Прежде чем я признаюсь тебе

      Особое задание для Лаксуса и Акиры было как-то слишком простое и глупое. Поймать волшебника, который пробирается в дома семейных пар и рушит между ними доверие. Волшебник оказался отбитым на голову женоненавистником, которого когда-то у алтаря бросила девушка и укатила в закат с другим, и теперь он решил, что имеет право вершить чужие судьбы. И это в тот период, когда Акира посылала Дреяра куда подальше при любой попытке хотя бы обнять, потому что Ичия — сволочь и гад, возомнивший, что красивее всех, и из-за его «очаровательного» парфюма все, кто его унюхал, превращались в копию волшебника. Это произошло примерно неделю назад, участи не смог избежать даже Лаксус.       И все же задание было выполнено за два дня, когда в заказе оптимальным сроком была названа неделя. Отправляться сразу домой не хотелось, потому пара отыскала приемлемую гостиницу в том же городе, где выполняли поручение. Номер оставался один, с большой двухместной кроватью, и Лаксус развалился по ее диагонали, сообщив, что девушке придется искать другое место, если не изменит свое мнение. Вздохнув, аловолосая достала из рюкзака сменную одежду, завязала волосы в высокий пучок и заперлась в ванной. Душа здесь не было, зато можно было понежиться в воде с ароматной пеной. По-настоящему ароматной, а не… тьфу блин.       Уже сидя в наполненной и покрытой пеной ванне и болтая ногой, Акира поняла, что что-то не так. И дело было совсем не в неожиданной догадке, что злодей мог успеть натворить делов. Странное происходило с ее собственным телом. Откинув голову на бортик, девушка остановилась и прислушалась к ощущениям. Медленно тело начинало приятно гореть, внизу живота постепенно затягивается узел неожиданного желания. Такое уже происходило — попробуй не возбудиться, когда ты сидишь на таком, как Лаксус, — но сейчас все было как-то неправильно. Желание было сильнее.       Моментально сомкнув ноги, Акира выпрямилась в воде, расставив руки по боковым бортикам, и закусила губу. В горле резко пересохло. Чертовщина какая-то. Рука невольно соскользнула с бортика и прошлась по груди, несильно сжимая ее. Это не простое желание. Это воздействие чего-то. Когда пальцы все так же произвольно сжали сосок, Фее пришлось закрыть рот второй ладонью. Безумно хочется большего, хочется… Лаксуса. Который, в принципе, не будет против, если ему предложить, и находится сейчас за стеной.       Рука заскользила дальше, прошлась по животу, коснувшись шрама, и беспрепятственно добралась до самого заветного. Тело просто не хочет слушаться, вытворяя все, что посчитает нужным. Если так дело дальше пойдет, она спокойно пойдет к Дреяру с просьбой, и, получается, будет изнасилована, ведь контролировать себя невозможно. Судорожно вздохнув в кулак, Акира попыталась сжать ноги, что даже получилось, но рука также оказалась зажата. Хвостатая зажмурилась, чувствуя, как все продолжает краснеть, и начинает медленно кружить пальцами вокруг клитора.       Кажется, Лаксус за стеной громко ругнулся, но шум в голове не позволил разобраться. Вздохнув еще раз, Акира наконец сумела вернуть контроль над телом, быстро поднялась из воды, наспех вытерлась, оделась и уставилась в зеркало. Раскрасневшееся лицо, учащенное дыхание, прикусанная губа. Дреяру ничего не стоит понять, что к чему, или унюхать. Похоже, дело было в пене — может, кто-то решил подшутить над постояльцами, — и теперь желание потихоньку затихает. Но в голове теперь бьет набатом идея все же переспать с блондином. Никакого страха перед первым разом нет, а вот некое смущение, связанное с прошлыми шутками парня, — вполне себе существует.       Еще раз вздохнув, Акира распустила волосы, пропустив пряди сквозь пальцы, и вновь прислушалась к себе. Вроде отпустило, но точно еще неизвестно. Надо бы от греха подальше упросить хозяина гостиницы отыскать второй свободный номер, а то случиться может многое. Лакс не железный, учует, поймет — сорвется. Вообще удивительно, что за прошедшие недели с девятого июля он даже попытки не предпринял на большее.       