Лишь доза делает яд незаметным

      Ещё вчера вечером, после того, как Гермиона покинула кабинет Малфоя, её догнала секретарша Дженнифер и сообщила новость: девушке вместе с Лорой придётся продолжить свою работу над отчётом уже в другой, небольшой запасной лаборатории на втором этаже, дабы позже была возможность изучить место преступления.       День тянулся медленно и сонно, глаза закрывались, и Гермионе хотелось положить голову на стол, чтобы заснуть прямо тут, среди горы пергамента. Венделл явно чувствовала себя не лучше: она опёрлась головой на кулак и периодически вздыхала, на несколько секунд прекращая писать.       Грейнджер так и не смогла сомкнуть глаза после произошедшего вчера, из-за чего теперь и приходилось бороться со сном. А вот причины столь усталого самочувствия у Лоры были девушке неизвестны. — У нас ещё есть много времени до вечера, мы успеем дописать. Нужен небольшой перерыв, — откинулась на спинку стула Венделл, окунув перед этим перо в чернильницу и оставив его там. — Ты тоже отдохни. — Нет-нет, я лучше побыстрее допишу и потом буду отдыхать, — Гермиона даже не думала останавливаться, хоть уже начала делать глупые ошибки в самых простых словах. Хорошо, что чернила были с эффектом стирания кончиком пера, и можно было всё незаметно исправить. — Я за кофе, тебе какой? — спросила Венделл через несколько минут. — Латте, — с легким удивлением в голосе ответила девушка. С чего бы это Лоре о ней заботиться? Но не было сил даже обдумывать этот вопрос. Грейнджер решила, что будет лучше сосредоточиться на описании зелья.       Через несколько минут Венделл вернулась, левитируя две чашки кофе и плитку шоколада. Она подошла к столу и поставила всё это подальше от пергамента; не хотелось ещё и испачкать едой записи. — Твой латте с карамельным сиропом, — сказала женщина. — И я ещё нашла темный шоколад, должен помочь. Я где-то читала, что он полезен для мозга, но только в том случае, если в нем больше семидесяти процентов какао. Здесь, кажется, шестьдесят, но тоже сойдёт. — Ты меня с каждым днём всё больше удивляешь, — подняла голову Гермиона. — Знаешь, когда-то я сказала своему другу, что у него эмоциональный диапазон, как у зубочистки. Ты, наверно, его полная противоположность. Сначала круглосуточно ворчишь без причины, потом мы вполне себе нормально общаемся, после ты кричишь и обвиняешь меня во всех грехах, а теперь заботишься обо мне. Что происходит? — Ничего не происходит, просто я такая, — голос Лоры дрогнул, выдавая её. — Я не заставляю тебя ничего рассказывать. Ты не «такая», на всё происходящее есть другая причина, — Грейнджер глотнула свой напиток. Раньше она не пила латте с карамелью, только с корицей или другими пряностями, но это оказалось действительно вкусно. — Спасибо за кофе. Не знаю, зачем тебе об мне заботиться, но это приятно.       Несколько минут они пили кофе в полной тишине, Венделл не смотрела на свою помощницу. Лора казалась нервной: сильно сжимала чашку в руках, а когда у неё не получилось открыть шоколад, женщина так резко дёрнула упаковку, что плитка чуть не упала на пол. — Ладно, Гермиона, я знала, что ты захочешь знать, — не выдержала она. — Я так отношусь к тебе потому, что ты — единственный человек, кому есть дело до моих проблем. Несмотря на мое поведение, ты продолжаешь уважать меня. Ты всё время ищешь в каждом лучшее. Именно это тебя когда-нибудь и погубит, — несколько секунд она молчала, думая, стоит ли говорить дальше. — Ты постоянно интересуешься моим самочувствием, пытаешься расспросить меня о прошлом. Думаешь, я не заметила, как ты сначала отчаянно хотела узнать о моем сыне, а потом решила, что обидишь меня этим? И я всё время отмалчиваюсь, потому что знаю, каково это — когда сначала доверяешь людям, а потом они выдают твои секреты. — Если ты не хочешь мне говорить, то не надо. Я уже поняла, что вела себя назойливо, но просто я живу этим — жаждой узнать что-либо, — предприняла попытку оправдать себя Грейнджер, но Лора только отмахнулась. — Я уже решила, что скажу. Я не обижена на весь мир без причины, как многим кажется. Дело в том, что мой сын — оборотень. Во время войны я не успела сбежать с Марком за границу, и однажды нас нашёл Сивый. Ты представляешь последствия. И когда я рассказала это своему мужу, тогда ещё мужу, — она запнулась, было заметно, что ей тяжело говорить, — он ушёл. Он был маглом, поэтому не смог принять, что его сын всю жизнь будет таким. Джошуа убили пожиратели смерти через несколько дней... И тогда весь мой мир окрасился в чёрный. Кромешная, беспросветная тьма. У нас закончились деньги, я работала в магазине и зарабатывала кнаты. После окончания войны никто не хотел брать меня работать в лабораторию или даже простым зельеваром, ведь я была бедна и плохо выглядела. И только мистер Малфой нанял меня фармацевтом. Я не знаю его