Собрать по осколкам

      За ночью всегда последует утро. За зимой наступит весна. Так и за шумной масштабной вечеринкой неизменно придет разруха, разбираться с которой все равно что заранее получить счастливый билетик в преисподнюю. Все всегда стараются сбежать с места преступления поскорее, чтобы обойти стороной наказание приводить факультетскую гостиную в надлежащий вид. Ведь кто в здравом уме захочет убирать пустые бутылки из-под напитков, отмывать ковры и мебель от размазанной пятнами еды, выбрасывать ошметки серпантина и разбросанные повсюду дуделки? За этими заботами можно попрощаться с и так небольшим количеством часов, оставшимся до рассвета. Вот и спустившемуся из спальни мальчиков юноше эти лишние хлопоты тоже были не нужны. Но уборка в гостиной послужила отличным предлогом для собственного уединения.       Случайно запнувшись о лежавшую на полу бутылку, Сириус тихо выругался и прошел дальше к дивану, сбросив с него весь лишний мусор, со вздохом уселся, закинув ноги на стоящий рядом столик. Осторожно оглядевшись, он, прокрутив перстень с черным опалом на пальце, стянул его, положил на ладонь. Нахмурив брови он осматривал его, будто бы сомневаясь в самом его существовании. И, наконец, сжав в напряжении губы, Блэк аккуратно опустил кольцо на диван рядом с собой, направил на него палочку и прошептал заклинание.       Тут же вместо драгоценности перед ним появилась старая книга в кожаной обложке, прошитая дорогими золотыми нитями, озаглавленная как «Основы гербологии». От нее будто бы исходило какое-то сияние, проскальзывающее между многолетними пылинками, приковывающее внимание, но неоправданно пугающее и отворачивающее от себя. Сириус едва прикоснулся кончиками пальцев к фолианту и, прикрыв глаза, прошептал что-то едва различимое. Книга, будто бы опознав человека, сидящего перед ней, сначала приветственно нагрелась, но после, словно покрывшись коркой льда, оттолкнула подступившим морозом руки гриффиндорца. Название книги стерлось, не оставив о себе даже напоминания, оголило выбитый на обложке герб.       Череп, оплетенный золотыми ветвями, спускающимися вниз, под ним изображена рука и зажатая в ней волшебная палочка, а под полосой, слишком напоминающей траурную, разделяющей герб на две половины, чернели три ворона. В самом же низу герб опирался на ленту с въевшимся в голову каждого Блэка девизом: «Toujours Pur» — чистота крови навек. Сириус резко отвернулся, пытаясь перевести дыхание. Он был готов к тому, что увидит, но почему-то легче от этого для понимания правды не становилось. Снова обратив растерянный взгляд в сторону книги, юноша нехотя протянул к ней руки и переложил ее к себе на колени, откинув обложку.       Темномагические обряды, зелья и ритуалы, Ликорус Блэк. Вот, что гласили слова на первой странице. И Сириус не мог не знать этого имени, прапрапрапрадед считался одним из талантливейших волшебников своего времени. И сколько гриффиндорец ни пытался забыть обо всем, что его отвращало, матушка на славу постаралась в свое время: и имена эти, и сомнительные достижения — все глубоко засели в голове и никак не желали ее покидать, оставаясь назойливым отравляющим существом, прогрызающим все его мысли.       Зелье уродства. Данное зелье, будучи выпитым неприятелем, принесет ему множественные недуги, последствиями которых будут видимые глазом уродства: гноения, разложение кожи, разрушение тканей паразитами, появление воспалений и опухолей на лице. Необходимо мелко нарезать пять вороньих сердец, добавить слизь жабы, несколько капель крови недоброжелателя, растолочь десять личинок клопов, нарезать хвостики мертвых крыс. Зелье безумия. Белые маковые зернышки, глаза кошки, пепел сожженных волос того, на кого будет направлено действие зелья, тараканьи лапки. Растолочь, нагреть, нарезать. Зелье потери памяти. Зелье перемещения во времени. Змеиный яд, паучьи брюшки. Зелье против боли. Вам потребуется несколько десятков…       Сириус с силой захлопнул фолиант, отбросив его в сторону. Книга с обидой ударилась о подушку, раскрывшись