Новая кровь

15 Эйдан стоял перед зеркалом, раздумывая, что надеть: белую рубашку или белую футболку. Белые брюки с поясом на резинке были уже на нем. Конечно, он предпочитал темные тона, но в такую жуткую жару, черное будет привлекать больше солнца к его чувствительной коже. Приложив к груди сначала одну вещь, потом вторую, мужчина бросил их обе на кровать, сел рядом, обхватив голову руками. Зачем он делает вид, что идет на свидание? Что он скажет Одри? Правду. Вчера он обещал рассказать ей правду. Раскрыв карты, он добьется того, что она сначала не поверит, потом испугается, а он опять потеряет девушку, к которой почувствовал какое-то родство душ. Уайт приводил себе примеры, когда девушки принимали его обличье, их было много, примерно парочка в четверть века. Детектив, казалось ему, из таких. Ему хотелось, чтобы Одри была из таких. Сомнения мучили его, когда он застегивал пуговицы рубашки, когда садился за руль «Бьюика» и поворачивал ключ в замке зажигания, когда выжимал из старой колымаги пятьдесят миль в час на север, к ресторану, который привлек его своей простотой и отсутствием интереса к приезжим. Расскажет Одри правду, потому что обещал не сбегать. Всё равно она уже знает ее часть, а заодно услышит, о какой беде она вела речь, и кто должен был его охранять и от каких опасностей. Если… Вариаций «если» нашлось много, Эйдан не стал их перечислять. Как сложится, так сложится, но он будет честен. 16 Одри вынула из пластикового стаканчика бумажную салфетку, посмотрела на неброский мелкий рисунок с одной из сторон — синий цветочек в окружение бледно-зеленых листьев — и быстрыми мелкими движениями разорвала ее в клочья. Уронила обрывки на стол рядом с пустой чашкой из-под кофе в горку таких же бумажек. Прихлопнула груду ладонью, помотала головой, глубоко вдохнула, успокаиваясь, потом едва удержалась, чтобы смахнуть изодранные салфетки на пол. Она нервничала перед встречей с Эйданом. Точнее боялась, что медбрат не придет, сочтет свою беду чем-то ужасным, достаточным поводом, чтобы скрыться, тем самым разрывая отношения. — А мы получим в бегах человека с бедой, толкающей его пить человеческую кровь, — прошептала офицер. С подобным они с Нэйтаном сталкивались: дело о трех сестрах-вендиго. Может быть, Уайт их дальний родственник? Каким-то образом он оказался в Техасе, а потом… Одри пыталась представить, при каких обстоятельствах проявилась его беда, как он себя повел, гонимый жаждой крови, какие обстоятельства привели его в Хейвен. Версий могло быть бесчисленное множество, если он придет, она постарается успокоить его, объяснить, помочь. И все же сильнее сердце терзало разочарование от того, что мужчина, в которого она успела влюбиться (да-да-да!), тоже оказался иным, а значит, велика вероятность, что он тоже увидит в ней, прежде всего свое спасение. Сейчас Одри понимала богатых и знаменитых, вечно опасающихся, что все любят их деньги и славу, а не интересный внутренний мир. Она вытащила еще одну салфетку, всмотрелась в синий цветок, хотела разодрать, но потом принялась обмахиваться ею, как веером. Завтра и Дюку посоветует купить кондиционер, может, он окажется меньшим скрягой? Сердце забилось в груди, когда сквозь пыльное окно Одри увидела спускающийся с холма к побережью серый «бьюик», в котором провела несколько приятных, волнительных минут. Эйдан небрежно припарковал машину между ее вишневым седаном и большим черным пикапом. Парень вышел, закрыл дверь на ключ и твердой уверенной походкой, на ходу снимая солнечные очки, вглядываясь в горизонт, направился в «Серую Чайку». Он был серьезен и внутренне собран, Паркер заметила, как сильно сжаты его губы, и приготовилась к трудному разговору. 