мотивов, но он это сделал. Мистер Малфой всегда отпускал меня домой в полную Луну и даже тогда, когда Марку было плохо по другим причинам. И совсем недавно, месяца два назад, он даже пообещал, что займётся доставкой ингредиентов из южной Америки, которые вполне могут стать основой для нового лекарства против ликантропии, — Венделл выдохнула. — Я не могу сказать, что не злюсь на тебя. Пойми, ты изобрела опасное зелье, способное сотворить ужасные, ужасные вещи. Из-за его пропажи мне могут не доверить разработку нового зелья, помогающее детям-оборотням. Но с другой стороны, ты всё время пытаешься относиться ко мне лучше, и сейчас я пытаюсь делать тоже самое, — она замолкла и наконец подняла глаза на собеседницу.       Гермиона пораженно смотрела на Венделл. Её карие глаза были сегодня такими... другими? Может, так просто падал свет из окна, но они казались светлее, почти янтарными, но никак не чёрными, как обычно. Взгляд не выражал недовольства или наигранного безразличия, вместо этого он был чуть ли не извиняющимся. Её лицо не было таким напряженным, как раньше, и девушка подумала, что под маской сарказма и отвращения к миру скрывалась очень даже красивая женщина. — Я не могу допустить, чтобы вы страдали из-за меня, — наконец ответила Грейнджер. — Да, я не крала зелья, но я их создала и всё равно чувствую вину, что кто-то смог забрать себе такие опасные настойки и даже вместе с ними инструкцию по применению.       Девушка так и не смогла сказать про Дэниела. Слова застряли в горле, ей резко захотелось пить. Она не могла подставить друга, не сейчас. Может, если Лоре действительно не разрешат возглавить то исследование, Гермиона во всём признается. Но сейчас был другой выход из столь прискорбной ситуации.

***

      Гермионе пришлось несколько раз настойчиво постучать в дверь, прежде чем Гарри, завёрнутый в полотенце и с мокрыми волосами, открыл ей. — Привет, Гермиона, — неловко поздоровался он. — Ты ко мне или к Джинни? Если к Джинн, то сейчас её дома нет — они с Джеймсом у Билла и Флёр гостят. — Привет, Гарри, я к тебе как раз, — ответила девушка. — Могу зайти? — Да, конечно, я просто душ принимал. Сейчас переоденусь, а ты пока можешь угоститься великолепной свежей индейкой в соусе карри, — Поттер улыбнулся, даже не подозревая, насколько напряженный предстоит им разговор.       Когда парень вернулся в джинсах и домашней футболке с эмблемой «Паддлмир Юнайтед», Гермиона уже, насколько это было возможно, собралась с силами и приготовилась поведать свою историю от начала и до конца. — Гарри, я должна тебе рассказать кое-что, что произошло на моей работе, — начала она. — Как вы с Джинни знаете, мне поручили вместе со старшей сотрудницей Лорой Венделл провести исследование и изучить свойства одного магического растения. Я обнаружила, что при соединение с одним ингредиентом получается зелье, излучающее магию. — Прости, что? — удивленно перебил подругу Поттер. — Ты не могла бы объяснить поподробней? В каком смысле что-то может излучать магию? Разве магия — это не абстрактное понятие? — О Мерлин, Гарри! Эта информация содержится на пятнадцатой странице «Истории магии» Батильды Бэгшот, как ты можешь этого не знать? — девушка была в ужасе, прямо как когда узнавала, что кто-то не читал «Историю Хогвартса». — Кто-то дошёл аж до пятнадцатой страницы? — попробовал пошутить Гарри, но Гермиона почему-то не оценила. — Хорошо, объясню. В магической крови, как бы иронично не прозвучало, находится особое вещество, благодаря которому мы колдуем. Раньше считалось, что это вещество не подвластно никаким зельям, но, кажется, я смогла доказать обратное. Таким образом, я создала зелье, которое способно влиять на магический потенциал: оно может либо увеличить его, либо наоборот — лишить, — нравоучительным тоном объяснила Гермиона.       Несколько секунд царила тишина: Гарри размышлял. Он, казалось, даже стал по-другому смотреть на подругу. — Представляешь, что было бы, если бы такое зелье отыскал Волан-де-Морт? — наконец сказал Поттер, взгляд его изумрудных глаз показался девушке даже немного обвиняющим. — Я представляю, Гарри. В любом случае, я сама потом поняла свою ошибку. Но было поздно — вчера, а может и позавчера вечером, кто-то украл эти зелья. И теперь компания ищет их, но я не знаю, как быстро преступник будет найден. Мало ли, что может случиться, пока идут поиски. — Вчера? — парень резко вскочил из-за стола и бросился к выходу из комнаты. — Прошло больше двадцати четырёх часов, а ваша компания ещё не рассказала про это аврорату? Уже за сокрытие такой важной информации следует выписать огромный штраф! Если похищенные зелья действительно имеют такие опасные свойства, то мы не можем ждать ни секунды. — Гарри, постой! — Гермиона уже сто раз успела пожалеть, что рассказала обо всем другу. — Гарри, успокойся, пожалуйста, ты всё