***
После сеанса голова все-таки кружится. Уолтер сетует на низкую скорость обновления fps и недоработку кода, а не на физические или эмоциональные перегрузки. Подумаешь, не спал больше суток. Подумаешь, соврал ЭсКа. Подумаешь, очередной эксперимент провалился. Уолтер падает прямо на татами, чувствуя всепоглощающее удушливое бессилие. Хорошо, что мистер Киллиан остался жив. Иначе бы… Уолтер прячет лицо в ладони. Рабочее уведомление. — Хм? — Уолтер удивленно выводит на экран послание.Беккет-доно, к сожалению, представитель от семейства Валкер задерживается по личным причинам и приносит свои извинения. На данный момент встреча отложена на два часа и состоится в 3:15 утра по местному времени. Благодарим вас за понимание. Пожалуйста, наслаждайтесь сервисом вашего номера и ни в чем себе не отказываете. С уважением, Юки Йошикаге, секретарь господина Кимуры.
Ученый закатывает глаза и страдальчески стонет в сгиб локтя. Валкеры, как всегда, пунктуальны до невозможности. Уолтер не поддается возмущению только потому, что сил у него просто нет. А еще на спонсоров самой идеей ведения бизнеса запрещается злиться, пока они не сокращают бюджет на оплату твоих услуг. Тяжелый вздох. — Лави, — зовет чуть слышно, — ты не могла бы ты… — понимает, что в комнате слишком тихо. — Лави? — подскакивает, несмотря на алые точки перед глазами. — Лави?! — и зажимает себе рот. Слишком громко. — Так, спокойно, — командует себе. — Времени на спасательную операцию достаточно, а наука поможет тебе, Уолтер. Не зря же он подарил соседке на годовщину именное титановое кольцо-датчик, которое прекрасно синхронизируется с любым поисковым софтом и позволит ему найти голубку хоть на другом конце света. — Вот ты где, — наручный компьютер выводит голографическую 3д карту местности, а ней яркой золотистой искрой отражается местоположение Лави со схемой кратчайшего маршрута и таймером затраченного времени. Беккет хмурится. Далековато. Обычно напарница не улетает так далеко, тем более в незнакомом месте. Беккет до дрожи в коленях надеется, что с ней ничего не случилось и голубка просто решила полюбоваться красотами Саппоро, заскучав со своим непутевым соседом, который не уделял ей достаточно внимания. — Да вы победитель по жизни, мистер Беккет, — он накидывает на сутулые плечи рюкзак, достает из бокового кармашка мультиручку и снимает ее с предохранителя. — Не хватало еще лучшего друга потерять за своим беспросветным эгоизмом, — тянется уже, чтобы опустит на нос гогглы, но передумывает. От дополнительной нагрузки может и вырубить. Беккет жует губу, а потом все-таки решается. Лезет в рюкзак и достает на свет пластиковую тубу из-под аспирина. Естественно, аспирина там уже давно нет, а вот несколько таблеток ультракофе — есть. — Одна таблетка приравнивается литру эспрессо, содержит трехдневную норму витамина С, натуральную желатиновую оболочку, а так же ароматизатор «ваниль 117», — Уолтер принюхался к криво сформованной шайбе темно-коричневого цвета. — Ох, кофе с ванилью, божественно, — запрокидывает голову на манер глотателя кинжалов и открывает рот. Побочка в виде 10% вероятности сердечного приступа или инсульта, в силу повышения артериального давления и нагрузки на сердце, его сейчас не сильно волнует. Короткая трель уведомления. — Я надеюсь, ты бережешь себя, Уолтер? — гласит текстовое сообщение от Сахарной. — Я очень волнуюсь за тебя, и остальные тоже. Пожалуйста, помни, об этом. — Да, конечно, — пишет ей Беккет. — Спасибо, что заботитесь обо мне. И убирает таблетку назад. В конце концов, настоящие ученые не должны сдаваться и идти по пути наименьшего сопротивления. Истина прячется в терниях. Уолтер позволяет себе обдумать новый план. Если изначально он планировал выйти на балкон и забраться на крышу при помощи крюка в мультиручке, пользуясь кратковременным усилением