Прежде чем я признаюсь тебе

      Акира оценивающе осмотрела себя в зеркало, когда уже собиралась уходить в гильдию. Сегодня пришлось надеть широкий чокер на шею, чтобы хоть как-то скрыть синяки от пальцев Лаксуса, но волшебница сомневалась, что до этого отметины никто, кроме Миры и Люси, не увидел. Слишком уж часто она неосознанно заправляла волосы за уши или завязывала их в высокий хвост, предоставляя взору синяки всех возможных цветов. Вздохнув, девушка накинула кожаную куртку, висящую все это время на крючке рядом, и вышла из дома, закрывая дверь ключом.       В теле была легкая слабость, какая обычно появлялась, если Нацу или Лаксус попадали в серьезные неприятности на заданиях, когда рядом не было аловолосой. Уже давно Акира поняла, что это связано с Убийцами драконов, коими парни и являлись, и старалась особо свое состояние в моменты длительного отсутствия одного из них не афишировать, иначе бы товарищи начали задаваться вопросами об истинной сущности Дреяра, а Хвостатая обещала самому Мастеру обо всем этом не рассказывать. Закинув ключ в один из карманов, Фея перепрыгнула оставшиеся ступени и направилась в гильдию.       Она жила не так далеко от здания Хвоста Феи, и потому уже через пятнадцать минут стояла в привычном шумном зале, выискивая на этот раз Леви — вчера по ряду некоторых причин было явно не до голубовласки, а у Акиры для нее, между прочим, в рюкзаке тоже подарок лежал. Высмотрев оранжевую ленту в голубых коротких волосах, колдунья проскочила мимо шушукающихся Вакабы и Макао и уселась рядом с подругой, сразу же откидываясь на спинку стула так, что только задние ножки оказались на полу. Удерживать равновесие в Хвосте Феи каждый научится, если захочет сбежать от пьянки или драки.       Леви общалась в этот момент с Джетом и Дроем и улыбнулась Акире, желая доброго дня. Заявляться в гильдию можно было в любое время дня и ночи, только вот ночью там никого толком и не было: разве что пьяная в хлам Кана или печальная в определенный период года Мира. Аловолосая улыбается в ответ и достает из внутреннего кармана фолиант двухгодового издания, который МакГарден очень хотела прочитать, но в библиотеке и магазинах Магнолии все раскупили еще в год издания. Глаза волшебницы письмен загорелись неподдельным счастьем, и, кажется, Акира заметила зависть в глазах сидящих напротив них парней. — Спасибо! — Леви тут же бросается обнимать подругу, и Акира смеется, — Сколько я тебе должна? — Нисколько, — пожимает плечами Акира, слишком походя сейчас на Лаксуса тоном, — Это подарок.       Девушка смущена и не знает, как еще отблагодарить, ведь никто ей больше подарки с заданий не приносит, но аловолосая прикладывает указательный палец к губам, призывая молчать, и поднимается, одергивая короткую юбку, чтобы наконец обратить внимание голубоволосой на Джета и Дроя. Сейчас еще надо сходить к Мире, поинтересоваться успехом выполняемого Нацу и Люси задания — как никак, эти идиоты пробрались на второй этаж и забрали задание для волшебников S-класса, и никто не знает, как сейчас у них дела проходят.       Акира быстро оказалась перед барной стойкой и облокотилась о нее, складывая перед собой руки. Мира была занята далеко не протиранием любимых стаканов, и спустя пару секунд аловолосая поняла, что девушка осматривает наушники Лаксуса. Парень никогда их нигде не оставлял, а потому наличие аппаратуры в руках Штраус было очень странно и даже смущало. Барменша вскоре заметила подошедшую подругу и в мгновение ока поставила перед ней ее любимый молочный коктейль, продолжив рассматривать наушники. — Я их сегодня утром на втором этаже нашла, — поясняет пепельноволосая, отложив наконец в сторону, — И не досчиталась двух бутылок.       