишь чары на жертву, которая очевидно этого не желает — и тут уже на тебя ложится вся полнота ответственности. Возможно сопротивление — заклинание может не сработать, может отразиться в тебя — в конце концов, может наступить возмездие, которое будет ограничено лишь могуществом того, чей суверенитет ты нарушила. Это очень опасно для всех — настолько, что многие осторожные люди, вроде моего лорда, вообще никогда не используют заклинания насилия и предпочитают убивать врагов простым оружием — потому что так риска куда меньше... - То, о чем вы говорите — это ведь всякие огненные шары, да? - уточнила Сорша. - Да, но не только. Хотя тут все-таки есть кое-какие ограничения — почти любое заклинание может быть пактом, потому что когда все согласны, то и проблем нет — а вот заклинания насилия создаются специально таким образом, чтобы преодолеть отказ жертвы. Огненные шары — это самое очевидное — какой уж тут отказ, когда он в тебя летит... но еще сюда относятся такие вещи, как ослепление, гипноз и тому подобное. Хотя, как я и сказала, эти заклинания самые сложные в освоении и самые опасные для колдуна, их все равно используют очень часто — потому что это самый прямой способ воздействия, для которого тебе не нужны былинное мастерство и сложные рассуждения. Это магический аналог дубины — если сила есть, то ума не надо. - А как защититься? - Для обычного человека — никак, - пожала плечами Саня. - Они для того и предназначены, чтобы подавить все твои уловки грубой силой... У колдунов есть контрзаклятия. Некоторых защищают высшие силы — тронешь их, и тебе конец. Другие развивают у себя способность подавлять магию — но я понятия не имею, как этому научиться. Самый доступный способ для тебя — попроси знакомую колдунью тебя защитить. Может быть, она сегодня добрая... - книжница в очередной раз усмехнулась. - То есть получается, чтобы призвать к ответу колдуна, нужно самому быть волшебником? - заключила воительница. - Почти так... Ну, либо ждать, пока он сам так накосячит, что от него мало что останется. Или, если он не очень силен, можешь убить его до того, как он убьет тебя. Да, выбор невелик — но теперь ты понимаешь, почему, хотя Церковь осуждает магию, наши герои все равно колдуют... Ну а теперь самое важное — и страшное, - Саня обвела изображенную на песке схему кружочком. - Есть самозначащие заклинания. И вот в этом почти вообще никто не разбирается... Смысл в том, что слова, которые ты произносишь, когда колдуешь, не так уж важны — это просто прием, который помогает тебе научиться использовать чары. Когда ты делала это уже очень много раз, то можешь уже и без слов — обычно... Но есть некоторые заклинания, которые важны сами по себе, поэтому они так и называются — самозначащие. Это не говорит напрямую о могуществе чар — лишь о том, что в них действует некая сила извне той системы, которую я тебе тут нарисовала... Чтобы ты слишком сильно не пугалась, я приведу самый простой пример — проклятия. Многие колдуны просто используют их, как заклинания насилия — и в этом качестве от них можно защититься, их можно развеять, и они не действуют на нежить и другие могущественные создания. Но те, кто действительно понимает, как работает магия, могут проклинать на совершенно ином уровне — и тогда получается, что никаких ограничений уже нет. Твои слова обретают силу, и если ты способна за них ответить — то будет так, как ты сказала. Вот это — самозначащее заклинание. Скажи так, чтобы оно достало твоего противника и не прикончило тебя. - Но это, наверное, не просто... - предположила Сорша, которая к этому моменту уже почти совсем запуталась. - Да нет, - пожала плечами книжница. - На самом деле, самозначащие заклинания окружают нас повсюду, и мы пользуемся ими в повседневной жизни, даже не замечая. Ну вот, например, фонтан юности — наверняка ты слышала о таких. Пьешь воду — и чувствуешь прилив сил. Явно же магия — но ты не тратишь никакой маны — ты, может, даже колдовать не умеешь — притом все работает. Чья там мана? Непонятно. Вот это — самозначащее заклинание. Или, например, если ты говоришь «чтоб мне пусто было» — это ты себя прокляла, и может сработать, даже если ты не колдунья. Если тебе какой-нибудь заучка-маг начнет доказывать, что проклятие — не самозначащее заклинание, пусть он объяснит, как и за счет чего вот это работает. - Так значит, то, что случилось с матерью Кейтлин... это и было самозначащее? - воительница начала припоминать, что Саня что-то такое и сказала позапрошлой ночью. - Да, но это не ты сделала... Криганцы постарались — они защитили свое заклинание таким образом, чтобы процесс невозможно было описать в словах, ну а если описание все-таки