Герои: таких уже не будет

Хоть Сорша и была заносчивой, упрямой и, пожалуй, даже слегка самовлюбленной, но она не имела привычки сваливать свою вину на других ― и потому осознавала, что в этот раз виновата во всем была она одна. Ей говорили остаться в лагере, и лорд Хаарт даже отказывался давать ей солдат в сопровождение ― но она так стремилась присоединиться к отряду командующего, надеясь принять участие хоть в каком-нибудь сражении, что решилась ехать с одним лишь мастером Годриком. И случилось ровно то, о чем ее предупреждали все, кому не лень ― всю ночь они ехали спокойно, а едва забрезжил рассвет, на них набросилась свора гарпий. Причем нельзя сказать, что «свора» эта была какой-то необычайно огромной ― всего восемь или девять птицедев ― обычный нигонский разведотряд… Леди Саня, окажись она в схожей ситуации, уложила бы всех одним заклятием ― для нее это было не труднее, чем от мухи отмахнуться. А лорд Хаарт или сэр Эдрик сразились бы с ними в рукопашную и почти наверняка вышли бы победителями… но Сорша и ее престарелый оруженосец не были кем-то из этих легендарных героев, а всего лишь обычными людьми. Число противников, с которым каждый из них мог биться на равных, равнялось одному… Они попытались оторваться от гарпий верхом, но крылатые охотницы заблаговременно окружили намеченных жертв и потому оказались разом со всех сторон… Две гарпии набросились на юную воительницу сзади и, схватив за руки, вырвали из седла. Оказавшись на земле, Сорша отбивалась как могла, размахивая мечом и кинжалом, но коварные противницы не стали биться с ней лицом к лицу ― вместо этого они кружили вокруг, стремясь снова напасть сзади, и в конце концов им это удалось… Самое обидное, что девушка даже не смогла дорого продать свою жизнь ― прежде, чем ей удалось хотя бы зацепить кого-нибудь, гарпии вчетвером повисли у нее на руках и ногах и повалили на землю. Даже после этого она пыталась вырываться, но все ее попытки не принесли результата… Ее не просто победили, а обошлись, словно с жалкой жертвой ограбления ― стащили через голову кольчугу и сняли сапоги, а потом связали руки за спиной и затянули петлю на шее. А затем перед глазами у девушки развернулась чудовищная сцена ― ее оруженосца тоже обезоружили и повалили, но в его случае дело не ограничилось обычным раздеванием… Несчастный мастер Годрик верой и правдой служил семье Вистелдейл более пятидесяти лет, а теперь встретил такой жестокий и жалкий конец ― а его юная госпожа лежала на земле и бессильно наблюдала, неспособная что-либо поделать… И что было самым позорным ― она даже не думала о том, чтобы ему помочь. Все ее мысли занимал ужас перед участью, ожидающей ее саму. Разум Сорши, отчаянно пытавшийся анализировать ситуацию, услужливо подсказал ей, что Годрика не растерзали сразу лишь для того, чтобы изнасиловать ― но почему она-то еще жива? Разгадка обнаружилась самым неожиданным и очевидным образом ― о ней сообщили сами похитительницы. Одна из гарпий, сидевшая на спине у пленницы, вдруг наклонилась к ее уху и прокаркала ― ее голос был отвратительным, а дыхание ― и вовсе тошнотворным: — Офицер? — лишь услышав слово на эрафианском, девушка опомнилась и запоздало сообразила, что попала не в лапы дикарей, а в плен к солдатам неприятеля. Эти гарпии не просто убивают всех подряд, а выполняют задание ― и, конечно, им приказано доставлять пойманных офицеров для допроса, как обычно и бывает на войне! — Он ― офицер! — выпалила Сорша, наконец вспомнив о своем долге по защите вассала. Формально она не солгала ― будучи сквайром, Годрик считался младшим офицером, хоть и не исполнял никаких командных функций и не имел доступа к секретной информации, за исключением личных секретов своей госпожи. — Мы оба! Слышите? Не убивайте его! К сожалению, гарпии, видимо, не поняли ее. Возможно, они только и знали из всего эрафианского одно слово «офицер», а может Сорша вопила так отчаянно, что слов было не разобрать. Она хотела указать на Годрика пальцем, чтобы объяснить им, но руки были крепко связаны… — Офицер! Офицер! — радовались крылатые хищницы, прыгая на спине у девушки, а тем временем их товарки уже вцепились в Годрика зубами… К тому моменту, как они закончили свое пиршество, Сорша в конец сорвала голос криками и проклятиями. Но для нее самое худшее только начиналось ― ее подняли на ноги и куда-то потащили… Она упиралась, но гарпий было много, и они могли тянуть веревку по очереди ― а то, что веревка эта была завязана у пленницы вокруг шеи, значительно сокращало возможности для сопротивления. В конце концов, обессилевшая и полузадушенная девушка покорилась и побрела вслед за гарпиями ― не разбирая толком дороги и не понимая ничего, кроме того, что потерпела позорное поражение… Лишь много позже пленница осознала, что гарпии вели ее в направлении противоположном тому, в котором она скакала до встречи с ними ― назад из долины, к берегу моря. Там, в прибрежных скалах, стая хищниц заночевала вместе со своей добычей. Сорша не сомкнула глаз, высматривая хоть какую-то возможность для побега, но за ней зорко следили, так что оставалось лишь лежать и размышлять о своей печальной участи… Она все еще не знала, зачем ее схватили ― то ли гарпии-мародерки преследовали собственные корыстные интересы и надеялись получить за «офицера» выкуп, то ли собирались передать ее верховному нигонскому командованию. Сорша очень надеялась на первый вариант, хоть более вероятным представлялся второй ― конечно, она сама была бы очень возмущена, если бы эрафианские солдаты стали отпускать вражеских офицеров за выкуп, но это ведь нигонцы, у них еще и не такое безобразие случается ― ведь правда?! Ну а наутро пришел корабль, и даже эти слабые надежды были задушены… То была не просто лодка, а огромная боевая галера, высадившая на берег целую орду троглодитов ― по эрафианским меркам тут было несколько батальонов, и Сорша порядком перепугалась уже не за себя, а за своих соратников ― высадившиеся нигонцы не только намного превосходили в численности отряд разведчиков сэра Кристиана, но, пожалуй, могли потягаться и со всей армией… Откуда их столько взялось, и так быстро? Командующий, конечно, говорил, что собирается заманить в Долину Балларда неприятельскую армию, но теперь казалось, что это его войска угодили в ловушку. Что до судьбы самой Сорши, то она уже была покойницей ― по крайней мере, окруженная полчищем троглодитов девушка воспринимла себя именно так… Ей доводилось видеть ― и даже убивать ― троглодитов ранее, но до сих пор она не задумывалась о том, насколько разными они бывают. От трех до восьми футов ростом, зеленые, коричневые и пятнистые, с шипами, с рогами, с чешуей и вообще безо всего ― здесь были они все. Различалось и вооружение ― в то время как кто-то имел при себе лишь заостренный дрын, отдаленно напоминавший копье, у других были шлемы, трезубцы и даже кольчуги, так что они могли сойти за настоящих солдат… И посреди всего этого разнообразия были двое, что отличались ото всех прочих ― к ним-то гарпии и поволокли свою пленницу. Один из троглодитских военачальников выглядел довольно обычно ― зеленый и морщинистый, одетый в какую-то странную пеструю накидку. Если бы не внушительный посох в его руках и не золотой головной убор на рогах, ничто не выдавало бы в нем лидера, и Сорша перестала обращать на него внимание, как только к ней повернулся второй. Этот был поистине огромен и покрыт ужасающими шипами, а его клыкастая пасть была так велика, что девушка мысленно приготовилась к тому, что ей откусят, как только она откажется отвечать на вопросы… Однако жуткий троглодит не стал ничего откусывать, да и допрашивать юную воительницу не спешил ― вместо этого он сразу принялся кричать на гарпий. Сорша не понимала нигонского, но и так было ясно, что большой начальник недоволен. Гарпии некоторое время отпирались, но затем все-таки признали свою неправоту ― и приволокли вещи, отобранные у Сорши: ее кинжал, кольчугу и рыцарский меч. Одна из крылатых разбойниц, слишком упорно отстаивавшая свои права на добычу, была жестоко наказана ― рослые троглодиты-гвардейцы отпинали ее ногами и оставили лежать, чуть живую… Сорша, хоть и пыталась держаться с достоинством, на самом деле была в панике ― если эти монстры со своими так обходятся, то что же ждет ее? Но покамест ей везло ― главному троглодиту, очевидно, было не до нее. Он лишь махнул рукой в сторону корабля, и гвардейцы повели пленницу на борт. Как и гарпии, они были мало заинтересованы в сотрудничестве с ее стороны ― просто тащили на веревке и толкали древками копий сзади. И все же на этот раз Сорша не стала устраивать сцен ― учитывая число и габариты конвоиров это было очевидно бессмысленно, а выглядело бы наверняка жалко… На корабле девушку привязали к мачте, не заботясь особо о том, чтобы надежно привязать ― просто обмотали канатом раз сорок и даже концов не закрепили. Однако Сорша, подергавшись для пробы, убедилась, что этот примитивный метод связывания весьма эффективен ― без посторонней помощи ей было не вырваться… А затем полдня практически ничего не происходило. Связанная пленница, на которую никто не обращал внимания, старалась исполнять свой долг, наблюдая за противником ― чтобы было, о чем доложить, если удастся сбежать. Как же наивна она была… Между тем нигонцы, очевидно, тоже наблюдали за противником ― не за Соршей, разумеется, а за эрафианскими войсками и их передвижениями. После полудня они вдруг отчалили и на веслах двинулись вдоль берега на запад ― это девушка определила по солнцу. В числе прочих страшилок ей доводилось слышать о рабах на галерах ― тех, которых секут кнутами, выжимая из них все соки за один день, а когда те свалятся без сил, выбрасывают за борт ― и ожидала, что ей предстоит стать одной из таких, но этого не случилось ― да и на корабле не было видно других матросов, помимо троглодитов, усилиями которых он и проводился в движение. Обогнув мыс, галера