Собрать по осколкам

      За ночь Гермиона так и не сомкнула глаз. Разобрав свои вещи и расставив мебель в своей комнате, как ей нужно, она устало упала на свою большую кровать с серо-голубым сатиновым пологом, раскинув руки. Она думала о том, как же глупо все вышло, учебный год только начался, а уже все идет не так, как хотелось бы. Хотя с другой стороны, ничего страшного ведь не произошло? За то, в чем Гермиона действительно была виновата, она извинилась. Ага. И в первый же день позволила Блэку нагрубить себе. Какой из нее вообще учитель тогда? Но у него ведь был повод злиться. Но повода выплескивать свое негодование на профессора не было. К тому же остальные вполне спокойно восприняли ее должность, что же так вывело из себя именно Сириуса?       Она уже убедилась, что в Блэке, которого она знала в своем времени, были лишь остатки его восемнадцатилетнего. Ремус тоже оказался более открытым и жизнерадостным, чем профессор защиты из ее прошлого, который был для нее в каком-то роде еще и наставником, другом. А остальных ей только предстояло узнать ближе. Конечно, у нее была некоторая информация о старом составе Ордена, но это были в основном примерные даты смерти, которые нужно было предотвратить, не более.       Гермиона встала с кровати и прошла к открытому окну, выходящему на сторону Черного озера. Опершись руками на подоконник, она чуть наклонилась вперед, подставляя лицо и руки, покрытые уже незамаскированными шрамами, пока еще под теплые порывы ветра — прощальный подарок от ушедшего лета. Она просто обязана заслужить уважение студентов, сделать так, чтобы они ей доверяли. Для этого был разработан определенный план поведения с учениками. Зная, что серьезно ее не будут воспринимать с самого начала в силу возраста, она хотела обозначить четкие рамки вокруг себя на время нахождения в школе, но при этом создавать ситуации, в которых им придется общаться больше и ближе. На этот счет у Гермионы тоже уже были соображения.       Пока ей придется держаться рядом с Дамблдором и Орденом, поскольку она не была уверена в своих действиях в следующем году. Было неясно, придется ли ей самой вступать в Орден вместе с остальными или ей удастся просто найти себе толкового информатора и исполнителя, а самой уехать на поиски крестражей. Гермиона распределила свои обязанности четко на два года. В первый: знакомится с обстановкой, внедряется в близкое окружение Дамблдора, обучает студентов, следит за Пожирателями, по возможности занимается вербовкой, при этом сама должна еще постоянно тренироваться и искать любую полезную информацию о крестражах.       Но гораздо меньшее количество действий, запланированных на второй год, ничуть не радовало. Ведь после ухода из школы начинается смерть за смертью, нападения Пожирателей, которые нужно предотвратить, а еще нужно попутно носиться в поисках крестражей, потом уничтожать их, чтобы как можно раньше завернуть все в подарочный пакет, обвязать бантом и отправить многоуважаемому директору, чтобы он не беспокоился о том, что мир катится к Моргане.       О своих планах по уничтожению Тома Реддла Гермиона ничего не рассказывала Лурье. Пока ей не была нужна помощь в этом, а рассказывать впустую было недальновидно. Грейнджер решила, что пока совсем не останется других вариантов, она не будет кормить союзницу новой информацией. Одной не справиться лишь при добыче крестражей: как например, чтобы достать медальон Слизерина, нужно, чтобы в тебя насильно вливали зелье, которое подготовил Волан-де-Морт. Самое обидное было в том, что, несмотря на то, что времени теперь больше, не уничтоженных частиц его души — тоже. Ведь в настоящем Гермионы Гарри избавился от дневника, Рон — от медальона, а Дамблдор — от кольца Мраксов.       Тяжело вздохнув, девушка вгляделась в светлеющее на востоке небо, озаренное лучами неспешно поднимающегося из-за гор солнца. Все стало просыпаться после недолгой ночи. Стал слышен щебет птиц, вторящий шуму еще не опавшей листвы.       — Доброе утро, Хогвартс! — тихо сказала Гермиона.       