The Bounty

Сейчас. Ниам, совсем как раньше, сидела позади капитанского кресла мандалорца. Она успокоилась и с виду ничего, кроме покрасневших глаз, не выдавало пережитого потрясения. — Ты как? — не оборачиваясь, спросил Мандалорец. Он не был уверен, какая реакция последует за таким вопросом. — Нормально. Такой ответ его устроил. На самом деле ничего нормально быть не может, но уже неплохо, что она не плачет. — Куда мы направляемся? — На Неварро. — К тебе домой? — Можно и так сказать. Мандалорец договорился встретиться с Грифом, не называя причины. Рассудив, он решил, что Гриф вряд ли обрадуется тому, что наёмник вернётся с незапланированным грузом. Куда девать этот груз он тоже пока не знал, но надеялся, что Гриф даст дельный совет. Или сама зорийка предложит какую-то идею, что с ней делать. Сам Мандалорец мог, конечно, кататься с ней на корабле сколько угодно, но вряд ли бы она одобрила такой план. Или, может быть, одобрила бы? Лучше об этом не думать. Путь до Неварро был не так уж далёк, но Дин Джарин выставил самый длинный маршрут, чтобы у него было время поразмышлять над сложившимся положением и отдохнуть. На Неварро это вряд ли получится сделать сразу по прибытии. Мандалорцу казалось, что этот день длился вечность. То, что до этого дня была самая странная ночь в его сознательной жизни, вообще казалось сном. Проснуться бы и оказаться в этой самой ночи вновь. Он встал и поманил Ниам за собой. — Надо отдохнуть, пойдём. Зорийка послушно встала и направилась за Мандалорцем вниз, где он неловко махнув на прощание ушёл в свой спальный отсек. Металлическая панель мягко закрылась за его спиной, и Дин Джарин облегчённо вздохнул. Но не прошло и нескольких минут, rfr раздался робкий стук и Дин, только сняв шлем, одел его снова. — Войди — Я не хочу оставаться одна там. Не могу. Мандалорец посмотрел на Ниам: она смущённо переступила с ноги на ногу. Беззащитная зорийка, которая больше не рвётся на Сальвадор. Ребёнок оставшийся без дома. — Проходи. Попытаемся поместиться. Ниам завязала глаза и ждала, пока Дин Джарин разоблачится и вернётся из состояния солдата в состояние человеческое. Мандалорец всё ещё недоверчиво поглядывал на зорийку, снимая броню, опасаясь, что она решит зачем-то сорвать с глаз ленту. Зачем ей срывать ленту, он себе объяснить не мог. Конечно, если бы он постарался найти причину этой мысли, то, наверное, ему бы пришлось признаться себе в том, что ему хочется, чтобы эта женщина видела его, хочет посмотреть ей в глаза, предстать перед ней мужчиной, не призраком. Но так далеко Дин Джарин заходить не стал, предпочитая следить искоса за Ниам, чтобы она вдруг не сделала какого-то резкого движения. Наконец, они улеглись на его узкую кровать-кушетку. Мандалорец не знал, что ему делать, делать ли что-то вообще в такой ситуации и надо ли что-то ещё говорить человеку, чей народ наверняка почти полностью исчез. Но зорийка не заставила его долго думать и принимать какие-то решения, она уложила голову ему на плечо и благодарно прижалась к нему всем телом. Свою почти невесомую ладонь она оставила покоиться у него на груди. Мандалорец молча обнял её. — Всё наладится, — неожиданно для себя вдруг сказал он и поцеловал Ниам в макушку. Она ничего не ответила и только теснее прижалась к нему. Дин Джарин слушал, как её дыхание становится размеренней и глубже, как она постепенно засыпает и надеялся, что хотя бы во сне она найдёт утешение. Сам он долго не мог уснуть, думая о том, что же всё-таки произошло на Сальвадоре. Случайные взрывы на промышленных планетах не были редкостью, особенно учитывая те залежи, на которых сидели Зори, но учитывая ситуацию с соглашением, Мандалорец склонялся к умышленному взрыву. Интересно, какого мнения будет зорийка?