Твой ход

«Если ты думаешь, что жизнь это зебра — черная полоса, белая, то ты ошибаешься. Жизнь как шахматная доска. И теперь твой ход».       Когда-то эти слова из уст Джо Уэста для Барри Аллена звучали смехотворно, ведь он верил в то, что всё предрешено. Он думал, что ему суждено было потерять мать, а затем суждено стать Флэшем и провести остаток жизни с Айрис Уэст, но всё поменялось так быстро и так радикально, что он даже не понял, когда это началось.       Он отчетливо помнит похороны Уэллса, на которых подумал, что видел её в последний раз, стоящую где-то далеко под деревом. Там, где кончаются надгробные камни, с белыми, как снег, волосами, но глазами цвета шоколада и полного раскаяния, просящую отпустить её. Но и тогда он ошибся. В последний год он только это делает. А создание Флэшпоинта стало ключевой.       Они отправились все к Джо после закрытой похоронной церемонии с близкими людьми, когда попрощались с возлюбленной этого Уэллса — самого экстраординарного и чудиковатого. Но он решил заскочить кое-куда, сказав, что ему нужно пробежаться. Может быть, у Флэша сегодня и выходной, но сейчас он просто Барри Аллен, несущийся сквозь здания и минуя дорожные пробки в своём алом костюме. Один на один сам собой.       Ноги сами несут туда, куда зовёт истерзанная душа, чувствуя такую же израненную и одинокую. Совсем одинокую, ведь она решила разбираться во всём сама. Неужели после последнего раза ещё не поняла, что это не так работает? Неужели череда его собственных ошибок не послужили для неё отличным примером того, что происходит, когда он принимает решение в одиночку? Ему кажется, что его история за последний год должна быть хорошим примером того, как поступать нельзя.       Он не уверен, что его даже пустят на порог, или что застанет девушку в её квартире, ну или вообще в городе. Но всё равно бежит. Бежит туда, куда говорит сердце, впервые призывающее бежать не к Айрис и не за ней, а от неё. Но это ведь ещё ничего не значит, верно? Помощь потерянному другу в экстренной ситуации не поставит же их отношения с Уэст под угрозу? Конечно же, нет. Они же Барри и Айрис, которые всегда найдут путь друг к другу. По крайней мере это версия Уэст.       Дверь в квартиру Сноу не закрыта на замок, и он с лёгкостью проходит внутрь, бесшумно прикрывая ту за собой. Пробирается так, будто он отпетый вор, пришедший обчистить очередную квартиру, а потом безнаказанно уйти. Ему неизвестно, что он здесь найдёт, и кто его встретит — Кейтлин или Убийца Мороз. Пусть Кейтлин и утверждает, что она не та и не другая, но он должен быть готов к худшему раскладу вещей.       В спальне горит свет, и слышатся шаги — быстрые и напуганные, слышит шум гремящих вешалок, и он видит, как, брошенная через всю комнату блузка приземляется на пол возле кровати, но не на неё, где уже собралась целая гора других вещей. — Кейтлин, — осторожно зовёт Барри девушку, повернутую к нему спиной, боясь спугнуть и упустить шанс поговорить без всяких Джуллианов и Циско.       Девушка испуганно подпрыгивает на месте и оборачивается. Это по-прежнему его Кейтлин, а не Убийца Мороз. Он это видит по выразительным глазам, что никогда не умели лгать. Страх из них исчезает через несколько секунд, сменяясь на печаль с капелькой облегчения. — Прости, я не хотел тебя напугать, — извиняет Барри. Он поднимает руки в беззащитном жесте в надежде показать, что не собирается причинять ей вреда. И что пришёл не для того, чтобы забрать и отвести к команде. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она. В её руках очередная часть её гардероба, который она упаковывает последние тридцать минут, чтобы убраться отсюда. Его приход удивляет, но не раздражает.       Аллен разводит руками и проходит вперёд, заставляя девушку отступить и спиной столкнуться со шкафом. — Я хотел тебя ещё раз увидеть, — говорит он, — знаю, что мы договорились отпустить тебя, но мне это было нужно.       