Прежде чем я признаюсь тебе

— Почему не спишь? — аккуратно сев рядом с волшебников и обняв колени, устало интересуется Акира.       Пламя костра завораживает, а улетающие от него в небо искры хоть как-то развеивают непроглядную темноту. Девушка вытягивает руку, почти касаясь огня, которое тут же захватило пальцы в плен, играясь и при этом не обжигая. Собеседник, похоже, уже давно ушел в свои мысли, а потому ответил на вопрос не сразу. Тряхнул головой, от чего синие короткие волосы на мгновение зажглись приятным светом из-за падающего огненного света, и пожал плечами. Акира чуть повернула голову, чтобы встретиться с такими же, как у нее, глазами, и тут же отвернулась, устремив взгляд на огонь. — Знаешь, встречный вопрос. — Ну, Эрик сказал, что ночью легче концентрироваться на звуках.       Неизвестно как, но Акира нашла волшебников Греха Ведьмы почти сразу же после своей идеи обратиться за помощью к Кобре. Они путешествовали в поисках какой-то темной гильдии, которая успела напортачить с маленьким неприметным городком, и спокойно приняли предложение о помощи. Чуть позже Кобра несколько часов подряд отказывался, заявляя, что девицам нечего делать в сфере драконьей магии, но ему пришлось признать поражение, когда Акира пообещала замолвить о нем словечко перед Кинаной, если они каким-то образом пересекутся.       Волшебники сидят молча, вновь размышляя каждый о своем, и Акира решается рассмотреть Джерара поближе. Он и правда нисколько не изменился внешне с детства, только глаза приобрели некоторую сталь и усталость. Сколько ему сейчас? Двадцать семь, пожалуй. Даже у Лаксуса, которому по здешним меркам уже тридцатник стукнуло, не такой задолбанный жизнью. На мгновение захотелось коснуться татуировки, пройтись пальцем по красным завиткам. У нее была такая же. И пропала по неизвестным причинам. — Расскажешь, что случилось с твоей семьей? — вместо действий спрашивает волшебница. Так же стало интересно, как он жил все эти годы после потери родных. У него-то память не стерлась, — Если не хочешь… — А что могло случиться с семьей, живущей в деревне, на которую напали чертовы Охотники? — невесело усмехается Джерар, — Погибла. Ты, должно быть, поняла, что у меня сестра была.       Конечно, поняла. Ты сейчас с ней говоришь, милый. Акире хочется отвернуться, но она находит в себе силы ответить на обращенный к ней взгляд. Глаза отражают горящий рядом огонь, но при должном рассматривании видятся не только усталость и сталь. Боль, горечь потери, и после упоминания о сестре еще и капля ненависти. К себе, наверное, или к тем охотникам. — Я попытался ее спасти, а она погибла. Я… собственными руками, получается, маленькую девочку на гибель отправил. Хороший из меня брат.       Акира тяжело вздыхает и придвигается ближе, с вопросом в глазах протянув левую руку к лицу Фернандеса. Не встретив никакого сопротивления, касается наконец татуировки и слабо улыбается. Как же все это странно теперь. Эти их разговоры, взгляды друг на друга. И только один знает настоящую правду, знает, что девочка не погибла пятнадцать лет назад. Фея позволяет себе вольность, от которой потом, возможно, будет стыдно и неудобно, но она целует парня в щеку, касаясь кончика татуировки.       Джерар ожидаемо вздрагивает, но не отстраняется. — Я помню, как ты защищал ее. И всегда помогал. Одна ошибка, уж точно не связанная с твоими попытками помочь, не меняет твой статус отличного брата.       Аловолосая уже собирается убрать руку, как Джерар накрывает ее своей. Ладонь у парня неожиданно горячая, будто на дворе никакой не октябрь с наступающей зимой. Парень с несвойственной ему какой-то нежностью прижимается к женской ладошке. Смотрит странным доверчивым взглядом, и на секунду появляется мысль, что Джерар все понял — всю правду и ложь, которую Акира скрывает. Может быть, узнал кулон, догадался, что к чему. — Ты чем-то похожа на нее. — Именем, наверное, — осторожно поменяв положение, чтобы сидеть лицом к лицу, пожимает плечами Акира. — Нет. Может, родители ее и назвали так, но мне никогда не нравилась буква «А» в начале. — Кира, точно. Всегда и везде.       