Выйдя в комнату, девушка заподозрила неладное. Лаксус лежал поперек кровати, уткнувшись лицом в одеяло, и, судя по поднимающейся спине, часто и тяжело дышал. Он даже не переоделся, только шубу кинул куда-то в угол номера. Не отдавая отчета своим действиям, хотя они осознанные, Акира забралась на кровать так, чтобы сидеть ближе к лицу парня, и осторожно провела ладонью по спине, стараясь понять, чем вызвано такое поведение. Дреяр мгновенно дернулся и прохрипел что-то вроде «Не трогай меня».       Это не пена виновата. Похоже, аловолосой просто передавались чужие ощущения, как было с Нацу и остальными драконами. Попытавшись провести невесомо рукой над парнем, чтобы наколдовать облегчающее или, наверное, вылечивающее, Акира вдруг оказалась прижатой к кровати, а Лаксус навис над ней с потемневшим взглядом. Руки оказались заведены за голову, крепко схваченные одной ладонью блондина. — Я сказал: не трогай меня, — все так же хрипло произносит волшебник, — Себе же хуже делаешь.       Джинсы у него заметно натянулись в области паха. Вторая волна возбуждения накрыла Акиру именно в тот момент, когда взгляд случайно упал на стояк. Но теперь она хотя бы может контролировать свои действия. На мгновение прикрыв глаза, Фея выдернула руки из, как оказалось, специально ослабленного захвата и, схватившись за ворот фиолетовой рубашки, притянула Дреяра к себе для глубокого поцелуя. Лаксус сначала опешил, совсем не раздумывая над вариантом «согласится», но потом с трудом оторвался от манящих губ и уткнулся в шею, все так же тяжело дыша. — Я не хочу… — Я вижу, как ты не хочешь, — хмыкает Хвостатая. — …тебя принуждать.       Даже если в этом и замешано принуждение, то только не им самим. Акира рывком переворачивает их, седлая бедра так, что у Лакса весь воздух из легких вышибло, и оперлась руками на кровать, близко склоняясь. Футболка, которая и была сменной одеждой у волшебницы, задралась и сползла с одного плеча, открывая хорошо выраженную ключицу. Громовому захотелось тут же прикоснуться к ней, поцеловать, оставить засос. Множество засосов, чтобы каждый в гильдии и вообще Фиоре знал, что девушка уже кому-то принадлежит, пусть даже и не будет известно имени этого собственника. — Тогда я сама себя принуждаю, — прежде чем снова поцеловать, произносит последнее здравое предложение, — Просто будь хотя бы немного нежнее.       Это как зеленый свет для дракона. Взрыкнув, Лаксус наконец получил доступ к желаемому телу. Стараясь не прерывать поцелуй, Акира схватилась за ворот рубашки и откинулась назад, утягивая за собой блондина так, чтобы оба сидели. Ей нравилось такое положение дел, а вопрос о причине появления желания был откинут в самый дальний ящик подсознания. Передав инициативу в поцелуе парню, начала медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Руки Лаксуса задрали футболку выше некогда дозволенного, оголяя плоский живот, пересеченный сбоку белесым шрамом, и немного выпирающие ребра, по которым волшебник тут же прошелся едва весомо пальцами. Каждое его движение было пропитано нежностью и сдерживаемым желанием.       Расстегнув последнюю пуговицу, нарочно после этого на несколько секунд положив ладонь на крепкий стояк, Акира отпрянула и остановилась. Лаксус смотрел так, будто был готов банально валить и трахать, но сдерживался по понятным и непонятным причинам одновременно. Неосознанно прикусив нижнюю губу, Фея склонилась ниже, оставляя влажные поцелуи на мощных шее и плечах. Как и Громовому, ей хотелось коснуться всего и сразу на чужом теле, так же поставить метки, чтобы больше всякие девицы не лезли с предложениями расписаться на каких-нибудь округлостях. Дреяр остановился, пораженный уверенными действиями девушки, и позволил зарыться в свои волосы пальцами, чтобы откинуть голову. Кадык судорожно дернулся, Акира с едва слышным смешком чуть прикусила его и двинулась дальше. Это было до безумия приятно: осознавать, что именно она так возбуждает его.       