In Time. Once in New Greenwich

Раздается стук в дверь. Он поправляет ворот рубашки, одергивает пиджак и проверяет время. Что-то долго. — Входите, дверь открыта! — кричит он, не отрывая взгляда от зеркала. Кажется, так они должны встретиться по канону старых пафосных фильмов. — Простите, мистер Томпсон, но мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, — он не видит его в зеркале, но легко узнает его голос. Он поворачивается к нему, широко и нагло улыбаясь — как будто ничего и не произошло. — А я уже тебя заждался дружище. Неужели теряешь хватку? — именно такое приветствие и никакое больше. Поправить манжеты рубашки, чтобы чуть—чуть торчали из-под пиджака. — Скорей, это ты стал чересчур цепким. Не надо было столько рассказывать тебе, — покачал он головой. — Спустя столько месяцев ты не изменился. Разве что схуднул, — оглядел он его и повел рукой вверх—вниз. — Вам так мало платят, что на еду не хватает? — Зато ты стал другим, — проигнорировал он его шутку. — Другая прическа, другая одежда... — Но не другой я. — Саймон, я буду вынужден тебя арестовать, — немного горько вставляет Хранитель. — Тебе нельзя здесь находиться. Это не твоя жизнь. — Хмм, интересно, за что же ты должен меня арестовать? — протянул он в свойственной только ему манере. — За то, что я переехал в Нью Гринвич? — За украденное время. — Я никогда не крал! — неожиданно вспыхнул Саймон, подаваясь вперед и почти замахиваясь на друга. Потом он вздохнул, вновь одернул пиджак и вновь заговорил: — Время не было украдено. Может, я накопил на работе и с помощью благотворительной организации района? Они последнее время были щедры, — улыбнулся он, зная, что Рэю ни за что не прикопаться к нему. Он все продумал, рассчитал каждую деталь, подсчитал, сколько ему можно было границ проехать за один раз, а сколько — нельзя. Раймонд действительно слишком много поведал своему другу, это он помог ему проникнуть в мир Избранных Системой. — Ты прав, — его друг на удивление оставался спокойным. — Саймон Салас в этом плане чист, как белый лист бумаги. Однако Ричард Томпсон обвиняется в незаконном проникновении в базу данных WEISS Time Industries, с целью переписи счетов и накладных, чтобы в бедные районы была влита определенная сумма денег. Мистер Томпсон, что вы можете сказать в свое оправдание? — Леон, — подошел он к нему. — Дорогой мой друг Леон. Ты уже так давно в Хранителях. Интересно, ты разучился бегать и стал таким же неповоротливым, как они? — У Уилла завтра День Рождения, — Салас остановился, все еще держась руками за оконную раму. Потом он резко дернулся и подбежал к Раймонду, хватая его за ворот куртки, уже точно намереваясь ударить. — Не смей впутывать в это мою семью! — прорычал он. — Не для того я сбежал сюда, чтобы ты ошивался в 12 районе и узнал о моем сыне! — Наивно было с твоей стороны полагать, что я не узнаю о твоей безответственности, — несмотря на ситуацию, Леон продолжал холодно и все так же спокойно смотреть ему в глаза. — Безответственности? Что ты несешь?! — Ради какой-то призрачной идеи и поиска адреналина ты мало того, что бросил любимую женщину, ты бросил маленького сына, — он одернул руки Саласа и сделал шаг назад. — Это я зову безответственностью, — мнимый Ричард Томпсон почти кипел от злости. — Я делаю это все для них же! Чтобы мой сын не знал, что это такое — жить по секунде, чтобы он не боялся идти по улицам, потому что какой-нибудь придурок типа Фортиса может обнулить его в считанные секунды. И не смей меня обвинять в том, что я создал семью, а потом рискую жизнью ради своих родных и ради таких же, как они. С тех пор, как ты с Хранителями, ты стал любить одиночество — тебя меня не понять, — покачал он головой и отвернулся. — Почему же, — все так же спокойно и абсолютно без реакции на монолог друга продолжил Леон. — Тебя очень легко понять, даже не нужно быть для этого психологом. Ты просто не хочешь, чтобы твой сын повторил твою жизнь и твои ошибки. — Неправда. У меня была отличная жизнь. Но я не хочу, чтобы каждую минуту он смотрел на часы, ожидая, когда цифры подойдут к нулю. Люди не должны жить вечно. Но это относится ко всем без исключения, — он вновь подошел к окну, наблюдая за неспешным течением жизни Нью Гринвича, где никто и никогда не торопился, просто потому что им не нужно было куда—либо торопиться. Он хотел, чтобы хотя бы часть этой жизни попала в гетто. Чтобы люди перестали бегать за временем. — И что ты сделаешь? Перебьешь всех по одиночке? Или разом? — Это бессмысленно. Меня запомнят как убийцу сильных мира сего, не более того. А я хочу заставить общество задуматься. — Я провезу тебя к Уиллу. — Он поймет, если меня не будет. Рэйчел объяснит ему. Я не сдамся в обмен на это. — А я и не прошу тебя сдаваться, Саймон. Когда мы вернемся в Нью Гринвич я позволю тебе сбежать. Но это будет последний раз, когда я тебе помогу. Если ты попадешься еще раз, я тебя убью. — Этим ты мне поможешь больше, Монди, — Салас улыбнулся, чувствуя, что слова отца о мужской дружбе оказались правдой. — Умру героем и мучеником. — Не уверен, — Леон развернулся на каблуках туфель и бросил через плечо: — Я буду ждать в переулке через два здания.