вновь пристала к берегу, и большой отряд троглодитов высадился на землю. Вместе с ними исчезли и гарпии, что десятками кружили вокруг корабля до этого. Сорша догадалась, что нигонцы отправились на охоту за сэром Кристианом ― и вновь запереживала за горе-командующего и его людей. Ладно еще троглодиты ― но такой орды гарпий она никогда не видела! Воспоминания об ужасной судьбе, постигшей мастера Годрика, были свежи, и крылатые хищницы теперь казались юной воительнице страшными и непобедимыми… она мысленно похоронила своих соратников. Так она то боялась за других, то за себя, то продумывала, как будет врать на допросе, то просчитывала совершенно нереалистичные способы побега ― словом, ее разум тщился отвлечь девушку от безжалостной реальности. Между тем оставшиеся на корабле троглодиты сели обедать ― и в этот момент из трюма показалось истинное чудовище. Даже начальник троглодитов померк в сравнении с ней. Сорша никогда раньше не видела медуз, хоть, конечно же, немало слышала о них ― но и представить не могла, что будет так страшно… Чудовищная красавица возвышалась даже над самыми рослыми троглодитами, а ее змеи-волосы были в руку длиной. И уж ей-то точно была ни к чему трофейная кольчуга ― ее собственный нагрудник был так хорош, что его не постыдилась бы носить сама королева Катерина… Троглодиты принялись кланяться своей госпоже и с почтением поднесли ей угощение ― серебряное блюдо с фруктами и только что приготовленным мясом ― в то время, как все остальные, включая и вождя, хлебали жиденький бульон из грубых самодельных мисок. У Сорши же, которая не ела ничего с самого момента пленения ― прошло уже больше суток ― текли слюнки даже от запаха бульона. Но когда медуза вдруг взяла одну из мисок и приблизилась к пленнице, та от ужаса думать забыла о еде. Девушке было тогда еще неизвестно, что медуза превращает людей в камень, только когда хочет этого ― но даже если бы она понимала это, почем ей знать, что вражеская королева не станет этого хотеть? Она трусливо зажмурилась… Медуза коротко усмехнулась и сунула миску с бульоном ей под нос, но пленница лишь испуганно замотала головой. И тут она получила пощечину. Быть может, руки троглодитов и были слабыми по сравнению с человеческими, но Сорше этот удар слабым не показался ― и даже с закрытыми глазами она поняла, что ее ударила не элегантная рука медузы. — Тупой человек! — вождь троглодитов приблизился к ней, и от испуга девушка даже открыла глаза… Миска уже была в руках у троглодита, и тот, свободной рукой взяв Соршу за подбородок, надавил на щеки, чтобы заставить ее открыть рот, и влил в него содержимое посудины. — Жрать! Пленница едва не поперхнулась бульоном и пролила половину на палубу, но затем, опомнившись, начала глотать. В итоге она с горем пополам поела ― оставалось лишь молиться, чтобы троглодитский суп был сварен не на человечине ― девушка уже поймала себя на мысли, что ничего вкуснее этого бульона в жизни не пробовала, и, возненавидев себя за свою слабость, постаралась принять суровый и неприступный вид… Потому-то, когда верховный троглодит прикрикнул на нее, потребовав «спасибо для госпожа», Сорша просто проигнорировала его. Находись она в более спокойной обстановке, то поняла бы, что поступает не по-рыцарски, в то время, как медуза явила поистине королевское милосердие, решив покормить пленницу из своих рук. Ну а если бы девушкаа была способна осознать, сколь чудовищное богохульство совершила в глазах троглодитов, презрев их владычицу, то не только устыдилась бы, но и не на шутку перепугалась бы за свою жизнь ― ибо в тот момент троглодиты в самом деле были готовы наплевать на приказы верховного командования и зарыть богохульницу в землю, как велел закон! Но в итоге медуза лишь пожала плечами и удалилась, а вождь, смирившись с ее решением, вынес более мягкий приговор. — Больше не кормить! — угрожающе объявил он Сорше ― и больше ее в самом деле не кормили. В следующие несколько дней происходили вещи, которых сходящая с ума от голода девушка не понимала… Корабль несколько раз передислоцировался, и Сорша уже даже примерно не могла представить, где они в итоге находятся. Все разговоры велись на нигонском, а оглянуться по сторонам пленница, что все еще была привязана к мачте, толком не могла. Все части ее тела затекли, а в голове царил туман. Вдобавок ко всему, девушка задыхалась от смрада собственной одежды, пропитавшейся потом и испражнениями… Время она определяла по приемам троглодитами пищи, которые становились для голодающей пленницы пыткой ― ели они раз в день, и если судить по этому, она находилась на корабле уже четыре дня… В какой-то момент, который она прозевала, появилась еще и вторая галера. Если и на ней было столько же врагов, сколько на первой, то можно было оставить надежду на победу эрафианской армии… пришедшая в отчаяние Сорша всерьез была готова позабыть гордость и начать умолять троглодитов ее покормить ― и начала бы, если бы верила, что эти мольбы возымеют результат. Но вождь троглодитов приговорил ее к голодовке, и девушка боялась, что лишь позабавит пленителей напрасным унижением ― и потому продолжала держаться. И вот, утром пятого или шестого дня, когда пленница, казалось, должна была уже умереть от истощения, началось сражение ― галера в очередной раз отошла от берега, но теперь на палубе остался лишь немногочисленный экипаж во главе с медузой. Впрочем, и вождь тоже был здесь ― троглодиты расчехлили корабельную баллисту, и их командир крутился возле нее. Сорша, поняв, что что-то происходит, на время преодолела слабость и сконцентрировалась ― она отказывалась умирать, пока не увидит, чем все закончится. К сожалению, ее глаза уже застилал туман, и она не могла разглядеть даже берега ― не говоря о том, чтобы понять, что там творится… Несколько раз палуба содрогнулась от залпов баллисты ― а затем вдруг все стали кричать и показывать руками в одну и ту же сторону… Сорша повернула голову и увидела горящий корабль ― то была вторая нигонская галера. Прежде, чем туго соображавшая пленница смогла понять, что же произошло, раздался звук поднимающейся якорной цепи. Троглодиты налегли на весла, и корабль пришел в движение… Через какое-то время девушка наконец осознала происходящее ― нигонцы бежали. На палубе вновь появились гарпии, и все они настороженно поглядывали в небо… это и горящий корабль привело к неожиданному выводу. Неужели АвЛи прислали в Сауспорт подкрепление с самым настоящим драконом?! Так или иначе, а ясно было одно ― эрафианцы и их союзники выиграли сражение. Нигонцы потеряли свою армию и спасались бегством на корабле с жалкими остатками команды… Из последних оставшихся у нее сил Сорша ликовала. Ну а потом пришло осознание ― для нее победа ничего не изменит. Если дракон догонит их корабль ― она сгорит вместе с троглодитами. Если нет ― то умрет от жажды… Девушка подумала сначала, что рада была бы умереть в день победы, но это мысль оказалась какой-то слишком уж безрадостной. Однако эйфория придала юной героине решимости ― война еще не была окончена, и она принесет пользу своей стране, только если сможет выжить. «От позора не помрешь, — сказала себе узница и начала озираться по сторонам в поисках того, у кого можно было бы попросить еды. — Не дадут, так не дадут ― но попробовать-то надо…» И тут она увидела сидящую на палубе гарпию, что показалась ей знакомой ― у нее были руки, и Сорша смутно припомнила, что она то ли снимала с нее кольчугу, то ли отбирала меч. Соответственно, девушка ненавидела ее еще больше всех прочих своих пленителей… но сейчас ей показалось, что она нашла способ схитрить. Гарпии не было здесь, когда вождь троглодитов приказал ее не кормить, верно? — Дайте мне воды, пожалуйста, — она постаралась попросить как можно вежливей, но ее пересохшие губы издали лишь слабый хрип. — Воды! — Вода? — по крайней мере, гарпия поняла, что обращаются к ней, и даже переспросила. — Воды… — повторила пленница. — Воды! — Вода, — утвердительно произнесла гарпия. Затем она сорвалась с палубы и, зачерпнув за бортом миску воды, вернулась к пленнице. — На. — Но это же соленая… — Сорше так хотелось, что она чуть было не выпила, и опомнилась лишь в последний момент… — Ха-ха, — гарпия, хоть и едва понимала эрафианский, зато отлично умела издеваться. Она выплеснула содержимое миски девушке на голову и хрипло рассмеялась. — Вода! Впрочем, ее веселье было недолгим ― хозяйка корабля все еще была на палубе, и гарпия неосторожно привлекла ее внимание… Медуза выкрикнула несколько слов по-нигонски, и два гвардейца, сбив крылатую шутницу с ног, хорошенько отпинали ее. А затем ― о, чудо! ― один из троглодитов поднес свою фляжку к губам Сорши и позволил девушке опустошить ее содержимое ― а троглодитская фляга была отнюдь не мала. — Спасибо, — поблагодарила пленница ― надо сказать, вполне искренне. Теперь она глубоко сожалела о своем хамстве. Найдя глазами медузу, она повторила: — Спасибо, госпожа. Королева лишь усмехнулась и удалилась в трюм, однако девушка понадеялась, что теперь все сделала правильно, и на следующем обеде ей дадут поесть… Однако вместо этого на заходе солнца галера вошла в порт ― троглодиты так стремились удрать от так называемого «дракона», что за день преодолели расстояние, которое обычное парусное судно проходило за два… Сорша пожалела о своем малодушии, хоть все еще была благодарна медузе ― но, похоже, нигонцы и не думали уморить ее жаждой ― просто рассчитали, что вернутся на базу прежде, чем их пленница умрет. Если бы она знала наперед, то сохранила бы достоинство! Впрочем, как оказалось, достоинство она не сохранила бы в любом случае ― едва Соршу отвязали от мачты, как она рухнула на палубу ― ее ноги отказывались ее держать! В итоге два троглодита подхватили пленницу ― один за руки, а другой за ноги, и потащили вниз по трапу самым унизительным образом, словно тюк с поклажей. Бедная девушка могла видеть лишь землю под собой. Вдобавок, ее