неправильно понял. — Это не подействовало. Поттер ринулся за пальто и уже начал одеваться. — Гарри Джеймс Поттер, немедленно выслушай меня! Есть тысяча причин, по которым ты не можешь прямо сейчас пойти и доложить об этом в аврорат. Во-первых, назови мне хотя бы один случай, когда Министерство не растрезвонило о каком-то событии на всю страну? Это же только ухудшит наше положение. Во-вторых, давай признаем наконец — нынешний глава аврората — просто глупец! Он ничего не сможет разрешить, ты бы справился с этой задачей намного лучше, но ты пока только его заместитель. И в-третьих, Министерство даже не захочет вести честное расследование, оно просто арестует Малфоя, решив, что во всем виноват он и только он.       Мальчик-который-выжил замер, глядя на подругу круглыми от удивления глазами. Пальто упало на пол позади него, и парень медленным шагом направился обратно в кухню, следуя за Гермионой. — А Малфой в этой истории откуда взялся? — задал первый вопрос Гарри. — Он владелец компании, — коротко ответила Грейнджер. — Джинни знала про это, но я очень сильно просила не говорить тебе, и она, видимо, сдержала слово. — Джинни знала про это и не сказала мне? А ты как умудрилась из всех должностей на свете выбрать ту, где твоим начальником будет Малфой? И ты ещё хочешь, чтобы я его покрывал? — На Гермиону обрушился настоящий поток вопросов, и она понятия не имела, на какой из них нужно отвечать в первую очередь. — Я не прошу тебя покрывать Малфоя, — честно ответила Грейнджер. — Я прошу тебя не вмешивать в это аврорат. Малфой и сам в любом случае будет искать преступника, но я тоже не могу сидеть сложа руки. И я пришла за советом к тебе. Прошу, поступи сейчас, как друг, а не как ответственный сотрудник аврората. Просто выслушай детали и дай мне совет, что делать дальше. — С каких пор Гермиона Грейнджер просит меня быть безответственным? — засмеялся Поттер, но быстро снова посерьёзнел. — Хорошо, я считаю, что тебе стоит держаться подальше от происходящего, но по твоему лицу я уже вижу, что это невозможно. Так что всё, что я могу сейчас сделать, — это послушать историю полностью.       Гермиона обрадовалась, ведь поняла, что больше друг упираться не станет и обязательно даст ей какое-то хорошее напутствие. Девушка начала рассказывать, как привела в лабораторию Дэниела и где после этого оставила все пропавшие вещи, пересказала их разговор с Лорой и то, как они пытались найти владельца мятных леденцов. О том, как именно прошёл разговор с Малфоем, она, конечно же, промолчала, но в целом Грейнджер поведала правду. После этого ей моментально стало легче, ведь она больше не хранила в себе тайну о Дэне, который услышал пароль. — Ну что ж, я тебе так скажу, Гермиона. Дело дрянь, прости уж мне мой французский, — высказал своё мнение Гарри, задумчиво глядя куда-то мимо собеседницы. — У тебя нет доступа к важной информации, улика всего одна и то несущественная. А вот этот парень, которого ты впустила в лабораторию, — за это можно зацепиться, что мы и сделаем.       Гарри положил перед ними огромный лист пергамента, сверху записал главные детали произошедшего и после этого начал объяснять, что им нужно дальше делать. — Ты не должна опираться на личное отношение к человеку — это главное. Если кто-то покажется тебе подозрительным — сразу же говори мне. — Гермионе было так непривычно, что Гарри обучает её чему-то. В последний раз такое чувство у неё возникло на первом занятии ОД. — Так как пока всё, что мы имеем, сводится к Дэниелу, я поищу больше информации про него. Как его фамилия? — Тейлор. Учился в Хогвартсе на факультете Хаффлпафф, на два года старше нас, — ответила Грейнджер. — Но я не думаю, что его стоит обвинять в чем-либо. Он добрый и к тому же — мой друг, — заверила она Поттера. — В тихом омуте черти водятся, — улыбнулся уголками губ Гарри и записал на пергаменте фамилию. — Кстати, могу ли я посвятить в эту тайну Рона? — Я... я не думаю, — неуверенно произнесла Гермиона; данный вопрос застал её врасплох. — Пусть мы и сохранили дружеские отношения, но всё же... Вдобавок, вдруг Рон как-то встретится с Джорджем в баре, выпьет несколько порций огненного виски и случайно сболтнет? Я лишусь работы, если по моей вине случится утечка информации. — Рон давно перерос этот период и будет держать свой язык за зубами, но это твоё дело, и если ты не хочешь, то я не стану ничего говорить ему. Но если нам понадобится чья-то поддержка, то Рон всегда готов помочь, Гермиона, я же его знаю.       Их разговор был прерван открывающейся дверью. На пороге появилась Джинни с Джеймсом в коляске, мальчик мирно спал. На лице миссис Поттер застыло какое-то странное выражение отчужденности, Грейнджер ещё никогда не видела подругу в таком настроении. — Привет, Гермиона, — холодно сказала Джиневра и прошла мимо неё по коридору в сторону детской. — Что с Джинни? — вопросительно прошептала на ухо другу Грейнджер, когда шаги затихли в другой комнате. — Я и представить себе не могу, — с волнением в голосе ответил Гарри. — Я, наверно, пойду за ней, может, она хочет сказать мне что-то наедине.       