Она, потянувшись, решила начать готовиться к предстоящему непростому дню. Взяв полотенце и чистую одежду, отправилась в душ, устало потирая шею. Гермиона хотела как можно раньше позавтракать и выйти на территорию замка, еще не потерявшую приятную утреннюю свежесть, чтобы настроиться на предстоящие уроки. Уже почти включив воду, девушка сорвалась и поспешила к прикроватной тумбочке. Она скорее выдвинула ящик и достала оттуда шкатулку, в которой до этого хранился подаренный Гарри медальон, который Гермиона до сих пор бережно носила на шее не снимая.       Шкатулка была защищена всевозможными защитными чарами — постороннему человеку открыть ее было невозможно; еще волшебница добавила в нее заклятие незримого расширения, чтобы можно было вместить туда все самое ценное. Прошептав несколько заклинаний, она открыла крышку и достала один флакон с темно-синим варевом, опустошила емкость.       Проверив на месте ли книги из библиотеки Блэков, которые, если попадутся кому-нибудь на глаза, то сразу могут показаться подозрительными, волшебница обратила внимание на аккуратно лежавшие там же вещи Гарри и Рона, на все, что могло сказать о том, что Гермиона прибыла из будущего. В том числе, в углу располагались несколько бережно уложенных флаконов с серебристым переливающимся содержимым — воспоминаниями. Слова Эванны о том, что у Грейнджер слишком много мыслей, подсказали ей хорошее решение. Ключевые события будущего времени, знания о крестражах и Томе Реддле оказались в стеклянных емкостях. Это все могло не раз пригодиться в различных ситуациях.       Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы не позаботилась об их сохранности. Помимо шкатулки, флаконы охранялись очень сложным древним видом магии, который после недавнего обнаружения был тщательно изучен и освоен. Он позволял увидеть содержимое лишь владельцу по собственной воле, и ни при каких других обстоятельствах.       После принятия зелья девушка со спокойной душой снова спрятала все в тумбу и уже во второй раз направилась в ванную комнату. По дороге она вновь наткнулась взглядом на прикрепленное к календарю расписание, на котором в самом верху витиеватым почерком зелеными чернилами было выведено: «9:00 — 7 курс: Гриффиндор и Когтевран».

***

      Свежий ветер спешно облетал все вокруг, лишь легко облизывая, соскальзывая с конусных крыш башен, дразня еще совсем молодую Гремучую иву, поднимая в небо редкие позолоченные листья, обвиваясь вокруг косых солнечных лучей. Воздух буквально был пропитан свободой, безграничным счастьем и юношеской амбициозностью. Каждый камень, каждая травинка, каждая тропинка, складывались в единственно подходящее слово — дом.       Хогвартс действительно был вторым домом для всех учеников, а для некоторых — единственным. Здесь они жили по девять месяцев на протяжении долгих семи лет, получали не только новые знания о магии, но и жизненные уроки. В Хогвартсе дети дружили, влюблялись, радовались данной им жизни, наслаждались и привыкали. Привыкали к преподавателям, однокурсникам, урокам, родной факультетской гостиной, веселым походам в Хогсмид. Привыкали, чтобы потом собственноручно оборвать прочные связи, образовавшиеся за годы обучения, попрощаться со старой жизнью, ускользающей вместе со слезами радости и горечи, отправиться в свободное плавание.       Но многих от замка оторвала силой жизнь и ее пресловутые обстоятельства, вынуждающие позабыть про собственное недавнее детство. Одна из выброшенных в бушующий непостоянный океан войны Гермиона волей судьбы была вынесена к воротам старинного каменного замка вновь. И девушка была благодарна ей. Пусть Хогвартс и не нес безопасности, которой обещал, он все равно казался самым защищенным на свете местом, самым близким и родным. Его холодные отчужденные коридоры, шумный внутренний двор, заполненная теплотой гриффиндорская гостиная всегда дарили успокоение тем, кто по праву ценил это и нуждался. Это место позволяло ненадолго выдохнуть перед очередными испытаниями, какие бы они ни были.       Истаптывая школьные холмы, Гермиона не вспоминала свои школьные годы, не думала о прошлом, не думала о будущем, а просто дышала, ощущала себя живой и свободной от тягостных мыслей хотя бы на какое-то время. Давно она не испытывала подобную легкость, учитывая, что проблем не особо-то поубавилось. Хотелось снять неудобную обувь, бегом спуститься с крутого холма прямо к самому берегу Черного озера, ощущая мягкую траву босыми ногами, и рассмеяться. Без причины. Просто сделать и все. Больше всего в последние месяцы Гермиона мечтала и всем сердцем желала такого мира. Свободного и безмятежного, для себя и для всех, кто ей дорог, кто больше, чем многие, заслужили его.       