17 Уайт вошел, огляделся, увидел ее, улыбнулся — несколько напряженно, но не натянуто. Одри тоже ответила улыбкой. Он подошел, отодвинул стул. Детектив наблюдала за ним. Воцарилось молчание, казалось, каждый боится вымолвить слово, то есть положить начало этому самому трудному разговору. На счастье, подошла официантка. — Кофе? Коктейль? — спросил Эйдан, черты его лица расслабились. — Лучше виски, — ей тоже стало значительно легче. — Тогда мне тоже. Официантка ушла, а медбрат усмехнулся, оглядев кучку порванных салфеток. — О, заставил тебя ждать, прости. — Ничего, я же живу наверху. Они рассмеялись. — Думала, ты уже не придешь, — сказала Одри, перебирая пальцами бумажки, исподлобья поглядывая на знакомого. — Я пришел и собираюсь… сказать тебе правду… о себе. Им принесли выпивку. Одри пригубила свою порцию. — Ты действительно медбрат? — Да, у меня есть диплом колледжа в Массачусетсе. — В Массачусетсе? — она подняла брови. — Ты жил там до Техаса? — Давай всё по порядку? Я ничего не скрою, расскажу, а потом отвечу на твои вопросы… если они появятся. — Ладно, я не буду тебя торопить. Уайт кивнул. — Я не знаю с чего начать. Такие объяснения у меня бывали, но они всегда проходили, как в первый раз. И… понимаешь… они заканчивались по-разному. — Эйдан, не знаю, где ты жил: в Далласе, Хьюстоне или Спрингфилде, здесь, в Хейвене, ты можешь говорить без утайки. Ты попал именно в то место, где тебя поймут и не судят, а с учетом того, что я уже видела… — Еще раз прости. Я не хотел тебя впутывать. — Ничего страшного, я и так в этом по самые уши. Каждый день с таким сталкиваюсь. Поверь, ты не первый в этом городе. — Да? — Эйдан не удивился, что в этом городишке есть вампиры, он мог их просто не повстречать за такой короткий срок, но то, что о них знает простая девушка, немного шокировало, хотя связи в полиции нужны всем и везде. Или, вероятность этого была высока, Одри говорила о чем-то другом. О беде, например, о которой упоминала в больнице. Узнает после своих откровений. Уже скоро. — Боюсь, здесь нам не поговорить, — Паркер показала в сторону бара, Эйдан проследил ее жест, увидел мужчину с узким лицом и растрепанными волосами в белой майке и джинсовых шортах — хозяина этого ресторана. — Пойдем, пока Дюк нас не заметил. Дюк заметил, но они были уже у выхода. Одри помахала ему рукой и юркнула в дверь вслед за Эйданом. Крокер обиженно развел руками, но новая компания детектива его насторожила. Еще один соперник был ему не нужен. 18 В двух сотнях ярдов от «Чайки» начинался узкий песчаный пляж, он вел в сторону города. Молодые люди шли до него по узкой тропинке через кустарник и царапающую ноги, цепляющуюся за ткань траву. Одри впереди, Эйдан за ней. Говорили на незначительные темы, приберегая главную до прибытия в более удобное и тихое место. Солнце превратилось в багровый шар, зависший над океаном, скоро оно сядет за лес на одном из больших островков. Они вышли на горячий песок. Одри немного дрожала: узнать истину всегда волнующе, а историю любимого человека — вдвойне. Плюс она не была уверена, что способ помочь найдется сразу, а не придется подключать Нэйтана и Дуайта. Эйдан почувствовал ее смятение, осторожно обнял за талию, принуждая Одри обвить руками его шею, поцеловал: сначала аккуратно, потом всё более страстно. По телу девушки разлился жар желания. — Не бойся меня, — прошептал он, отстраняясь, их лбы соприкасались, глаза смотрели в глаза. — Запомни, я не причиню тебе вреда. — Я и не думала бояться, — заверила Паркер. Уайт улыбнулся. Их объятия окончательно разорвались. Они пошли по пляжу, обходя пожитки немногочисленных купающихся. — Итак, ты пьешь донорскую кровь. Вот что я видела. Остальное ты обещал рассказать сам. — Давай присядем. Впереди под углом друг к другу лежали притащенные кем-то два высохших толстых ствола дерева, почти полностью избавленные от коры. Между ними чернел круг с золой от костра. Идеальное место для свидания под алым остывающим