Но Поттер не успел даже выйти из кухни, так как Джиневра уже вернулась. Она налила себе стакан воды и, облокотившись о шкаф с сервизом, заговорила: — Дорогой, ты не хочешь мне ничего сказать? — Эта фраза была любимой у героинь магловских драм, которые Гермиона не очень-то и любила. Но самое главное — такое начало разговора не предвещало ничего доброго. — Нет, Джинни, я даже понятия не имею, о чем ты, — более эмоционально, чем требовалось, воскликнул Гарри. — О, тогда, будь любезен, взгляни-ка на эту колдографию, — она положила на стол перед Поттером снимок. Грейнджер тут же вскочила со стула, дабы как можно быстрее уйти, но елейный голос подруги остановил её. — Нет, Гермиона, что ты, взгляни тоже. — Я не буду, Джинни, — настойчиво ответила девушка. — Я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. — Семейные дела? — она выхватила из рук шокированного мужа колдографию и подсунула её чуть не под самый нос подруги. — Да он просто целуется здесь! Да ещё с кем, с моей второй лучшей подругой!       На снимке действительно были запечатлены Гарри и Луна Лавгуд, находящиеся в каком-то баре. Они сидели на стульях возле стойки с напитками, и девушка что-то прошептала, опустив глаза в пол, после чего Поттер резко приблизился к ней и поцеловал, одной рукой зарываясь в её волосы, а другой обнимая блондинку за талию. — Джинни, я всё объясню! Да, мы ходили с Лавгуд в один бар, она просила у меня дружеского совета. И мы изрядно выпили, а потом... Я не знаю, что на меня нашло. Я был сам не свой, весь мир как будто затуманился. И только потом Луна сказала, что я поцеловал её, но я этого не помню, как если бы за меня это сделал кто-то другой! — начал оправдываться Поттер, но жена словно не слышала его.       Гермиона выбежала из комнаты, оставив друзей разбираться. Она быстро накинула на себя курточку и вышла на улицу, сгорая от неудобства перед Гарри. Девушка всё никак не могла понять, как такая ужасная ситуация могла произойти с её лучшими друзьями. За все годы брака они ни разу даже не ссорились, а теперь конфликт принимал действительно серьезный оборот. Но ещё большей загадкой для Грейнджер был поступок лучшего друга. Гарри, тот Гарри, которого она знала с одиннадцати лет, точно не мог совершить такой отвратительный поступок, даже под действием алкоголя.       Или она чего-то не знает о мальчике-который-выжил?

***

      Гермиона ехала в лифте на девятый уровень в совятню, она хотела написать матери, что сможет на днях навестить их. Но все мысли девушки были при этом заняты совершенно другим. Последовав совету Гарри, она начала записывать в блокноте всю важную информацию о сотрудниках. Грейнджер прочла книгу о истории компании, которую нашла в библиотеке, и выписала имена самых приближенных к Малфою людей, которые теоретически могли знать пароль от секретной лаборатории. И пусть наблюдения пока не привели ни к чему существенному, девушка не сдавалась.       Малфой, стоящий у дальней стены лифта, здоровался со всеми сотрудниками, с кем-то даже обменивался новостями, но упорно не замечал Гермиону Грейнджер, сверлящую его взглядом. Девушка ожидала, что Драко хоть как-то отреагирует на неё, но тот видимо решил, что она не достойна даже безразличного «Добрый день, мисс Грейнджер».       «С другой стороны, какое мне вообще дело до Малфоя? Чем меньше мы общаемся, тем лучше», — она постаралась заглушить свои мысли, но они всё равно не давали ей покоя.       Лифт остановился на восьмом этаже, и металический женский голос обьявил: «Уровень восемь, кафетерий». Большинство людей тут же начали выходить, и какой-то брюнет задел своей кожаной сумкой Гермиону. Мужчина обернулся и быстро пробормотал извинения, девушка же быстро нагнулась вниз, дабы поднять браслет, слетевший с руки. — «Акцио», мисс Грейнджер, — в привычной манере протянул из-за спины Малфой.       Девушка обернулась к начальнику, и в этот момент двери лифта закрылись за её спиной, оставляя их вдвоём в кабине. Её щеки порозовели, а в голове упорно боролись между собой ярость, резко окатившая её, и стыд, тихо шепчущий о том, что Гермиона явно очень забавно выглядела в глазах Драко. — И вам добрый день, мистер Малфой, — учтивость в её голосе явно контрастировала с улыбкой, выражающей одну лишь неприязнь. — Добрый, — ответил он и облокотился на поручень, как будто отдыхал. — К слову, нам нужно встретиться сегодня после окончания рабочего дня в моём кабинете и обговорить детали. — Простите, что, — удивилась Гермиона, совершенно не понимая, о чем говорит парень, — какие детали? — Если вы никаким образом не причастны