будет создано каким-то иным способом — то само это описание станет аналогом заклинания... Получается, когда матушка прочла то, что ты написала на бумаге, она невольно призвала врага рода человеческого — а поскольку она сделала это без человеческого жертвоприношения, это дало ему власть ее забрать... Любопытно — то, что я сейчас объясняю тебе, как оно работает — тоже будет считаться проведением вызова? У Сорши мигом перехватило дыхание, и она принялась испуганно озираться... ей почудилось даже, что она вновь слышит отголоски дьявольского хохота. - Да успокойся ты, - книжница положила руку ей на плечо, и девушке сразу стало легче дышать. - Он не придет — ему прошлого раза хватило... Да не бойся, - она посмеялась тому, как юная воительница смотрит на нее, будто на сумасшедшую. - Я не обезумела от своей невообразимой мощи и полностью осознаю могущество нашего врага. Просто когда колдуны достигают определенного уровня, им лучше больше не встречаться друг с другом во избежание взаимных потерь — и наша последняя встреча показала, что это — именно такой случай. Я заплатила немалую цену за свою победу, но и враг понес больший ущерб, чем ожидал — теперь мне известно заклинание, при помощи которого он перемещается. Еще пара личных встреч — и я могу вызнать еще какие-нибудь секреты. Дьявол слишком осторожен — он не станет так рисковать. Сорша со смесью недоумения и благоговения глядела на эту женщину, спокойно объясняющую, что и почему не будет делать враг рода человеческого... разве не должны такие вещи находиться за пределами людского понимания? - Я ведь уже сказала тебе — магия разрушает колдуна, - произнесла та, будто прочтя ее мысли. - Не тело — это еще мелочи — а разум, и то, как он мыслит. Мудрость, которую ты познаешь, это злая мудрость — ловушки, насилие, обманные пакты. Чем большему ты учишься, тем ближе становишься к нему — буквально самому мудрому из всех колдунов... Так что тебе лучше держаться от этого подальше. Можно было бы научить тебя простым боевым заклинаниям, которые знает наш командующий — и навряд ли это пошло бы кому-то во вред — но, пожалуй, не стоит. Демоны уже коснулись твоей души — и самой бросаться им навстречу буквально сразу же было бы неразумно. Сначала поправься, перестань бояться — и мы вернемся к этой теме через какое-то время. - Хорошо, - ответила девушка, поднимаясь с лавки. - Я поняла... - Главное, что ты должна понять — ты не виновата. - сказала книжница, оставаясь сидеть. - Эти листы работали бы так в любом случае, кто бы их ни прочел. И поскольку мы ничего не знали, то никак не смогли бы этого предотвратить — все равно случилось бы с кем-нибудь другим рано или поздно. - Но все-таки я написала этот чер... - воскликнула было Сорша, но Саня с неожиданной прытью вскочила и зажала ей рот рукой. - Не упоминай черта в связи со всеми этими событиями — мало ли, как оно работает, - быстро сказала она. - Формулировка «враг рода человеческого» придумана умными людьми не просто так — ее используй. Юная воительница активно закивала и была отпущена на свободу. - Касательно «чертова листка», который ты написала, - книжница в очередной раз демонстративно нарушила собственные рекомендации, показывая, что ей нечего бояться. - Знаешь, что сказал мой лорд, когда обо всем услышал? «Наконец-то от этих двоих была какая-то польза». Он, конечно, очень несправедлив к тебе и, особенно — к несчастной матери Кейтлин... но, если отложить неизбежные печальные последствия, были ведь и положительные. Теперь мы знаем. Практически, я вчера большую часть дня писала письма, которые сейчас летят в гильдии магов по всей стране — мы поняли, что это заклинание нельзя даже исследовать, и теперь десятки глупых волшебников, которые непременно погибли бы в результате того, что мы сочли бы несчастным случаем, останутся живы. Вы испытали на себе эту мину, так что другим не придется. - Все равно было бы справедливо, если бы утащили меня... - вздохнула девушка. - Мать Кейтлин ни в чем не виновата, и то, что теперь с ней будет... это просто чудовищно. - Что ж, мы обе едва не оказались на ее месте, - отозвалась Саня. - Нельзя винить себя за то, что выжила. Лучше помолись за ее душу — и за то, чтобы она не вернулась... потому что ты понимаешь, кем она может вернуться. Сорша сглотнула и кивнула. Слова, которые произнесла книжница, были очень неправильными — и все-таки с ними невозможно было не согласиться. - Еще одно. Если когда-нибудь еще соберешься писать — замени ту часть с заклинанием звездочками. Думаю, это должно помочь. - Что вы, миледи! Я больше никогда в жизни ничего не напишу! - заверила Сорша. Еще одно обещание, которое ей предстояло нарушить...