Но судьба — женщина непредсказуемая. И девушка часто вспоминала последние сказанные Полумной слова. Вопросы, которые для интереса предлагает нам жизнь. А если не хочется искать ответы, решения? Вроде бы всем абсолютно все равно, но в тот же момент ты обязан постоянно бежать и искать. И закончится эта изматывающая гонка, наверное, лишь вместе с жизнью. Поэтому живи и отвечай на эти глупые вопросы в надежде, что не совершишь роковой ошибки. Как же паршиво было так рано повзрослеть и с одиннадцати лет присматриваться к деталям, ожидать чего-то грандиозного и не предназначенного даже для подготовленных опытных волшебников.       — Мисс Дрейер, — окликнул кто-то, оторвав девушку от очередных размышлений.       — Доброе утро, профессор Макгонагалл, — искренне улыбнувшись, поприветствовала Гермиона, увидев спускающуюся от замка преподавательницу трансфигурации.       — Я не видела вас на завтраке, надеюсь, вы не забыли про него, — обеспокоенно нахмурив брови, сказала Минерва.       — Я приходила очень рано, пока никого еще не было, — просто ответила волшебница.       — Что ж, в таком случае хорошо, — кивнула профессор. — Я рада, что встретила вас сейчас. Думаю, профессор Спраут простит мне мою задержку. Вчера вечером я заметила конфликт между вами и несколькими семикурсниками с моего факультета. Я не успела подойти вовремя, но сейчас как декан Гриффиндора хочу сказать, что порой эта четверка бывает просто несносной, особенно со своими бесконечными шутками. Но на самом деле они очень достойные люди, способные на многие храбрые поступки, — гордо закончила женщина, обратив взгляд на Гермиону.       — Не думаю, что это был конфликт, профессор. Скорее небольшое недоразумение, которое разрешилось вполне мирно, как я считаю. И я верю, что мне стоит ждать от ваших учеников больших свершений, я вижу в них не только беззаботных мальчишек, а уже ответственных мужчин, — спокойно стала объяснять девушка. — Как я уже поняла, легко мне с ними не будет, но я справлюсь, потому что верю в то, что знаю.       — Это приятно слышать, мисс Дрейер, — сложив тонкие губы в непривычную улыбку, сказала в ответ на это Макгонагалл. — Но в случае чего, можете обращаться ко мне.       — Благодарю, — дружелюбно ответила Гермиона.       — А теперь мне пора, — отходя, проговорила женщина. — А вам желаю удачи на первом уроке. По себе могу сказать, что именно он является основой вашей будущей работы.       В благодарность Грейнджер кивнула заместительнице директора и тоже решила отправиться по делам. Ведь завтрак уже заканчивался, а это означало, что половина студентов уже штурмует двери профессорского кабинета.

***

      Большой зал быстро наполнялся учениками, жаждущими вкусного сытного завтрака перед предстоящим первым учебным днем. Все весело щебетали о своих планах на этот год и предвкушали новые интересные события в их жизни. Особенно важным этот год был для седьмого курса: они должны были сдать последние экзамены и упорхнуть, кто куда из-под крыши Хогвартса. Выпускники хотели взять от этого времени всего и по максимуму, давая себе мнимую клятву не тратить время впустую.       — Ну, что, Бродяга? — начал Джеймс, садясь вместе с друзьями за гриффиндорский стол.       — Как твой план шутки, уготовленной для мисс Дрейер?       — Сегодня я буду действовать так, как умею, — ухмыляясь, ответил Блэк, подкидывая и ловя взятое с тарелки яблоко, подмигивая сидящим неподалеку пятикурсницам, которые тут же захихикали и зашептались между собой, иногда поворачиваясь в его сторону и строя глазки.       — И как же это? — заинтересованно, наклонившись к Сириусу, спросил Питер, скрещивая пальцы на руках, чтобы у Блэка все получилось, и эта девушка покинула школу как можно скорее.       — Смотри, Хвостик, — стал, повернувшись, рассказывать парень, как взрослый, поясняющий самые банальные вещи несмышленому ребенку, — она молодая, неопытная девушка, следовательно, существует два варианта развития событий: либо я вывожу ее из себя, как умею только я, либо даю понять, что она мне не безразлична, после чего выставляю некомпетентным преподавателем.       — А она тебе не безразлична? — потупив лицо, спросил Петтигрю, вызвав лающий смех, льющийся из запрокинутой головы Бродяги.       — Ты себя-то слышишь, Сириус? — качая головой, спросил Ремус. — Она ничего такого не сделала, чтобы над ней так издеваться, еще и выставлять ее в подобном свете. А если она действительно хороший учитель? Тогда из-за твоей необоснованной мести мы останемся без профессора. И если б все были настолько мстительны после всех наших шуток, то мы бы не смогли здесь учиться. Мне кажется, она не поведется на твой флирт, твое строенье глазок и другие приемы обольщения.       — Кстати да, Бродяга, несостыковка, — согласился Поттер. — В поезде она вообще очень спокойно отнеслась к твоим заискиваниям. Похоже, она станет первой девушкой, которая не поддастся твоим чарам.       — Возможно, — пожал плечами брюнет. — Значит, никто не помешает мне воплотить в жизнь первый вариант действий. Ни один учитель, работающий первый год в школе, не выдерживал меня, если я вдруг захочу вести себя раздражающе и невыносимо, выводяще за границы дозволенного.       — А если она пройдет все твои испытания и все будет именно так, как я и сказал? — хитро улыбнулся Люпин.       — Тогда, дорогой мой Лунатик, я публично попрошу прощения у профессора, стану на ее уроках самым прилежным учеником и поведу тебя в Сладкое Королевство, где ты сможешь купить на мои деньги столько шоколада, сколько захочешь, — уверенно заявил Сириус, протягивая руку. — Ну так что? Поспорим?       — Идет, — ответил Луни, пожимая ладонь друга.       — Эй, если для того, чтобы ты потратил на меня свои денежки, нужно только занять противоположную позицию, тогда я согласен с Лунатиком, — обиженно сказал Джим.       — Где же твое гриффиндорское упрямство и принципиальность? — с улыбкой спросил Блэк, пододвигая к себе следующую тарелку с тостами.       — С ними все в абсолютном порядке, — ответил лохматый мародер, вставая и смотря в сторону входящей в зал вместе с тремя своими соседками Лили Эванс.       — Бедная наша староста! — с шутливо трагичным выражением лица произнес Сириус, тут же получив от стоявшего рядом друга подзатыльник. — Теперь ее день будет бесповоротно испорчен.       — Доброе утро, Эванс! Соскучилась по мне за эту невыносимо долгую ночь? — резко поприветствовал Джеймс, в очередной раз взъерошивая и без того лохматые волосы.       — Это точно, — закатывая глаза, согласился Рем, тихо поворачиваясь к друзьям, — он никогда не научится на своих ошибках.       — Никогда, — подтвердил Бродяга, наблюдая, как начинает багроветь от стыда, смешанного со злостью, рыжая девушка, решая стоит ли начинать день с гневной тирады.

***

      У деревянных дверей кучками столпились студенты седьмого курса. Кто-то спешно пролистывал учебник, чтобы вспомнить хоть что-нибудь. Более ответственные ученики, ознакомившиеся с материалом заранее, сейчас спокойно пробегали глазами по первым страницам. А некоторые, следуя аргументу «это же первый урок», расслабленно ожидали начала. Если в большинстве своем серьезные когтевранцы расположились ближе к стенам, подальше от кабинета, то гриффиндорцы позволили себе без зазрений совести встать на проходе, прямо перед кабинетом.       Торопясь, то и дело чуть не роняя книги на пол, пытался подготовиться к лекции Питер, потому что у него не было столько ума и знаний, чтобы как остальные просто дожидаться урока. Вальяжно опершись на столб, засунув руки в карманы брюк, стоял с накинутой на плечо сумкой Сириус. На его лице отражалось выражение самодовольства: кривой ухмылкой и веселыми искорками в глазах. Рядом, контрастируя с настроением другого мародера, ссутулившись, предпочитая, видимо, вообще исчезнуть, расположился Джеймс. Он низко опустил голову, чтобы только случайно не столкнуться с пылающим ненавистью взглядом.       