Рубашка быстро оказалась на полу, губы волшебницы коснулись завитков черной татуировки. Реакция Лаксуса нравилась все больше и больше. В определенный момент парень вернул лидерство себе, втянув волшебницу в поцелуй на несколько долгих мгновений, а после резко стянул собственную футболку с женского тела, отшвыривая в сторону рубашки. Хорошо, когда они закончат, когда им придется поговорить о произошедшем, он сто раз извинится за свои шутки.       Акира была прекрасна. Небольшая упругая грудь с темными затвердевшими от желания сосками, едва выступающие ребра, плоский живот; раскрасневшееся любимое личико с опухшими от поцелуев и постоянных покусываний губами. Он извинится за все свои слова, связанные с ее сексуальностью, потому что сейчас никакая Мираджейн, пусть даже если снимется обнаженная для Еженедельника, так не привлекает и не заставляет терять последние остатки самообладания.       Девушка под взглядом волшебника вспомнила о разных сомнениях, на некоторое время успевших пропасть, и попыталась хотя бы руками прикрыться, но Лаксус мягко перехватил запястья и отвел в стороны, тут же целуя в шею, подбородок. Не встречая никакого сопротивления, сильная рука провела от шеи до ложбинки между грудей и накрыла одну, несильно сжимая. Теперь очередь Акиры лишаться всего запаса кислорода. Она судорожно вздыхает, понимая, что даже собственные действия в ванной некоторое время назад не стоят рядом с тем, что сейчас происходит. Будто зная, как правильно и необходимо именно ей, Лаксус сжал твердый сосок между пальцев, покрутил его, наблюдая за реакцией. — Лакс…       Это было сказано с такой мольбой, что все обостренные чувства встрепенулись. Лаксус привычно ухмыльнулся и, мягко прогнув Акиру в пояснице, склонился над второй грудью. Сначала легонько подул, заставив вздрогнуть, и наконец втянул горошину в рот, принявшись кружить языком. Прозвучал первый, едва слышный из-за прижатой ко рту ладошки, стон. Осторожно прикусив, волшебник отпрянул и как-то ободряюще улыбнулся. Мелькнула запоздалая мысль, что ему это не свойственно. Но и Акире так же не свойственны некоторые вещи. Это нормально.       В такой позе меньше доступа. Лаксус аккуратно переворачивается, подминая под себя совсем несопротивляющуюся аловолосую, и сразу оказывается между разведенных ног. И сразу же шипит сквозь зубы и мысленно материт девчонку, которая потеряла всякий стыд, какой только можно было потерять, и будто невзначай начинает тереться. Могло даже показаться, что она давно не девственница и знает, как поступать, но парень слишком хорошо знает ее принципы насчет подобных вещей.       Он так же материт ее, когда проворные ручонки тянут его ближе за пряжку ремня. И пытаются этот ремень расстегнуть. Парень склоняется и назло кусает девушку за нижнюю губу, немного раня клыками, слизывая выступившую капельку крови. Вообще она сама виновата, нечего провоцировать. — У тебя есть шанс закричать, что насилуют. — Это у тебя есть этот шанс, если сейчас же штаны не снимешь.       Лаксус смеется. И подчиняется, потому что реально в штанах уже невыносимо. Несколько минут кажутся вечностью, которую Акира коротает, наблюдая за раздевающимся волшебником. И снова садится в кровати, ближе к краю, когда Дреяр уже собирается вернуться. Почему-то никакого смущения нет. Только знание, что рано или поздно все должно было произойти, и стесняться — просто идиотизм в таком случае. Лаксус нервно сглатывает, когда видит, с каким взглядом девушка смотрит на него. И это точно его Акира? — Можно?       