к исчезновению зелий, то волноваться вам нечего, — ухмыльнулся Малфой. — С вами сегодня повидается мистер Шелдон, лучший частный детектив магической Британии. В своё время он окончил авроратское отделение Милана, после чего основал свою частную практику в Лондоне. В свои тридцать восемь он раскрыл более сорока различных дел, и это составляет сто процентов от задач, которые были поставлены перед ним. — Приятно слышать, что такое ответственное задание будет выполнять компетентный сотрудник, — девушка не нашлась, что ещё сказать. — Да, мисс Грейнджер, и вам не получится обвести вокруг пальца такого, как вы правильно выразились, компетентного детектива, — Драко нажал кнопку лифта, и двери открылись, открывая проход на девятый этаж, но Гермиона не спешила выходить. — Мистер Малфой, любые отношения в коллективе, а в особенности на работе, строятся на доверии. И пока вы, — она, немного забывшись о манерах, показала на начальника указательным пальцем, — продолжаете обвинять меня во всех грехах, не найдём мы преступника. — Доверие, — он скривился, словно съел неспелый лимон. — Глупо строить на этом бизнес. Поступки, касающиеся других людей, общение в компании — это выгода, связи, репутация, но никак не лояльность. Сегодня люди верны тебе, завтра — уже нет. — А ведь вы даже не открыли мне Америку. Как глянешь на вашу семью, сразу и понимаешь, что именно с такими корыстными людьми имеешь дело. — Двери начали закрываться, но Грейнджер успела выйти, оставив Малфоя в кабине одного сгорать от злости.

***

      Гермиона направлялась к кабинету Малфоя, отчаянно повторяя в голове ответы на вопросы, которые мог задать ей детектив. Девушка знала, что с такими людьми шутки плохи, поэтому заранее подготовилась. Естественно, она не собиралась совершенно ничего говорить про Дэниела, ведь она всё так же верила в то, что он невиновен. Возможно, она могла бы уже знать какие-то важные детали насчёт этого, но от Гарри не было никаких новостей, что было вполне ожидаемо после случившегося. Конечно, Грейнджер понимала, что сейчас для друга самое главное — это помириться с Джинни, а не заниматься поиском информации о Тейлоре. И всё же в душе девушка немного сожалела, что вся эта история с поцелуем произошла в такой неподходящий момент.       Но то, что Поттер не может ей помочь, не значит, что Гермиона сама со всём не разберется. А учитывая тот факт, что Грейнджер очень внимательно слушала советы друга, у неё всё же были шансы разгадать загадку пропажи зелий самостоятельно. — Войдите, — сказал холодным ровным голосом Малфой, после того как девушка постучала в дверь его кабинета. Она зашла внутрь и увидела, что сегодня вокруг стола стояло на одно кресло больше.       Напротив аристократа расположился мужчина лет тридцати пяти, а может и чуть старше, при этом выглядел он очень хорошо. Когда он обернулся чтобы рассмотреть вошедшую девушку, в его глазах плескалась заинтересованность. — Познакомьтесь, это мистер Шелдон Итан, независимый специалист по сыскному делу, — представил мужчину Драко. — Мистер Шелдон, это мисс Гермиона Грейнджер, лабораторный сотрудник нашей компании, которая создала те самые зелья. — Добрый день, мисс Грейнджер, — поздоровался Итан. Он встал с кресла и подошел к Гермионе, после чего пожал её руку. — Добрый день, — ответила девушка и легонько улыбнулась. Вообще-то в её планы не входило улыбаться детективу, ведь она где-то читала, что такие серьезные и беспристрастные люди не любят проявлений эмоций, но Шелдон оказался довольно милым. — Я бы хотел поговорить с вами наедине, дабы обсудить некоторые аспекты данного дела, — сказал Итан, рукой приглашая Гермиону присесть в свободное кресло. Не успела она ответить, как в разговор вмешался Малфой. — Я всё же хотел бы поприсутствовать, мистер Шелдон, вы говорили, что это возможно, — Драко очень сильно выделил во фразе слово «хотел», но Итан, казалось, даже не заметил этого. — Да, мистер Малфой, я действительно так сказал. Но боюсь, в данном случае будет лучше, если мы с мисс Грейнджер переговорим наедине и в уютной, комфортной атмосфере.       Парень кивнул и, взмахнув палочкой, заставил несколько предметов с его рабочего стола левитировать: стопку писем, перо с чернильницей и ещё какой-то пергамент. После этого он направился к стене с картиной и во второй раз рассек палочкой воздух. Прямо под изображением шторма появилась дверь, за которой тут же исчез Драко, оставив после себя только тяжелый шлейф мужского парфюма.       Малфой расположился в своём потайном кабинете, в котором он проводил почти всё своё свободное время. Это помещение было обставлено так, как его любимая южная гостиная в Мэноре: кремовые стены и такого же цвета мебель, огромный диван с множеством бархатных темно-синих подушек и такое же изображение шторма, как и в соседнем помещении, только на всю стену. Темно-синий цвет успокаивал разум, а кремовый наполнял комнату уютом и теплотой. Если в кабинете всё было завалено бумагами и письмами, то здесь царил порядок, поэтому самой важной работой Драко предпочитал заниматься не за письменным столом, а за небольшим кофейным столиком.       