Это в его репертуаре. Хвостатая пожимает плечами, присосавшись к трубочке, и кинула короткий взгляд на наушники. Есть только одна причина, почему они сейчас не на блондинистой голове: Лаксус напился. И теперь стоило не только вернуть пропажу, но и узнать причину, а так же — привычно вынести мозг. Если с первым было легче легкого, то третье прямо вытекало из второго, потому что Дреяр сейчас наверняка еще не отошел от похмелья и каждый звук, произнесенный Акирой, может посчитать за надругательство и оскорбление.       Вот только кто над кем еще надругивается — вопрос. — Я отнесу, — наконец отлипнув от уже пустого стакана, произносит Акира и ловит обеспокоенный взгляд Миры, — Ой, да брось, не убьет же он меня за то, что я ему им же потерянные вещи вернула! — Ты еще от прошлого раза не отошла, — хмурится Штраус, взглядом намекая на скрывающий синяки чокер.       Аловолосая схватила наушники, выпрямилась и надела их на голову, тут же привлекая внимание всех согильдийцев. Большинство подумали, что волшебница сама забрала у Лаксуса наушники, чтобы сильнее позлить, и уже успели испугаться, что Дреяр с минуты на минуту заявится в зал расквитаться с мелкой воровкой. Вместо этого Акира еще раз одернула юбку и, развернувшись, пошла к выходу под все те же удивленные и непонимающие взоры друзей.       Выйдя на улицу, Акира еще несколько секунд постояла и подумала, каким образом добраться до Лаксуса лучше: в молниях прямо в гостиную или пешком, как здравомыслящий (коих в гильдии не имеется) человек. Все же лучше пешком, это заодно уменьшит риск получить по шее от еще неадекватного командира. Как назло, спросить за Нацу Фея напрочь забыла, стоило увидеть наушники. Ничего, к вечеру вернется проведать подруг, тогда и спросит, если Драгнил и Хартфилия не вернутся. К слову, за ними же увязались Эрза и Грей… Н-да, не повезло всем троим быть в команде со слишком ответственной Скарлетт.       Город уже во всю живет, обыденно шумя на каждом углу, и теплая погода только способствуют увеличению громкости. Не сказать, что Акира против — совсем наоборот, это в какой-то степени поднимает настроение, — но порой бывают такие моменты, когда Магнолия оказывается громче Хвоста Феи, и тогда это реально пугает. Идти до Дреяра дольше, чем до собственного дома, потому что ему больше нравится жить в менее шумном месте и из-за этого поселился на самой окраине. Иногда расстояние между их домами очень помогает и спасает, если Лаксус не желает пользоваться молниями, а найти Акиру надо срочно.       Не имея возможности спросить у владельца, Акира надевает наушники поудобнее и нажимает невидимую на первый взгляд кнопку, мгновенно погружаясь в музыку. Так идти гораздо лучше.       Когда до дома Лаксуса остается два или три поворота, аловолосая не выдерживает и мигом телепортируется к главной двери, тут же начиная громко стучать по дереву. Спокойно возвращать наушники она ни в коем разе не намерена, а еще — по идеи — она даже не знает, что Лаксус бухал в гильдии ночью. Ее действия спокойно можно этим обосновать и больше ничего не договаривать. Постучав еще несколько раз, Акира чуть отошла от двери и задрала голову, всматриваясь в окна. — Дреяр, черт тебя побрал! Ты ничего в гильдии не забыл, м?       Проходит еще несколько минут, аловолосая успевает вернуться к двери. Собираясь еще раз постучать, она уже заносит руку для удара, как дверь открывается, являя не самого лучшего вида Лаксуса. Он вполне уже не страдает от сильной головной боли, но все еще слишком сонный и недовольный, что ему мешает прийти в себя. Парень осматривает замершую с поднятой рукой подругу, замечает наушники, от которых драконьему слуху прекрасна слышна музыка, хватает Акиру и затягивает резко в дом, закрывая дверь. Благо, на этот раз ни к чему не прижимает, но аловолосая уже инстинктивно отодвигается, пусть хватка на запястье и не позволяет сделать это полностью. — Ты где их нашла? — Ты так напился, что уже не помнишь, где вообще бухал? — вскидывает бровь Акира. От Дреяра несет перегаром так, что задохнуться можно, и девушка даже невольно начинает кашлять. На ее памяти он еще ни разу так не нажирался.       