От одного взгляда мурашки. Блондин едва заметно кивает. Акира по сравнению с ним вся маленькая, как Леви для Гажила, и ладони у нее тоже маленькие, аккуратные, с длинными пальцами. Аловолосая осторожно накрывает ствол ладонью, сжимая в кулак, и на пробу двигает рукой несколько раз. Ощущения до безумия странные, чувствуются выпирающие венки, но что-то в этом есть приятное. Двинув кулаком еще раз, Акира проводит большим пальцем по головке, размазывая крупную каплю предэякулята, вызывая судорожный вздох. Если бы в прошлом Фее сообщили, что у нее будут такие отношения с парнем, который ее ни во что, казалось бы, не ставил, она бы рассмеялась прямо в лицо тому человеку.       Это последняя капля. Отстранив аловолосую, Лаксус заставляет ее лечь обратно, упирается коленями в кровать и касается ее бедер, поддевая трусики. Делает это медленно, позволяя в случае чего передумать, но Фея только приподнимается, помогая окончательно себя раздеть. Только сейчас блондин, до этого сконцентрированный только на сдерживании самого себя, чувствует исходящий от Акиры запах: ее собственный, такой родной и любимый, и возбуждение, окутавшее с ног до головы. Дреяр склоняется, опаляя горячим дыханием вздрогнувший живот, прикусывает кожу под пупком, где никто не додумается искать, проводит языком вдоль ненавистного всей душой шрама и двигается дальше. Акира вздрагивает почти на каждое движение, теряясь в собственных ощущениях. — Ты… что задумал? — попытавшись приподняться на локтях, спрашивает волшебница, — О черт.       Громовой целует внутреннюю сторону бедра, придвигается ближе, ощущая, как пальчики его волшебницы вплетаются в волосы и стараются не то притянуть ближе, не то оттолкнуть. Ухмыльнувшись, он коротко посмотрел на девушку и в тот же момент легонько касается кончиком языка клитора. Акиру будто током пробивает, тело подкидывает, а пальцы в волосах сжимаются сильнее. И взгляд у Лаксуса такой, что хочется сквозь землю провалиться. Потемневший, пропитанный одновременно и любовью, и ярким желанием, и поверх всего этого — искреннее обожание. — Нет, — качает головой Хвостатая, от чего волосы разметаются по одеялу, — Пожалуйста… нет.       Парень приподнимается и нависает на одной вытянутой руке, вторую так и оставив на внутреннем бедре. Целует, стараясь перекинуть все внимание на это, и быстро проводит ладонью по бедру, касаясь промежности. Только сейчас оба понимают, насколько горячо в комнате. Помедлив несколько коротких секунд, Лаксус вводит указательный палец, подготавливая и растягивая, чтобы прошло как можно безболезненнее. Акира вся сжимается и пытается свести ноги, наконец осознавая свое положение, но размеренные движения внутри заставляют разгораться сильнее. Она еле слышно стонет в поцелуй, в ответ получая удовлетворенный рык.       Хочется, чтобы кожа к коже. Ни на дюйм в сторону. Слиться воедино раз и навсегда.       Лаксус снова переходит на шею, теперь оставляя укусы, которые еще не скоро пройдут, и особое внимание уделяет метке гильдии. Через несколько минут добавляет второй палец, двигаясь уже более размашисто, и не без удовлетворения отмечает, что Фея теперь пытается повиноваться темпу, стараясь насадиться глубже. Ей чертовски мало. Она что-то шепчет, но фраза тонет в стоне. — Прости, не расслышал, — оставив еще один засос на ключице, где хотел с самого начала, говорит Дреяр. Вернее, хрипит. — Иди к черту. — Я он и есть, не так ли? — припомнив почему-то и вообще удивительно как разговор в аквапарке, хмыкает Лаксус.       Надо заставить ее смутиться. Чтобы не думала, что все с рук сойдет. Надо же отыграться за ее игры. Решив, что этого будет достаточно, Дреяр вынимает пальцы и облизывает, смотря прямо в синие глаза и заставляя Акиру слиться с волосами окончательно. Волшебник хрипло смеется и размещается удобнее, все также опираясь на одну руку. Акира мелко вздрагивает, когда входа касается что-то побольше пальцев, но зачем-то кивает, обнимая крепко за шею. При должном возбуждении больно не должно быть. Лаксус входит медленно, растягивая и наполняя дюйм за дюймом. Акира жмется ближе, даже не задумываясь о том, что можно попытаться соскочить и все-таки побежать кричать о насилии.       