Дюны

Он ненавидел каждый день на этом чертовом острове. Ничего нового. Этим могли похвастаться все. Он ненавидел ледяной дождь и солёную воду, ненавидел первые минуты ожидания, когда вдруг стало ясно, что одного человека не хватает, и возненавидел ещё больше, когда осознал, что это Лара. Каждая новая секунда на этом острове рождала только боль, страх и горе. С каждым новым днём, часом, секундой здесь он всё сильнее чувствовал, что спасение откладывается и, возможно, никогда не придёт. Ему начинало казаться, что он останется здесь навсегда. Когда Лара вышла с ним на связь, чтобы вызвать самолёт, это стало настоящим праздником. Но, скорее, не из-за самолета, как бы не хотелось ему сейчас оказаться дома. Он не слышал её голос несколько долгих дней, не знал, жива ли она, пока вокруг него постоянно мелькали озлобленные грязные лица с автоматами и самодельными луками. Среди всего этого хаоса ему больше всего хотелось услышать её голос, посмотреть на её лицо, как будто это стало бы гарантом его безопасности. Нам всегда кажется, что мы способны на многое, но когда мы сталкиваемся с чем-то ужасным на самом деле, то сразу отступаем назад. На этом острове не приходилось строить иллюзий и распаляться, говоря о храбрости, философствуя… Все было видно и так. С каждым выстрелом из трофейного дробовика Ионы, с каждым криком Рейес о том, что надвигается опасность, Алекс чувствовал, что начинает понемногу сходить с ума. Нервы как будто стали более тонкими и отдавались желанием сжаться в ответ на любой стресс. Он не знал, как там приходится Ларе, но в те редкие минуты, когда о ней было что-то слышно, то понимал и понял бы и без её россказней, что она пережила гораздо больше, чем он. Чувство вины — единственное, что вытаскивало его на поверхность и не давало совсем погрузиться в пучины отчаянья и хаоса в его голове. Только когда концентрация опасности на квадратный метр увеличилась десятикратно, пока они выбирались из Крепости Братства, где всё вокруг было охвачено огнём, а после резко опустилась до небывалых низин, он вдруг смог вздохнуть спокойно. Печальный холодный ветер приносил холод с океана, но Алексу впервые за долгое пребывание на острове стало легче. Куда ещё хуже? Он вспоминал, как Лара вытаскивала их из клетки, рискуя собственной жизнью, пока вокруг буквально открывались врата Ада. Дышать было нечем, прутья решётки нагрелись, и вся команда «Эдьюранс» не могла сделать абсолютно ничего. Но только не Лара. В этот момент, среди этого ужасного пекла, она смогла спасти их, рискуя собственной жизнью и выбираясь, как всегда, последней. Он вспоминал её, сидя у костра под синим брезентом. Вспоминал и одновременно узнавал и не мог узнать. Лара была ярким примером того, как даже после ужасов и потерь человек не забивается в угол, не прячется, а становится сильнее. Он хотел бы быть похожим на неё хотя бы немного. Хотя бы настолько, чтобы глядя на него, у неё появился хоть слабый отголосок того чувства, которое испытывает он, когда смотрит на неё. Нет, это была не только влюблённость. Он уважал её и, громко сказано, правда восхищался. — Мне нужны мои инструменты с Эндьюранс, я не смогу починить без них этот чёртов катер, — Рейес произнесла это, как всегда, громко и в последнее время, как всегда, через чур вспыльчиво и недовольно. Все мирились с пережитым стрессом, как могли. Он не осуждал её. Это из-за его шуточек она в последнее время вообще рвёт и мечет, как фурия. Все сходят с ума по-своему, да? Они все были тому отличным доказательством. Все, кроме Лары. Она произнесла это, и у Алекса в голове что-то щелкнуло. Его угнетали мысли об этом острове, убийства и собственная слабость, но когда Рейес сказала, что ей нужны инструменты с Эндьюранс, он вдруг впервые не почувствовал отторжение в ответ на эту новость. Если он достанет их, то сделает хоть что-то полезное. Впервые за всё это время. У Алекса в груди загорелся слабый огонек надежды. Его мысли без его ведома метнулись к Ларе, и он не без усилия отогнал их, чтобы сообщить всем, что это он сходит за инструментами. Никто особо и не сопротивлялся, услышав эту новость. Он сообщил это с таким ниоткуда взявшимся энтузиазмом и уверенностью, что никто не смог ничего возразить. Все слишком устали от долгого спуска вниз, обустройства лагеря и разговоров с Рейес, чтобы она не уснула, после того как она отыскала катер и тут же принялась возиться с ним. Девочки были воодушевлены тем, что появился реальный шанс убраться с острова, но Алекс отшучивался и косо смотрел на Иону, который не давал комментариев вразрез со своим разговорчивым нравом. И все-таки внутри него зародилось тепло и хоть какая-то уверенность. Он почти не верил в то, что они уплывут на этом катере, но верил, что когда Лара спустится