У неё возникает чувство дежавю. Почти два года назад после смерти Ронни в Сингулярности, когда она ушла из S.T.A.R. Labs, и Аллен пришёл в Mercury Labs, чтобы уговорить её вернуться обратно к команде. Тогда у него это вышло. Ведь она не несла никакой угрозы для них и города, не была метой и не работала на заклятого врага. Теперь же всё по-другому. Он изменился, она изменилась, даже мир вокруг них поменялся до неузнаваемости. — Барри, пожалуйста, — взмолилась она, — прошу, уходи…       Но он будто не слышит этих слов, молящих его уйти, а видит всего лишь сломанного друга перед собой, просящего о помощи. Вот только она слишком горда и по иронии холодна, чтобы о ней попросить, а он слишком нерешителен, как всегда.       Аллен не видит в ней ту, которой та так боится стать. Да, цвет её волос всё ещё непривычный для него, но он знает, что глупо смотреть и судить по очевидным вещам — нужно видеть душу. Такой он человек, а она точно такая же. — Когда я отправился в будущее, чтобы раскрыть личность Савитара, то виделся с тобой. Той тобой, которая никогда не пошла против него и так и осталась Убийцей Мороз. Именно там, возле камеры для метачеловека, я поклялся, что не допущу того, чтобы это случилось с тобой в прошлом. Как думаешь, я смогу просто уйти, не попытавшись сделать хоть что-то?       Не обращая внимания на протестующий жест, он всё-таки захватывает чужие ладони в свои. Холодные, но не ледяные. И это радует. — Барри… — Позволь мне помочь, — просит он, — и тогда тебе не нужно будет бросать команду, уезжать из города или делать то, что ты успела придумать.       Она отрицательно качает головой: — Я не могу. Ты не можешь приходить каждый раз мне на выручку. В этот раз я должна разобраться с этим самостоятельно.       Он сделал достаточно, чтобы искупить вину. Теперь дело только за ней. Ей нужно победить собственного демона самостоятельно, чтобы двинуться дальше. И если она примет его помощь, то покажет в очередной раз свою слабость перед ним. — Просто прими это, Барри, и позволь мне сделать всё самой, — произносит она почти что шёпотом. Сноу уже не спешит отталкивать руки Аллена, что крепко сжимают её собственные, не спешит разрывать зрительный контакт, хотя ещё минуту назад стыдливо прятала глаза. Если он не поверит её словам, то хотя бы её жесты должны ей помочь. — Что ты задумала? — спрашивает он. — Барри… — Я не буду вмешиваться, обещаю. Мне просто нужно знать это. Я не могу объяснить, зачем мне это и почему это так важно для меня, но я точно знаю, что это мне нужно…       Он мечется по комнате как загнанный в клетку зверь. Напряжение, недоверие и непонимание обрушились на него слишком быстро и в огромном количестве, а он не был к ним готов. Разрушенную Флэшпоинтом дружбу, возможно, уже не вернуть, как и не вернуть то прошлое, где не было Убийцы Мороз.       Кейтлин только и остаётся, что наблюдать за тем, как неуверенно себя чувствует герой целого города при этом разговоре, как осторожничает при выборе выражений и как тщательно смакует слова, пытаясь её разговорить. И она не может не дать то, что он хочет в ответ на эти старания. Именно поэтому тянется к синей папке, которую прячет между сложенными комплектами постельного белья, и открывает её на самой первой странице из трёх возможных. — Это Амунет Блэк, — говорит она, указывая на фотографию преступницы в досье, — в её руки недавно попало оружие, которое может мне помочь. — Ты могла принять помощь Джулиана, и тогда не было бы необходимости связываться с преступниками. Ты же понимаешь, что она может потребовать что-то взамен? — Я готова рискнуть, Барри. Один мой знакомый каждый день кидается исправлять ошибки, не думая о последствиях. Кажется, этому я научилась у него.       Барри ухмыляется, когда понимает, что речь идёт о нём. — Так уж и каждый день? — Шесть дней в неделю уж точно.       