Войдя наполовину, он останавливается и, ободряюще улыбнувшись, целует. Меняет руки и той, на которой недавно опирался, мягко убирает ее с шеи, вытягивая вперед и переплетая пальцы. Акира с готовностью отвечает на поцелуй, сжимает ладонь сильнее, и удивленно выдыхает прямо в рот волшебника, когда тот делает последний толчок и входит полностью. Тело не прошибает боль или какой-то ненормальный дискомфорт, внутри просто пропадает только недавно привычная пустота. Даже не ожидая от себя, волшебница тут же двигается на пробу сама и охает от необычности ощущений.       Лаксус начинает двигаться медленно, позволяя привыкнуть, и снова целует, на этот раз более глубоко, чуть не стукаясь зубами. Акира пытается действовать в заданном ритме, но каждое ее движение только заставляет менять темп, постоянно ускоряясь, и вскоре девушка отбрасывает все попытки. Она крепко обхватывает шею Дреяра руками и стонет в поцелуй. В голове разом становится пусто, когда блондин, замедлившись под недовольное мычание, удобнее перехватывает ноги девушки под коленями и начинает входить глубже.       Перед глазами все плывет, Акира крепко зажмуривается и утыкается носом в шею, неосознанно со всей силы проводя ногтями по крепкой спине. На утро обязательно будут полосы, но вряд ли кто-то из них будет против. Лаксус успевает оставить самый яркий из всех засосов над ключицей, наплевав, что в дальнейшем девушке придется выпутываться из клубка вопросов. Главное — сейчас. А сейчас она с ним, стонет и теряет саму себя. Ради такого можно было терпеливо и мозговыносяще ждать.       Одеяло съехало почти на пол и все равно неприятно липнет к разгоряченному телу. Акира неожиданно приходит идея, от которой Дреяр вряд ли откажется хотя бы сегодня, и одним рывком переворачивает их, невольно соскальзывая с члена. Лаксус не выглядит недовольным, лишь сильнее сжимает пальцы на бедрах, оставляя синяки. Аловолосая на удивление смущенно улыбается и, заправив выбившуюся прядь за ухо, начинает медленно насаживаться. В такой позе это особенно явно ощущается, и девушка закусывает нижнюю губу так, что кровь снова выступает из ранки, уперевшись одной ладонью в мощную грудь, тем самым помогая себе удержать равновесие.       Когда ждать больше не осталось сил, Громовой резко подкидывает бедра, входя по самое основание, и насмешливо ухмыляется. Акира слишком громко охает, забыв вовремя закрыть себе рот. Несколько долгих секунд она не двигается, привыкая, и затем делает несколько движений на пробу, вызывая еще более крепкую хватку на бедрах. Чуть наклонившись, девушка уперлась обеими руками в грудь и начала двигаться в своем темпе, будто желая извести Лаксуса до точки невозврата.       Вскоре Акира уже не сдерживается в стонах, сорвавшись на большой темп, какой только может быть в такой позе. Лаксус удовлетворенно отмечает, находясь на грани здравомыслия, что ему даже нравится так. Угол обзора позволяет наблюдать, как небольшая грудь качается в такт движениям, как — черт, парень нервно облизывает губы, стоило только посмотреть, — член исчезает внутри волшебницы. Он переводит одну руку на талию, с силой надавливая на поясницу, заставляя склониться, и больно кусает под меткой гильдии. Ни одна другая не приводила в такое состояние, когда в первую очередь хочется доставить удовольствие партнерше.       Лаксус вовремя собирается с мыслями и, после нескольких рваных движений, когда внутри все начинает сжиматься перед оргазмом, резко приподнимает Акиру над собой, кончая на собственный живот. Несколько капель все равно попадают на внутреннюю сторону бедра Хвостатой, но девушка совсем не замечает этого, содрогаясь всем телом. Во всем этом неправильно только одно. Что снова пусто.