небом, по какому-то чуду не занятое отдыхающими. Одри пошла туда и прежде, чем успела сесть на шершавую поверхность, Эйдан отпустил ее руку. — Я вампир, — сообщил он оборачивающейся девушке, словно извинялся, что несет такую чушь не в Хэллоуин. Замер, подняв брови, наблюдая, как она прищуривает глаза. Помедлив секунду, Паркер расплылась в улыбке, хотя по выражению лица Эйдана было понятно, что он ожидал другой реакции, и теперь удивился. — Это я знаю, — сказала полицейская. — То есть? — Ну… — Одри села на бревно, закинула ногу за ногу, смотрела на него снизу вверх, — у тебя потребность пить кровь, вполне предсказуемо, что ты стал считать себя вампиром. — То есть как — считать? Я — вампир. Самый настоящий. Паркер, показалось, что он почти обиделся. Она взяла его за руку, потянула, приглашая сесть. Медбрат опустился на второе дерево. — У тебя беда, Эйдан, — начала она, стараясь, чтобы тон не выходил слишком назидательным. — Может, не совсем обычная, не совсем удобная для жизни, но это просто беда. А книжки и фильмы, которые ты прочитал, пересмотрел… Ты же взрослый человек, ну какие вампиры? Уайт смотрел на нее заинтересованно, но со снисходительной улыбкой. — Отложим пока этот разговор, — сказал он почти серьезно. — Объясни, что это за беды? — Беды… — Одри подняла глаза на закат: а что она, собственно говоря, знает о бедах? — Беды… Этот город… Некоторые люди в нем обладают магическими способностями. Разными. Одни меняют погоду, другие могут раздваиваться, потовые выделения третьих иссушают тех, кто к ним прикоснется, есть люди-чучела, набитые песком и тряпками… Много вариаций, передающихся по наследству. Парень слушал сосредоточенно и изумленно, не перебивал. Одри, облизав губы, продолжила. — Мы называем таких людей иными, говорим, что у них беды. Беды здесь непостоянно. Тревожные годы приходят через двадцать семь лет, потом все становится спокойно, иные живут обычной жизнью. Скоро беды снова закончатся. — Постой-постой, а ты тоже — иная? — В какой-то степени. На меня не действует здешняя магия. Не имеющий осязания чувствует мои прикосновения, а человек тьмы не сможет меня убить своей тенью, — Одри рассмеялась, отворачиваясь в синие сумерки, — если ты что-нибудь понял. — Ты думаешь, у меня такая же беда? — Да. В Хейвене действует целая организация, охрана, которая находит иных по всей стране, может быть, по миру и привозит их в Хейвен, где они будут в безопасности. Но ты попал сюда сам, — она хотела добавить «если не обманываешь», но решила обойтись без недоверия, — значит… может, тебе повезло. — Одри, ты говорила, что сможешь помочь. Извини, я просто хочу понять… — Тут нечего скрывать. Я, Нэйтан, Дуайт… Дюк, другие люди… Мы помогаем иным… ужиться со своей бедой… насколько это в наших силах. Мы постараемся и для тебя что-нибудь придумать. Когда проявилась твоя беда? — Прости?.. — Когда всё началась? При каких обстоятельствах? Обычно это сильное потрясение, смерть близкого человека или… Эйдан усмехнулся. Одри залюбовалась ямочкой на его подбородке, его улыбающимися глазами. Он придвинулся чуть ближе, поднял руки, словно хотел прикоснуться к ней, но потом опустил, хлопнул по стволу служившего скамейкой дерева. — Я ничему из сказанного тобой не удивляюсь, — лениво произнес Уайт. Заманчивая подвернулась возможность спихнуть все на загадки этого города, но он намеривался выполнить обещание и изложить полицейской правду о себе. — Я не встречал такого, но видел много… много другого, не хуже. Беды не имеют ко мне никакого отношения. Я — вампир. Эйдан отвернул голову, прикрыл глаза, а когда повернулся, Одри увидела звериный оскал с длинными клыками и затягивающую черноту глаз, она просто уплывала в них, окружающее теряло очертание. Медбрат тряхнул головой, часто заморгал. Его лицо вновь стало красивым. — Теперь ты мне