В таких ночных разговорах никогда ничто не идет по плану. Сейчас тоже. В какой-то момент Джерар решается поцеловать собеседницу, и не просто в щеку или нос. Уже почти коснулся чужих губ, как Акира уперлась второй рукой ему в грудь и мягко, но твердо оттолкнула, тут же отрывая и вторую руку от щеки. В голове стучит одна мысль: «Эрза». Она просто похожа на свою подругу из-за волос, а глаза теперь не такие синие, и у брата крышу немного снесло от всего этого. Запоздало доходит, что ее пытался поцеловать брат, родной и пусть потерянный. — Прости. — Вы с Эрзой такие идиоты. Когда ты уже признаешься, что нет никакой невесты и ты просто трусишь? — Я… это сложно, Аки.       Девушка поднимается на ноги, отряхивает штаны и протягивает руку, помогая волшебнику встать. Любые отношения сложные, но даже такой человек, как Лаксус, сумел признать свой проигрыш в чувствах и сейчас просто отыгрывается на волшебнице ради веселья. Но то, что делают Скарлетт и Фернандес, гораздо хуже. — Она нравится тебе, ты нравишься ей, что в этом сложного? — Я не хочу… погоди, что? Я ей нравлюсь? — Смотри, чтобы за такую глупость сестра с того света громом по тебе не шарахнула.       Потом молча укладывается на свое место, отвернувшись и зажмурившись. Джерар еще несколько долгих минут стоял, как вкопанный, и Акира не видела его взгляда, но ощущения было достаточно. Фернандес понял для себя что-то, похоже, очень важное и необходимое, и сейчас пытался понять, как все это смогла донести до него аловолосая. Сверкнула вспышка молнии, но естественного происхождения. Заморосил дождь.

***

      Меледи и Сорано перепугано пискнули, когда Акира с одного удара вынесла целую толпу волшебников, а огонь от атаки пронесся по всему зданию. Кобра удовлетворенно ухмыльнулся, Савьер сообщил, что уложит врагов гораздо больше и за короткое время, Макбет скучающе переключался с одного противника на другого, особо не стараясь привлечь к себе внимание. Фея остановилась рядом с Джераром, который почему-то едва сдерживал смех, и огляделась. Самое помещение навевало неприятности.       Гильдия, которую им сейчас приходится выносить, на самом деле является штабом Аватара. По словам брата, Аватар решил провозгласить себя самым главным среди оставшихся темных гильдий, а излюбленными идеями для злодейств основывается на Зерефе. Очередные фанаты черного мага, пропавшего давным-давно и, хотелось бы, очень надолго. Вообще, у Джерара даже план есть по поводу Аватара, но для этого необходимо выяснить местоположение центрального здания, а для этого необходимо разрушать штабы. Впрочем, никто из Грехов — парни, по крайней мере, — помахаться не против.       Удивительным образом брат и сестра начали сражаться плечом к плечу, будто делали так каждый раз. Звезды и молнии, обрушивающиеся на противников, здорово колыхали здание, и в какой-то момент Акира невольно услышала, как на втором этаже рухнула балка, а за ней — целая северная стена. Ударив последний раз вместе с Коброй так, что в живых остался только главарь штаба, девушка призвала молнии и перенесла всех своих и пленного подальше от обрушившегося в тот же момент здания. — Тебе даже стараться не приходится, все само происходит, — ухмыляется Эрик, когда Акира связывает главаря металлическими цепями. Он услышал хруст, но ждал до последнего, отчего-то уверенный в волшебнице. Странные все же эти парни. Еще и на девчонок гонят по своим тупым соображениям.       Джерар принялся выпытывать о местоположении центра, Сорано уже скучающе переговаривалась с Макбетом, Меледи всерьез раздумывала о чувственных браслетах. Только с кем связать бедного — или не очень — паренька пока неясно. Вздохнув, Акира дернула ее за прядь красивых малиновых волос и кивнула в сторону терпящего крах брата. Ну, нападет на саму себя, что в этом такого, не в первый же раз. Если так подумать, то первый происходил вообще по вине Джерара, когда тому вздумалось натравить на девчонок своего рок-н-ролльного идиота. — Акира, даже не вздумай, — не обернувшись, приказывает Джерар и неожиданно закатывает рукава, предварительно скинув плащ, — Лучше последи, чтобы он не устроил тут концерт.       Послышался звук удара. Макбет расхохотался на пару с Сорано, Меледи прикрыла рот ладошками скорее из-за переживаний за товарища, чем из-за какого-то страха. Акира склонила голову, наблюдая, как брат избивает собственные костяшки в кровь. Должно быть, не в первый раз. Сейчас он больше походил на обезумевшего, чем на адекватного любимого братика. Вздохнув, девушка подошла ближе и подняла плащ, накинув его на плечи. Кто тут действительно был безумным, так это главарь, громко хохочущий и твердящий, что Зереф всех предателей и неугодных ему настигнет.       