***

      Акира проснулась от солнца, нагло проникающего через незакрытое шторами окно, и резко села в кровати, стоило только взглянуть на пол, усеянный одеждой. В голову тут же ударили воспоминания об инциденте в ванной и начала веселой ночи, потому что дальше в голове была такая пустота, что даже по стереотипному мнению у блондинок хоть что-то имеется. Девушка прижимала к груди одеяло, ощущая спиной прохладный ветер из того же окна, и осторожно повернулась в сторону, где предположительно должен был находится спящий Лаксус. Если не сбежал.       Дреяр лежал к ней спиной на животе, зарывшись носом в подушку, и простыня закрывала только задницу. Точно еще спал, солнце-то не с его стороны светит. Решив, что ничего плохого не будет, Акира осторожно провела ладонью вдоль позвоночника. Собственное тело приятно ломило и вполне не было против второго раунда, если ситуация позволит. Лаксус заворочался, когда пальцы волшебницы коснулись шеи, и повернулся только лицом, оставшись лежать на животе. Он был каким-то другим. Ради такого не лень просыпаться раньше и наблюдать. — Который час? — Честно: не знаю, — пожимает плечами аловолосая, продолжая держать одеяло у груди. Хотя это также глупо, как просьбы Люси не опустошать ее холодильник каждый раз после похода в магазин.       Лаксус наконец перевернулся и тоже сел, еще сонливо озираясь вокруг и протирая глаза. Они заснули, когда еще рассвет даже не думал появляться. Судя по свету в окне, время перевалило за девять утра. Тоже неплохо. — Все нормально? — спрашивает в следующую секунду, когда замечает на шее Акиры множество засосов. Он-то все помнит, а еще помнит про обещания извиниться, — Аки… — Это тот дебил, — прерывает его Фея, развернувшись всем телом и даже отпустив одеяло, которое тут же открыло взгляду усеянные теми же засосами ребра и живот, — Скорее всего, наложил какое-то заклинание и… — Ты жалеешь?       Акира так и остается с открытым ртом, ошарашенная вопросом. По ней нельзя сказать, что жалеет, но, возможно, разговор как-то мог заставить усомниться. — Что? Н-нет, конечно же, нет, — качает головой, — Просто… если бы не он, мы бы еще до Рождества, наверное, на одних поцелуях сидели. А ты… жалеешь?       Такой Лаксус нравился больше, чем тот, который в гильдии постоянно появляется. Домашний, спокойный, с сонным взглядом и взъерошенными волосами. На вопрос волшебницы он многозначительно пожимает плечами и ловко подминает под себя, вернее, заставляет лечь и сам ложится поперек, упираясь локтем с другой стороны от талии и подпирая рукой голову. Акира тихо смеется и протягивает руку, чтобы зарыться в пшеничные волосы. Вот почему они так всегда не могут… Хотя, скучно же. Они не из тех, кто может жить в спокойных отношениях. Им необходимы ссоры, эмоции, перемирия. Чтобы можно было к друзьям заявиться и сказать, что половинка — полный идиот. — Жалею, что раньше все это не произошло, — когда рука девушки переходит с волос на лицо, касаясь шрама, — Насчет Миры… — Я знаю, — пожимает плечами и осторожно приподнимается на локте, — Мира действительно сексуальная и все дела, но решают чувства, которые люди испытывают.       Лаксус берет ее ладонь в свою и целует во внутреннюю сторону, заставляя смущенно отвернуться. На самом деле, это и правда виноват тот волшебник, по поводу которого и был заказ. Предупреждали же, что он умеет управлять ощущениями. Скорее всего, не просто наложил заклинание, а связал, но что-то в его плане пошло не так, потому что в отличие от блондина, Акира могла себя контролировать. До определенного момента. Но сейчас это уже никакого значения не имеет. Вечером они вернутся в гильдию и продолжат втихую встречаться, Лаксус снова будет ревновать к каждому встречному, Акире придется искать объяснения для меток на шее.