веришь? — спросил Эйдан. Разговор пошел совершенно в другом русле, чем он ожидал, собираясь в «Чайку». Мужчина уже не тревожился, что симпатичная ему девушка не убежит, визжа от вида монстра, не возненавидит его. Он понял, что она сама — загадка, что любит загадки, и что с такими загадками, как его вид, она еще не сталкивалась. Его шансы покорить ее сердце даже выросли, но пока Одри смотрела на него скептически. — У иных бывают трансформации, — Паркер вспомнила хамелеона или человека, которого она убила руками Дюка. Укол совести не заставил себя ждать, Одри от него отмахнулась. — Да? — в Уайте даже проснулся азарт. Он встал, заходил по песку, рукой поглаживая подбородок. — Как же тебя убедить? Нет, кусать тебя я не буду, не поможет. Шучу! Шучу! Погоди! Ты говорила, что на тебя не действует магия иных? Но если моя подействует, ты поверишь? — Давай попробуем, — Паркер было интересно посмотреть на его лицо, когда она окажется права. — Я не слишком хорошо владею зовом, но все же… Вампир быстро подсел к ней, и офицер увидела, что он уже изменился. Одри едва успела подумать, что уже летела в бездну черных глаз, получая от этого удовольствие, как мир вокруг затуманился и стал прекраснее в сотни раз. Очнулась она, сидя на корточках с тонкой палочкой в руке. Эйдан сидел рядом, вполне нормальный, улыбался. Паркер посмотрела на песок перед собой, там буквами в фут высотой, ее почерком было выведено: «Эйдан — вампир». — Это сделала я? — спросила она, будто сомневалась. — Ты при этом хохотала. Сумерки скрыли ее румянец. — Это невозможно, — сказала девушка. Она привыкла каждый день сталкиваться с магией, волшебство стало обыденностью, а вампир… что-то за гранью хейвенских штучек. В голове пока не укладывалось, но так было даже интересней: если на Земле есть место для сверхъестественного, частью, которого она являлась, почему не существовать другим его проявлениям? Вампиры? Пусть будут вампиры. Когда-то она читала о них книги. «Работа в ФБР далека от фантастики», — заметил Говард в ее первый день в образе Одри Паркер. Он лукавил, но скорее всего и не подозревал об Эйдане и ему подобных, ведь есть же ему подобные? Сколько вопросов хотелось задать! Додумывать ей пришлось уже лежа на спине, Эйдан склонился над ней, целовал в губы. Теплый песок шуршал под их телами. На небо высыпали пригоршню ярких звезд. Луна пошла на убыль. Одри жалела только об одном: она не надела чего-нибудь посексуальнее. 19 Тропинка под ногами едва угадывалась, ветки цеплялись за брюки и рубашку. Нэйтан ругал себя, но упрямо пробирался к пляжу. Дорогу ему подсказал Дюк. Вернее, контрабандист сказал, что Одри ушла с новым другом вон в ту сторону. Потом Крокер развернулся и исчез в подсобке. Выглядел он потерянным, а отсутствие его обычной болтливости наталкивало на мысль, что ему тоже не нравится увлечение Паркер техасцем. Причины тому были. Уорнос увидел их собственными глазами, когда шел по обрамленному дикой порослью краю пляжа. Крался. Он наткнулся на две парочки, но это не были те, кого он искал. Напарницу он узнал сразу по светлым в общей темноте волосам и звонкому смеху, Эйдан, или как она его называла, вообще сиял в ночи белой одеждой, точнее, только брюками, потому что рубашку он как раз с себя снял и кинул на берег в сторону океана. Медбрат наклонился над раскинувшейся на песке Одри, подавшейся ему навстречу. — Ты хочешь меня укусить, — прощебетала Паркер. Шеф не расслышал, что ответил ей любовник, тот уже зарылся лицом в ее локоны и, возможно, шептал на ухо. Девушка рассмеялась. Нэйтан повернул назад, ругая себя еще интенсивнее. Не дело это — следить за Одри. Она вольна делать, что хочет. Обещаний друг другу они не давали, в верности не клялись… Полицейский шел к «Серой чайке», надеясь, что у Дюка найдется для него выпить что-нибудь особенно быстродействующее.