Смех — это не то, что он ожидал получить от этого разговора. Успокоение и вера — вот желанные чувства, из-за которых Аллен пришёл сюда. Смех сейчас всего лишь небольшой бонус после терпкого пути, что остался позади. Впереди маячит новое начало со счастливым намеком на будущее до прихода нового злодея в город. Именно тогда всё опять полетит к чертям. — Я буду скучать по тебе, — искренне говорит Барри. Кейтлин продолжает паковаться, но не так яро, как делала это до его внезапного появления. Ей осталось сложить всего пару вещей и выйти за порог квартиры, в которой была когда-то счастлива с Ронни, в которой плакала и тосковала по нему же ночами напролёт и куда приходила после работы с командой Флэша. За её пределами целый мир с различными вариантами событий, но теперь она не уверена, нужны ли они ей.       Барри здесь и сейчас. Смотрит на неё так, будто она значит для него целый мир. Она невольно сравнивает его с тем Барри, который узнал о возможной смерти своей единственной любви в скором будущем, но старается прогнать эту мысль прочь. Она не Айрис, далеко не любовь всей его жизни, поэтому у неё нет на это права. Она всего лишь его коллега в их странной мета-команде, что борется с другими метами. — Ты не заметишь, как я вернусь, — шепчет Сноу в ответ, ведь знает, он услышит. Сейчас он действительно слушает её, прислушивается к каждому её мимолётному шагу, а не пропускает наставления и просьбы мимо ушей. Сейчас этот Барри куда более ответственный, чем тот, которого она так хорошо знает. Тот Барри бросается останавливать преступников, не выясняя никакой информации, что сможет ему помочь в их поимке, борется с пожарами, находясь в самом пекле, и делает многое другое за один день, а она в это время волнуется не о городе и о невинных местных жителях, а о красной вспышке. — Без тебя команда не команда. — Не говори глупостей. У тебя есть Циско, Уолли, Джо и… Айрис, — имя последнего члена даётся нелегко и с лёгкой неуверенностью в том, что не будь она возлюбленной и невестой Флэша, была ли она частью их «банды»? — Но в ней не будет тебя, Кейтлин, — не соглашается молодой человек. Он приближается на несколько шагов к ней, замирая рядом, скрещивает руки на груди. — Не преуменьшай свою значимость для нас… для меня…       Он скрещивает руки лишь для того, чтобы не прикасаться к девушке напротив, боясь того, что та отшатнётся от него, а он почувствует себя неудобно и будет сожалеть, но терпит неудачу. Ведь он действительно будет сожалеть, если уйдёт из этой квартиры, не сделав этого, а не добавит ещё больше неловкости и так в затянувшуюся прелюдию.       Однажды он уже усложнил ситуацию с Айрис так, что простое уравнение казалось ему нерешаемым вовсе после того, как он сам стал Флэшем, и появилась новая переменная в лице Эдди Тоуна. Барри всё так запутал, что выход из этого лабиринта не видит даже сейчас, лишь только отголосок, который ожидает его в совсем иной стороне. И эта сторона носит имя Кейтлин Сноу.       Его Кейтлин, которая видела его пробуждение после комы и назойливо светила фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков на свет, и была холодна как лёд. Та, что долго не принимала его тягу геройствовать, а потом зализывала ему раны, хотя говорила, что не намерена этого делать. Лёд и скорость. Противоположности имеют свойство притягиваться. Два сапога пара, как он их однажды назвал. Вот поэтому он здесь.       Вот поэтому медленно наклоняется к её лицу, и касается её губ своими так нежно, словно она сделана из хрупкого льда. В этом есть доля иронии, но это уже неважно. Сейчас не существует ничего, есть только он, она и окрыляющее чувство неизвестности, которое хочется прижать как можно ближе и никогда не отпускать.       С нелепым и нерешительным касанием чужих губ приходит облегчение и осознание, что Джо был всё-таки прав. В этом мире ничего не предрешено, иначе бы он не стоял сейчас здесь и не целовал другую девушку, хотя пару дней назад не представлял своей жизни без Айрис Уэст.       