в середине и, оттолкнувшись, упала на пол, вновь спрятав свои тайные познания. Блэк резко встал, пройдя до камина, схватился за голову и провел ладонями по волосам. Месяц назад он был бы рад полученной информации и появившейся возможности, но сейчас он думал, что лучше бы вообще не находил эту книгу, не забирал ее, не узнавал бы и не догадывался о ее существовании и содержании. Сейчас было до невозможности жаль, что обстоятельства вынуждали вновь сомневаться в намерениях той, в ком он уже был почти уверен. И только где-то в глубине сознания вопил противный писклявый голосок: «А я же говорил! С ней все не так просто!»       Сомнительный рассказ Гермионы о болезни неизвестного происхождения, от которого она страдает каждый месяц, спасаясь лишь таким же неизвестным зельем, принимаемым курсом, только лишь еще больше укоренил разрастающуюся растерянность. Сутки Сириус смотрел на перстень, не решаясь приоткрыть его тайны. И только сейчас наконец нашел в себе силы посмотреть правде в глаза. Он был прав на ее счет. Еще в начале года. Только теперь у него в руках были не пустые догадки и домыслы, а реальные доказательства.       Обыскивая комнату девушки в поисках необходимого лекарства, он перебирал книги на ее столе и среди множества самых обычных справочников и учебников почувствовал то, чего здесь просто не могло быть. Ведь истинный Блэк способен опознать сильную магию исходящую из родовых реликвий. Но могло показаться. Что может делать фолиант, который вместе с другими с таким трепетом хранила матушка в библиотеке, в руках этой чуждой роду Блэков девушки? Но проведя рукой по обложке с неприметным названием, юноша лишь убедился в том, что это возможно, и доказательство лежит прямо перед ним. Тогда он трансфигурировал книгу, чтобы незаметно забрать, на самом деле, не совсем понимая, что теперь с ней делать.       Этот дневник сумасшедшего предка стал на двадцать четыре часа обычной побрякушкой. Побрякушкой, которую надо бы давно выбросить и забыть о ней, но делать это жалко, потому что кажется, что будет от нее польза или какой-то толк. Сириус не знал, как теперь поступить, но, кроме как сохранить ее, правильнее решения не было. Сохранить и найти в ней что-то, что оправдало бы ее находку.       Вся соль была в том, что книгу такого содержания нельзя было выкрасть из библиотеки ни коим образом и забрать ее без шума и при этом без согласия владельцев тоже не представлялось возможным. И единственным вариантом оставалось то, что Вальбурга Блэк сама отдала эту книгу и вряд ли только одну. Вот только зачем? Откуда мать знакома с девушкой, которая вроде как всю сознательную жизнь прожила во Франции? Связь между этими двумя женщинами ни о чем хорошем сказать не могла, пусть и была слишком фантастична, практически невозможна.       И Сириус не мог забыть, как внимательно Гермиона оглядывала их сегодня за разговором об ее приступе. Он знал, она не могла не заметить пропажу, и она наверняка догадывается, кто сквозь маскирующие чары смог увидеть то, что за ними скрывается. Голова раскалывалась от количества мыслей, догадок и теорий, которые в ней строились, менялись, отметались и снова возвращались, уже просто не вмещаясь в ней.       Но все размышления сводились к одной исходной точке, к одному выводу, несущему за собой одно решение — эта девушка не та, за кого себя выдает и даже не та, кем старается казаться на тайных занятиях, как бы ни была талантлива ее актерская игра. Нет в ее поступках ни единого доброго намерения. Она что-то замышляет, и для этого ей необходимо доверие большей части школы. И все, что он странного замечал в ней за эти два месяца, лишь подтверждало его суждения.       И теперь на гриффиндорце лежала ответственность за все, что по ее вине может произойти в этом году. И что будет правильнее: поделиться этим с друзьями или скрыть от них, было также погружено в туман сомнений. Все же лучше будет, если остальные будут находиться в неведении, а сам юноша не будет подавать до поры до времени вида, что что-то знает и о чем-то догадывается. Нужно быть осторожным и внимательным, чтобы не упустить ни единого ее шага, попытаться выяснить что-то еще. И как бы теперь ни было больно, оставлять все как есть, было больше, чем неправильно — это было опасно.       