мутило от голода, да и еще троглодиты были не самыми аккуратными носильщиками ― их «‎ношу» трясло из стороны в сторону, и она не только не смогла определить, прибыл ли их корабль в Плинт, Кариатед или какой-то еще неведомый порт, но и вовсе потеряла ориентацию и уже через пару минут не смогла бы сказать, в каком направлении от корабля ее тащат… В конце концов, троглодиты занесли ее в какое-то здание, пронесли по коридору и, войдя в комнату, бросили на пол… Тогда-то девушка наконец смогла оглядеться. К ее удивлению, комната, в которую ее принесли, не была тюремной камерой. Это оказался вполне себе приличный кабинет с большим светлым окном и кучей мебели… но внимание голодной пленницы сразу же привлек стол, а точнее ― то, что на нем стояло. Даже не подумав о том, что еда может быть отравлена, Сорша устремилась к ней. Впрочем, путь ее ждал непростой ― ибо ноги все еще не ходили. К счастью, руки у обученной воительницы были посильнее ног ― опираясь на локти, она доползла до табуретки, а затем, ухватившись за нее, выбралась на верх стола и достигла вожделенной пищи… Лишь после этого она обнаружила, что на другой стороне стола сидит человек. Девушка опасливо посмотрела на него, но поскольку он не сделал ничего, чтобы ей помешать, она принялась набивать рот… Сейчас она была бы рада даже черствому хлебу, но блюда здесь были куда лучше, чем то, на что обычно могли рассчитывать пленники ― даже Сорша, будучи дочерью лорда, не могла назвать их второсортными. — Меня зовут Маркус, — минут пять в комнате раздавалось лишь чавканье изголодавшейся девушки, а затем незнакомец все-таки решил представиться. — А вас? — Сорша Вистелдейл, — машинально отозвалась она, а затем затихла… Да, она ожидала, что допрашивать ее будет какой-нибудь жуткий демон или минотавр, но и что с того, что это оказался человек? Он запросто может быть злым колдуном или даже демонопоклонником! Раз она здесь в плену, а он нет ― значит, он враг. — Вистелдейл? — оживился назвавшийся Маркусом. — Тогда, полагаю, я знаком с вашим отцом. Сорша никак не отреагировала на это сообщение. Даже будь это правдой, что тут такого ― ее отца знали все. Долгожданная пища слегка подкрепила силы пленницы, а вместе с ними вернулись бескомпромиссность и подозрительность, которыми она так гордилась. Ее собеседник некоторое время дожидался то ли ответа, то ли просто момента, когда она прекратит жевать, но так и не дождавшись ни того, ни другого, продолжил допрос. — Леди Сорша… Вы знаете, какой сейчас месяц? Девушка помолчала немного, но в итоге сочла, что в ответе на такой вопрос большой беды не будет ― ведь ответ этот был печально очевиден всему свету… — Месяц ЧУМЫ, — стараясь говорить как можно более холодно, произнесла она. — Раз вы знаете, то должны понимать, что наши люди страдают… Являясь градоначальником, я, как могу, стараюсь сократить число жертв ― и для этого я вынужден сотрудничать с криганцами. Уверен, вы понимаете… — он пристально посмотрел на девушку, но та не выразила согласия ни словом, ни жестом. Маркус вздохнул и решил все-таки перейти непосредственно к делу. — Леди Сорша… при вас были найдены карты местности, — он выложил на стол бумаги, и только после этого девушка осознала, что гарпиям хватило ума не только отобрать у нее оружие, но и пошарить по карманам ― а она-то уже и думать забыла о том, что по приказу командующего носила при себе поддельную карту. Губы пленницы тронула слабая улыбка. — Полагаю, вам известно, что они не совпадают ни с имеющимися у нас картами, ни с теми, что были изъяты у других эрафианских офицеров. Как вы это объясните? — Ничего об этом не знаю, — с удовольствием солгала Сорша. — Никакой другой карты у меня нет. — В таком случае, не будете ли вы добры сами начертить карту местности, как ее помните вы? — предложил градоначальник. Сорша прикусила губу. Она не стала выполнять глупый приказ командующего и запоминать неправильную карту ― в первую очередь потому, что у нее просто не было на это времени, а во вторую ― потому что не верила, что кто-то в самом деле потребует от нее нарисовать карту по памяти. Если на то пошло, Сорша не верила и в то, что попадет в плен… Кто бы мог подумать, что все будет происходить именно так, как говорил Кристиан! Он в самом деле так хорошо предвидел будущее или дело было просто в том, что он предусмотрел самые невероятные возможности? Девушка вздохнула. После недели, проведенной в обществе нигонцев, некогда ненавистный командующий казался практически родным… — Я ничего вам не скажу, — объявила она. В конечном счете, не было ведь никакого смысла рисовать поддельную карту ― враги уже и сами должны были понять, что она ненастоящая. Может и забавно было бы поиграть в дурочку и поводить их за нос, но раз не получается ― можно просто заявить о своем презрении к ним. — Леди Сорша… — Маркус вздохнул так, будто ему вовсе не нравилось то, чем он занимается. — Вы же понимаете, что для поддержания карантина необходима помощь военных. Мы и так теряем по двести человек в день! Если не будем угождать нашим господам, они просто прекратят карантин, и полгорода вымрет… В лучшем случае. А ведь они могут еще и распространить болезнь специально! — Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, — ответила девушка. Она не слишком разбиралась в вопросах морали. Отец и братья учили ее так: ты никогда не должна нарушать свою присягу. Ни при каких обстоятельствах. Точка. — Тогда, быть может, мне вас отправить в карантин к больным? — Маркус начал терять терпение, общаясь с этой невероятно упрямой аристократкой, которая не забывала продолжать сверлить его презрительным взглядом. Его старания по спасению горожан явно не снискали у нее не только одобрения, но даже и сочувствия. — Вы хотя бы знаете, каково это ― болеть чумой?! — Нет, не знаю, — буркнула Сорша. — Но я точно знаю, что в Эрафии власти не заражают граждан чумой! — Сначала тело покрывается вздутыми нарывами и начинает гнить… — угрожающе произнес градоначальник, обходя стол и нависая над девушкой. — Потом наступает бред ― настолько тяжелый, что больной мечтает о смерти ― но она наступает не раньше, чем тело начнет источать кровь из всех отверстий. Вас когда-нибудь рвало на пустой желудок? А будет рвать ― кровью ― если немедленно не нарисуете мне настоящую карту! Но Соршу было не так легко запугать ― не так давно она умирала от жажды и знала о страданиях куда больше того человека, что пытался ей о них рассказывать. — Я ничего вам не скажу, — повторила она. — Охрана! — взревел Маркус. На его зов немедленно явились два рослых заросших мужика ― скорее усталых, чем угрожающих. — Отведите эту женщину в карантин! — Довольно, — следом за мужиками в комнату вошел демон, и вот он-то был именно так страшен, как пленница себе представляла. Криганцы все еще оставались отвратительными, но по крайней мере их воины выглядели, как воины ― хлюпики, вроде Кристиана, никогда бы не попали к ним в армию. Тот, что появился перед Соршей сейчас, был еще выше бородатых охранников и таким мускулистым, что, пожалуй, смог бы оторвать каждого из них от пола одной рукой! — Похоже, ваши «господа» так доверяют вам, что даже подслушивают под дверью, — девушка сглотнула при появлении криганца, но решила хотя бы посмеяться перед смертью. — Серьезно, мужик? — демон обратился к Маркусу, проигнорировав насмешку пленницы. — Она просто отказалась говорить, и ты сразу отправляешь ее умирать от чумы? Какую информацию ты надеялся получить с таким подходом? Надо допросить ее как следует ― и даже если она продолжит молчать, от нее все еще может быть прок… — криганец перевел взгляд на девушку и принялся рассматривать ее. Его взгляд очень не понравился Сорше ― и неспроста, как оказалось. — У нашей госпожи сбежала зверушка… думаю, эта сгодится на замену. Разденьте ее. Последние слова были адресованы охранникам ― те недоуменно переглянулись, но затем все же принялись за дело. Следует отдать юной пленнице должное ― она боролась, как львица, и преуспела бы куда больше, чем с неуловимыми гарпиями ― вот только в ее руках уже не было ни силы, ни оружия. И все-таки она заставила негодяев хорошенько попотеть, прежде, чем они смогли стащить с нее поддоспешник, штаны и все остальное… — Угу, — демон невозмутимо наблюдал за этой битвой, продолжавшейся не менее пяти минут ― в то время, как Маркус, напротив, отвернулся, раздосадованно мотая головой… Девушка была сейчас не в лучшей форме ― исхудалая и грязная ― но самое главное демон разглядел. — Сойдет, — объявил он, когда выдохшаяся пленница наконец предстала перед ним полностью обнаженной. — Мы возьмем ее с собой в Терранеус ― только на цепь посадите, а то и эта сбежит. Таким образом судьба Сорши была решена. Следующие два дня пленница провела в пути ― но поскольку ходить она все еще толком не могла, ее волочили по земле за цепь. На нее надели собачий ошейник и кормили из собачьей миски. Это было похоже на ад ― и все-таки девушка почувствовала, что силы понемногу возвращаются к ней ― по крайней мере, криганцы не морили ее голодом, а все остальное молодое тело воительницы могло вытерпеть… На второй день пути она уже пыталась вставать на ноги, но стражи-демоны каждое ее «вставание» воспринимали, как попытку убежать, и снова швыряли ее на землю, пару раз хлестнув плеткой для острастки ― они скорее были готовы тащить свою пленницу волоком, чем дать ей шанс на побег. В итоге Сорше пришлось и дальше ползти на четвереньках. Это было не только унизительно, но и больно ― путь отряда пролегал через подземный туннель с каменистым полом, об который она в кровь изодрала себе колени и ладони. Но несмотря на свое жалкое положение, девушка постаралась сохранить присутствие духа и даже находила время озираться по сторонам, чтобы запомнить дорогу для будущего побега… Поначалу это было нетрудно ― вся «дорога» представляла собой один достаточно просторный туннель без каких-либо ответвлений. Но затем