Удар молнии дал ему невероятную скорость, благодаря которой он смог дважды перенестись к событию той роковой ночи, создать Флэшпоинт и попасть в будущее. Вот только сейчас скорость это последнее, что Барри будет применять. С таким ритмом жизни как у них, иногда нужно замедлиться, осесть на дно, подумать, но самое главное — прислушаться к ритму собственного сердца.       В этот раз оно стучит яростно, в какой-то момент боязливо, но так отчётливо, что перекрывает все остальные звуки в комнате. Кроме одного. Тихого стона, сорвавшегося с губ напротив.       К удивлению Аллена, его не отталкивают, не гонят прочь и не спрашивают, что они творят, ведь это действительно безрассудство. Девушка в его руках поддаётся ему, теряется и наслаждается. Он это знает, иначе его давно бы вышвырнули прочь.       Её холодные пальцы находят молнию на красной куртке и тянут бегунок вниз в тот самый момент, когда Барри толкает её дальше от злосчастного шкафа к кровати. Достаточно возле него обтираться.       Их сегодняшняя история — история двух касаний. Первое из них действует как катализатор — ускоряет медленную реакцию, разжигает страсть и даёт запал. Аллен готов взмыть выше неба, лишь бы девушка не прекращала прикасаться к его лицу, лишь бы чувствовать то, как нежные ладони обхватывают щёки, лаская при этом кожу. Он чувствует её через это нелепое, незначительное прикосновение как не чувствовал никого. От него вскипает кровь, повышается давление.       Вторым прикосновением выступает поцелуй. Он отрезвляет, но страсть не убирает. Всего лишь заставляет переосмыслить происходящее и убедиться в правильности решения. Последнее, что им двоим надо — это разбитые сердца.       Барри глубоко вдыхает, прежде чем продолжить, спускает руки к талии, сжимает её и прижимается сам.       Когда они падают на кровать, сменяя вертикальное положение на горизонтальное, то это последнее о чём он думает. Его сердце и разум впервые за долгое время работают в унисон и твердят одно и то же имя. Кейтлин. Кейтлин. Ощущение реальности больше походит на чертовски приятный сон или тот самый момент, когда он заставляет всё своё тело вибрировать, чтобы пройти через бетонную стену. Он буквально ощущает разряд, что насыщает тело силой скоростью, вот только в этот раз он отрезвляет.       Всего на секунду он смеет отвлечься от растерянной и улыбчивой девушки под ним, когда принимает осознание того, что в его голове нет мыслей о будущем, о новых злодеях, преступниках и прочем таком, о чём он думает постоянно. Они ушли на второй план, как и весь мир. Теперь вся концентрация чувств находится здесь и сейчас, рядом с девушкой, которую он пообещал отпустить. Он находится прямо здесь и сейчас. Не в будущем, не в прошлом, а именно здесь.       Кейтлин так растеряна, явно потрясена происходящим, но именно в этот момент похожа на себя саму: её карие глаза горят, как огоньки на рождественской ёлке, а миниатюрные пальчики впервые за вечер приобретают ту самую теплоту, которую он всегда чувствовал в лаборатории. С морозом или без — она всё ещё его Кейтлин. Та самая, которая холодно к нему относилась в первые дни знакомства, боясь подпустить к себе, а потом потерять как Ронни. Но он по-прежнему с ней и всегда будет.       Его сердце готово упасть вниз, когда Сноу в порыве страсти толкает его чуть назад и сама приподнимается вслед за ним, перехватывая инициативу в свои руки, пока Барри замедлился. Он чувствует, как её руки хаотично спускаются по его телу, распахивают полы расстёгнутой ранее куртки Флэша, а после помогают стянуть и кинуть куда-то назад. Циско бы пришёл в ярость от такого отношения к костюму. При этом она яростно прижимается к его губам в поцелуе, поддавая давление, которое итак на пределе. На этом моменте он не сдерживает гортанный звук, а перед глазами маякнул зелёный свет. Она поддразнивает его, всё ещё немного робко, но с каждой секундой вместе эта робость уходит на дальний план.       