Наверху, из спальни, послышалось какое-то копошение. Сириус спешно поднял книгу с пола, хватая со столика свою палочку. И вышедший из комнаты улыбающийся Джим смотрел на уже беспечно собирающего мусор Бродягу.       — Что-то ты ушел приводить гостиную в порядок минут сорок назад, а она все неизменно отвратительно выглядит, — весело заметил Поттер, остановившись на лестнице и опершись локтями на перила.       — Вот спустился бы и помог, чтобы любимый друг не мучался в одиночестве, — усмехнувшись, ответил Сириус, кинув в друга уже доверху забитым мусорным пакетом. — Или совсем зазнался после того, как мисс Эванс самолично подошла поздравить тебя с победой и даже в знак благосклонности не совсем вымученно улыбнулась, капитан?       — Совсем зазнаюсь я после твоего дня рождения, потому что там нас ожидает поход в Хогсмид, на который Лили согласилась еще две недели назад, — уже предвкушая, сказал Джеймс, начав помогать Блэку с уборкой.       — Да, брось, она просто из вежливости не знает, как тебе отказать, — рассмеялся Сириус, пригнувшись от полетевшей в него на половину съеденной груши.       — Из-за такой веры в счастье собственного друга, боюсь, придется оставить тебя без подарков, — со всей серьезностью пожал плечами брюнет.       — Ух ты, а вот обидные слова у тебя попадают в цель лучше, чем гнилые фрукты. Я прямо-таки теперь в замешательстве, мистер, — состроил обидчивое выражение лица гриффиндорец, с тяжелым вздохом подобрав грушу с уже и так измаранного ворсистого ковра.       — Так уж и быть, я пересмотрю принятое решение, мистер Блэк, если вы, действительно, раскаиваетесь в своих словах, — гордо произнес Джеймс, но, поймав веселые искры в словах друга, наконец, в унисон с ним рассмеялся. — И, если продолжать тему твоего дня рождения, предлагаю начать его немного раньше. Как ты смотришь на ночную прогулку по Хогвартсу, сопровождаемую небольшим террором в сторону нашего любимого завхоза? — спросил он, мечтательно прикрыв глаза, отведя одну руку в сторону, словно перед ним открылись неведомые просторы.       — Я за, только если Хвост не заставит меня целоваться с ним под луной, — ухмыльнулся Сириус.       — Сдался ты ему, — рассмеялся Джим, — у него же теперь есть девушка-загадка. — Он поднял вверх указательный палец, словно сказал что-то невероятно мудрое и вселенски-важное.       И гриффиндорскую гостиную, так толком и не прибранную, вновь заполнил громкий смех двух друзей, пока из спальни девочек не выглянула злая и растрепанная Марлин. Она запустила в парней две подушки и, погрозив кулаком, снова исчезла в темноте своей комнаты.

***

      Утро было самым прекрасным временем в замке, потому что сопровождалось неизменной суматохой. Толпы студентов, спешащих в Большой зал, затем стекающихся к своим кабинетам. Постоянная не стихающая болтовня, топот ног, многократно преумноженный шум мантий. Чем не время для разрухи, беготни первокурсников от разбивающихся за ними старинных ваз, грохота падающих рыцарских доспехов, переворачивания в кабинетах столов и прогулки тарантулов по обеденной комнате?       И даже в это утро Пивз, пролетая по коридорам Хогвартса, пока еще несносные дети не высыпали из своих гостиных, размышлял и придумывал новые способы превратить школу чародейства и волшебства в пристанище хаоса. Завернув за угол, он увидел знакомую картину со спящим на ней в доспехах сэром Кэдоганом рядом со своей неказистой лошаденкой. Полтергейст тоненько захихикал.       — Вот теперь-то ты у меня получишь, коротышка, — протянул он, подлетая к портрету. — Довольно ты мои планы портил своим долгом и честью.       