начались грибные рощи, и Сорша быстро запуталась. Грибы росли повсюду ― на уступах, в углублениях и на сталагмитах ― а некоторые были так огромны, что отряду приходилось их обходить. Сначала казалось странным, что поблизости не видно часовых ― заросли грибов казались неплохим местом для сторожевого поста ― но потом Сорша вдруг заметила их. Часовые были на месте ― просто они настолько слились с ландшафтом, что разглядеть их в полумраке пещеры было невозможно ― их округлые макушки и прилипшие к стенам щупальца казались частью подземной растительности. А затем зазевавшийся путник вдруг обнаруживал, что грибная роща давно закончилась, а «заросли» вокруг него полностью состоят из монстров… Совершив это пугающее открытие, девушка поспешно уставилась в пол. Однако чудовищные стражи уже были разбужены появлением отряда и зашевелились ― в темноте засверкали глазницы всех цветов радуги и заискрились щупальца… А один из монстров даже отлепился от стены и направился прямиком к Сорше. «Интересно, как эта штука движется?» — промелькнула у девушки совершенно неуместная мысль. Зверь ― или его нужно было считать растением? ― едва касался пола кончиками щупалец, но каким-то образом плавно плыл по воздуху в желаемом направлении… Думать, конечно, стоило не об этом, а о том, куда спастись от такого чудища, но обомлевшая пленница даже с места не смогла сдвинуться. Быть бы ей кормом для злобоглаза, но тут рогатые демоны надвинулись на осмелевшего хищника, отпугивая его свирепым рыком… Удивительно, но боевые монстры отлично поняли друг друга. Узнав, что Сорша ― не угощение, принесенное специально для него ― разочарованный бехолдер вернулся на стенку. Пусть в глазах напуганной пленницы он выглядел куда более грозно, чем низшие демоны, на деле они были ему не по зубам… В то время Сорша не понимала истинной опасности, что представляли однорогие и двурогие воины криганцев. Она ненавидела их ― особенно после всех ударов плетью, которыми те ее «наградили» ― но ничуть не боялась. Их господа относились к ним, как к пушечному мясу ― и Сорша относилась к ним так же. Она была уверена, что с оружием в руках сможет без труда одолеть одного или даже двоих демонов, что не использовали ни мечей, ни лат. На деле же эти «безоружные» воины могли потягаться в рукопашном бою с лучшими из эрафианских рыцарей ― а куда более жуткими их делал дьявольский метод «мобилизации», недоступный более ни одной армии мира ― криганцы призывали своих слуг прямиком из ада посредством человеческих жертвоприношений ― и, покуда достаточно было жертв и маны, могли создать армию абсолютно любого размера… Адские легионы были бесчисленны ― к сожалению, на тот момент даже в верховном командовании Эрафии мало кто осознавал этот факт в полной мере. Не знала об этом и Сорша ― пока еще ― как не было ей известно и о том, сколь велика тяга ее стражей к овладению ее обнаженным телом. Хватило бы крошечного кивка от демона-начальника, чтобы они набросились на нее… Но тогда девушке лишь предстояло узнать обо всем этом. Ее тревожили слова о госпоже, «сбежавшую зверушку» которой ей предстоит заменить, но она была уверена, что сможет с честью перенести любые испытания. Она смирилась даже с потерей одежды, внушив себе, что демоны и их прихлебатели ― те же животные, а значит и стыдиться их незачем. Туннель с зарослями бехолдеров остался позади, и отряд оказался перед троглодитской крепостью. То было удивительное сооружение, на первый взгляд не имевшее никаких причин существовать ― громадная шестиугольная башня, располагавшаяся внутри конусообразной воронки, сужавшейся кверху, таким образом, что практически занимала ее всю. На взгляд наземных жителей не было никакого смысла строить стены под землей ― но троглодиты мыслили совершенно в иных категориях. Чтобы неприятельский клан или какие-нибудь еще враги не проникли в город через подкоп, они заключали свои поселения внутрь каменных башен, а те окружали рвом ― не кольцом, как это делалось на земле, а пузырем ― то есть практически со всех сторон. Наполнен этот «ров» был самым обычным воздухом ― и единственной его функцией было обнаружение приближающихся копателей. При этом изнутри нигонская крепость зачастую являлась цельным куском породы, изрытым туннелями и норами ― этим объяснялся нереалистичный по наземным меркам размер таких «зданий». Не посвященная в такие тонкости Сорша, увидав крепость, оторопела ― и не мудрено, ведь Терранеус выглядел так, будто кариатедский форт поставили на крыше еще большего форта, а сверху надстроили форт поменьше! Впрочем, возможности поглазеть у нее толком не было, потому что ее сразу же завели внутрь ― через ворота, охранявшиеся двумя жуткими медузами, вновь заставившими пленницу потупить взгляд… Коридоры внутри крепости были гораздо уже, зато в боковых проходах здесь не было недостатка ― и после седьмой или восьмой развилки Сорша окончательно заблудилась… Тронный зал, куда ее в итоге приволокли, сильно отличался от мэрии Плинта, где ее допрашивали впервые ― он выглядел, как и должна выглядеть подлинная обитель зла. Окутанная полумраком комната, источником света в которой служили тянущиеся вдоль стен жаровни с тлеющими углями, да факелы, мерцающие под потолком. Вперемешку с жаровнями стояли колья ― и на каждый были насажены головы, а местами и полные тела. Еще один кол, пустой, стоял прямо посередь зала ― видимо, для устрашения «гостьи». Ну а на троне восседала пресловутая «госпожа». Сорша сперва не увидела в ней ничего необыкновенного ― криганка, как криганка, краснокожая с небольшими рожками и рыжими кудрявыми волосами… Она была одета в короткую бархатную то ли мантию, то ли халат ― из-под этого одеяния торчали ее длинные обнаженные ноги, а само оно удерживалось на теле лишь тоненьким пояском. Очень развратная женщина, возможно, осмелилась бы одеться так, направляясь в опочивальню к своему мужу ― эта же сидела так перед всеми, а значит могла быть лишь распоследней шлюхой. Однако Соршу не впечатляли шлюхи ― с ее точки зрения, на командира куда больше походил тот демон, что доставил ее сюда. Между тем криганка делала все, чтобы подчеркнуть, что именно она здесь главная. Прежде всего, прямо у нее под ногами, вместо коврика, лежал ― изорванный и перепачканный ― эрафианский штандарт. Рядышком, у ног хозяйки, стояла на коленях синекожая джинша, на которой из одежды был лишь золотой ошейник с цепью, прикованной обратным концом к трону. Демоница расселась, уперев один каблук в спину своей рабыни, а вторым попирая эрафианское знамя. По сторонам от трона стояли два евнуха ― Сорше не составило труда определить, что это именно евнухи, потому как на них не было штанов ― тоже в ошейниках, но уже железных, а у самых стен дремала еще и пара церберов. Среди тянущихся со всех сторон цепей криганская военачальница казалась паучихой, засевшей в центре паутины… Демоны подтащили Соршу к трону и попытались поставить ее на колени, чему она активно сопротивлялась ― уж лучше было бы лежать! — Оставь доклад на потом, — демоница прервала криганца-начальника, что продолжал говорить, игнорируя издаваемый пленницей шум. — Я вижу, у нас гостья… Это и есть та самая упорная девчонка? — Да, — отозвался демон. — Я подумал, вам понравится. — Да, — криганка ухмыльнулась, наблюдая за бессмысленной борьбой Сорши. — Эй, пустите ее! Пускай встанет, как хочет. Стражники немедленно отстали от девушки, и та впервые за долгое время смогла беспрепятственно подняться на ноги. Она понимала, что пытаться бежать нет смысла, да и прикрывать срам после того, как все уже все видели, было бы довольно жалко ― потому она просто встала прямо, сжав кулаки и глядя на демоницу самым свирепым взглядом, на который была способна. — То, что надо, — та почему-то была невероятно довольна. — Итак, дорогая моя, как тебя зовут? — Леди Сорша Вистелдейл! — гордо объявила девушка. Но чем больше она выказывала криганцам свое презрение, тем больше радовалась их предводительница. — Итак, леди Сорша, скажи, какие пытки ты предпочитаешь? — игриво осведомилась она. Разумеется, пленница проигнорировала этот вопрос, но демоница увлеченно начала перечислять. — Простая порка, каленое железо, растягивание на дыбе, четвертование, замуровывание в стену… или утопление, быть может? Я не люблю утопление ― после него тела выглядят неэстетично. «Боже, да она совсем чокнутая…» — обреченно подумала Сорша. Теперь-то она понимала, почему криганцы, известные своими зверствами, до сих пор не пытали ее ― просто решили доверить дело профессионалке… Однако девушка скрыла свой страх под маской презрения и продолжила молчать. — Так, давай установим одно простое правило, — криганка наконец заметила, что ее не слушают, и ее увлеченный тон моментально стал раздосадованным. — Если ты не хочешь выбирать себе одно наказание, то получаешь их все. Так какие пытки ты предпочитаешь? Сорша продолжила молчать ― какой смысл «выбирать» что-то, если демоны все равно учинят над ней все, что пожелают? — Молчишь? Ты такая милая… — фыркнула демоница. — Ну тогда, пожалуй, начнем с замуровывания в стене. Но сначала давай кое-что уточним… Тебя схватила стая гарпий, верно? Ты наверняка думаешь, что попалась только потому, что их было много, да? Стойкая пленница решила оставить без ответа и этот издевательский вопрос, хотя на самом деле именно так она и думала ― что уж там, даже деревенский дурачок с дубинкой сможет победить гарпию, пока она одна! — Ну, ты ведь думаешь, что в честном поединке ты бы не проиграла? — продолжала издеваться насмешница. — Ну так давай устроим честный поединок ― ты против меня. Если победишь, может быть свободна. Сорша недоуменно уставилась на демоницу. Это ведь просто обязан быть обман… но какой в этом смысл? Конечно, будь у нее желание, она могла бы придумать два десятка оправданий, чтобы отказаться от этого вызова ― она была в наихудшей возможной форме, страдала от голода, жажды и вообще лишь сегодня вновь