Такого Лаксуса лучше не злить, но Акира поймет это явно не в этой жизни. — Я спросил: где ты их нашла?! — злость на девушку перекрывает остатки похмелья, блондин спрашивает, делая ударение на каждое слово, и сильнее сжимает руку на тонком запястье. — Отпустишь — и отвечу! — уже начинает злиться в ответ Хвостатая, дернув рукой, — Придурок, блин! Я ему пропажу возвращаю, а он еще предъявляет что-то! Вот просрешь их еще раз — на меня даже не вздумай гнать!       Она с силой вырывает руку, ударяясь локтем о стену, и срывает наушники с головы, чуть ли не разрывая провода, сует в руки ошарашенному таким поведением Лаксусу и уже собирается уйти, оставить его один на один с его эгоистичным «Я», даже повернуться спиной успевает, как ее резко прижимают к двери. Акира испускает удивленно-испуганный выдох и поворачивает голову, чтобы увидеть потемневшие глаза Лаксуса. Напился, наорал… а теперь что? Изнасилует в наказание? — Ты не ответила.       Его рука ложится на ее, держащую ручку. Может, Громовой слишком перегаром дышал, может, в гильдии уже чего-то надышалась, но сейчас было ощущение какой-то интимности сильнее, чем когда-либо. Акира выдыхает сквозь сжатые зубы и упирается устало лбом в деревянные узоры, не сомневаясь, что уйдет из дома Дреяра с красными полосками на лбу. — Да в гильдии ты их потерял, в гильдии. Мира сказала, что нашла их на втором этаже, еще и двух бутылок не досчиталась. Я… я, блин, знаю, как тебе эти наушники дороги, козел этакий, и вот вернуть решила с утра пораньше, чтобы не разгромил город молниями, а ты…       А ты меня здесь, похоже, и правда изнасиловать собрался. Акира чувствует, как Лаксус двигается за спиной, прижимаясь чуть ближе, привычно утыкается носом в шею и натыкается на чокер, не позволяющий увидеть метку Хвоста Феи полностью. — Из-за тебя, между прочим, — выдыхает волшебница. Найдите ей Дьявола, который над ней сжалится и прекратит это, — Синяки не проходят, а появляться с ними — для тебя же хуже. — Почему не появишься? — у него такой же усталый голос, он реально устал от всего этого, не помнит даже, почему напился вчера, — Ты же вечно выводишь меня. Что тебе мешает нажаловаться старику?       «Ты».       «Твое доверие».       «Моя дурацкая влюбленность в плохого мальчика».       Она может сказать любое из этого и получит в ответ смех. Она уверена в этом. — Отпусти, пожалуйста, — оставляет вопрос без ответа, потому что незачем ему об этом знать. Акира не боится признаться, что влюбилась, а после этого получить изгнание из Громовержцев и жизни Лаксуса. Просто ему правда незачем знать. Она ему не интересна в подобном плане, — Лакс, пожалуйста.       И он отпускает. Отходит чуть дальше, позволяя Акире повернуться. Сейчас ему гораздо лучше, чем в начале разговора. Похоже, запахи помогают избавиться не только от морской болезни, но и от похмелья. Почему-то раньше об этом девушка не задумывалась, наверное, потому что Лаксус и правда не переходил грань в выпивке, а если и переходил — не лез к Акире или ее просто не было рядом. Она не знает, что надо читать в его взгляде, и потому просто открывает дверь и спешно уходит.       Закрадывается мысль, что он просто ею пользуется. Но почему в таком случае она позволяет этому случаться каждый чертов раз?