За стеной послышались голоса: сначала спокойная интонация Шелдона, а потом Грейнджер, говорившая высоким тоном. Малфой, естественно, не мог подслушивать, ведь это было не аристократично, да и уважение к Итану давало о себе знать. Тем не менее скоро Драко понял, что если сидеть достаточно близко к стене, то всё и так прекрасно слышно. — Сколько было времени, когда вы обнаружили пропажу? — задал очередной вопрос Шелдон. — Я пришла на работу чуть раньше обычного — в половине восьмого. Когда я зашла в лабораторию и заметила, что флаконов с зельями нет на месте, было уже ближе к восьми сорока, — ответила Гермиона. — Хорошо. Где именно вы оставили накануне пропажи флаконы и документы...       Драко скривился и едва ли не ударил кулаком по столу. Он вовремя остановил себя, вспомнив, что по ту сторону его сейчас так же хорошо слышно.       Почему Шелдон, такой опытный в своём деле человек, не слышал явного волнение в голосе Грейнджер? Почему он пропускал мимо ушей значимые детали, за которые с легкостью можно было ухватиться? Малфою было очевидно, что когда девушка отвечала, она не была уверена в себе, а значит, что-то скрывала. Но Итан верил ей на слово, продолжая задавать различные вопросы. — Вы уверены, что не причастны к краже столь опасного химического оружия? — голос детектива стал чуть более жестким, вероятно, потому что они подошли к самым важным вопросам. — Безусловно. Его же изобрела я, — ответила Гермиона с сарказмом и чуть погодя добавила: — Но поверьте, будь я преступницей — ответила бы тоже самое. — Это контрольный вопрос, который я обязан задавать, мисс Грейнджер. Думаю, он не нравится вам только потому, что вы любите давать развёрнутые ответы, а здесь нужно отвечать только «да» или «нет», — Шелдон говорил не так серьезно, как прежде, что разозлило Малфоя ещё сильнее.       Почему все люди вокруг пытались заигрывать с заучкой Грейнджер? Чем она так привлекала буквально каждого второго, кто говорил с ней чуть дольше пятнадцати минут? — Хорошо, думаю, нам пора уже заканчивать... Последний вопрос, есть ли у вас какие-то подозрения насчёт человека, кто мог совершить это преступление? Можете не стесняться меня и высказать свои любые мысли и домыслы. — Последняя фраза опять-таки прозвучала для Драко чересчур фамильярно.       Итан был сыном одного очень известного сыщика, который не раз помогал семейству Малфоев, да и сам он несколько раз выручал их, поэтому на него можно было полностью положиться. Его острый выдающийся интеллект никогда не подводил его за десять лет частной практики, но сейчас, как казалось парню, Шелдон просто таял от ответов Грейнджер. — У меня нет совершено никаких предположений на этот счёт, как бы разочаровывающе это не прозвучало. Конечно, в коллективе есть люди, с которыми у меня установлен хороший контакт, а есть те, с которыми мы не сходимся характерами. Но я не могла бы назвать имя человека, который мог бы пойти на такой поступок. Все сотрудники «Pharmagic» — это трудолюбивые и честные люди, неспособные на такие вещи, — ответила Гермиона.       «Ложь, ложь, ложь, тысячу раз ложь!» — это была единственная мысль Драко в этот момент, затмевающая все остальные размышления. Парень резко встал с дивана и заходил кругами по комнате. Он высунул руки из карманов и принялся сжимать и разжимать кулаки, что было признаком уже плохо скрываемого гнева.       Малфой не слушал дальнейший разговор, но всё равно слышал бодрый тон девушки и спокойный баритон Шелдона. Детектив должен был более чем прохладно относиться к девушке и уж точно не позволять ей располагать его к себе, но именно это сейчас происходило. Ох, как же Драко хотелось ворваться к этим двоим и громко закричать: «Ты врешь, Грейнджер! Нагло врешь и вешаешь лапшу на уши сыщику, а вы, мистер Шелдон, ведёте себя, как подросток, у которого гормоны ещё играют». Но, конечно же, он не мог себе позволить такого невоспитанного и неуравновешенного поведения.       И почему Грейнджер всем так нравилась? В ней не было красоты, даже банальная ухоженность наблюдалась раз в столетие, изысканных манер тоже нельзя было отыскать. При общении она вечно переводила любой разговор в никому не нужную научную статью и при любой возможности старалась подчеркнуть свою принадлежность к одной из книжных полок. Да, вот именно, она сама была самой настоящей старой книжной полкой. Набором бессмысленных и неправдивых цитат, которые в её устах звучали умно. Сочинением на тему «Почему добро всегда побеждает зло».       