Боб Лазули
5 мая 2020 г. в 14:19
— Ох ебать, — Боб видит в потолке кометы и звезды, а перед глазами его взрываются целые вселенные. — Тебя не Чак зовут? Бьешь как старичок Норрис в лучшие годы.
— Тх… — Тристан пытается разомкнуть слипшиеся пересохшие губы.
— Так, погодь, не говори ничего, иначе кожа губ лопнет и опять придется делать тебе переливание, — Боб тяжело поднимается, идет к прикроватному столику, — а Уолтера у нас под боком нет, — он меняет перчатки на новые, Киллиан видит сплюснутые на концах короткие пальцы, открывает стоящий рядом контейнер и подносит содержимое к лицу МакФорда. — Не ссысь, это конняку, губка такая, тебе надо рот смочить.
Тристан стискивает простынь в пальцах, Боб ждет. Хорошо ему прилетело, судя по всему. От этого факта что-то маленькое и отвратительное внутри довольно ворочается.
Киллиан, держа в голове мысль, что все еще может за себя хоть как-то постоять, позволяет существу помочь.
Губка оказывается на удивление нежной и немного пахнет морским водорослями, это приятный, почти съедобный аромат.
При мысли о еде желудок согласно ворчит.
— Ясное дело, больше трех суток ничего не жрать, — хмыкает Боб. — Лучше?
— Лучше, — Киллиан едва ворочает языком.
— И как тебя звать? — пара странных глаз заинтересованно уставилась на мужчину.
— Киллиан, — на выдохе, в висках пульсирует уже просто невыносимо. — Киллиан Келлер, — раз уж он решил отказаться от старого имени.
— У тебя давление подскочило, Киллиан, — Лазули косится на мониторы, затем на шлем. — Хреновой идеей было напяливать на тебя эту штуку, но Уолтер такой Уолтер, дай только потестить свою новую игрушку. — Киллиан его почти не слышит. — Я сейчас введу тебе десять миллиграмм фенолдопама мезилата внутривенно. После него полегчает. Или потерпишь?
— Скорей, — Киллиан жмурится, кровь стучит в пустой глазнице, бьется в обожженной культе и бесстыдно говорит мозгу обо всех увечьях.
Ноют тягуче лодыжки. Тяжело дышать.
— Окей, — Киллиан не вздрагивает от прикосновений, не смотрит, что с ним делают и просто ждет, когда все закончится. — Не делай такое умирающее выражение лица, а то засуну тебе язык в нос.
Тристан смотрит на него, как на идиота.
Боб в ответ улыбается, словно довольная овчарка, и вываливает бледно-розовый язык. Длинный, похожий на шланг, он падает ему на грудь огромным дождевым червем.
Киллиана мутит.
— Что ты за тварь такая, — сипит он, чувствуя, что его сейчас стошнит.
— Ой какие мы нежные, — обиженно, но спустя недолгую паузу. — Уйти?
«Да», — почти вырывается из груди.
Почти.
— Хочу пить, — он открывает глаз, промаргивается.
— Сделаем, — возня, — тебя напоить или сам сможешь?
— Сам.
Боб при нем с хрустом открывает бутылку с дистиллированной водой, передает.
— Только пей понемногу, лады?
— Я в курсе, — рот наполняется слюной - кто бы мог подумать, что он будет так рад простой воде.
— Чувак, знай меру, — с тревогой говорит Лазули.
Мужчина разочарованно отнимает пластиковое горлышко от губ.
— Да, я жадный ублюдок, можешь врезать мне еще раз, — Тристан неохотно возвращает ему бутылку. — Не парься, если желудок не взбесится, попрошу сделать тебе суп. Уолтер у нас махровый веган, который того и гляди научится питаться с помощью фотосинтеза и 4G, но, думаю, что-то существеннее мисо-пасты для тебя найдется.
— Я не против мисо, — Тристан старается не смотреть на культю. — Почему ты так выглядишь? — задает он вопрос, несмотря на подкатившую липкую сонливость.
— Хэ, Уолтер тебе не говорил? — Боб изображает хвостом знак вопроса.