обрела возможность ходить… Если на то пошло, все ее тело было покрыто ранами от плетей погонщиков и ссадинами от волочения по земле! Вот только отказываться Сорша не собиралась ― пусть даже это была ловушка. Возможность благородно погибнуть в бою и какой-то, пусть даже крошечный, шанс победить ― лучшее, на что мог бы рассчитывать любой пленник. Конечно, девушка ни на минуту не поверила, что ее в самом деле могут отпустить. — Нет, если я победю, я вас убью! — дерзко заявила она. — Аха, дурашка, нельзя говорить «победю», — расхохоталась криганка. — Свой родной язык от радости позабыла, что ли? Ладно, я согласна, но если «победю» я ― ты сама сядешь на этот кол своей… — она назвала интимное место Сорши очень грубым словом, которое сама девушка никогда бы не произнесла. — Согласна на такие условия? — Согласна! — выпалила Сорша. Она согласилась бы, даже если бы оказалось, что ей придется драться голыми руками с закованной в доспехи противницей. Но произошло не это. — Вы же принесли с собой ее меч? — осведомилась демоница, поднимаясь с трона. — Отдайте ей. Прости, но я не думаю, что у нас найдутся для тебя доспехи… но ради большей честности я тоже буду голой. И с этими словами она сбросила свой халат. Конечно, «голая» было небольшим преувеличением ― но в самом деле она не носила под халатом нормального белья. Вместо него было несколько ремней и ошейников ― на шее, над грудью и на талии, на запястьях и лодыжках ― покрытых с внешней стороны рядами шипов. В остальном ее и правда можно было считать голой. — Что бы за оружие мне взять? — принялась рассуждать демоница. — Хочешь я тоже буду с мечом, как и ты? Или мне можно использовать мой любимый хлыст? — Да мне-то какая разница! — получив назад свой меч, Сорша больше не чувствовала себя голой ― хоть и оставалась таковой на деле. Она была готова сразиться даже с могучим командиром демонов, не говоря о хиленьком суккубе, у которого и мускулов-то видно не было… — А ты из тех, кто не усваивает правила, да? — хихикнула криганка. — Раз не хочешь выбирать, то я возьму и то и то! Ну а то, что случилось затем, было столь же позорно, сколь и предсказуемо ― то ли демоница незаметно воспользовалась магией, то ли сама Сорша так обессилела от всех испытаний, выпавших на ее долю, но она никогда еще не видела, чтобы кто-то атаковал с такой безумной скоростью… Противница буквально подлетела к ней, двумя ударами кнута выбила из рук оружие и сделала подсечку, опрокинув юную воительницу на пол. Она проделала все это в сапогах на двухдюймовом каблуке, чем сделала поражение Сорши еще более унизительным… Но одним только обезоруживанием все, конечно же, не закончилось. Пару раз хлестнув упавшую девушку кнутом, криганка заставила ее окончательно отказаться от попыток подняться, а затем уселась сверху… Перевернув свою жертву вверх лицом, демоница проникла пальцами обеих рук ей в рот и поднесла к ее губам свои отвратительные нижние губы… — Лизать, маленькая сучка! — потребовала она. Исполнять эту команду Сорша, конечно же, не стала, но у нее не хватило сил ни закрыть рот, ни сбросить с себя демоницу, так что в итоге ее уста были осквернены и без содействия с ее стороны… Все попытки девушки вырваться или дотянуться до лежащего неподалеку меча оказались тщетны ― она добилась лишь еще нескольких уничижительных комментариев от своей мучительницы. Когда же опозоренная пленница прекратила сопротивление, демоница поднялась на ноги и вставила ей в рот свой длинный каблук ― сперва один, а затем другой… — Что ж, а теперь время исполнить свое обещание, — объявила злодейка, наконец наигравшись. — На кол! Демоны-стражи подхватили Соршу ― у которой почему-то теперь нашлись силы, чтобы сопротивляться ― и подтащили к орудию казни… — Стойте! — махнула им криганка, и они замерли в последний момент ― кол был уже в полудюйме от отверстия, которое должны были на него натянуть. — Пускай сама сделает это. Ты сказала, что в случае поражения согласна сесть на кол, верно? Вперед! Сорша посмотрела вниз, на остро заточенный кол. Это было не какое-то орудие пытки ― это была смертная казнь. Невероятно мучительная, насколько ей приходилось слышать… Казалось бы, она готова была умереть. Если бы демоница пронзила ее мечом во время поединка, это была бы почетная смерть. Если бы ей отрубили голову, она бы все еще умерла за свою страну. Если бы ей предложили самой броситься на меч, чтобы сохранить свою честь, она бы, пожалуй, пошла на это. Но насадиться на кол тем местом, зная, какая долгая и мучительная смерть последует за этим… в конце концов, она просто не смогла. — Не осилишь, — констатировала криганка, когда прошло уже достаточно времени, а девушка так и не сдвинулась с места. — Ты проиграла в честном поединке и отказалась выполнить условия уговора. За это ты лишаешься рыцарского сана и будешь рабыней до конца твоих дней! — Нет! — Сорша дернулась, как от удара. — Я… сейчас! — Поздно! — объявила злодейка, и стражи-демоны, что не прекращали держать пленницу за плечи, потащили ее прочь. — Замуруйте ее в стену! И они в самом деле замуровали ее в стену. Это звучало жутко, а на деле оказалось еще хуже ― ее заставили нагнуться и вперед головой протиснули в узкое отверстие, которое затем залепили чем-то, похожим на глину. Ноги, задняя часть тела и запястья рук Сорши остались торчать снаружи. Однако она едва-едва дотягивалась до пола кончиками пальцев, а ее руки заковали в кандалы ― так что девушка не могла найти надежную точку опоры, чтобы вытащить себя наружу. Ее плечи и грудь практически застряли, зажатые узкими стенками, зато голова оказалась в более просторной полости, и ею она могла свободно вертеть ― вот только проку в этом не было, ибо вокруг царила беспросветная мгла… У Сорши не было клаустрофобии ― по крайней мере, до того, как ее практически похоронили заживо… Она в панике дрыгала ногами, терлась о камень локтями и животом, даже подбородком пыталась оттолкнуться ― все без толку. А что самое жуткое ― ничего больше не происходило. Не было ни гильотины, ни пыток ― ее просто засунули в стену и оставили… Потому, как только пленница отказалась от попыток выбраться и принялась думать головой, стало лишь хуже. Муки голодной смерти были ей уже знакомы ― и она поняла, что ее снова ждет то же самое. В последней попытке добиться хоть чего-то, замурованная девушка крикнула ― чтобы попробовать определить размеры помещения, в котором находилась ее голова. Эхо не прозвучало ― похоже, это было вовсе не помещение, а лишь небольшая расселина в камне, единственный вход в которую теперь был перекрыт ее туловищем… В голову Сорши пришла страшная мысль ― возможно ее ждет смерть не от голода, а от удушья. Испугавшись, она сделала несколько глубоких вдохов, и ей в самом деле показалось, что воздуха уже не хватает… Затем была истерика. Если рассудить здраво, Сорше следовало бы расплакаться еще в тот момент, когда она попала в плен ― ибо предвидеть печальную судьбу, что ее ожидала, было несложно. Но все это время она держалась, не желая запятнать честь эрафианского офицера перед врагами. Она даже позорное поражение от суккуба и последовавшее за ним надругательство вытерпела без единой слезинки. Но теперь, оставшись одна, она наконец-то перестала быть офицером и стала просто молодой девушкой, дожидающейся неминуемой смерти в одиночестве, вдали от друзей и родных… Конечно, именно в этом и состояла суть криганской пытки ― но Сорше неоткуда было об этом знать. В своей наивности она и правда поверила, что ее оставили в стене умирать. Однако шли часы, а смерть не приходила. И вот, когда девушка наконец обратила на это внимание и немного успокоилась, последовал неожиданный удар. Это ощущение за последние пару дней стало хорошо знакомым ― и она научилась отличать удар плетью от удара кнутом. В этот раз ее ударили плеткой-семихвосткой по заднице. За первым ударом последовал второй, третий ― и через пару минут Сорша, думать забыв о смерти, кричала от боли, как и полагалось пленнице под пытками… А затем порка вдруг прекратилась так же внезапно, как и началась, и ее снова оставили в покое. Сорша, что поверила было уже, что заточение в стене окончено и после порки ее освободят, вновь начала кричать и дрыгать ногами, чтобы привлечь к себе внимание. Но никакой реакции не последовало. Она пыталась считать секунды, но сбилась. Потом она терлась запястьями о камень, надеясь «протереть» себе путь на свободу. В итоге, конечно же, она стерла сами запястья ― судя по ощущениям, в кровь ― а демоны так и не появились. И наконец, когда прошло уже невесть сколько времени, ее снова начали пороть. Начали ― и закончили, и пленница вновь осталась одна. И так стало повторяться из раза в раз… Сорша пыталась высчитать промежутки времени между экзекуциями, но не преуспела ― похоже, палачи выбирали момент начала очередной порки чуть ли не случайно… Удивительно, но девушка с нетерпением дожидалась каждого их возвращения ― потому что они подтверждали, что она пока еще не оставлена умирать в стене. Конечно, Сорша не раз поймала себя на этой мысли, и ей хватило ума понять, что в этом и состоит цель мучителей ― сделать из нее сумасшедшую, которая будет радоваться, когда ее лупят… Она пыталась сопротивляться ― игнорировать палачей и сдерживать крики во время пытки. Но в итоге, каждый раз, когда очередная экзекуция задерживалась дольше обычного, она начинала беспокоиться и нервно елозить бедрами… с этим ничего нельзя было поделать. Между тем время шло, и девушка вновь начала изнывать от жажды и голода ― даже клаустрофобия и боль в истерзанной плетьми заднице стали отходить на второй план. Мучители заметили это и приняли меры ― в «темнице» Сорши внезапно забрезжил свет. Она повернула голову и увидела где-то в паре ярдов от себя, чуть сверху, небольшое круглое оконце ― должно быть, оно плотно закрывалось на задвижку, потому как раньше пленница и не догадывалась о его существовании. А от оконца