Пивз снял картину, резко перевернул ее. Рыцарь только лишь успел в испуге открыть глаза и ойкнуть, когда полетел вниз, вслед за своим встревоженно заржавшим пони. Призрак гаденько засмеялся, для убедительности потряс полотно и огляделся в поисках места, куда бы можно было подальше запрятать картину. Но неожиданно совсем рядом послышался стук каблуков, и он поспешно бросил свою ношу на пол, чтобы успеть скрыться от недоброжелательного преподавателя. Портрет с грохотом упал, а топот ног стал еще быстрее.       — Ага! — воскликнула подбежавшая Гермиона, когда Пивз уже почти прошел сквозь стену неподалеку. — Импидемента*. Петрификус Тоталус**.       Полтергейст так и завис, одной ногой застряв в каменной кладке, с ненавистью смотря на поправляющую одежду и прическу девушку.       — Теперь уж ты никуда не денешься, — довольная собой произнесла она. — Достаточно я тебя целое утро искала, весь замок оббегала. Повиси, повиси здесь.       Наклонившись, осторожно Грейнджер подняла картину, отряхнув ее от осевших пылинок и перевернула в то положение, в котором она и должна находиться. Тут же из-за рамы выкатился сэр Кэдоган с уже свободной от ножен шпагой, еще не поднявшись на ноги, он уже начал восклицать:       — Подлый трус! Изменник! Пес! Я вызываю тебя на дуэль, а ну покажись, негодяй…       Но пони, появившийся вслед за хозяином, придавил его всем весом своего тела, так, что остались торчать одна нога и рука со шпагой, а из-под брюха лошади слышалось недовольное бурчание. Гермиона поморщилась, аккуратно повесив картину на свое место. Рыцарь кое-как вылез с кряхтением, столкнув своего подопечного.       — Какой позор, — прошептал он, поправляя доспехи. — Мой конь, и такой стыд. Еще и перед прекрасной дамой.       — Не волнуйтесь, сэр Кэдоган, — улыбаясь, заговорила профессор. — Я ничего не видела, как раз отвлеклась на свое платье, — соврала она, чуть поправив длинный рукавчик. — И уверена, вы еще успеете поквитаться с этим подлецом Пивзом, но сейчас он мне очень нужен по одному невероятно важному делу. Позволите украсть его ненадолго?       — Если милая леди так просит об этом, мой долг — уступить, — смущенно опустив глаза, ответил он.       — Благодарю вас, благородный рыцарь, — учтиво кивнула девушка, отходя от портрета.       А сэр Кэдоган с наслаждением вздохнул, положив ладонь на загривок пони:       — Вот он, ангел во плоти, мой верный друг, спустившийся на землю для любви!       Гермиона обошла призрака со спины и встала к нему лицом, гордо сложив на груди руки, чуть постукивая пальцами по плечу, продолжила с интересом рассматривать застывшего на месте Пивза. Он глядел на нее злобными черными глазками, будто подобная угроза уничтожения взглядом может снять заклинание.       — У нас с тобой, кажется, была договоренность? — приподняв бровь, серьезно произнесла девушка. — Быстро же ты о ней забыл. Так вот я напомню. Мне нужна твоя помощь. Сегодня ночью, — уже тише сказала она.       Полтергейст рассерженно отвел взгляд.       — Вот как, значит? — хмыкнула Гермиона. — Ты меня выслушаешь и, когда сниму с тебя чары, не упорхнешь в первый попавшийся кабинет, позабыв о своей задаче. А иначе, боюсь, придется распрощаться с нашими доброжелательными отношениями. Я буду вынуждена рассказать профессору Макгонагалл о том, кто на прошлой неделе засорил всю канализацию на третьем этаже, — угрожающим тоном добавила Грейнджер, но молчаливый собеседник лишь весело стрельнул глазами, так и говоря, что подобное на нем не работает. — Что ж, тогда я напрямую пойду к Кровавому Барону. Хотя вряд ли тебя это беспокоит.       Преподавательница разочарованно выдохнула и уже было развернулась, чтобы удалиться, Пивз что-то отчаянно замычал в попытках ее остановить.       — Но думаю, я могу еще и передумать, — криво усмехнувшись, Гермиона достала из рукава свою палочку, довольно угрожающе направляя ее на призрака. — Что я предлагаю: сейчас я освобожу тебя, но ты и с места не двинешься без моего разрешения. Ясно? Мы с тобой все обговорим, а потом хоть на все четыре стороны лети, как можно меньше принося разрушений старинному замку.       