от ульракофе, то теперь этот план исполнить невозможно — он банально не сможет забраться по веревке. Мда. Использовать джетпак? Шумно, плюс, охрана Кимуры может принять его за врага и подстрелить. Ему нужно быть тихим и незаметным. Тихим. И. Незаметным. — Эврика! — он открывает самый большой отдел в рюкзаке. — Плед-невидимка! — и, встряхнув плед, больше похожий на кусок фольги, набрасывает на себя, полностью скрываясь за сверкающей тканью. — Режим ниндзя — активировать! — по устройству проходит рябь и камуфляж, мгновенно подстраивающийся под окружение, словно стирает присутствие ученого в комнате. — Идеально, — Стараясь двигаться как можно тише, Беккет выходит из номера, предварительно настроив ключ-карту так, чтобы факт того, что он покинул номер, не дошел до охраны. Он порадовался, что дверь его номера попадает в слепую зону камеры, установленной в коридоре. Маленькая инженерная небрежность позволила ему избежать дополнительной проволочки со взломом и изменением изображения на камерах. Обходя по дуге охранников и обслуживающий персонал, Беккет уверенно двигается в сторону пожарной лестницы. Правда, на нее придется прыгать с располагающейся неподалеку открытой лоджии, но компьютер говорил, что там недалеко прыгать. И высоко падать. Уолтер примечает нужные полупрозрачные седзе, ускоряет шаг. Уже тянется к деревянной перекладине, чтобы выйти на улицу. Видит с другой стороны смутный силуэт. «Засекли?!» — сердце ухается куда-то в копчик. В следующую секунду силуэта уже нет. Уолтер мотает головой так сильно, что того и гляди с макушки сползет плед. «Показалось?» — он решительно отводит в сторону створку, шумно сглотнув. — «Показалось», — Тем более что охрана здесь пройдет, в лучшем случае, минут через пять во время планового обхода. — Деактивировать режим ниндзя, — и, аккуратно свернув изобретение, убирает его назад в рюкзак. — Итак, мистер Беккет, пришло время вам доказать, что ваши десять отжиманий по утрам приносят вашей физической подготовке пользу, — На перила из красного дерева ставить свои не очень чистые кроссовки было очень совестно, но иначе никак. — Главное не смотреть вниз, не смотреть вниз… — Он посмотрел вниз. — О нет! — И зажмурился, запрокинув голову. — Дыши. Дыши. Представь, что ты человек-паук, человек-паук крутой, даже мама читала комиксы с его участием, будь как человек-паук, — он встает на трясущиеся ноги, готовится к прыжку. — Так, там меньше метра, ты сможешь, компьютер не ты, — выдумывать не станет… Ох… — Уолтер позволяет себе оглянуться через плечо, чтобы отвлечься. И встречается с парой холодных, серых глаз. Цепляется за белозубую широкую улыбку, малиновый галстук и эмалевую бутоньерку. — Кон- — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — Уолтер подается вперед рефлекторно, забыв, что впереди пропасть с аккуратной площадкой асфальта внизу. — Нничива! — незнакомец хватает его за предплечье, аккурат под взмокшим липким от пота запястьем. Уолтер висит в воздухе, словно игрушка в руках ребенка. Неисправная игрушка с коротким замыканием речевого динамика. — Конбанва десу, — говорит он спустя, кажется, целую вечность. На деле не проходит и пары секунд в настоящем, не растянутым в бесконечность адреналиновым приливом, времени. Вдруг со стороны седзе раздаются отчетливые торопливые шаги. — Я говорю, там кто-то орет! — Если это Кото опять налакался саке, я его выброшу с этой сраной лоджии, клянусь! — все ближе и ближе. «Это конец», — с тоской понимает Уолтер. Как вдруг его вжимают лицом в надушенный пиджак, а в следующий момент, он готов поклясться, они летят. Точнее, незнакомец летит, оттолкнувшись на тонких жилистых ногах. «Невозможно. Если только…» — приходит в голову страшная мысль. Уолтера тряхнуло, затем вжало в стену, уже спиной. Лицом в грудь, спиной в стену, если включить музыку по-романтичнее, то