Голоса замолкли, и Драко услышал свою собственную фамилию. Это знак, что пора выйти и обсудить результаты разговора с Шелдоном. Но ступив обратно в главный кабинет, Малфой четко осознал, что не станет говорить с Итаном, который поспешил стереть с лица улыбку, увидев своего клиента. Не укрылось от взора ледяных глаз и выражение Гермионы: спокойное и расслабленное, как если бы она не с детективом говорила, а попивала чай со старым знакомым. — Я получил важную информацию, мистер Малфой. Думаю, на днях я смогу продвинуться в расследовании, — кивнул Шелдон. — Спасибо. Вы, вероятно, очень устали от такого тяжелого и напряженного разговора, — саркастически протянул парень. — Мисс Грейнджер может сильно надоедать, особенно когда долго не может собраться с мыслями и путается в своих собственных словах. — Что вы, мистер Малфой, я получил истинное удовольствие от общения со столь занимательной собеседницей, — ничего не подозревая, улыбнулся Итан. — Занимательной? — изобразил на лице удивление Драко. — Что ж, если бы не рабочие обязанности, думаю, мисс Грейнджер даже дала бы вам свой домашний адрес. У неё такая привычка — рассказывать, где она живет, при первом же знакомстве с молодыми людьми. А по секрету, и не только молодыми, — последнюю фразу парень сказал тише, подчеркивая, что рассказывает секрет.       Драко не знал, почему эта клевета так легко сорвалась с языка. Сумасшедшее желание досадить этой выскочке, опозорить её брало верх над разумом. Стремление показать, что она далеко не идеальна, как кажется всем вокруг, обжигало горло, превращаясь в подлую ложь, но это уже не волновало его. — Что ж, мисс Грейнджер, с точки зрения безопастности такая привычка не особо разумная, — растеряно ответил Итан. — Сейчас уже поздно, мистер Малфой, не возражаете, если мы обсудим дальнейшие действия уже завтра? — Конечно же, мистер Шелдон, отдыхайте, — медово ответил сыщику Драко. — Приятно провести вечер.       Дверь за следователем закрылась, и Малфой тут же перевёл взгляд на Гермиону. Кожа девушки пошла красными пятнами, то ли от негодования, то ли от стыда, а если бы глазами можно было метать молнии, то Грейнджер могла бы посоревноваться с самим Зевсом. — Что это только что было, Малфой? — Естественно, про приставку «мистер» уже и речи не шло. — Тебе, видимо, доставляет удовольствия унижать своих же сотрудников перед другими людьми? — Нет, что ты, Грейнджер. Я просто поддержал разговор, — невозмутимо ответил Драко. — Так вот что в твоем понимании означает «поддержать разговор»? Да у тебя просто заболевание — хроническое желание показаться лучше всех! И как только появляется кто-то, кто хоть в чем-то превосходит тебя, Малфой, так ты сразу начинаешь вести себя, как последний... последний... — у Гермионы уже не хватало дыхания договорить эту фразу, так громко она раскричалась. — Так какой же я, Грейнджер? — Драко оставался спокойным, его голос был предельно тихим. Парень сделал шаг вперёд, наслаждаясь тем, как менялось выражение лица девушки. Казалось, ещё немного, и она начнет отступать, как загнанный зверь. — Давай, расскажи, я с превеликой радостью послушаю. — Я могла бы сказать, что у тебя нарциссическое расстройство личности или привести миллион аргументов, почему ты — всего лишь воплощение высокомерия. Могла бы посмеяться над тем, что генетика, видно, и вовсе обделила тебя совестью* или что твое лицемерие — это на самом деле банальная жажда внимания и одобрения. Да вот только ты меня не поймешь. Потому что просто не способен принять такую ужасную правду о себе самом и начнешь рассказывать, что это я здесь единственная, у кого проблемы. Поэтому скажу максимально понятным тебе языком: ты просто мерзкий, злой, заносчивый козел! — она тоже шагнула вперед, и теперь они оказались слишком близко друг к другу.       Тишина звучала непривычно после столь контрастирующей с ней громкой речью Гермионы. Девушка подняла глаза на Драко в ожидании какого-то ответа, но он молчал. Грейнджер показалось, что он словно смотрит сквозь неё своими серыми глазами. Сознание почему-то подкинуло ей мысль о том, что такого же цвета были дымящие угли. Как если бы кто-то запечатлил на радужке глаза струйки дыма, поднимающиеся вверх в лесной тишине...       Малфой думал, что он, кажется, осознал, почему всем так нравилось общаться с Гермионой Джин Грейнджер. Странно, что эта мысль пришла ему в голову именно после того, как эта девушка нагло оскорбила его, причем так, как не делал никто за последние несколько лет. Но дело было в том, что Грейнджер слишком хорошо понимала собеседника. Она умела и сделать правильный комплимент, и заговорить на нужную тему. Девушка читала других людей, как захватывающую книгу, и потом с легкостью могла подобрать правильные слова, даже если надо было задеть кого-то.       