Призрак смерил профессора уничтожающим взглядом, прищурился, оглядывая ее лицо, и медленно моргнул в знак согласия. Грейнджер удовлетворенно улыбнулась, наведя палочку между глаз полтергейста. Чары спали, и Пивз, недовольно закряхтев, размял спину, шею и руки, отчего бубенчики на его шляпе шумно зазвенели. Он продолжал злостно смотреть на спокойно ожидающую девушку.       — Где это видано, чтобы на призраков действовало волшебство? — буркнул он.       — Что ж, ты не прозрачен и не бесплотен, логично предположить, что ты уязвим для некоторых видов магии.       — Как радостно знать, что в школу приходят работать такие догадливые учителя, — не особо доброжелательно проговорил Пивз, растянув широкий рот в подобие ухмылки.       — Не я первая, не я последняя, к твоему сведению, — отведя от раздражительности взгляд в сторону, ответила Гермиона. — А теперь ближе к делу. Завтра у старшего из братьев Блэк день рождения, — глаза полтергейста загорелись любопытным огнем, — но, полагаю, праздник начнется уже сегодня ночью. Если я хоть немного знаю мародеров, они решат прогуляться по замку. Твоя задача привлечь к себе внимание Филча, но так, чтобы он не догадался, что это ты, а подумал на гриффиндорцев, шныряющих по Хогвартсу.       — Довольно странное занятие для преподавателя, — улыбнулся Пивз. — И почему же я должен помогать? Какая мне от этого выгода?       — Я думала, ты любитель пошуметь? — деланно удивленно произнесла девушка, разведя руки в стороны. — Особенно, если это безнаказанно обходится для тебя.       — Ладно. А вам-то это зачем?       — У них есть то, что мне очень нужно заполучить. И предельно важно, чтобы для мародеров все было спонтанностью. Это что-то должно оказаться у Филча, проследи за этим. Еще вопросы? — приподняв брови, спросила Гермиона.       — Нет, пожалуй, — усмехнулся полтергейст, поправляя свою бабочку.       — Выполни все так, как я прошу, и я забуду имя Кровавого Барона, — безобидно улыбнулась Грейнджер. — По рукам?       Пивз еще раз подозрительно осмотрел учительницу, все еще несколько сомневаясь. Спустя несколько секунд молчания, он, наконец, ответил:       — По рукам!

***

      — Черт бы тебя побрал, Сохатый! Ты уже не помещаешься под мантией, — прошептал кто-то.       — Не забывай, что это моя собственность!       Портрет с Полной Дамой, сложившей на сердце руки и беззастенчиво похрапывавшей, со скрежетом задвинулся, закрыв проход в гриффиндорскую гостиную. Несколько минут назад четыре мальчишки в столь поздний час с предвкушающими веселье лицами переглянулись и исчезли. Да, так все и было. Один из друзей вытащил из-за пазухи какой-то мятый сверток ткани и накинул ее на всю компанию, делая ее невидимой для глаз. Вот только называть этих нарушителей порядка мальчишками было не полностью верно, ведь из-под мантии торчали четыре пары лодыжек.       — Пригнись, Олень, — еще раз прошептал голос. — Иначе мы отморозим конечности, и это не самый плохой исход.       — М-да, мы давно уже не дети, — проговорил один из гриффиндорцев.       Под старческое кряхтение самого высокого «уже не ребенка», все ступни, наконец, стали под стать своим невидимым хозяевам. И группа студентов, стараясь до поры до времени как можно меньше шуметь, двинулась на нижние этажи, лишь иногда прерываемая чьим-то нервным шепотом или тихими ругательствами.       С горем пополам, чуть не свалившись с волшебных лестниц, мародеры добрались до зала трофеев. С шумным выдохом облегчения они стянули с себя мантию. Пока Джеймс разминал затекшую от неудобного положения спину, а Питер пытался надышаться свежим воздухом впрок, Сириус достал желтый пергамент из кармана брюк, пока Ремус с помощью Люмоса немного рассеял темноту ночного коридора.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — сказал Блэк, поставив кончик своей палочки на середину этого пергамента.       От этой точки тут же, словно акварельные, разрослись пятна и надписи, представившие собой красивую карту мародеров. Бродяга поскорее развернул ее, серьезно осматривая этаж, на котором они находились.       — Филч снизу шатается, — раздосадовано произнес юноша, спустя несколько секунд. — Скоро будет здесь со своей мерзкой кошкой. Надо идти к коридору одноглазой ведьмы, там сможем спокойно переждать. Этот ход ему неизвестен.       — Черт, — поморщился Джеймс. — Ладно, идем быстрее. Мантия еще нужна?       — Нет, — ответил Люпин за друга, еще что-то высматривающего на пергаменте. — Рядом никого, доберемся без приключений.       — Ребят, — обеспокоенно оборвал его Сириус, не отрывая взгляда от точки, подписанной как «Аргус Филч», стремительно двигающейся в их сторону.       Где-то недалеко послышался оглушительный грохот падающих стопкой домино доспехов.       — Мерлиновы панталоны, — хныкнул Пит, уже морально готовясь к непреодолимым физическим нагрузкам.       Шум еще ближе, чем раньше, уже почти смешался с топотом ног завхоза и звяканьем связки ключей.       — Бежим! — скомандовал Поттер, и мародеры рванули с места в сторону спасительного коридора.       Джим на ходу засунул мантию под свитер, сделав себе довольно несвойственное для капитана квиддича пузико. А Сириус быстро кинув: «Шалость удалась!», кое-как положил карту в задний карман. Гром, лязг, крики продолжали их преследовать, сокращая безопасное расстояние.       — Какого Годрика вообще происходит? — крикнул Рем, когда еще одни доспехи вдруг не за ними, а за последним поворотом впереди упали.       — Обратно, обратно, обратно, — завопил Блэк, вырвавшийся вперед, сейчас из всех сил руками разворачивая друзей в другую сторону.       — Он что, здесь кругами ходит? — тяжело дыша, спросил Лунатик.       И как только они добежали до конца коридора, с мерзкой улыбочкой оттуда появился запыхавшийся Филч. Он держался за сердце, а фитильная лампа в его руке подрагивала, но при этом свою безграничную радость он не скрывал. Друзья, резко побледневшие на контрасте с пурпурными от быстрого бега щеками, растерянно переглянулись, пытаясь как можно скорее найти выход из такой отвратительной неудачи, но на ум никому из них ничего не приходило.       — Ну теперь-то вас хорошенько накажут, — переведя дыхание, начал завхоз, все еще делая паузы между словами. — Я поймал вас с поличным за разрушением старинного замка, — рассмеялся он, подходя ближе.       — Что ты несешь? — возмутился Сириус. — Какие к черту разрушения?       — Это вам объяснит ваш декан, когда я ее позову, — с поддельной учтивостью проговорил он, не прекращая скалиться, подходя еще на шаг ближе.       Гриффиндорцы слегка попятились, и Блэк, стоявший позади всех, не видя, наступил на лапу подкравшейся миссис Норрис, которая тут же взвизгнула не своим голосом и захромала к хозяину. Филч любовно поднял кошку на руки, которая что-то тихо ему промурлыкала.       — Ты мне еще за это ответишь, — кивая, проговорил завхоз, подозрительно ухмыляясь.       — Не моя вина, что она под ноги кидается, — прошипел в ответ Сириус, не понимая, что стало причиной отсутствия простой злобы, пока Ремус нервно потирал переносицу.       — Что у тебя в заднем кармане?       Питер испуганно дернулся, посмотрев на невозмутимого Бродягу, Ремус еще больше побледнел, а Джеймс лишь непроизвольно соединил на животе руки в замок.       — Дай сюда!       — По какому праву? — сложил на груди руки, искривив губы в надменной усмешке.       — Просто отдай, — прошептал куда-то в бок Люпин, не заметив уничтожающего взгляда друга.       — Просто старый пергамент, — проскрежетал Сириус, медленно протянув карту смотрителю.       Взгляды всех ребят пересеклись на зажатой в пальцах Блэка их общей тайне.       — Тогда он тебе не нужен. — Он грубо выхватил пергамент, покрутил его и положил к себе в карман мантии.       Блэк прикрыл от нахлынувшего гнева глаза, пытаясь в этой темноте найти крохи своего самообладания.       — Верни то, что тебе не принадлежит, старый сквиб! — крикнул гриффиндорец, схватив завхоза за грудки, отчего миссис Норрис соскочила с рук хозяина, воинственно зашипев на неприятеля.       — Сириус! — попытался облагоразумить его Ремус.       — Мистер Блэк! — в коридоре раздался рассерженный голос профессора Макгонагалл, и стало понятно, что хуже быть всегда может.