получится отличная сцена для дорамы. — Никого, — тем временем говорят якудза. — Может, птица? — циркачи же приехали, опять небось их живность везде… Напарник резко закрывает ему рот и шепчет на ухо побелевшими губами: — Заткни-и-и-и-и-ись. По его перекошенному лицу мужчина понимает, что лучше сейчас рот не открывать и, дежурно проверив с товарищем, все ли в порядке, они покидают лоджию. Как только створки седзе захлопываются, Уолтера отпускают. — … — незнакомец улыбается, в этот раз спрятав оскал за тонкими губами, и выжидательно смотрит на Уолтера. Ученый же как никогда остро жалеет, что игнорирует просьбы Боба создать какую-нибудь дымовую шашку для экстренного исчезновения. Ох, как бы это сейчас пригодилось. — Вы… — незнакомец накрывает указательным пальцем его рот, не касаясь, впрочем, губ, призывая молчать. Затем снимает с головы цилиндр, и достает оттуда заинтересованно шевелящего носом кролика. А из-за уха Беккета — ярко-оранжевую морковку. Уолтер понимает, что догадка его - совсем не догадка. — Конничива, мистер Валкер, — Уолтер старается звучать не устало, но выходит откровенно паршиво. — Конбанва, мистер Беккет, — мужчина прячет кролика назад и протягивает морковку Беккету. — Экологически чистая. — Я не голоден. — Почти и не врет. — А, бережете аппетит для ниутамиори? — понимающе произносит мужчина, смачно откусив от овоща добрую треть. — Понимаю вас. Беккет чувствует себя неудачником дважды. Нет. Трижды. Спасибо, что хоть желудок у него тренированный, и своего не очень умного хозяина никаким провокационным звуком не выдает. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей о еде и голых женщинах, юноша спрашивает: — Мистер Валкер? — М? — тот даже ест, оттопырив мизинчик. Ох уж эта английская чванливость. — Не сочтите меня грубым, но что вы делаете… — Уолтер многозначительно обводит окружение рукой, — здесь? — Я ищу свою младшую сестру, — хруст. — Ей стало скучно и она сбежала из номера. Это было слишком легко. Уолтер знает, что у него ничего спрашивать не будут, но все равно произносит: — А я ищу свою соседку, Лави, — и едва не бьет себя ладонью в лицо, понимая, как же глупо это прозвучало со стороны. — А, ту милую желтую турманку? — Валкер кивает головой, словно болванчик. — Помню, она залетала к нам на балкон в прошлом году, на Лондонской, кажется, конференции. При упоминании конференции в британской столице Беккета передергивает, даром, что прошло уже столько времени. — Не исключаю такой возможности, она не против полюбоваться окрестностями, — он быстро сверяется с картой, чувствуя волнение от того, что Лави за все время его пути ни разу не сменила свое местоположение. — А теперь, не сочтите за грубость, я должен идти, — возможно, его подруга в беде, а он тут бездействует. — Да, я все понимаю, — Валкер забрасывает в рот зеленый хвостик морковки и шумно раскусывает его. — Поэтому, мистер Беккет, — он скалится, хватает Уолтера за потную ладонь и неожиданно мягко жмет в приветствии, — я помогу вам. У юноши по лбу выступает липкая испарина. — П… — Помочь хочу, да! — смех, но тихий, чтобы не привлекать внимание вездесущей охраны. — Я, как джентльмен, не могу пройти мимо вашей проблемы, тем более, что с мисс Лави мы, можно сказать, старые знакомцы, что делает вашу беду моей! Уолтер снова жалеет об отсутствии в своем арсенале дымовой ниндзя-шашки и обещает ее уже сделать по приезде на базу. — …хорошо, — помощь никогда не будет лишней, тем более от человека который и так уже является твоим патроном. — Согласно карте, десять лестничных пролетов и мы с вами достигнем крыши, — он не будет терять драгоценное время на попытки согнать с хвоста англичанина. — Не волнуйтесь, у меня есть гаджет, который поможет скрыть нас от камер. — М. — Улыбка Валкера дрогнула, но тут же снова расцвела. — А как насчет более