вниз вел выдолбленный в камне желобок, заканчивавшийся практически около самой головы девушки… и теперь по этому желобку, журча, струилась какая-то жидкость! Вот она достигла края и полилась вниз, на голову пленницы, стекая по ее щеке. Сорша почувствовала неприятный запах… однако, даже не задумываясь об этом, она поспешила подставить рот. Пытки голодом, которым подвергли ее троглодиты, научили девушку многому. Она знала, что нынешние ее мучения еще и в половину не так плохи, как то, что ждет ее впереди ― и потому без сомнений использовала возможность, чтобы попить. Вкус и запах были не слишком сильными, хоть и неприятными ― у Сорши в голове зашевелились очень нехорошие подозрения, но лишь после того, как она как следует напилась… Пленница отстранилась и остатки жидкости потекли мимо нее, стекая куда-то вниз по еще одному желобу. Затем журчание прекратилось, и окошко наверху закрылось, вновь оставляя девушку во тьме. Потом все вернулось на круги своя ― через какое-то время Соршу высекли, затем высекли еще раз ― но окошко больше не открывалось. Палачи, должно быть, решили как следует «проморить» ее жаждой… Девушка не спала и ждала ― уже не порки, а кормежки, ибо ей снова хотелось пить! По ее прикидкам, прошло не меньше суток, прежде чем окошко отворилось снова. Но на этот раз вместо вожделенного журчания она услышала голос стражника ― сиплый и с сильным акцентом, выдававшем в говорившем троглодита. — Хотеть пить? Сорша опешила, не зная, хочет ли она ответить ― и пока она думала, окошко уже закрылось. — Эй! — гневно воскликнула пленница. Стоило задвижке заскрипеть, как она осознала, что не хочет игнорировать тех, кто приносит ей питье! Но было уже поздно ― ни крики пленницы, ни отчаянное дрыганье ногами ни к чему не привели. Ее даже пороть не стали… Потянулись часы ожидания, отягощенные усиливающейся жаждой и тем, что девушка кляла себя за свою глупость ― снова, как и тогда на корабле, она страдала из-за того, что не сумела попросить, как следует… Урок, который преподали Сорше палачи, был еще жестче троглодитского ― ее не пороли и не открывали окошко два дня ― три, если считать тот, что прошел с первой «кормежки». У девушки снова начался бред, и она уже чувствовала приближение смерти, когда мучители наконец вернулись… и начали они с порки. Никогда еще удары плетки не были такими долгожданными, и Сорша визжала от боли и восторга, молясь лишь о том, чтобы палачи не ушли, не напоив ее… К счастью, отлупцевав свою жертву как следует, троглодит в самом деле открыл окошко, и она услышала долгожданный вопрос: — Хотеть пить? — Да! — проревела девушка, даже не дав ему договорить. — Просить, — потребовал палач. — Добрый господин, дайте мне воды, пожалуйста! — Сорша уже давно решила, что переступит через свою гордость. Если она не станет просить и уморит сама себя жаждой ― то будет самоубийство примерно столь же глупое и изуверское, как если бы она села на кол… Мертвая она ничем не послужит своей стране, а у живой у нее будет шанс сбежать ― сбежала ведь та, предыдущая «зверушка» злобной демоницы… Юная пленница убедила себя, что пока она не выдает никаких тайн, молчать не обязательно. — Нет вода, — объявил троглодит, выслушав ее просьбу. — Пить это или дохнуть. И после этого по желобу заструилась знакомая жидкость… Сорша и так уже понимала, что поят ее не водой ― тем не менее, она прильнула к желобку и выпила все до последней капли… — Спасибо, господин! — воскликнула девушка, памятуя о жестоком уроке, преподанном ей на корабле. — Возвращайтесь поскорее! Палач ничего не ответил и захлопнул окошко. И лишь когда оно закрылось, Сорша осознала, как низко она пала… Она радовалась порке, она умоляла напоить ее невесть какой гадостью, она даже готова была льстить своим палачам ― лишь бы их разговор длился подольше, и ей не пришлось снова остаться в темноте! Эта пытка и в самом деле была дьявольски эффективной, и Сорша, даже осознавая, чего добиваются враги, ничего не могла поделать с собой ― вновь и вновь она с нетерпением дожидалась удара плети, чтобы затем, когда в окошке забрезжит свет, начать умолять… Однако наибольшее унижение было все еще впереди ― девушка познала его, когда в очередной раз решила помочиться ― себе под ноги, разумеется, ибо других вариантов у нее не было… Вот только в этот раз, стоило ей закончить, как окошко неожиданно распахнулось. — Господин, прошу, дайте мне попить! — по обыкновению взмолилась Сорша, но в ответ до нее донесся голос троглодита: — Не писать без разрешение, — произнес он. — Наказание ― день не пить! И после этого окно закрылось. Вновь целый день ничего не происходило ― но на этот раз девушка уже знала, что сдастся… Как бы позорно это ни было, она уже поняла, что должна подчиняться требованиям мучителей ― и морально готовилась к тому, что скоро ей придется молить не только о питье, но и о твердой пище… Умирать от жажды из-за собственного упрямства она больше не собиралась. Ровно через сутки ее напороли, как обычно, а затем окошко открылось… — Господин, разрешите мне помочиться! — немедленно крикнула пленница. На самом деле, ей пока не особо-то хотелось, но учитывая, что палач посещал ее раз в день, если бы она не сделала это сейчас, то потом осталась бы без питья еще на сутки. — Терпеть, — приказали в ответ. Сегодня троглодит оказался куда более несговорчивым. Сорша подумала было, что ее снова наказывают, однако уже через полминуты позади нее раздались удары кирки ― девушку «выковыривали» из стены. Долгая пытка закончилась! В чем был ее смысл? Оглянувшись назад, юная героиня почувствовала жгучий стыд за все, на что ей пришлось пойти, чтобы выжить ― а ведь до пленения она была уверена, что ни за что не станет унижаться ради спасения своей шкуры! Стыд Сорши усилился еще более, когда она оказалась снаружи и обнаружила, что все это время не покидала тронного зала ― когда ее замуровывали, она была не в себе и не придала значения, но теперь стало ясно, что стена с отверстием находилась здесь же ― прямо напротив трона злой демоницы. А значит все это позорище происходило прямо у нее на глазах! К сожалению, этот запоздалый приступ смущения вот-вот должен был обернуться еще большим унижением... Извлеченная из стены девушка вновь не могла устоять на ногах ― более того, попытавшись просто распрямить спину, она ощутила адскую боль в пояснице. В итоге стражники-троглодиты просто подхватили ее, согбенную и жалкую, протащили через весь зал и бросили к ногам демоницы. Сорша даже на коленях не могла теперь стоять нормально ― помимо своей воли, она уткнулась носом в пол, как бы падая ниц ― и даже в этом положении лежать было больно, просто из него она уже никуда не могла деться! — Ну вот, теперь куда больше похожа на рабыню! — одобрила мучительница. — Давай знакомиться. Меня зовут Ксемрус Кассия, но ты можешь называть меня «госпожа Зола» или просто «госпожа». А ты? — Сорша Вистелдейл… — простонала девушка. Сейчас она была не в той форме, чтобы молчать в ответ на вопросы ― все тело болело безо всякой порки. К сожалению, даже попытка сотрудничать ее не спасла. — Нет, — рассмеялась Ксемрус. — Это не ты. Разве леди Сорша Вистелдейл опустилась бы до такого? Ты рабыня ― просто «рабыня» покамест. Позже я придумаю тебе какое-нибудь прозвище… Это во-первых. А во-вторых, добавляй «госпожа», когда обращаешься ко мне! Похоже, мы научили тебя только правильно стоять, а придется еще и учить правильно говорить… — к пленнице немедленно подступил троглодит с плеткой, и та содрогнулась от болезненного предвкушения порки ― нездорового чувства, что, однако, стало таким привычным за последние дни… Но в этот момент демоница сделала палачу знак подождать. — Но сначала ― ты вроде бы хотела меня о чем-то попросить, рабыня? Девушка в очередной раз оказалась перед дилеммой ― постыдно умолять криганку или навлечь на себя наказание. Раньше она не сомневалась бы ни мгновения ― но теперь у нее появился какой-то новый вид чутья на неприятности ― и сейчас чутье безошибочно подсказывало, что если она промолчит, то Ксемрус вернет ее обратно в стену ― и не исключено, что уже навсегда. Сорша рассудила, что лучше покамест притвориться послушной и потянуть время ― по крайней мере, от нее все еще не требуют предать родину. Не то чтобы от этого было менее стыдно… — Госпожа, разрешите мне помочиться… — пролепетала бедная пленница, продолжая лежать ничком. — Смотри мне в глаза, когда просишь о чем-то! — немедленно потребовала Ксемрус. Сорше пришлось приложить немалое усилие, чтобы поднять лицо от пола, и все же она сделала это и повторила свою просьбу. Смотреть на суккуба снизу вверх было даже более унизительно, чем лежать на полу ничком ― девушка мигом вспомнила и свое позорное поражение и изнасилование… — Ладно, — неожиданно снисходительно объявила демоница. — Однако я не могу позволить тебе каждый раз пачкать пол. У нас есть для этого специальная тряпка. Где же она… Отведите ее. Троглодиты подняли Соршу с пола и оттащили к задней стене. У девушки сразу родились самые нехорошие предчувствия ― все было слишком просто, чтобы оказаться правдой. Разумеется, разгадка сразу же обнаружилась ― «тряпкой», на которую ей предлагалось помочиться, оказался еще один эрафианский флаг, почти такой же, как тот, что Ксемрус попирала своими ногами… — Я не буду! — воскликнула пленница. На этот раз все было серьезно ― это тянуло уже на государственную измену! Сорша мигом раскаялась в своем решении «притвориться» послушной ― в итоге и пяти минут не прошло, как ее заставляли совершить такое возмутительное кощунство. — Пытайте меня, как хотите ― я не стану! — Ха-ха, зачем нам тебя пытать, дурашка? — расхохоталась демоница. — Ты же и с места толком сдвинуться не можешь ― вот и сиди на нем, пока не описаешься. Девушка дернулась, пытаясь доказать, что она еще как может сдвинуться с места, однако охранники надавили ей на плечи, и в итоге она никуда не делась… Началась долгая и