Он подтягивает её к себе ближе, буквально усаживает к себе на ноги и наконец-то отрывается от нежных и уже искусанных губ. Следы затянутся быстро благодаря метасилам, но мысль о случившемся вряд ли сойдёт за одну ночь. Стягивает с неё чёрную водолазку и откидывает её туда же, куда ещё совсем недавно полетела его куртка. — Так прекрасна, — шепчет он, откидывая светлые волосы назад, предоставляя себе доступ к шее. Замирает, когда видит бледность кожи, изредка разбавляемую родинками, что остро выделяются на теле.       В ответ он получает молчание и расфокусированный взгляд. Нет времени для лишних слов, когда разум и сердце горят движениями у обоих. Его пальцы горят, когда он касается ими застёжки чёрного кружевного лифчика, скрывающего красивую грудь, оставляет едва ощутимый поцелуй над чашечкой и расстёгивает преграду. Действия очень осторожны — он будто малыш, который распаковывает первый рождественский подарок, страшась испортить обёрточную бумагу. Снова целует в шею, но в этот раз чуть засасывает кожу, хочет оставить метку, но сдерживает себя, лишь стягивает с худых плеч лямки бюстгальтера.       Она продолжает подразнивать его в ответ, но уже более уверенно. Он ощущает, как холодные пальцы мечатся на его торсе, как хватаются за красные штаны, а потом резко дёргают их. Аллен ухмыляется. Кажется, кто-то не хочет быть единственным раздетым здесь. Поэтому впервые за весь вечер он применяет скорость: сбрасывает штаны от костюма, оставаясь в одних боксерах, а затем вновь возвращается к прежнему занятию.       Барри прокладывает дорожку поцелуев от шеи до того места, где кожа ещё прикрыта чёрными джинсами, заостряет внимание на правом соске девушки. Он нежно захватывает его губами, боясь причинить лишнее неудобство, а когда не возникает никакого протеста, слегка прикусывает, вырывая гортанный, оглушающий стон. Тот становится неожиданностью для них. Флэш не ожидал такой реакции, а Кейтлин того, что может так стонать.       Он осторожно кладёт её на кровать, от чего у неё перехватывает дыхание, и она так крепко хватается за плед руками, сжимая его, словно хочет разорвать его на кусочки, стоит ему только начать двигаться к молнии на джинсах. В который раз за этот час очередной элемент одежды летит прочь, а Кейтлин утопает в нежности прикосновений.       Осознание того, что они оба почти что полностью голые находятся у неё в квартире, собираются заняться чем-то порочным, что, возможно, разрушит их отношения и отношения Аллена, ненадолго отрезвляет его. Барри усмиряет свой порыв, но не останавливается совсем, по-прежнему целует бледную шею и наслаждается сладким ароматом, исходящего от тела. — Ты уверена? — шепчет Аллен. Он знает точно, если Кейтлин в последний момент передумает, то ему не остается ничего кроме как остановиться, даже если это будет трудно. — Пожалуйста, — рассыпается, скулит Кейтлин.       Он кивает головой несколько раз, как китайский болванчик, наверное, сам этого не осознавая, и слегка касается искусанных, распухших губ, пострадавших от многочисленных поцелуев, ловит заведённый взгляд, что придаёт недостающей уверенности. — Будь со мной, — Кейтлин шепчет заветные слова ему на ушко, опаляя его и так разгорячённое тело своим не менее разгорячённым дыханием. Её голос тихий, и она практически хрипит, произнося заветные слова. //       Он не может смирно лежать на мягкой кровати безо всяких движений, у него с трудом получается дышать, потому что рядом с ним покоится девушка. Не его девушка. Не та, которой он пообещал руку и сердце несколько месяцев назад, спас от гибели и был готов создать семью. Рядом с ним в данную секунду находится та, что была рядом в первые секунды после его пробуждения из комы, та, с которой он «хоронил» в караоке свою любовь к тем, кто не отвечает взаимностью.       