к ним, а она спустится, то она оценит его поход далеко по берегу за инструментами для Рейес. Он представил её мягкую улыбку, которую не видел так давно. Его уверенность крепчала, когда он думал о ней. На море впервые за долгое время стало спокойнее. Лара за последние сутки до спуска на берег к остаткам команды пережила больше, чем того полагается любому нормальному человеку. Она устала, очень устала, её медленно разъедала скорбь. Если бы тогда она не осталась на ночь у могилы Ротта, чтобы осознать горе, то, наверное, ей не хватило бы сил, чтобы спуститься. Встретившись с командой, ей стало легче, хотя появление Уитмана её не сильно обрадовало. — Я иду за Алексом, — решительно произнесла она после перепалки. Рейес и доктор, недоверие обоих вдруг резко осточертели ей. Особенно после того, что она только что пережила. А вот новость о том, что Алекс один ушёл за инструментами, наоборот, волновала её намного больше. Как Иона только отпустил его? На её закономерный вопрос парень только удивленно пожал плечами, он сам, видимо, спрашивал себя о том же. Вместо объяснений он отдал ей металлический лук с каким-то виноватым видом, будто был должен ей что-то. Да, путь до Эдьюранс будет тяжёлым. Алекс ушёл с утра, и нагнать его будет очень непросто. Она всё ещё задавалась вопросом, почему такое простое правило — держаться вместе — было так халатно нарушено. Несмотря на то, что хотелось отдохнуть, она почти сразу же отправилась в путь сквозь сгнившие обломки кораблей и разваливающиеся металлические останки от их современных братьев. Тревога поселилась где-то на подкорке сознания и заставляла ускориться. Что-то не давало ей покоя. Когда Алекс вдруг резко вышел на связь днём под рваный выдох Рейес, плохое предчувствие Лары на минуту ослабло от его будничного голоса, который звучал, будто он сейчас занимается покупками в магазине. — Лара идёт к тебе, дождись её, — произнесла Рейес по каналу рации. — Лара? — ей показалось, его голос дрогнул, но всё это можно было списать на помехи и её воспалённое воображение, которое только тем и было занято последнюю неделю, что пыталось придумать сценарии, чтобы объяснить происходящее на острове, и раз за разом терпело неудачу. — Я и сам справлюсь. Всё, захожу на «Эдьюранс», выключаю рацию. Алекс произнёс это так быстро, что она и слова не успела вставить. Лара почти стукнула кулаком по доскам, за которые цеплялась, чтобы залезть на верхний уступ, но в последний момент удержалась и решила этого не делать. Её импровизированная лестница могла развалиться в любой момент. Она только покачала головой, глубоко вздохнув, и продолжила взбираться дальше. Что за безрассудство двигало Алексом? Пробираясь сквозь песок и старинные обломки, её всё больше тяготила фраза Ротта, которая сейчас будто въелась в подсознание, при этом никак не относясь к ситуации. «Ты не можешь спасти всех, Лара». Этот остров словно одно сплошное наваждение. Она скоро разучится думать о чём-то, кроме Яматая и сопутствующих ему ужасов. Из-за этого в голове в последнее время с трудом рождаются хорошие мысли. Она ещё раз гулко выдохнула, сбрасывая напряжение. Алекс, конечно, может за себя постоять. Она тихо хмыкнула: он не из тех людей, кто легко переживает творящуюся вокруг катастрофу, которая стремительно развивается огромными масштабами. Она тоже не причисляет себя к таким. То, что все они пережили на этом острове, не прошло бесследно ни для кого. Но Алекс… Когда она думает о нём и его решении уйти за инструментами… Её губы трогает неуместная лёгкая улыбка и неприятно колет сердце. Она бы не хотела, чтобы этот остров изменил в нём хоть что-то, хотя это и не в её власти. Алекс не заслуживает тех мук, которые он, скорее всего, испытывал, пока все они добирались до этого серого берега. Он мягкий человек, хоть это и не видно с самого первого взгляда, да и сам Алекс, наверное, не очень любит это в себе. А может, даже стыдится. Думая о нём, она почти не замечает, как добирается до уступа по безлюдному берегу. Эндьюранс предстаёт перед ней в лучах заходящего солнца, и ей больно видеть, как корабль постепенно разбирают на части. Вместе с осознанием присутствия на корабле незваных гостей в её груди полыхает беспокойство. Ещё пару секунд назад она, забыв про бдительность и погрузившись в собственные мысли, думала об Алексе. Теперь же, усыплённая приятными мыслями о мягком характере парня, тревога появляется вновь в десятикратном размере. Осознав это, она хочет улыбнуться, но только морщится с гримасой боли на лице. Впереди её ждёт ещё слишком много всего, прежде чем у неё будет возможность. Лара запускает стрелу с тросом и разминает пальцы. Она хочет поскорее найти Алекса и увидеть его лицо, чтобы рассмеяться от какой-нибудь глупой шутки.