бессмысленная пытка, состоявшая в том, что Сорша пыталась удержать жидкость внутри себя, но лишь продлевала свои мучения, ибо в итоге конец мог быть лишь один. — Эй, ты, может подашь ей пример? — когда Ксемрус наскучило ждать, она обратилась к одному из евнухов. — Вдруг она забыла, как это делается? Раб немедля исполнил приказ ― подойдя к Сорше, присел на краешек флага напротив нее и начал мочиться. Девушка хотела было отвернуться, но троглодиты не позволили, удерживая ее голову в одном положении, и ей оставалось лишь зажмуриться… К евнуху она испытывала отвращение с некоторой долей сочувствия ― потому как догадывалась, что он не просто так подчинялся приказам демоницы. Конечно, он мог оказаться пойманным криганцами крестьянином или самым обыкновенным демонопоклонником, но в таком случае Ксемрус навряд ли стала бы держать его при себе ― ей, несомненно, доставляло удовольствие ломать и унижать именно гордых и достойных людей. Должно быть, и эти евнухи были из таких… — А он ведь тоже эрафианский рыцарь, между прочим, — подозрения пленницы подтвердились, как только демоница принялась объяснять. — Чего молчишь? Давай, представься даме. — Меня зовут сэр Кэмпбэлл, — мужчине явно было так же трудно смотреть на Соршу, как и ей на него… Он стыдился своей юной соотечественницы и того, что ему приходилось делать перед ней ― однако страх перед жестокой госпожой был сильнее и стыда, и гордости. Девушка хотела бы возненавидеть его за его слабость, но не могла ― струйка мочи уже зажурчала у нее между ног, и она стала точно такой же трусливой предательницей, как и он… Так Ксемрус убила ее гордость. Разумеется, этим дело тоже не закончилось ― настало время обеда, и демоница объявила, что не собирается кормить свою рабыню «задаром». Сорше было предложено «заработать» на еду ― способом, доступным любой женщине. На выбор ей были предложены троглодит и минотавр, а когда она отказалась выбирать, обнаружилось, что ее согласие и не требуется ― они просто отымели ее оба, а потом поставили перед ней миску с едой. И Сорша поела ― какой смысл был морить себя голодом после того, как над ней уже надругались? Девушка все еще надеялась, что сможет сдержаться и не выдать военных тайн ― коих она, к счастью, знала не так уж много ― но Ксемрус ее ни о чем и не спрашивала. Демонице, очевидно, было куда интересней измываться над своими рабами, чем допрашивать их… После обеда издевательства продолжились, и закончилось все лишь тогда, когда обессиленная Сорша потеряла сознание. Ее отнесли в угол и бросили на обоссанный флаг, на котором она и проспала до самого утра… По какой-то неведомой причине ей снился командующий Кристиан, окруженный врагами. Ну а на следующий день она увидела Ксемрус в ярости ― и лишь тогда осознала, что до сих пор демоница была очень добра… Теперь она больше не смеялась и даже не глядела в сторону рабов. Вместо этого она сидела, уставившись в магический шар, и с каждой минутой становилась все злее и злее. Джинша, что была здесь, когда Соршу привели в тронный зал, куда-то исчезла, и теперь на ее месте сидела сама Сорша ― в ошейнике и на цепи, прикованная к трону ― а правый сапог Ксемрус упирался ей в загривок. Время от времени демоница сердито пинала пленницу каблуком ― хотя, вероятно, сама не замечала этого, поглощенная происходящим в шаре. Вдруг она вскочила и, швырнув магический прибор в стену, разбила его вдребезги. Евнухи задрожали от ужаса, и даже Сорша, что была рабыней без году неделя, вжала голову в плечи ― и дураку было ясно, что ждать ничего хорошего не стоит. — Что ж, поздравляю вас, ребята, — зловеще произнесла Ксемрус, обводя взглядом напуганных рабов. — Сегодня ваши нас поимели… Так что теперь вы пожалеете, что родились на свет. Вы-то ни в чем не виноваты, разумеется ― виноват ваш сэр Крестьян. Каков хитрец… — Сэр Кристиан, — внезапно поправила Сорша. В тот момент она даже не думала о том, что выдает врагу какую-то ценную информацию ― ей просто показалось, что Ксемрус специально коверкает имя Кристиана. Сама она уже была готова смириться с потерей чести, но услышав оскорбление в адрес командующего, отчего-то почувствовала, что не может молчать… — Так вот как его на самом деле зовут… — практически восхищенно произнесла демоница и уселась обратно на трон. Впрочем, уже в следующий миг она схватила дерзкую пленницу за волосы и, заставив ту запрокинуть голову, посмотрела на нее сверху вниз. — Что ж, ты можешь начинать проклинать его за то, какой он замечательный полководец ― потому что, начиная с сегодняшнего дня, ты почувствуешь все его подвиги на своей шкуре! — Ксемрус практически рычала от ярости, но затем вдруг глубоко вздохнула и улыбнулась ― то была, разумеется, очень зловещая улыбка. — Но сначала ответственность понесет та, кто действительно заслужила… Эй, принесите мне лампу! А ты, — она отпустила волосы Сорши, а затем вдруг распахнула свой халат и раздвинула ноги, выставляя вперед срамное место. — Лизать! Девушка серьезно задумалась над тем, хочет ли она навлечь еще больший гнев криганки отказом ― судя по всему, ее и так ждали немыслимые пытки, так может ли в самом деле стать еще хуже? До сих пор унижения, на которые она пошла, ничем ей не помогли… — Ай, нет сейчас времени на твое упрямство, — сердито цокнула демоница. — Imperare sibi maximum imperium est, imperare alii maximum voluptatem est. Сoncedo! In aeternum! Стоило заклинанию прозвучать, как все тревоги, страхи и гнев покинули разум Сорши ― а вместо них воцарилась полная пустота. Понятия не имея, что делает, она наклонилась вперед и прильнула к нижним губам своей мучительницы… Между тем воин-троглодит преподнес Ксемрус маленький золотой чайник, отчего-то звавшийся «лампой», и та, взяв его в руку, обратилась к кому-то невидимому: — Ты ведь еще там, с сэром Кристианом? Передай, что мне нравится его вкус в женщинах… Все же я прошу его вернуть Шиву — взамен я верну его адъютантку… Ее ведь Соршей зовут, правильно? — криганка с явным удовольствием погладила загипнотизированную рабыню по волосам. — Ломать ее было весело, но теперь-то она уже стала совсем послушной и точно не станет с ним пререкаться… Сорша слышала и понимала каждое слово, но отчего-то не могла ни возразить, ни перестать лобызать срамное место демоницы… Та начала говорить еще и о леди Сане, но тут раздался громкий «Пуфффф», и прямо рядом с коленопреклоненной пленницей возникла уже знакомая ей джинша. Ксемрус пинком оттолкнула Соршу в сторону, и в тот же миг чары спали — обрадованная, что вернула контроль над своим телом, она поспешила отползти — настолько, насколько позволяла цепь, прикрепленная к ее ошейнику. — Итак, бесстыдная рабыня, что подвела свою госпожу, что ты можешь сказать в свое оправдание? — между тем обратилась демоница к джинше. Сорша в этот миг была безумно рада, что не находится на ее месте — страшно было даже представить, что учинит садистка-криганка с той, кто имела несчастье не просто попасться ей на глаза, а в самом деле разгневать... — Мне невероятно жаль, госпожа… — тихо произнесла синекожая рабыня, стаскивая с себя лифчик, который носила в бою — но не пред лицом своей хозяйки. Сейчас у нее оставался лишь один шанс избежать ужасной кары — Ксемрус была той еще извращенкой и в постели могла простить даже те вещи, что обычно ни за что не спустила бы — и джинша в отчаянной попытке спасти свою шкуру сжала обнаженные груди руками и устремила на суккуба молебный взгляд, недвусмысленно намекая на интимные услуги, которые могла бы оказать… — Да кому нужны твои сожаления? — сердито фыркнула Ксемрус. Демоницу, очевидно, вполне устроили «услуги» Сорши — или же она была слишком зла даже для извращений. Запахнув халат, она уселась, положив ногу на ногу, и безжалостно воззрилась на виновницу своего негодования. — В следующий раз ты должна справиться лучше — вот что я хочу услышать! — Конечно, в следующий раз я справлюсь лучше, госпожа! — поспешно заверила джинша. — Как именно «лучше»? — переспросила демоница. — Скажи мне, что ты сделаешь! — Я… убью этого человека… — Ты могла убить его сегодня, — холодно напомнила Ксемрус. — Что же тебе помешало? — Я… пыталась защитить ваших воинов, госпожа… — промямлила несчастная рабыня. Само собой, ее хозяйка сочла такое оправдание совершенно неубедительным. — Что за чушь! — отмахнулась она. — Это так не работает, синезадая! Когда ты в самом деле хочешь кого-то убить, ты не думаешь о каких-то там воинах — ты просто бросаешься на него и рвешь на части! Ты должна ненавидеть его, поняла?! — Я ненавижу его, госпожа… — прошептала джинша. — Что ж, давай убедимся, что ты ненавидишь его достаточно сильно, — на лице Ксемрус вновь появилась та самая ухмылка. — Твое заклинание ведь создает любое оружие, верно? — Да, госпожа… — А можешь ты сделать большой мужской член? — На…сколько большой, госпожа? — в ужасе переспросила джинша, уже догадываясь, что ее ждет. — Ну… хотя бы как у минотавра. Джинша не могла отказать в исполнении приказа — и в сей же миг у нее в руках появилось подобие мужского полового органа из чистого золота… Сорша могла ответственно подтвердить, что «член» был ничуть не меньше, чем у минотавра. — А теперь затолкай его себе в задницу и сиди, — распорядилась демоница. — И не забывай, по чьей милости с тобой это случилось. Фактически, это его член сейчас в тебе! Сорша в ужасе созерцала экзекуцию несчастной джинши, что беспрекословно исполнила приказ своей садистки-госпожи, хотя на ее лице отобразилась вся глубина боли, ненависти и отчаяния… но она была рабыней на самом деле, и даже если бы ей приказали усесться на тот самый кол, ей пришлось бы подчиниться. — Я про тебя помню, маленькая сучка, — внезапно напомнила юной пленнице Ксемрус. Подвергнув джиншу наказанию, она не пожелала даже наблюдать за ее страданиями, а перевела внимание на следующую жертву. — Знаешь, я много обманываю, но никогда не вру… И я не врала, когда сказала, что согласна вернуть тебя