А с другой стороны коридора нервно листала учебник и прошлогодние конспекты его зеленоглазая любовь. Краска до сих пор не сошла с ее лица, а никак не желающие перелистываться страницы только добавляли раздражительности. Подумать только, первый учебный день, а Поттер уже с запалом отравляет ей жизнь. Оторвавшись от строк, которые так и не прочитались, она вновь исподлобья посмотрела на него, после резко сдула с лица выбившуюся рыжую прядь и в который раз опустила взгляд в книгу.       За всем этим виновато наблюдал Ремус, тоже пытающийся освежить материал, повторяя конспекты. Он посылал утешительные и извинительные улыбки Алисе, которая то выдыхая поворачивалась в сторону Люпина и качала головой, то снова наклонялась к Лили и шептала ей что-то на ухо. Марлин, пытающаяся скрыть свою улыбку, толкала в бок Кэсси, которая не боялась открыто хихикать в присутствии злой старосты. Но Эванс не обращала на них никакого внимания, только невпопад что-то отвечала Алисе и снова пыталась начать читать, но опять отвлекалась.       Тут Кэсси состроила смешную рожицу, взъерошила свои пшеничные по плечо волосы, наклонилась к Лили, что-то прошептала, шевельнув бровями. Эта пантомима (для парней) вызвала чей-то смешок. Ремус, тоже еле сдерживая улыбку, повернулся в сторону звука и увидел Блэка, теперь тоже наблюдавшего за однокурсницами.       — Нет, Сохатый, а пародия в авторстве Медоуз была действительно на приличном уровне, — с усмешкой сказал Сириус, толкая плечом друга. — Но такого оленя никто не сыграет лучше, чем ты, — дополнил он, тут же отходя на безопасное расстояние от дернувшегося к нему Поттера и поднимая перед собой руки.       Но, видимо, отходить так далеко было ошибкой, потому что спиной Бродяга наткнулся на кого-то, чуть не упав сам и не уронив другого человека. Он, обернувшись, хотел было одарить пострадавшего самой своей очаровательной улыбкой и извиниться, но, увидев перед собой Гермиону, он распрощался со своими верными союзниками: обворожительностью и красноречием. Улыбка сползла с его лица, а слова застряли где-то в горле. Он стоял как приросший к земле и продолжал смотреть на нее. Вместе с безмолвным вопросом о том, как ей удается заставать его врасплох, когда только что он был предельно сконцентрирован, в школе раздался звон колокола, эхом ударившийся о каменные стены.       — Аккуратнее, мистер Блэк, — только лишь проговорила Гермиона негромко. — Всем доброе утро! — закончила она уже громче, обращаясь ко всем ученикам. Со всех сторон вразнобой послышались самые разные приветствия. Студенты спешно стали хватать свои сумки и закрывать учебники.       Грейнджер обошла недвижимого Сириуса, взмахом палочки открыла двери, отходя в сторону, рукой указывая на кабинет, приглашая всех заходить. Самые последние, несмотря на вольготное место у самого кабинета, которое до этого занимали, плелись мародеры, притом самым странным образом. Первый шел Ремус, в подмышке зажимая книгу, одной рукой пытаясь вывести тащившегося Джеймса вперед, а другой — за локоть волоча попавшего в какую-то прострацию Сириуса. За ними сам по себе семенил Питер, бегая водянистыми глазками по страницам учебника.       Дождавшись, когда эта компания окажется вне коридора, Гермиона зашла в кабинет, захлопнув за собой двери. Она легкой походкой добралась до своего стола и развернулась к классу. В левой его половине расселись когтевранцы, а в правой — гриффиндорцы. Оббежав взглядом студентов, Грейнджер сложила руки в замок и, облизав губы, начала.       — Сегодня я проведу в каком-то роде ознакомительный урок. Расскажу о своих требованиях и проверю знания, которые у вас остались с прошлого года, — сказала девушка, вызвав разочарованные вздохи и стоны, последующие тихие шуршания тетрадей и книг. — Но для начала, для тех, кто не услышал или забыл, мое имя — Гермиона Дрейер, и я буду вашим преподавателем по Защите от Темных Искусств весь этот год.       — Очень маловероятно, — с улыбкой шепнул Джиму Сириус, приковав к себе взгляд Гермионы.       — Изначально у вас может сложиться неправильное впечатление обо мне, — сказала профессор, продолжая смотреть на Блэка, как будто говорит это конкретно ему, хотя на самом деле обращалась ко всем. — Уверена, большинство из вас считает, что я не смогу обучить вас ничему стоящему в силу своего возраста. Но я была в таких переделках, которые вам еще даже не снились, и имею достаточно опыта, — строго отрезала волшебница, пробегая взглядом по лицам других учеников и делая несколько шагов ближе к первым партам. — Я сражалась с темными искусствами с одиннадцати лет. И несмотря на то, что жила во Франции, я встречалась с истинным злом настоящего времени — небезызвестным вам лордом Волан-де-Мортом, — закончила она, отмечая, что это имя не производит такого пугающего впечатления как в будущем, но так или иначе в глазах всех учеников отразилось удивление, уважение и восхищение.       — Но это лишь пустые слова, — подняв брови, громко произнес с задней парты Сириус. — Легче поверить, когда есть хоть какие-то доказательства. Хотя бы продемонстрируйте свои навыки, профессор, — продолжил невозмутимо он, заставив Ремуса обернуться и в очередной раз покачать головой.       — Боюсь, мистер Блэк, это идет вразрез с моими планами. Сегодня свои знания будете демонстрировать исключительно вы. В пятницу состоится первое собрание дуэльного клуба для седьмых курсов, там вы сможете удостовериться в моей компетентности, — ответила Гермиона, не меняя своего спокойного тона. — И раз сегодня вы проявляете такую активность, думаю, с вас мы и начнем проверку материала. Прошу, — договорила она, разворачиваясь и вставая за свой стол, указывая рукой на место у доски.       Не ожидавший такого поворота Сириус, но при этом не потерявший своего самообладания, не показавший своего удивления, он неторопливо отодвинул стул и прошел к указанному месту. Остановившись, он засунул руки в карманы, расслабленно встал, отвернувшись в сторону своей парты. Сделав безразличный вид, Гермиона начала задавать свои вопросы.       — Что ж, пожалуйста, расскажите нам обо всех непростительных заклинаниях, их действии и последствиях, — смотря на Сириуса, сказала девушка, но в ответ не услышала ни единого слова.       — Совсем ничего? — нахмурив брови, спросила преподавательница. — Может быть, поведаете нам о том, кто такие дементоры и как от них защищаться?       — К сожалению, никак не могу вспомнить, — поджав губы, наигранно расстроено вздохнув, сообщил Блэк.       — В таком случае, все, что вам известно об инферналах, — попросила Гермиона, на что парень лишь пожал плечами, понурив голову, будто невыносимо огорчен своим незнанием.       — У нас просто был плохой преподаватель в прошлом году, — широко улыбаясь, сказал с другого конца кабинета Джеймс, что привело к сдавленным смешкам со всех сторон и нескольким рассерженным взглядам. Сириус тоже не скрыл легкой улыбки. Ведь все прекрасно понимали, что вопросы были несложные.       — Как жаль, что эти обстоятельства не познакомили вас с книгами, из которых, по крайней мере, теоретическую информацию вполне можно было почерпнуть, — ответила на это Грейнджер, улыбнувшись, вызвав новую порцию смеха. — Но раз мистер Блэк предпочитает молчание, тогда я вынуждена посадить вас на место и вызвать человека, который сможет дать мне ответы на заданные вопросы.       — А какая оценка, профессор? — задорно улыбнувшись, спросил Сириус, сделав акцент на последнем слове, разворачиваясь к Гермионе.       — Выше ожидаемого, мистер Блэк. Думаю, если бы вы резко не потеряли свое удивительное красноречие, то получили бы превосходно. На будущее: все знания, которые есть в вашей голове, нужно применять на уроках, словесно или действиями. В зависимости от задания, — спокойно ответила девушка.       Теперь Сириус уже не смог контролировать свои эмоции, позволив своей челюсти отвиснуть. Он траурно прошествовал к своему столу, где в кулак смеялся Джим, а впереди победно улыбаясь, сидел Лунатик и почему-то очень угрюмый Пит. Поттер ободряюще похлопал парня по спине, не переставая глупо ухмыляться. Но Бродяга уже думал о том, что совсем не такой реакции он от нее ждал. А она спокойно отвечала на все его выкрутасы, еще и поставила хорошую оценку за то, что он молчал, пытаясь ее взбесить, и не сняла ни одного балла с Гриффиндора.       И откуда ей знать, что он действительно знал ответы на все заданные вопросы? Неужели она как-то смогла применить к нему легилименцию? Так размышлял Сириус, когда Гермиона вызвала черненькую когтевранку, безупречно отвечающую весь материал, и дальше продолжила вести урок.