Голова Кейтлин лежит у него на груди, её обнажённое тело покрыто лишь тонким покрывалом, которое ему чудом удалось откопать в ворохе постельного белья и груды одежды несколько минут назад. Карие глаза закрыты, но Барри знает, что их обладательница не спит. Его грудь горит под чужими боязливыми касаниями, от ощущения хаотичных дорожек, что прочерчивают холодные пальцы. — Ты плачешь, — говорит он, также ощущая влагу на собственной коже. Сноу всхлипывает в ответ и сильнее прижимается к молодому человеку, обхватывая его руками. До первых слов за последний час у неё хорошо получалось скрывать собственные слёзы — быстро смаргивать их и не выдавать себя звуком. Но трепетный тембр Барри, в который раз за вечер рушит её планы в очередной раз. — Я не знаю, как буду уходить, — шепчет она ему в грудь, будто боится, что эти слова разлетятся по всему городу и станут доступны всем, — теперь не знаю…       Чёткий план с неизвестным будущим был хорошей идеей, но потерпел крах раньше, чем она попыталась ему следовать. Барри Аллену снова удалось перевернуть всё с ног на голову. — Может и не придётся, — говорит он, целует волосы, а потом просит посмотреть на него, — посмотри, это всё ещё ты.       Его рука тянется к прядке её волос, той, что выделяется на фоне остальных. Коричневая, а не белая словно снег. Но это уже что-то! И он откуда-то знает, что это только начало. Понадобится время, чтобы понять, как работаю силы Кейтлин, как взять под контроль Убийцу Мороз, и возможно ли это вообще. Но одно он знает уже точно и знал до того, как пришёл сюда — в поспешном уходе нет никакого смысла. — Это всё ещё ты, — повторяет Аллен, чтобы девушка перед ним уверовала. — Уверен? — Как ни в чём другом. — Кейтлин льнёт к его груди, наплевав на внутренний голос, что буквально кричит о том, что это всё неправильно, что так нельзя. Вот только внутренние запреты не сработали и несколькими часами ранее, и не сработают и сейчас.       В мгновение тёмное небо озаряется светом от молнии и будоражит воцарившиеся ранее спокойствие, будто напоминание, что реальность всё ещё имеет смысл. Яркость от нескольких десятков молний, пришедших в город с оглушительным грохотом, сравнимым только с десятком груженых грузовиков, столкнувшихся на шоссе одновременно. Такого весь белый свет не видывал никогда ранее.       Барри и Кейтлин подскакивают в ту же самую секунду, когда раздаётся первых громкий звук. — Что это было? — взволнованно спрашивает Сноу. Она прикрывает обнажённую грудь краешком одеяла, а сама смотрит прямиком на Аллена и его взгляд, сконцентрированный на виде за окном. — Не знаю. — Барри качает головой и осторожно выбирается из постели. Не обращая внимания на собственную наготу, он пробирается через разбросанную одежду к окну, чтобы получше разглядеть, что творится на улице. Сноу вылезает следом за ним, но прихватывает покрывало с кровати. В отличие от Барри ей не по себе щеголять по квартире в непристойном виде, даже при человеке, который уже имел возможность полностью разглядеть её тело.       Здание сотрясается в тот момент, когда Кейтлин уже находится за спиной Флэша, что приходит ей на руку. Будь парень в другом месте, она непременно бы упала, запутавшись в своём «щите». Флэш поддерживает свою подругу, крепче прижимая худое тело к своему, и чувствуя, как нежные пальчики обхватывают его бицепс. Небольшое окно, возле которого они поражённо замерли, в миг с треском разлетелось на кучу маленьких осколков.       Аллен чертыхается про себя, коря за то, что ранее ушёл бродить по городу без средств связи с командой. Сейчас бы ему не помешало экспертное мнение Циско и отчёт о происходящем. Бежать сейчас в S.T.A.RLabs не выход. Он не поступит так с Кейтлин, не бросит её тут одну после всего, что здесь произошло несколько часов назад. Вот только желания вселенной никак не сходятся с его собственными. Чем бы ни был вызван этот хаос, оно не исчезает, а только усиливается. — Тебе нужно вернуться к команде, — говорит Кейтлин, — вы непременно найдёте объяснение всему этому. — Нет, — качает он головой, — я не могу так эгоистично поступить с тобой. Только не снова. — Последние слова едва слышны, но Кейтлин их понимает, так же, как