твоему генералу, если он отдаст мне Шиву. Вот только о том, чтобы возвращать тебя чистой и невинной, уговора не было — Шива-то наша потаскуха еще та! Так что готовься — сегодня у тебя будет большой член. После этого объявления она вдруг встала с трона и куда-то ушла, оставив троглодитов в недоумении, а Соршу — с самыми жуткими предчувствиями. К чему были эти слова о «большом члене», учитывая, что вчера ее изнасиловал в задницу минотавр? Будет ли все так же плохо, как с этой джиншей? Та сидела, скаля зубы и закатив глаза от боли. Жуткое орудие пытки полностью скрылось в ее заднем проходе… по какой-то необъяснимой причине Сорша никак не могла оторвать глаз от этого зрелища. Ксемрус возвратилась почти через полчаса, неся в руках большую чашу с темно-алой жидкостью, которая наверняка являлась кровью — все сомнения отпадали, когда ты замечал плавающие в чаше куски кишок… и почти точно все это принадлежало человеку — совсем недавно еще живому. Никак не прокомментировав свое приобретение, демоница принялась кровью чертить на полу пентаграмму — от одного края зала до другого… — Знаешь, для большинства духов достаточно простого жертвоприношения и какого-то количества маны, — произнесла она, закончив с этим делом — и обращаясь почему-то именно к Сорше. — Но есть те, кто хотят получить плату дважды. Приносишь жертву, призываешь их — а они приходят и творят, что пожелают… Могут даже тебя убить. Приходится держать наготове вторую жертву, чтобы умилостивить их, когда они явятся. Дьяволы, одно слово… — Госпожа, я буду вынуждена уйти, если кто-то из них здесь появится! — джинша, которая, казалось бы, пребывала в беспамятстве, неожиданно бойко принялась протестовать, услыхав кого ее хозяйка намеревается вызвать. Что до остальных в комнате — они просто-напросто онемели от ужаса, включая троглодитов и даже сторожевых церберов. — Ну и проваливай, шмара бесполезная! — отмахнулась Ксемрус. — Только член из задницы не вынимай. Затем, в полной тишине, она прочла заклинание вызова — слова столь нечестивые, что будучи записанными на пергаменте, они прожгли бы свиток насквозь… Казалось, сама природа противилась их произнесению — подземная крепость содрогнулась до самого основания, а окутанный мраком тронный зал стал будто бы еще темнее. — ***, * **** * ***** ********* ** ****** ***** *** *****! ******** ********* ******* ********* *** ** *** ******** **** ******! — продолжала заклинать криганка, не обращая внимания на творящийся вокруг хаос. — Явись, Белиар! В следующий миг после того, как имя дьявола было произнесено, пентаграмма вспыхнула, и, в огне и дыме, явил себя враг рода человеческого. Он был высок, рогат и страшен, как подобало сатане, и явился во всеоружии, как истинный воин. — Я — Белиар Шедим, — провозгласил выходец из ада. — Ты ли смеешь обращаться ко мне, женщина? — Я, — отозвалась Ксемрус. Даже она звучала не так дерзко и беззаботно, как обычно. — Приветствую, господин. У меня есть дар и просьба. В этот момент Сорша пожалела, что не могла, подобно джинше, раствориться в воздухе и принялась спешно искать в каменном полу дырочку, в которую можно было бы забиться — ибо враг рода человеческого воззрился прямо на нее! — Мне известно, что вы предпочитаете юных дев, господин, — произнесла Ксемрус. — Ее тело в вашем распоряжении. То был самый страшный миг в жизни участницы двух войн — а уж у нее было из чего выбирать... Но в этот раз проклятая криганка собиралась отдать ее на потеху самому ужасному чудовищу, какое только видел свет! Сорша никогда не увлекалась демонологией, но знания о враге рода человеческого внезапно всплыли в ее памяти, как будто находились там с самого ее рождения… И это включало в себя понимание того, что ее ждет. Само понятие изнасилования не могло вместить всего, что дьявол творил над женщинами… Но внезапно враг рода человеческого расхохотался. — В каком же это месте она «дева»? — осведомился он, и Сорша испытала небывалое облегчение. Ее назвали шлюхой — но она была безумно этому счастлива! — В единственном, в котором это важно, — Ксемрус, однако, не желала выслушивать претензии даже от дьявола, и сердце девушки вновь упало — криганка, с ее-то мастерством завлечения, наверняка была способна всучить попользованную женщину кому угодно… — Нет, — твердо отказался дьявол. — Я хочу тебя. — Меня, господин? — выражение лица демоницы с раздосадованного сменилось на удивленное и — внезапно — даже обрадованное. — О, я не смею отказать… — Конечно, ты не смеешь, — расхохотался сатана. — До тех пор, пока я не приму условия договора, твои тело и душа принадлежат мне! Миг — и он схватил незадачливую призывательницу за горло. Однако та лишь мягко положила руку ему на запястье, не пытаясь освободиться. Похоже, перспектива «оплатить» контракт собственным телом не слишком ее пугала. — Прежде, чем вы получите плату, я должна назвать условия сделки, разве нет? — напомнила она. — Говори, — потребовал дьявол. — Найдите клирика по имени Саня Хаарт и доставьте ко мне живой… Только сначала заставьте ее потратить всю ману. — Легко, — усмехнулся враг рода человеческого. — У тебя все? Крайний срок будет? — А вы вернете мне секс обратно, если не управитесь к сроку? — в свою очередь усмехнулась криганка. — Приведите ее — и я пересплю с вами еще раз. Если хотите, можем даже устроить групповушку втроем. — Хм, а тебе не занимать уверенности, женщина… Давай посмотрим, насколько ты хороша в деле, — сказав так, дьявол исчез в столпе пламени — и забрал Ксемрус с собой. Огонь погас, и комната погрузилась во мрак — лишь в этот момент обомлевшие от ужаса пленники осознали, что при появлении врага рода человеческого все свечи и жаровни в зале потухли. Но троглодитам до этого не было дела, а Сорша и евнухи не смели двинуться с места. Каждый из них в тайне мечтал об одном и том же — чтобы черт, побравший их садистку-госпожу, не возвращал ее никогда… Они сидели во тьме час, другой… Троглодиты между тем просто занялись своими делами, церберы лениво дремали, а минотавров и старших демонов сегодня видно не было. Наконец, когда пошел уже третий час, раздался знакомый и ненавистный голос. — Вы что, даже свет зажечь неспособны? — Ксемрус щелкнула пальцами, и факелы разом вспыхнули. Криганка вернулась не тем же путем, что исчезла, а просто вошла в зал через дверь. Она прихрамывала, но не выглядела недовольной. — Ох, никогда еще сделка с дьяволом не была такой приятной… — сладенько простонала она, добравшись до трона и усевшись на него. — Просто адский секс! Ты многое потеряла, маленькая сучка. Сорша, конечно же, так не думала — на самом деле она до сих пор не могла поверить своему счастью и ощутила даже немножечко злорадства по поводу того, что мучительнице-демонице пришлось самой вкусить того наказания, что она готовила для нее… Словам Ксемрус о том, как «это» было замечательно, девушка не верила ни на грош — и все же глубоко внутри не могла не восхищаться тем, как искусно криганка держит лицо после того, как ее фактически изнасиловали. Если бы Сорша так умела, ей любые пытки были бы нипочем… Конечно же, юная пленница вновь была слишком наивна — Ксемрус ни за что не позволила бы кому-то другому смеяться последним. Она догадалась о злорадстве Сорше и уже подготовила возмездие. — Кстати о том, что тебе предстоит потерять… — лениво промурлыкала она. — Ты ведь не подумала, что раз господин тебя не захотел, ты так и останешься девушкой? Завтра мы с тобой отправляемся в действующую армию, где ты будешь служить проституткой для бравых нигонских солдат… Я не слышу ответа, маленькая сучка! — схватив лежавшую на подлокотнике плетку, демоница яростно хлестнула пленницу по спине. — Я… вас поняла, госпожа! — взвизгнула Сорша. Учитывая сегодняшнее настроение криганки, которая буквально обещала заставить их всех пожалеть, что они родились на свет, с ней лучше было не спорить. Тем более, девушка поняла, что ей предстоит вернуться на поверхность — а где поверхность, там и шанс сбежать. К сожалению, ее ход мыслей вновь был разгадан. — Есть еще кое-что, — произнесла Ксемрус. — Моя предыдущая зверушка умудрилась сбежать, как только ее вывели на поверхность… Если позволю уйти и тебе, стану посмешищем перед всем миром. Так что прости уж, но мне придется убедиться, что ты лишена возможности убежать — или, по крайней мере, не сможешь больше против меня сражаться… Что выберешь — обе ноги или одну руку? Что тебе отрезать? Хоть Сорша и понимала, что со злобной демоницей шутки плохи, ей все равно показалось сначала, что она ослышалась... Отрезать?! Она ведь даже еще не пыталась сбежать, даже на допросе еще не была! Эта демоница отрезает людям части тела просто так, ради забавы?! Но стоило девушке усомниться, как она сразу же поняла, насколько наивны были эти сомнения… Прямо сейчас в одной комнате с ними находились два евнуха — разумеется, это означало, что Ксемрус отрезает людям части тела ради забавы! — Ну, раз ты не хочешь выбирать… — демоница явно не собиралась ждать, пока ее жертва придет в себя. — Руку! — выпалила Сорша, не дав ей закончить роковую фразу — не хватало еще лишиться разом руки и обеих ног! На раздумья не было времени, и выбор получился спонтанным, почти инстинктивным... — Пожалуйста, руку, госпожа! — Умница, — ухмыльнулась Ксемрус. — Наконец-то до тебя стали доходить правила. И двух недель не прошло… Давай сюда свою руку. Несчастная пленница протянула демонице руку, стараясь не дрожать слишком заметно. Внутри у нее все похолодело от ужаса… Тщетно она пыталась успокоить себя тем, что сделала лучший выбор, и о безногих воительницах никто никогда не слыхал, а вот однорукие, пусть и редко, но встречаются. Сорша уже понимала, что этот компромисс был таким же наивным и бессмысленным, как и все предыдущие — ничто не мешало Ксемрус в любой момент изменить свое решение и отрезать ей и ноги тоже… Сколько в ней останется от человека, когда она наконец выберется из этого ада?