Акира редко кого убивала. Вернее, вроде бы вообще еще никого. Волшебники Фантомного Лорда если и погибли, то не от ее руки; Сердце Гримуара тоже как-то не пострадало, поскольку даже Хэйдс был повержен именно Нацу; детеныши драконов седьмого июля не в счет; родная мать, ставшая куклой Кису, так вообще умерла пятнадцать лет назад. Возможно, на руках аловолосой действительно есть чья-то кровь, может, она ненароком кого-то убила. Но сейчас девушка была даже не против самой устроить и избиение, и прощание с жизнью. — Милый, ты в курсе, что через тени можно поглотить чужую душу? Я могу прямо сейчас заставить тебя самоуничтожиться, а все тайны выведаю через тень. — Моя душа давно отдана в рабство Великого Зерефа, — сплюнув кровь, ухмыляется парень. Джерар заносит руку для нового удара.       В ее собственной душе нарастает желание поскорее закончить эти перепалки. Фея в несколько шагов оказывается за спиной пленника, кладет руки ему на плечи и больно сжимает, наполовину сливаясь с чужой тенью. Этот парень и в самом деле ничего светлого никому не желает, а душа, похоже, и правда продана за гроши темному магу. Акира видит, как Джерар недоуменно смотрит на нее, и, склонившись к уху главаря, шепчет одними губами: — Гори, дорогой, и пусть этот огонь покажется тебе страшнее гнева Зерефа.       Он начинает тут же истерично кричать и брыкаться, пытаться уйти из-под женских ладоней, выбраться из цепей, но те только сильнее сжимаются. Возможно, Джерару лучше просто избить, чем заставить страдать, и это очень странно, если вспомнить проделки Уртир. Когда-то Фернандес был не против потратить чужие жизни в свое благо. И откуда только такие мысли в голове, а на душе — яркое желание заставить кого-то страдать, чтобы молили о пощаде?       Странно все это. Когда Акира поднимает взгляд с мучившегося волшебника на брата, она видит неподдельный страх в синих глазах, и тут же отшатывается. Заклинание спадает, пленник приходит в чувства и становится более сговорчивым, даже обещает показать нужно место. Переведя взгляд на Меледи, которая все это время молчала и, кажется, даже не дышала, Акира увидела тот же перепуганный взгляд. И это она сотворила? Напугала более-менее близких людей? Что же творится такого? — Я тебе вот что скажу, — подает голос Эрик, — Ты и так умеешь все то, о чем думаешь. Ты просто слишком концентрируешься на выполнении своих желаний.       Он, пожалуй, единственный, кого вся ситуация не особо волновала. Акира невольно посмотрела на собственные руки, но ничего странного не увидела. В голову ударило воспоминание о кошмаре. Она виновата в смерти друзей. Она позволила им погибнуть. И сейчас она спокойно, несмотря на душевную доброту, чуть не свела с ума хоть и темного, но человека. Запоздалая мысль о том, что, возможно, Акира просто не захочет когда-то спасти близких, потому что ей будет приятна чужая боль, сильно бьет.       Главарь вдруг замолкает, голова откидывается назад. Остатки магической энергии гаснут. — Да ты монстр, — смеется Кобра, — Убила чувака одним страхом. Не, с тобой лучше не ссориться. — Плевать, что он мертв, но мы не узнали о центральном штабе, — произносит Джерар, отойдя от увиденного и посмотрев на волшебницу, — Что ты там говорила о тенях?       Акира вдруг дрожащей рукой касается тени волшебника. Сначала ощущается дикий страх, причиненный ею самой. — Он ничего не знал. Главарь, но пешка в чужих руках.       Когда волшебница слышала, как говорили «пойти по стопам отца/матери» или еще кого-то, она не думала, что ее это коснется. Но, похоже, девушка идет по стопам брата, только они в своих путях здорово разминулись, раз Джерар теперь старается обходить без смертей, а девушка вдруг захотела кого-то убить. И почему такие желания раньше не проявлялись? Черт, вопросов становится все больше, а ответ найден всего один, и то на самый старый вопрос о родстве.       Да тут не просто копаться в своем прошлом надо. Копаться в самой себе необходимо, чтобы такие желания не одерживали верх.