и его нежелание уходить, ведь у неё есть точно такое же. Она не хочет расставаться с ним и куда-то отпускать. Но город нуждается во Флэше, и ей стоит его отпустить, даже если этого ей совсем не хочется. — Иногда приходится, Барри. Городу нужен Флэш! — напоминает Сноу. Рукой, покоящейся на груди бегуна, отталкивает от себя молодого человека, точнее пытается, но всё бесполезно. Городу нужен Флэш, а ей нужен Барри, и ему это прекрасно известно. Она ненавидит судьбу злодейку за то, что та заставляет её вновь проходить через это — отпускать дорогого ей человека в неизвестность с малым шансом на возвращение. И ей приходится напомнить себе, что Аллен это не Ронни, а она уже не та Кейтлин, которой была больше трёх лет назад.       Когда грохот на улице усиливается и раздаётся испуганный крик, Сноу предпринимает очередную попытку. В конце концов, это их расплата за сверхспособности — жертвовать чем-то ради других. В их случае — чувствами друг к другу. — Иди, — говорит она, — я буду здесь, когда ты вернёшься. — Если вернёшься. Всё-таки где-то там есть Айрис и его предложение руки и сердца.       Он не говорит в ответ ничего и не спешит этого делать. Потому что слова как назло не подбираются, а время не имеет свойства поворачиваться вспять. Ему остаётся только начать одеваться, хотя делать это совершенно не хочется, особенно после того, что случилось здесь пару часов назад. Куртка и штаны от его алого костюма находятся в совершенно разных местах и так далеко от постели, что ему требуется время, чтобы их отыскать. Всё-таки разбрасывать одежду гораздо легче, чем потом искать. — Есть шанс, что я уговорю тебя пойти со мной? — спрашивает он, когда замечает, что одевается в этой комнате только он, а девушка, с которой у него был секс, всё также заворачивается в ткань. Кейтлин отрицательно качает головой. — Кем я буду, если вернусь в тот же день, что и ушла, отказавшись от всякой помощи? — Точно не девушкой, которая решила доказать самой себе, что сможет взглянуть собственному демону в глаза. — Самой собой. — Не в этот раз, Барри, — она качает головой. — Ладно. Хорошо, — бормочет парень. Он на ходу приглаживает волосы, находящиеся в полном беспорядке. Страх и обеспокоенность руководят им в данных момент сильнее, чем желание быть опрятным, и этот жест — это нелепая попытка утаить это.       Прежде чем уйти Аллен в последний раз встречается взглядом с девушкой. На этот раз, в каких глазах нет ни намёка на страх или беспокойства. Ему удаётся разглядеть искорку надежды, спрятанную где-то в самом дальнем уголочке. Эта же надежда появляется и у него. И заключается она в том, что когда он вернётся, то она будет здесь, и они во всём разберутся. Не только в их теперешнем положении, но и с Убийцей Мороз и всем остальным. — Мы ещё встретимся, — шепчет он, наклоняясь над ухом девушки. Аллен не говорит, что вернётся сегодняшним вечером или что заявится с самого утра, ведь неизвестно с чем ему и команде предстоит разбираться уже через несколько минут. Пока происходящее на улице больше походит на приближающийся апокалипсис.       От его дыхания и близкого положения тел ту слегка трясёт, но Сноу кивает в ответ. Он не шепчет громких признаний и обещаний, а всего лишь обнимает близкого человека и в очередной раз за сегодняшний вечер целует уже вдоволь покусанные губы, хотя его собственные точно такие же. Истерзанные страстью, нежностью и любовью одновременно. Это сущий пустяк, и пройдёт он ещё до того, как он доберётся до лаборатории. Следы имеют свойства затягиваться, но никак не воспоминания.       Время Барри Аллена заканчивается, когда он натягивает красную маску на лицо — теперь он Флэш — герой Централ Сити, которому в очередной раз нужно заступать на дежурство. Он в последний раз нежно прикусывает и слегка оттягивает нижнюю губу девушки, будто напоминает о реальности в заключение всего, а потом исчезает, оставляя позади себя только жёлтые молнии. Флэш вернулся в город.