Девушка резко тряхнула головой. Нет, как вообще можно думать о глазах Малфоя. В мире столько красивых и добрых глаз, а она, ещё и в такой неподходящий момент, начала восхищаться глазами бывшего школьного врага. Бред какой-то.       Драко сжал пальцы в кулаке до боли. Он сошел с ума. Окончательно. Как вообще можно было сделать комплимент Грейнджер, даже мысленно? Да какой комплимент, просто думать о ней так долго — недостойно Малфоя. Хотя нет, дело не в нём, определенно не в нём. Просто Грейнджер была отравой. Ядом, который превращал его существование в кошмар. И этот кошмар был расплатой за то, что в его компании работала самая выдающаяся ведьма столетия, по версии Ежедневного Пророка, конечно же. Самому Драко даже присниться не могло, чтобы он так назвал девушку, которая навсегда останется для него всего лишь надоедливой заучкой из Гриффиндора. — Я мог бы уволить тебя за такие слова сейчас же. Да вот боюсь, что твои мозги больше нигде не найдут себе применения, — прошипел он. — Волнуешься за мои мозги? — язвительно спросила Гермиона, стараясь держаться невозмутимо. Но Малфой всё равно видел, как она желала сбежать отсюда, как ей хотелось сделать хотя бы один шаг назад от него. Да вот только это означало бы для девушки проиграть, а она не могла себе это позволить. — А тебе бы хотелось, да? Хотелось бы, чтобы я волновался за тебя? — Драко знал, что эти слова произведут ещё больший эффект на Грейнджер. — Ты чокнулся, Малфой, — выпалила она в ответ. — Нет, со мной всё в полном порядке. И я посмею разрушить твои надежды, ведь я не волнуюсь за тебя, Грейнджер. Просто мне доставляет истинное удовольствие думать, что твоя судьба зависит от моих решений, — усмехнулся Драко.       В этот момент они находились в максимальной близости. Взгляд Гермионы почему-то остановился на губах парня. Раньше она даже и подумать не могла, что можно даже чисто теоретически поцеловать Малфоя. Просто привстать на цыпочки и дотянуться до его уст, глядя в ледяные глаза...       Грейнджер передернуло. Почему она думала об этом? Почему представила на несколько секунд такой глупый и неразумный поступок, причем в мельчайших деталях? — Только в твоих мечтах, Малфой, — она постаралась прийти в себя и ответить Драко максимально уверено. — И тебе хорошего вечера, Грейнджер, — парень не был намерен продолжать этот разговор.

***

      Нарцисса Блэк расположилась в своей просторной гостиной с красивым панорамным видом на Темзу. Это было таким счастьем — наконец-то снять с себя всю неудобную одежду и макияж и просто сидеть, наслаждаясь перспективой города.       Нельзя сказать, что женщина не любила свою работу. Ей с детства нравилось позировать для колдографий, к тому же теперь это занятие приносило немалые деньги. Но всё же порой Нарциссе казалось, что это словно не её жизнь, а какая-то глупая книга, в которой ей «посчастливилось» быть главной героиней. И если раньше эта книга явно была трагедий, которая должна была закончиться горем, а возможно и смертью главных персонажей, то в какой-то момент автор передумал и решил написать комедию, из-за чего её жизнь так резко перевернулась вверх ногами.       От раздумий женщину оторвал филин, который на всей скорости впечатался в идеально прозрачное стекло. Птица быстро очнулась и принялась клевать окно, настаивая на том, чтобы её немедленно впустили, что Нарциссе и пришлось сделать.       Филин приземлился на стол и начал расчесывать свои перья, приводя себя в порядок после столкновения. Как только он закончил с этим делом, сразу же протянул женщине лапку с привязанным к ней письмом. Блэк взяла послание и удивленно посмотрела на него. Женщина уже давно привыкла к визитам филина Люциуса. Птица навещала её ровно тринадцать раз в год — в конце каждого месяца с письмом с вопросом насчет её финансового положения и ещё один раз на её день рождения с бессмысленной открыткой. Но сегодня было не тридцатое или тридцать первое число и уж точно не день её рождения.       Нарцисса быстро распечатала письмо, в душе зародилось какое-то необъяснимое волнение. Письмо оказалось очень длинным, исписан был почти весь пергамент. «На тот случай, если ты уже решила выбросить это письмо, сразу же пишу: оно касается нашего сына». Женщина закусила губу. Она действительно выбрасывала все письма и ни разу за последние годы не написала ответ бывшему мужу. Ей казалось, что если она начнет переписку, то почти забытые воспоминания снова начнут появляться незваными гостями в её снах.       Люциус писал, что у Драко на работе серьезные проблемы, в которые он не хочет посвящать Нарциссу, дабы лишний раз не беспокоить. Но несмотря на то, что сын пытается делать вид, что ничего опасного не происходит, он уже нанял частного детектива для расследования. «Если ты хочешь знать все детали, напиши мне время и место встречи» — так выглядела последняя фраза письма. Женщина нервно вздохнула и протянула руку за листом пергамента и чернилами.