***
бкой смуглый официант. Внутри было очень людно и шумно — маленькие столики ломились от еды, между них постоянно сновали официанты с груженными поднос. Отовсюду слышался весёлый смех и тосты. Официант, стоявший у входа, передал Маркаунд и её кавалера на попечение своего не менее улыбчивого коллеги, который провёл их на вверх по узкой винтовой лестнице. Второй этаж значительно отличался от первого. Здесь было не так людно. Приглушённый свет и тихая, доносящаяся из ниоткуда музыка создавали невероятно романтичную атмосферу. Длинные тени дрожали на стенах, в воздухе витал тонкий аромат садовых роз и прованских трав. Пара проследовала за круглый столик, устланный белой скатертью.***
Ужин проходил великолепно, и Махоуни не пожалел о своём выборе. Паста, соус песто, прочие итальянские яства стали прекрасным продолжением вечера. Тишина, пронизанная утонченными звуками музыки была такой хрупкой, такой священной и неуловимой, что её не хотелось нарушать лишними разговорами. Диалог не клеился. Махоуни ел молча, изредка заглядывая в чарующие глаза Анжелин. Девушка то и дело бросала на него длинные взгляды, заливаясь очаровательно милым румянцем. После оживлённой беседы по дороге в ресторан повисшее молчание казалось каким-то неловким, неправильным, но таким… Приятным. Кэри недоумевал. Маркаунд была отнюдь не первой девушкой, которую он приглашал на ужин, но было в ней что-то такое неуловимое, невидимое и прекрасное, что делало Анжелин особенной, не такой как его прежние пассии. Частые свидания не были редкостью для сержанта Махоуни. Он был убеждён, что найти идеальную девушку невозможно (ибо ничего идеального не существует), и продолжал встречаться с представительницами прекрасного пола не задумываясь о совместном будущем. Просто так, ради интереса или удовольствия. Одно свидание было похоже на другое, и каждый раз всё происходило по одному шаблону: ресторан, ужин, дом, постель. Ничего особенного, ничего запоминающегося. Неудивительно, что Махоуни постоянно путал имена своих пассий, что зачастую влекло за собой истерики и громкие расставания. Кэри с лёгкостью отпускал каждую девушку, ведь с лёгкостью мог найти новую. Но с Анжелин всё было по-другому. Она зацепила его, притянула, как магнит притягивает железо. С другими девушками всё было предельно прозаично: он слушал их, кивал, поддакивал, строил из себя чуткого и понимающего кавалера. Ему нравилось думать, что он такой внимательный и обходительный с женщинами, хотя на самом деле думал только об одном:«Как затащить эту болтливую особу в постель?»
Махоуни не обращал внимание на детали внешности своих бывших девушек. Он видел в них только грудь, ноги и упругую пятую точку. С Анжелин всё было по другому. Находясь рядом с ней Кэрри забывал обо всём на свете, смотрел на девушку, невольно подмечая некоторые детали её внешности и поведения которые заставляли пульс учащаться. Проступающий на щеках румянец, лёгкое покачивание головой, мелкие, незаметные на первый взгляд жесты — в Анжелин всё было таким красивым, таким правильным, гармоничным. Маркаунд вдруг представилась ему той самой «одной единственной», которую ищет каждый неисправимый романтик. Когда Махоуни встретил Карен Томпсон, он по ошибке счёл её своей единственной, но результат был стандартным. Совершив ошибку однажды, Кэри не хотел наступать на те же грабли снова.Обжегшись на молоке, на воду дуть будешь
Это осознание свалилось на него так быстро и так неожиданно, что Махоуни какое-то время сидел неподвижно, глядя на Анжелин застывшим, немигающим взглядом. Тем временем был подан десерт — знаменитое итальянское тирамису. Понимая, что пауза затянулась, Маркаунд решила, что сейчас самое время разрядить обстановку. — Интересно, что тирамису — это три разных слова на итальянском. Тира ми су — дословно «подними меня вверх». — Анжелин нарушила неловкое молчание, погружая маленькую ложечку в кофейную массу, щедро посыпанную какао и шоколадной стружкой. Махоуни промолчал, в который раз поразившись широте познаний своей спутницы. — Ты в порядке, Кэри? — обеспокоенный голос девушки вырвал Махоуни из омута его мыслей. — Можно я скажу глупость? — вдруг спросил он. — Говори. — Я люблю тебя. — Я знаю. Слова дикой птицей вырвались наружу. Махоуни ругал себя за то, что ляпнул такую глупость, и всё как всегда испортил. Маркаунд прижала ладонь ко рту, не веря что это произошло с ней на самом деле. — Можно я тоже скажу глупость? — робко спросила девушка. — Говори. — Давай поженимся? — выпалила Анжелин, поражаюсь своей беспочвенной храбрости. — Давай. — ответил Махоуни, улыбаясь. Он подозвал официанта, расплатился за ужин и оставил официанту щедрые чаевые. — В Вегас? — спросил Кэри, заводя машину. — В Вегас! — воодушевлённо подтвердила Анжелин, садясь в машину. Она искренне поражалась спонтанности принятого решения. Несмотря на то, что эта затея попахивала авантюрой, тёплое чувство, разливающееся внутри, подсказывало что всё происходит так, как и должно быть.***
Сладкая парочка вернулась в участок утром понедельника, с золотыми кольцами на безымянных пальцах и облегчившимися кошельками. Их сослуживцы были захвачены в врасплох такой новостью, но всё же искренне радовались за новобрачных, а шокированной супружеской чете Тэклберри-Киркланд молодожёны преподнесли особый подарок в знак благодарности. В красивой подарочной коробке обнаружился муляж пистолета «Глок», и пачка нарисованные от руки долларов. «Спасибо за всё. Живите долго и процветайте! Мистер и миссис Махоуни» — значилось на вложенной внутрь открытке. — Я же говорил, спасибо потом скажет. — хмыкнул Тэклберри.К О Н Е Ц