простого пути? — Джетпак? — неуверенно. — Но… — Подстрелят, да, — смешок. — Если не возражаете, я предложу вам просто прогуляться до крыши. Тем более, тут такие замечательные ровные стены. — Они же каменные, магнитная обувь не вариант. — А кто сказал, что мы будем использовать гаджеты? — бледные глаза так и светятся самодовольным огнем. — У нас ведь есть м а г и я. Уолтер знает, что никакой магии у Валкеров нет, а вот личная армия ученых и гематологов — есть. Это не говоря уже про влияние, богатство и почти вековую историю. — А ваша магия позволит мне не подниматься по лестнице пять этажей? — в конце концов, желай мужчина его подставить или убить, то уже давно сделал бы это. — Ни в коем разе. — Я согласен, — лишь бы быстрее добраться до Лави. — И можно еще вопрос? — Да, конечно. — Я знаю, что вы из семейства Валкеров, но имени вашего, к сожалению, до сих пор не знаю, — в конце концов, эта семья насчитывает около десятка человек, причем это только те, кто активно участвует в делах на теневом рынке. — Мариан Валкер, — отвешивает поклон. — Прошу простить мою грубость, совсем забыл нормально представиться. — Он поморщился. — А теперь мой вопрос вам, мистер Беккет, — подходит к Уолтеру, берет его, не сопротивляющегося, на удивление легкого, под мышки, словно ребенок котенка. — Вы верите в магию? — и смотрит ему в глаза. — Нет, — Уолтер видит на дне чужих расширенных зрачков шальные искры безумия. — Но я верю в вас. — Я польщен, — мурлычет. — Обещаю, вы взлетите к своей цели быстрее, чем успеете произнести «аннарасуманара». — И бросает Беккета спиной в пустоту. Уолтер чувствует, как его выгибает красивой дугой, был бы он более смелым, попробовал сделать сальто, как в голливудских фильмах, даром, что траектория и положение тела не позволяет. «А ведь ЭсКа говорила не доверять незнакомым людям», — Уолтер пытается вздохнуть, но не получается даже этого. Согласно его прикидкам, секунды через три его размажет тонким слоем по асфальту. Какая досада. Вдруг, что-то широкой лентой обхватывает его поперек ребер, а затем невероятная сила, преодолевая сопротивление гравитации, тянет его вверх. Вверх, вверх, вверх! Но до черепичной крыши все равно не хватает совсем немного, Уолтер чувствует это по растянувшемуся в вечности мгновению невесомости перед свободным падением. Уолтер видит в отражении окон глянцевый яркий Саппоро и холодное Охотское море, чей приливный ветер ерошит колючей прохладой его волосы, пока перегрузка вышибает из его легких остатки воздуха. И красиво, и сознание отключается. — Не спите, — его поддерживают за руки и под спину. — Я не сплю, я сознание потерял. И вообще высоты боюсь, — Беккет чувствует под ногами ровную поверхность и машинально переставляет ноги, хотя вестибулярный аппарат буквально кричит о неправильности ситуации. — Мы идем по отвесной стене? — страх высоты напоминает о себе очень своевременно. — Мы идем по отвесной стене. — Так и знал, — голос предательски начинает дрожать. — Как вы так собираетесь спасать вашу подругу, если боитесь? — Мариан, похоже, искренне наслаждается ситуацией. — Превозмогать, — вложив в это слово все свои эмоции, отвечает Беккет. — Что ж, тоже вариант, — смешок. — Тут козырек, осторожнее. Мир переходит в привычную плоскость, и Уолтер на радостях распахивает глаза. Чтобы увидеть перед собой край яркой черепичной крыши и раскинувшуюся внизу парковку. Закусив губу, тихо произнося какую-то скороговорку из имен известных физиков, а затем боком, словно в пантомиме, Беккет отходит подальше от опасной зоны. Мариан наблюдает эту сцену с лицом довольного донельзя ребенка, разве что в ладоши не хлопает от радости. — Знаете, вы все-таки злой человек, — ученый с шумной одышкой доползает до конька и прижимается к нему щекой. — Конечно, — без намека на сарказм. — В мире есть добрые люди, есть