In Time. Once in New Greenwich

Фортис был настроен крайне скептически. — Чертов ублюдок, — прошипел он, глядя куда-то за ближайший поворот, и, от души пнув развалившееся на асфальте вполне уже пришедшее в себя тело, развернулся на каблуках. — Вставай, одноклеточное, нас ждут великие дела. Стоящая неподалеку от места происшествия тройка понимающе переглянулась — их шеф любил пошутить — однако, перехватив взгляд надвигающегося на них блондина с зажатой в руке пушкой, предпочли поскорее сделать лица серьезнее и перебраться в машину. Фортис едва ли обреченно покачал головой: он, конечно, любил и ценил своих парней, но иногда ему казалось, что проще было бы обучить шимпанзе. И тут часовой дернулся, застыв на полпути к машине, когда, поджидая своего пострадавшего недотепу, увидел расширившиеся в испуге зрачки Франко, своей правой руки: — Парни, ноги в руки! — спустя секунду уже вопил парень, моментально позабыв из выпавшей изо рта сигареты, части его скрупулезного имиджа, которым он не менее старательно кичился. — Здесь стражи! Фортис! Они ждали. Фортис прекрасно знал, что они ждали, но, когда, уже достигнув машины, он попытался нервно схватиться за ручку двери, апельсинового цвета Ford вдруг, взвизгнув шинами, рванул с места. — Я бы не рекомендовал тебе торопиться, — послышался скучающий комментарий над самым ухом. Часовой только тогда осознал, что кто-то держит его за воротник. День похож на бесконечную карусель, и под конец дня ты просто роняешь голову на руль, даже учитывая весь твой обыденный энтузиазм, желая просто по-человечески добраться до кровати. А не в мешке для мусора. И ты почти рад, что, находясь за рулем, используешь водительские перчатки: затянутые в них, кисти рук хоть как-то скрашивают всю бедственность импровизированной зоны отдыха. Неужели это так сложно — дать тебе лишних пять минут? Часы на приборной панели показывают 12:03 AM. Ты закрываешь глаза. Пять минут, тебе нужны всего лишь пять минут... — Леон, у нас нарушение в четырнадцатом квартале, похоже, драка, в итоге закончившаяся грабежом. Встрепенувшись, ты все же смотришь сквозь едва размеженые веки: приборная панель — 12:03 AM. — Считайте, что уже на месте, шеф. Ты заводишь недавно заглушенный мотор, не отрывая головы от руля. Фортис выработал этот взгляд еще тогда, когда был мальчишкой: молчаливый полу-одержимый прищур, сдержанно, фактически аксиомно заранее повествующий о том, кто же здесь победитель. Однако мужчина сомневался, что с собеседником этого вечера старый прием выступит достойным аргументом. Цокнув языком, часовой протянул руку к запотевшему бокалу светлого пива: — Что-то ты давно не заходил, — он состроил явно обиженную мину, заставив Раймонда усмехнуться. — А ты обо мне не спрашивал, — он пожал плечом, однако уголок рта все еще истерично дергался. — Что, соскучился? — пальто, в котором Леон зачастую щеголял по улицам в своем амплуа хранителя, комфортно пристроилось на предоставленной баром вешалке у дверей, и сейчас, в расстегнутой на три верхние пуговицы рубашке, "сыщик" мало чем отличался от здешних постоянных посетителей. Его выдавали только глаза. Впрочем, глаза выдают всех, кто посвятил всю свою жизнь тому, чтобы при надобности сделать ее короче у кого-нибудь другого. И Раймонд прекрасно знал, что Фортис не менее прекрасно был осведомлен об этом. Впрочем, это было ему отчасти только на руку. — Да как-то, знаешь, нет, не приходилось, — часовой в свою очередь откинулся на спинку диванчика, увлекая за собой напиток. Лицо Леона к шутке осталось беспристрастным, и мужчина поспешил пояснить: — Не пойми меня превратно, но когда приходишь ты со своими ребятами, мой бизнес на ближайшие три недели начинает хереть. — Неужели я слышу жалобу? — Фортису определенно не нравился этот ироничный тон и устремленный в прострации взгляд в кричащий о необходимости ремонта потолок. — Это не жалоба. — Тогда что же это? Часовщик картинно задумался, стараясь абстрагироваться от кусающихся голубых глаз. — Скажем, взаимовыгодное предложение. Расслабленно восседающий в кресле, хранитель, отставив свой напиток, стремительно подался вперед, да так, что Фортису понадобились пару секунд, чтобы до его мозга дошел весь смысл произошедшей разницы в пространственной ориентации. — Взаимовыгодное предложение, — медленно, почти по слогам произнес Леон, словно пробуя словосочетание на вкус, а затем снова взглянул на своего собеседника: — Прости, Грег, обычно мой мозг отказывается воспринимать половину того, что ты говоришь, но сейчас ты просто превзошел самого себя. — Заткнулся бы, умник. — По-ближе к делу, не трать мое время, — несколько раздраженно отозвался Раймонд, и Фортис позволил себе широкую, довольную жизнью улыбку: — А волшебное слово? — Еще один вопрос — и молись, чтобы у тебя хватило средств, чтобы отсидеть пятнадцать суток. — Понял, не дурак, — и, утрировано расслабленно вздохнув, Леон снова позволил себе утонуть в кресле в обнимку с пивом: — Я всегда знал, что в тебя еще можно верить.