— Уолтер говорил мне, что он ученый и может… — до Тристана, наконец, доходит. — Твою мать.
— С добрым утром, — булькающий смех.
— Так ты…
— Ага, я типа как человек Х, только не умею стрелять лазерами из глаз или бежать быстрее звука. — Давай знакомиться еще раз, Киллиан Келлер. Мое прошлое имя значения не имеет, поэтому зови меня Боб Лазули, эксперимент 0.0. Если опустить всякую научную чушь, которой мается Беккет, я на 67% человек, а вот остальные 33%… — он снимает перчатки, шевелит пальцами, Киллиану теперь хорошо видно, насколько нечеловеческими выглядят его руки. — Хамелеон.
Тристану кажется, что все это сон. Или продолжение иллюзии шлема. Но собственные ощущения здесь другие. Реальные. С реальными запахами, звуками и образами, которые показывает его теперь единственный глаз. Ощущение неправильности и фальши, которое его преследовало в царстве грез, созданных Сахарной Королевой, здесь не чувствуется вообще.
— Поразительно, — шепчет мужчина.
— Ого, я думал, ты выругаешься, — смешок. — Да, есть такое. — Он демонстративно сел на собственный хвост, будто на стул. — По правде говоря, я не должен быть экспериментом, я просто был тем парнем, который везде лезет во всякое дерьмо без всякого инстинкта самосохранения. Так случилось и с Беккетом. Забрался однажды к нему в дом, старшаки, которым я прислуживал в качестве подсиралы, сказали навести шороху в лаборатории этого чудилы. Ну я и навел. Уронил какие-то колбы, которые начали чадить, как сраная дымовая шашка, а когда вечером лег спать, то заметил, что кожа на моих руках, — трогает лицо, предплечья, — не такая вот как щас, но очень близкая к. Ой сука, как я ревел. Всю ночь, а потом и в ногах у Беккета ревел. Хоть и был старше на три года. И фунтов на двадцать тяжелее. Хех.
— То есть, ты не сразу стал таким, верно? — Киллиан теперь смотрит на него совершенно иначе.
И на Уолтера — тоже.
— Ага, — кивок. — Вообще, Уолтер пытался купировать действие той дичи, в которую я влез, но она прогрессировала слишком быстро и уже через месяц я перестал ходить в школу, а через полгода у меня полез хвост. Это был такой пиздец, ты бы знал, — он закидывает ногу на ногу, покачивается на хвосте. — Как выяснилось позже, чем моложе организм, тем сильнее его реакция на изменения в системе ДНК. До 20 лет мутация гарантированно вступит в полную стадию, а уже по-о-осле реакция будет все более слабой. Уолт связывает это с активной фазой роста самого организма, который и искусственные изменения принимает так же легко, как естественные.
— Ты хочешь сказать, что если дать взрослому и ребенку один и тот же катализатор, эффект будет разным, и это будет обусловлено не только индивидуальной реакцией организма? — Тристан старается успеть за той информацией, которую получает, хотя голова уже начинает пухнуть.
— Агась. У нас начальник охраны, Грэмм зовут, считай, человек-бык. Копыта у него, рога растут, но хвоста нет. А есть несколько человек с ДНК аксолотля, так те, которых молодыми лечили, почти как я, а вот мужик только с ушами бегает. Пиздец везучий ублюдок. Еще знаешь…
Слово «лечили» мгновенно цепляется за слух.
— Лечили? — обрывает он Боба.
— А? — тот в запале не сразу понимает вопрос. — А, да. Нам скидывают изредка тяжелых больных. Ну, знаешь, типа таким терять нечего. Пока болячки типа рака лечить Уолтер не научился, но восстанавливаться после ожогов и отращивать в случае некоторых конечности и даже органы — вполне.
— !.. — МакФорд чувствует, как сердце подпрыгивает к горлу и колотится теперь где-то во рту.
Боб замечает знакомый огонь в глазах Киллиана, замечает изменившееся выражение, которое видел на лицах привозных смертников.
Замечает те самые отчаяние и злость, которые сподвигают на самые безумные, самые страшные поступки.
Боб осознает, что его угораздило сморозить, слишком поздно.