злые, хотя, на личном опыте скажу, что все в основном серые. То добрые, то злые. Свойство человеческой натуры, как-никак. — Это да, хотя я раньше думал, что люди все одинаковые, — Уолтер переводит дыхание и старается не отрубиться уже повторно, — ну, знаете. Скорее хорошие. А кто плохие, то они не плохие, а обстоятельства сделали их такими. Без исключений. — Ваша система имеет право на жизнь, хотя я считаю ее несколько недоработанной. — Ага, именно поэтому она сейчас неактуальна, — Беккет встает на ноги и приказывает коленкам не дрожать. Мариан подает ему руку. Уолтер хватается за нее пожалуй слишком быстро, и мужчина помогает ему распрямиться. По крышам высоток ветер гуляет беспрепятственно, и холод здесь стоит соответствующий. — Вам совсем не страшно? — слова срываются с губ облачком пара. — Я же циркач. Почти что волшебник, — он тихо рокочуще смеется, обжигая его пламенем глаз. — Леди и джентльмены, настал тот самый долгожданный миг, — он берет ладони юноши в свои и идет спиной вперед, ведя за собой Уолтера. — Вы жили во тьме, трудились до изнеможения, — легкое прикосновение прохладных пальцев к предплечьям, — затаенная боль, которую нельзя игнорировать, — поднимается выше, от локтей к плечам, — стискивает грудь, крадет покой, — от висков к груди, а затем снова вверх, чуть надавливая пальцами на острые скулы. — И реальный мир начинает отступать. Они переступают с крыши на крышу напару, бесстрашную и полубезумную, почти танцуют, даром, что Валкер ведет, направляет, и заполняет холодную пустоту теплотой своего голоса и странной, неуместной казалось бы песней. Но Уолтеру — легче. Он никогда не бывал в цирках, бабушка умерла раньше, чем успела исполнить обещание и показать ему сказку под пестрым шатром, но именно так по его мнению ведут себя настоящие артисты, которые могут найти и удержать своего зрителя даже под холодным безразличным небом. — Не сопротивляйтесь, он наступает, — датчик на запястье Уолтера показывает до Лави какую-то жалкую сотню метров. — Тот самый момент, лишь он что-то значит, — хлопают крылья. — Этот сон, лихорадочный, все ближе и ближе, — он вдруг меняется с Уолтером местами, выталкивает его вперед, — он как огонь, обжигает и лижет, — и отпускает руки Уолтера, давая ему полную свободу. — Так сдайся, отдайся, не то будет хуже! — Уолтеру мерещится на одной из плоских крыш, усеянной голубями, блеск титанового кольца. — Он — свобода, он лава. Он — наводненье, — Уолтер закусывает губу до крови, браслет мигает уже не переставая, это не ошибка, не ошибка! — Он — проповедник — лишенный смиренья! — ноги перестают дрожать, когда ты бежишь, когда ты идешь навстречу тому, кого по-настоящему любишь. — Обрушится все, что казалось вам вечным… — Лави! — голуби разлетаются в стороны, и только Лави, его Лави не двигается с места и смотрит на Уолтера умными карими глазами.Ты пойдешь со мной?
Лави топорщит воротник и летит прямо в руки Беккета. Уолтер плачет ей в перья, от облегченья, от скопившегося внутри напряжения и усталости. От радости. От того, что с ней все в порядке, что они снова вместе. Мариан улыбается, глядя на их воссоединение. Кажется, по-настоящему искренне. — Ого, давно не видела тебя без соответствующей общественным нормам маски, — Роад Валкер кладет подбородок на татуированные руки, словно бы не человек она, а статуэтка из фарфора. — Конечно, ведь я счастлив, что моя дражайшая сестра нашлась, — на плечо ему присел гиацинтовый ара. — Так тошно в компании людей? — Меня слабо интересуют ваши взрослые разговоры про стрелялки и вечную жизнь, — она косится на Беккета, запустив костлявые пальцы в лазурные перья попугая. — И этот человек тогда в Лондоне бросил вызов самой смерти? — Скорее не бросил, а подверг ее, как явление, сомнению, — усмешка. — Но, согласись, лекарство от смерти звучит чертовски соблазнительно.